О ручных изделиях в гимназиях

Рассказывая о своих педагогических опытах в Ясно-Полянской школе и приводя некоторые из ученических рассказов, гр. Л.Н. Толстой утверждает, что крестьянские подростки проявляют иногда столько художественного вкуса и чутья, что даже ему трудно бывало иногда следить за быстрым движением в них правильного творческого воображения. Если даже устранить из этого отзыва возможное преувеличение учителя в оценке способностей учеников, все же останется наблюдение, что художественно творить может не один взрослый, а и подросток, юноша, формирующаяся девушка. Этот отзыв во всяком случае гениального по наблюдательности и прозорливости человека небесполезен в теме, к которой мы хотели бы привлечь возможно больше внимания. Это ручной труд подрастающих девушек.

Если они рвутся в настоящее время и проникают в служебные канцелярии, в департамент, на почту и телеграф, вообще к формам труда, исстари мужским, то это в значительной степени объясняется тем, что совершенно у нас не развиты и не получили педагогической себе помощи издревле женские формы труда. Гонимая нуждою, девушка становится за конторку, садится за ремингтон, переписывает непонятную ей и глубоко поэтому антипатичную служебную бумагу, потому что она ничего не умеет, окончив полный курс нормально-положенных наук, кроме как: 1) переписать непонятное чужое или 2) изложить от себя какую-нибудь теорему по геометрии, Пунические войны или о различии прозы Пушкина и Гоголя. Наука наукою, но нужно бы что-нибудь и для корма. Девушки у нас буквально повторяют, только в несколько ослабленной форме, программу мужских учебных заведений. Между тем есть прекрасные и обширные области, где мужчина не может повторить женщину, которые имеют высочайшую цену в жизни народной и в культурном движении вперед страны, - и эти области остаются в забросе и забвении только оттого, что женщина обучается так же отвлеченно и научно, как мужчина, а не более практическим и художественным способом, как это отвечает ее вкусам, навыкам и, кажется, природе. Со временем она становится или чиновницею около чиновника, или товарищем около мужа, входящим в подробности его мужской службы, и без своего особого дела, забот и маленькой домашней культуры.

Способности женщины гораздо более, чем мужские, приноровлены к конкретному и вещественному. Женщина более, чем мужчина, и девушка более, чем юноша, наблюдает; лучше видит и, может быть, лучше соображает в мелочах; рука ее меньше, подвижнее и живее. Все эти заложенные в душу и организм задатки возможно культивировать и следует культивировать. Мы, например, почти не имеем в женских школах живописи, - и традиционное бренчанье на фортепиано и танцы составляют единственное там проходимое "искусство". Праздное воспитание и научно отвлеченная муштровка составляют печальный образ женских наших гимназий. Точно ученицы готовятся или. жарко спорить потом с товарищами-мужчинами о каком-нибудь биноме Ньютона, или, при другом жребии жизни, плясать вечную польку. Между тем ни того, ни другого в жизни им не выпадает, за скверными исключениями; а к тому, что им выпадает - к труду и заботе около себя, около дома, около хозяйства, около сада, огорода и домашнего убранства, - у них нет никакой подготовки.

Мы упомянули о живописи, которая вместе с черчением составляет основание всех технических и материальных ремесел и искусств. Живопись вместо шуточных опытов танцев, музыки и пения должна быть поставлена основным предметом женских учебных заведений, особенно гимназий. Глаз или слух - из этих способностей которая-нибудь одна бывает природно даровита у каждого индивидуума, по крайней мере до возможности обширных и успешных восприятий. Как мы имеем серьезную постановку новых языков, с возможностью выбора немецкого или французского, так пластическое или тоническое искусство должно быть обязательно выбрано каждою ученицею, приблизительно со второго или третьего класса, и стать затем предметом самого серьезного преподавания. Живопись открывает собою мир ремесел. Узор, краски, тона их - все это может стать таким же превосходным материалом педагогики, как у гр. Толстого в Ясно-Полянской школе легкий беллетристический рассказ. В высшей степени полезно и вполне возможно при каждой женской гимназии иметь мастерскую, где бы ученицы учились составлять краски, окрашивать материи, плести, ткать, разрисовывать. Вполне возможно, как мы говорили ранее, установить для ремесел программу и экзамен; напр., требовать, чтобы перед выпуском каждая ученица представила полную изготовленную ею художественно-ремесленную вещь, вытканный кусок материи, связанную серию кружев по собственному рисунку, сшитое полное платье, изготовленный ковер, фарфоровую группу, выжженный по дереву шкаф, разрисованные стекла и фаянс, выведенные из семян и взрощенные растения и цветы. Школа потеряла бы свой теперешний уныло-однообразный тон и превратилась бы на 1/3 на 1/4 в веселую мастерскую. Сюда можно было бы употреблять и часть послеобеденного времени; некоторые части ремесла выполнялись бы в гимназии, другие - дома. Все могло бы быть поставлено столь же практично, умело и научно, как на наших медицинских факультетах прохождение анатомии. За зиму каждый будущий врач "препарирует" какую-нибудь часть трупа; так будущая хозяйка, потрудившись дома зиму, к весне и весеннему экзамену представляла бы изготовленную ею художественную вещь и по ней, говоря и показывая, "отвечала" бы изучаемое ею избранное ремесло.

И как это могло бы украсить не только жизнь школы, но и вид школы. По окнам классов могли бы стоять цветы собственного вывода и ухода, а стены быть украшены бюстами и портретами родных поэтов и писателей - собственной ученической лепки и рисунка. И, словом, класс-казарма, в каких девушки наравне с мальчиками проводят главное свое время от 9 до 19 лет, мог бы превратиться в класс уютный и художественный. Тут выиграл бы не один вкус, но и сердце. Ибо внешность не только действует на органы чувств, но в конце концов и на душу.

Женские пансионы

Нельзя не назвать странностью, что в то время как питомцы мужских учебных заведений находят для себя благоустроенные интернаты, ничего почти не сделано у нас для питомиц женских учебных заведений, и самого вопроса об этом не существует. При очень многих мужских гимназиях существуют пансионы, где надежно и без страха дурного влияния могут быть помещены на все учебное время, на годы всего курса учения, сыновья местных землевладельцев; между тем как подобных пансионов совершенно нет при женских гимназиях и прогимназиях. Такое различие едва ли не объясняется тем, что возникновение мужских пансионов у нас очень старое и относится к давнему времени, когда дочери ограничивались домашним воспитанием, за теми редкими исключениями, для которых давали достаточное помещение немногочисленные женские институты столиц и некоторых провинциальных городов. В настоящее время женское образование почти вполне сравнялось с мужским, особенно в отношении числа воспитывающихся; и нет семьи дворянина, чиновника, купца, священника, которая, проводя сыновей через мужскую гимназию, не проводила бы дочерей через женскую гимназию. Между тем очень большой процент, доходящий до половины, родителей этих учениц не живет в том городе, где находится учебное заведение, в котором проходят курс их дочери. Сюда относятся все землевладельцы, класс которых ныне включает в себя и купцов, и разбогатевших мещан, и, наконец, чиновники мелких уездных городов, дети которых отвозятся учиться в губернский город, за неимением в уездном другого заведения, кроме трехклассной или четырехклассной прогимназии.

Наконец, лица, занимающие значительные службы на больших заводах и всяческих технических сооружениях, находящихся вне черты города, также привозят своих дочерей в столицу или губернский город, где им дается школою обучение, а собственно жизнь их и воспитание протекают вне ведения и руководства как школы, так и родителей. Между тем учение в гимназии обнимает годы от 10-11 лет до 18-20 лет, т.е. весь возраст формирования девушки. Где и как проводят они внеклассное время, на что его тратят, как обставлено их физическое здоровье, что они читают, среди какого общества живут, - на все это могут быть даны только проблематические ответы. Не сомневаемся, что часть девушек попадает в очень хорошую семейную обстановку удачных квартиросодержательниц; но они именно "попадают" и именно к "удачным" людям, а надежного и твердого и особенно обобщенного здесь не решится сказать самый смелый оптимист. Вне всякого сомнения большой контингент девочек-подростков из очень хороших провинциальных семей попадают к людям не только посредственным, но в некоторых случаях даже и худым. Для родителей нет здесь другого обеспечения, кроме расспросов, слухов, сведений знакомых и вообще средств осведомления, крайне поверхностных и ненадежных. Между тем нужда учения так велика, что, едва подходит девочке возраст серьезной грамоты, ее наряду с братьями везут в "губернию". Если и в родительской семье воспитание не всегда удается, то можно представить трудности и случайности, которым оно подвергается на частных квартирах.

Недавно мы говорили о художественном и техническом элементе в женском образовании, и вот сюда мог бы быть отлично направлен внеклассный досуг учениц, а лучшее место для этого и обстановка могли бы быть даны хорошо организованными пансионами при женских гимназиях. В устройстве таких пансионов могли бы принять участие средствами и заботою и местное дворянство, и городское управление, и земство, и дума города, и губернии. Дело это могло бы стать высококультурным и полезным не только в смысле охраны учениц от случайных воздействий, но и в смысле развития в уезде и губернии полезных женских знаний и умений. Для этого нужно только избегать старого шаблона и не рассматривать пансион, как местонахождение ничего не делающих и запертых девиц, а скорее, как соединение сада и целой системы мастерских, где они работают и отдыхают, где имеют свои удовольствия и радости, вообще полную жизнь, могущую быть приближенною к семейной. Нужна не пассивная постановка пансиона, как "ограды" от жизни и действительности, а активная, как распределение времени на другие переменные занятия, не учебные, но тоже высоко необходимые для девушки и женщины. При такой активной постановке пансионы приобретут симпатии общества и родителей, может быть несколько чуждающихся пансионов в прежнем идиллическом и наивном смысле. Но о воскресении их нет и речи, ибо со всех сторон и на всех поприщах суровая действительность дает себя чувствовать и частному человеку, и государству. Пансион должен не отгораживать от жизни девицу в 15-18 лет, но вводить ее в жизнь как будущую труженицу, научно и всесторонне.

Новый женский институт

Высочайший указ об основании в Воронеже Ольгинского женского института вызовет живое чувство радости не в одних воронежцах и вообще южнорусских людях, но и в целой России. Двести пятьдесят девушек получают полное казенное воспитание без платы и шестьдесят воспитанниц - за плату. Государство всегда с любовью и нежностью и охотою принимало на свои заботы воспитание детей-сирот, как мальчиков, так и девочек, в военные корпуса и в институты. Женские институты имеют длинную и славную свою историю и представляют один из самых старых и твердо установившихся типов среднего женского образования. Воспитательная сторона в них выдвинута вперед учебной, и это сообщает им чрезвычайную устойчивость и вместе дает хорошие плоды, на которые родителям воспитывающихся девиц не приходится жаловаться. С понятием об институте связано понятие о чем-то деликатном прежде всего. Деликатность есть такое качество души и жизни, которое вырабатывается очень трудно, представляет собою высшую цену и крайне необходимо на всех поприщах. Страны мы называем грубыми или цивилизованными по отсутствию или присутствию в их жителях деликатности. В учебниках истории это отмечается терминами: "мягкие нравы", "смягчение нравов". Вот эту историческую роль и выполняют женские институты. Такова была первоначальная мысль Екатерины Великой, основательницы институтского у нас воспитания, и мысль эта сохранилась до нашего времени.

Воспитание деликатное и вместе историческое создает из воспитанниц будущих добрых семьянинок и лучших членов русского общества. Мы имеем уже обширную литературу мемуаров, написанных институтками разных институтов об их учебной и последующей неучебной жизни, и в этих мемуарах, порою подымающихся до высоты исторической интересности, освещена внутренняя жизнь институтов разных эпох и царствований. Таким образом, каждое из этих учебных заведений выходит из рамок шаблона и получает свою индивидуальность. Это еще более возвышает их воспитывающую силу.

В Высочайшем указе оговорено, что в программу нового Ольгинского института будут введены "сверх законченного общего образования в объеме институтского курса такие практические знания, которые могли бы обеспечить питомицам института честный заработок, если им выпадет жребий жить собственным трудом". Это прибавление очень важно. Аристократический тип нашего женского образования нисколько не обходит возможности практических занятий будущих русских женщин и старается подготовить их к этому с малолетства. Указ не видит в честном труде женщин на поприще общественных служб и занятий ничего порицаемого, как продолжают еще видеть многие слепцы, отстаивающие для женщин какую-то тюлевую "женственность", которую может измять труд. Указ в высокой заботе своей предвидит, как много кандидаток на семью остаются без собственной семьи, и обеспечивает им умелый и полезный труд, который свят для женщины, как и для мужчины.