Театр в драматургии А.Н. Островского.

Александр Николаевич Островский (1823-1886) — русский драматург.
Творчество А. Н. Островского произвело революцию в русском театре. Уже первые его пьесы показали на сцене мир, прекрасно знакомый самому драматургу, но совершенно неизвестный читателям и зрителям середины 19 века.

Персонажи, связанные с миром театра, встречаются во многих пьесах Островского и это, конечно, не случайно. Он всегда принимал близко к сердцу беды и удачи российского театра. Его ужасало бесправное положение актеров императорских театров, их зависимость от чиновников, нищенское жалование и тяжкий труд, а также невежество многих исполнителей, отсутствие у них интереса к пьесе в целом. Островский часто сам репетировал с актерами свои пьесы, пытаясь найти у них понимание, добиться более глубокого исполнения, соответствующего новаторскому характеру пьес. Удавалось это далеко не всегда.

В “Лесе” блистательно проявились существенные стороны театра Островского: тяготение к устойчивым типажам, черты каноничности, эпической устойчивости его мира, очень глубоко залегающие пласты культурных (прежде всего театрально-культурных) ассоциаций. Простые житейские истории, лежащие в основе фабулы, можно воспринять, опираясь исключительно на свой житейский опыт, но зритель, способный почувствовать лите-ратурно-театральный пласт пьес Островского, получит многократно большее художественное наслаждение. Вместе с тем в “Лесе” хорошо видно многообразие смеха Островского. Здесь и уничтожающий, презрительный смех, граничащий с сарказмом, и лукаво-добродушный, и смешанный с состраданием и жалостью. Но главное — ясно, что смешное и высокое в мире Островского не противопоставленные понятия, одно не исключает другого.

В мире Островского герои побеждают словом, и параллельно борьбе интересов, реализуемой в сюжетно-событийном ряду, идет и борьба слов. Всем героям присуще какое-то почти магическое понимание слова. Овладеть словом, назвать — значит овладеть обстоятельствами, одержать победу в жизненной битве. Слово для всех — важнейшее оружие. Но не все равны в отношении к слову: у одних слова — маски, у других — слово честное, такое, за которым стоит правда, которое поддержано и подтверждено поступком, выбором. Как во всей драматургии Островского, в “Лесе” тоже идет сражение слов. Но тут слово особенно сложно и многомерно. Дело в том, что вся эта баталия слов соотнесена, с одной стороны, с социальной реальностью современной России, отразившейся в этом “глухом помещичьем захолустье”, в усадьбе Пеньки. Усадьба эта, однако, стоит на пути из Керчи в Вологду, то есть на географической оси, соединяющей юг и север России. Образ дороги — один из самых важных в комедии, он вообще тяготеет к символу пути, своего рода вечной метафоре русской истории. С другой же стороны, словесная битва соотнесена с миром искусства, самая суть которого в том, чтобы расширить границы опыта одной человеческой жизни, вооружить каждого мудростью и опытом, накопленным поколениями до него, и, следовательно, раздвинуть время. Но Островский не склонен патетически идеализировать даже глубоко любимый им театр, он и на него смотрит трезво и с усмешкой. Вся война идет на почве искусства и, если можно так выразиться, ведется средствами искусства. И путь к высоте и торжеству нелегок, не легче, чем пешее хождение из Керчи в Вологду.

“ Лес ” — театр в театре, потому что основные участники интриги стремятся достичь своих целей, задумывая и ставя каждый свой спектакль. Но прежде чем развернутся и придут в столкновение эти спектакли, драматург готовит сцену и зрителей. Помимо действующих лиц, “актеров” Гурмыжской и Несчастливцева, Улиты и Счастливцева, Островский вводит в пьесу и “зрителей” — соседей Гурмыжской. Не участвуя в интриге, они абсолютно необходимы не только для характеристики того мира, в котором развернутся события (это обычно в театре Островского), но еще нужны именно как те, для кого разыграны спектакли.

«Без вины виноватые» — пьеса А. Н. Островского (1881—1883), классический образец мелодрамы. В связи с этой пьесой правомерно говорить и о внутрижанровом синтезе, поскольку в структуре пьесы сочетаются черты комедии, реалистической бытовой и психологической драмы. Но несмотря на это, в пьесе есть главная мелодраматическая установка: во-первых, сюжет, в котором все действие разворачивается вокруг «страдающей» героини; мотивы — несчастная мать, смерть ребёнка и предательство любимого человека. Во-вторых, характерно для мелодрамы: смена имен (в 1 акте героиню зовут Любовь Ивановна Отрадина, во 2 акте её зовут Елена Ивановна Кручинина). Разумеется, фамилии, что свойственно Островскому, говорящие: отрада — радость и кручина — печаль. В-третьих, счастливый конец.

«Без вины виноватые» является одной из самых репертуарных пьес русского театра.

В драме «Без вины виноватые» Островский снова обращается к теме театра, хотя проблематика ее намного обширнее: в ней говорится о судьбе обездоленных жизнью людей. В центре драмы — выдающаяся актриса Кручинина, после выступлений которой театр буквально «разваливается от рукоплесканий». Образ ее дает повод задуматься над тем, что обусловливает значительность и величие в искусстве. Прежде всего, считает Островский, это огромный жизненный опыт, школа лишений, мук и страданий, которую довелось пройти его героине.

В драме «Таланты и поклонники» Островский показал, насколько тяжела судьба актрисы, наделенной огромным сценическим даром, которая страстно предана театру. Положение актера в театре, его успех зависит от того, нравится ли он богатым зрителям, которые держат в своих руках весь город. Ведь провинциальные театры существовали в основном на пожертвования местных меценатов, которые чувствовали себя в театре хозяевами и диктовали актерам свои условия. Александра Негина из «Талантов и поклонников» отказывается участвовать в закулисных интригах или отвечать на прихоти своих богатых поклонников: князя Дулебова, чиновника Бакина и других. Негина не может и не хочет довольствоваться легким успехом невзыскательной Нины Смельской, которая охотно принимает покровительство богатых поклонников, превращаясь, по сути, в содержанку. Князь Дулебов, оскорбленный отказом Негиной, решил погубить ее, сорвав бенефис и буквально выжив из театра. Расстаться с театром, без которого она не мыслит своего существования, для Негиной означает довольствоваться убогой жизнью с милым, но бедным студентом Петей Мелузовым. Ей остается один выход: идти на содержание к еще одному поклоннику, богатому помещику Великатову, обещающему ей роли и шумный успех в принадлежащем ему театре. Свое притязание на талант и душу Александры он называет пылкой любовью, но по существу это откровенная сделка крупного хищника с беспомощной жертвой. То, что не пришлось осуществить в «Бесприданнице» Кнурову, сделал Вели-катов. Ларисе Огудаловой удалось освободиться от золотых цепей ценой гибели, Негина надела на себя эти цепи, потому что не мыслит жизни без искусства.
Островский укоряет эту героиню, у которой душевного приданого оказалось меньше, чем у Ларисы. Но он вместе с тем с душевной болью поведал нам о драматической судьбе актрисы, вызывающей его участие и сочувствие. Недаром, как заметил Е. Холодов, ее зовут так же, как самого Островского — Александра Николаевна.

Заслуга А. Н. Островского перед русской сценой поистине безмерна. В его пьесах о театре и актерах, точно отражающих обстоятельства русской действительности 70-80-х годов XIX века, содержатся мысли об искусстве, актуальные и сегодня. Это мысли о трудной, порой трагической судьбе талантливых людей, которые, реализуясь на сцене, полностью сжигают себя; мысли о счастье творчества, полной самоотдаче, о высокой миссии искусства, утверждающего добро и человечность.

Феномен «актерства» рассматривается в работе как действия, основанные на игровом начале, позволяющие человеку вести себя в соответствии с заданным образом в обстоятельствах, предлагаемых той или иной ситуацией.

Литература рубежа 19-20 веков. Формирование и развитие модернистских течений в литературе рубежа веков и в первые десятилетия ХХ в.

Заметное место в литературном процессе конца XIX - начала XX вв. занимало творчество писателей модернистских течений - символизма, акмеизма и футуризма. Хотя сами они себя модернистами не называли, а современная им критика чаще использовала расплывчатое определение "новые течения", позднее историко-литературная наука идентифицировала это направление именно как модернизм. В дальнейших главах будет показано многообразие художественных поисков представителей данного направления, но не менее важно выделить и то общее, что их объединяло.

Особенно динамично в рамках модернизма развивалась поэзия, вновь - после пушкинской эпохи - вышедшая на авансцену общекультурной жизни страны. Первым по времени возникновения и наиболее масштабным по степени воздействия на русскую культуру модернистским течением стал символизм, претендовавший на решение не только собственно художественных, но и глобальных духовных задач, вставших перед человечеством в эпоху кризиса рационалистического мировоззрения. Именно символизм послужил, по выражению Осипа Мандельштама, "родовым лоном" для всех других модернистских литературных течений и школ. Более того, творчество символистов в значительной мере определило основные пути развития русской литературы на протяжении всего XX в.

Символизм как литературно-художественное направление не исчерпывался только поэзией: символистские идеи проникали в философские, религиозные, научные, биографические, литературно-критические работы. Хотя в русской прозе начала XX в. сильны были традиции реализма, художественная практика символистов оказала заметное воздействие и на эту сферу литературного творчества. Нередко теоретические статьи символистов становились импульсом к их поэтическим поискам или, напротив, прямым продолжением этих поисков, а прозаический текст оказывался своего рода промежуточной стадией перевода поэтических символов на язык эстетики либо, наоборот, философских интуиции - в сферу лирического творчества. Между поэзией того или иного символиста и его прозаическими сочинениями, как правило, возникали множественные мотивно-тематические переклички, устанавливалась система "зеркальных" отражений, так что эти две сферы творчества становились по отношению друг к другу своего рода "сиамскими близнецами", а формула их генетического родства обнажалась в литературно-критических статьях и эстетических декларациях. Это особенно заметно в творчестве Федора Сологуба и Андрея Белого.

При всем многообразии индивидуальных дарований конкретных писателей модернизм можно представить как единую художественную систему. В противовес реалистическому принципу отражения жизни в модернизме вообще и в символизме в частности на первый план выходит принцип субъективного моделирования реальности, или, иными словами, "выращивания" реальности в сознании творца. Вне субъективного (а потому переоформляющего) восприятия, по мнению модернистов, нет и не может быть никакой реальности.

Понять принципиально новое отношение к категории реальности, сложившееся в русском модернизме, позволяет интерпретация, которую позднее, уже в середине XX в., дал этой категории один из крупнейших прозаиков русского модернизма Владимир Набоков. В ходе одной из лекций о западноевропейской литературе, которые он читал своим американским студентам, Набоков попросил их вообразить трех разных людей в обстановке загородного пейзажа. Для одного из них - горожанина-отпускника, загодя изучившего карту окрестностей, - окружающей реальностью окажутся "какие-то деревья" (он вряд ли отличит дуб от вяза), да недавно построенная дорога, в соответствии с картой ведущая в ближайший городок. Другой человек, на этот раз профессиональный ботаник, увидит реальность иначе: ему откроется интересующая его жизнь конкретных растений, каждое из которых в его сознании закреплено точным термином. Наконец, для последнего из тройки - выросшего в этих местах деревенского жителя - реальностью будет каждое деревце и тропинка, и даже тень от дерева, падающая на эту тропинку, все мельчайшие подробности пейзажа, связанные в его памяти с множеством событий его собственной жизни, все разнообразие связей между отдельными предметами и явлениями. Для местного жителя эта до бесконечности детализированная картина и будет подлинной реальностью.

Таким образом, трем разным людям откроются три разных мира, а общее количество потенциальных реальностей будет пропорционально количеству воспринимающих их живых существ. В модернизме как особой эстетической системе (и в символизме в частности) нет реальности "вообще", а есть множество субъективных образов реальности, зависящих от степени приближения к объекту восприятия и от большей или меньшей меры специализации этого восприятия. Искусство для модерниста начинается там, где память и воображение человека упорядочивают, структурируют хаотический напор внешних впечатлений. Настоящий писатель творит свой собственный мир, дивную галлюцинацию реальности. Главный способ сотворения "подлинной жизни" для модерниста - само литературное творчество, процесс художественного письма. Текущая, непосредственно обступающая человека жизнь - всего лишь "полуфабрикат", социально-бытовое "сырье", подлежащее художественной переработке. Вот как' писал об этом Ф. Сологуб в самом начале романа "Творимая легенда":

"Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я - поэт. Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром - над тобою, жизнь, я, поэт, воздвигну творимую мною легенду об очаровательном и прекрасном".

В силу этого сквозной темой символизма становится тема двоемирия, параллельного существования "мнимого" (социально-бытового) и "подлинного" (идеального, лишь интуитивно постигаемого) миров. Идеальный мир открывается человеку через сновидения, мечты и грезы, а потому и регулируется вовсе не причинно-следственными отношениями, а логикой сновидческих трансформаций. В сновидческом мире отменяются диктат часовой стрелки и бремя привычных пространственных измерений; мимолетные изменения жизни лишь выявляют универсальную устойчивость ее основных узоров; мнимая новизна просвечивает циклической повторяемостью бытийных ситуаций. Иными словами, на смену конкретно-историческим принципам письма приходят принципы мифопоэтические: в пестром карнавале быстротекущей жизни писатель стремится распознать сюжет будто заранее известной ему сказки. Подобным же образом - сквозь призму мифа - автор-модернист воспринимает и свою биографию, последовательно выстраивая персональную мифопоэтическую легенду, как это происходит, например, в поэзии А. А. Блока и Н. С. Гумилева, в прозе А. М. Ремизова и Л. Белого. Внешне модернистский рассказ или стихотворение может выглядеть вполне жизнеподобным (это в особенности относится, в частности, к прозе Ф. Сологуба или поэзии А. А. Ахматовой). Однако присутствующая в тексте цепь метафорических намеков указывает на наличие в нем второго плана содержания, придает произведению смысловую многогранность.

Очень часто в творчестве модернистов используется прием стилизации, когда текст внешне "подражает" какому-либо жанровому образцу или индивидуальной авторской манере писателя-классика. Автор будто перевоплощается в человека иной эпохи и стремится увидеть мир "чужими глазами", воспроизводя - часто до мельчайших деталей - образность, лексику и синтаксис, соответствующие мышлению человека прежних веков или экзотической культуры.

43. Русская литература в 20 веке. Метод социалистического реализма. Андеграунд и литература русского зарубежья.

рАЗВИТИЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В 20 ВЕКЕ

Двадцатый век в истории русской литературы – самый драматичный и наиболее насыщенный событиями и направлениями период. Двадцатый век изменил понимание сущности литературы, вписал в более масштабный контекст вопросы любви, смерти, предназначения человека, перспектив развития искусства.

Так сложилось в истории русской литературы, что рубежи столетий оказывались для нее временем небывалых взлетов, связанных с социальными и духовными потрясениями. Если рубеж 18-19 веков был временем зарождения Золотого века русской литературы, то рубеж 19-20 столетий получил в истории литературы название«Серебряный век». Это время проходило под знаком «переоценки ценностей» — как в науке, так и в искусстве. Небывалый подъем во всех сферах духовной жизни России, обострившийся интерес к философским вопросам был обусловлен рядом обстоятельств:

социально-экономический кризис требовал поисков оптимального выхода из него;

научные открытия и технические изобретения рубежа веков (теория относительности Эйнштейна, открытие клеточного ядра, кино, автомобили, радио, телефон, метро, признание геометрии Лобачевского и т.д.) привели к переосмыслению взглядов на мир;

Россия к этому времени уже «переболела» имморализмом Ф. Ницше, прославившегося фразой «Бог умер», и учением А. Шопенгауэра — автора работ «Мир как воля и представление» и «Метафизика половой любви», что, в свою очередь, обусловило зарождение в конце 19 века русской религиозной философии, основателем которой стал национальный гений РоссииВладимир Сергеевич Соловьев (1856-1900).

Появляются новые течения и направления в живописи (абстракционизм К. Малевича и В. Кандинского, лучизм М. Ларионова), в музыке (поиски новых форм ритма и музыкального самовыражения у П.И. Чайковского,
С. Рахманинова, А. Скрябина), в балете (обновлению балетного искусства содействовали А. Павлова и М. Фокин).

Бурные духовные искания русской интеллигенции, взлет творческих сил, обострение религиозно-мистической чувствительности — все это были признаки явления, которое Н.А. Бердяев назвал русским духовным ренессансом.

Приметой эпохи стало соединение божественного и человеческого начал в сознании и, как следствие, соединение философии и литературы благодаря общей цели — поиску высшей истины. Усилившееся ощущение грядущей вселенской катастрофы определило стремление деятелей искусства к творческому преображению мира. Появилась вера в то, что искусство сможет стать силой, перерождающей мир.

Главным достижением эпохи русского духовного ренессанса
Н.А. Бердяев считал «освобождение от остатков писаревщины». Лозунг Белинского «Социальность или смерть» уже к началу 1890-х утратил свой смысл. Русская литература начала развиваться полифонично и разнонаправленно:

а) литературный процесс Серебряного века определялся борьбой и взаимовлиянием реализма и модернизма (к модернизму относились все нереалистические течения);

б) в одно и то же время на сценах российских театров ставились психологические пьесы Чехова, социальные драмы Горького и экспрессионистские драмы Андреева;

в) в один и тот же год — 1907 — появляется первый соцреалистический роман «Мать» Максима Горького и первый русский порнографический роман «Санин» Михаила Арцыбашева, развивается символистский роман (две трилогии Дмитрия Мережковского — «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя», романы «Тяжелые сны» и «Мелкий бес» Фёдора Сологуба; «Огненный ангел» Валерия Брюсова; «Серебряный голубь» и «Петербург» Андрея Белого).

Наиболее значительным направлением Серебряного века стал символизм, становление которого проходило под знаменем идей Вл. Соловьева. Распад символизма в 1910 году привел к возникновению новых модернистских течений: акмеизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма, новокрестьянской поэзии, импрессионизма.

Все эти течения просуществовали недолго, зато дали дорогу в «большую литературу» Н.С. Гумилеву, А.А. Ахматовой, О.Э. Мандельштаму, В.В. Маяковскому, Б.К. Зайцеву, С.А. Есенину, М.А. Волошину и др.

Развитие русской литературы в 1890-1921 гг.

 

В русле реализма	В русле модернизма
Проза и драматургия А.П. Чехова	Символисты: В.Я. Брюсов, Д.С. Мережковский, Н.М. Минский, З.Н. Гиппиус, К.Д. Бальмонт, Ф.К. Сологуб, И.Ф. Анненский, Эллис, А. Белый, А.А. Блок, В.И. Иванов, М.А. Кузмин
Проза и драматургия Л.Н. Толстого
Проза А.И. Куприна
Проза И.С. Шмелева
Поэзия и проза И.А. Бунина	Акмеисты: Н.С. Гумилев, С.М. Городецкий, А.А. Ахматова, Вл. Нарбут, О.Э. Мандельштам, М. Зенкевич
Проза Б.К. Зайцева
Проза и драматургия М. Горького
Проза и драматургия Л.Н. Андреева	Футуристы: а) Кубофутуристы: Д.Д. Бурлюк, В.В. Маяковский, А.Е. Крученых, В.В. Хлебников, В.В. Каменский.
Проза А.М. Ремизова
Творчество «сатириконцев» А.Т. Аверченко, Н.А. Тэффи
Проза В.Г. Короленко	б) Эгофутуристы: И.В. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов
Проза В.В. Вересаева	в) «Центрифуга»: Б.Л. Пастернак, Н. Асеев
Проза А.С. Серафимовича	Новокрестьянские поэты: С.А. Клычков, П.В. Орешин, С.А. Есенин, Н.А. Клюев
	Имажинисты: А. Мариенгоф, В. Шершеневич, С.А. Есенин
Независимые поэты: М.А. Волошин, В.Ф. Ходасевич, М.И. Цветаева

 

Благодаря необыкновенному разнообразию литературных течений, направлений и форм самовыражения Серебряный век составил значительный пласт отечественной культуры. Именно в это время была преодолена односторонняя социальность русской литературы. Именно с высоты достижений Серебряного века стало понятным величие классической литературы 19 столетия. Именно серебряный век предопределил развитие русской культуры вплоть до конца 20 века.

Литература русского зарубежья, ее место в литературном процессе 1980-1990-х годов.

Вторая половина 1980-х гг. оказалась эпохой глобальных перемен не только в политике и экономике, не менее беспрецедентные события происходили и в литературе. Четко структурированное здание советской литературы рухнуло, Союз писателей утратил свою функцию контроля над литературой - провозглашение принципа гласности постепенно упразднило разделение советской литературы на подцензурную и неподцензурную, любые иерархии в литературе исчезают вместе с институтом цензуры. Литературный процесс кардинально меняет свои очертания. Дебютируют сразу все - множество совершенно разноплановых явлений приходит к читателю одновременно. Собственно современная литература на страницах литературных изданий и на книжных полках соседствует с поэтами Серебряного века, с Ахматовой и Цветаевой, с Булгаковым и Набоковым -ситуация совершенно уникальная и очень тяжелая для тех, чей дебют приходится как раз на это время.

Одним из значительных событий этого времени становится, по образному выражению Г. Иваницкого, «женский взрыв» в литературе; западные исследователи дали этому явлению свое название -«гиногласность», т.е. «женская гласность», гласность с женским лицом/голосом.

В период с 1989 по 1995 гг. выходит целый ряд сборников «новой женской прозы» (иногда с указанием «молодая женская проза»), куда вошли произведения более 70 авторов. Особое значение среди них имели два сборника, вышедших в издательстве «Московский рабочий», - «Не помнящая зла» (М., 1990) и «Новые амазонки» (М., 1991). От других сборников их отличает то, что они были составлены непосредственно

участниками первого в истории русской культуры творческого объединения женщин-писательниц «Новые амазонки».

Форма сборника для презентации нового направления выбрана по следующим причинам. Во-первых, «женская проза» была представлена именно как литературное объединение, а также как часть женского движения в целом (идеологи, авторы манифестов «женской прозы» играли видную роль и в развитии отечественного феминизма). Во-вторых, большинство представленных авторов либо только дебютировало, либо было почти неизвестно широкому читателю (многих женщин-писательниц до этого не печатали, в том числе и по цензурным соображениям), поэтому в составе сборника они имели больше шансов пробиться к читателю. В-третьих, по причинам сугубо прагматическим (в эпоху социально-экономической нестабильности издание отдельной авторской книги становится крайне затруднительным) антология, сборник - чрезвычайно популярная для этого времени форма издания современных авторов.

В носящих манифестарный характер предисловиях к сборникам женской прозы выстраивается образ «женщины говорящей», доказывается право женской литературы на существование, «женский опыт» выдвигается в качестве объединяющей женщин-писательниц эстетической доминанты. Творчество представленных в сборниках современных авторов вписывается в контекст мировой женской литературы со ссылкой на такие авторитеты, как Жорж Санд, Вирджинию Вулф, Натали Саррот и др.

Как писал Ю.М. Лотман, в эпохи кризиса культуры, наряду с собственно художественными текстами, особую значимость приобретают стратегии литературного и жизненного поведения, «поведенческие коды»,

модели самоидентификации и саморепрезентации - выстраивания собственной литературной репутации (понятие, разработанное В.В. Розановым и Ю.Н. Тыняновым). Актуальны эти категории и для описываемой эпохи, безусловно, кризисной и переломной. На основании анализа сборников женской прозы, суммы посвященных женской прозе критических текстов, а также высказываний самих авторов (как в художественных текстах, так и в различных интервью и автобиографических комментариях) мы можем сделать вывод о том, что в конце 1980-х гг. появляется новый тип литературного поведения - «женщина-писательница». Однако здесь следует сделать несколько важных оговорок.

Манифесты «женской прозы», а также критики-участники дискуссий о «женской прозе» сформировали литературную репутацию этого явления. Было признано многообразие авторских позиций и творческих манер, однако же, выделены и общие черты «женской прозы»: определенный круг общих тем, обусловленных женским опытом (роды, дети и т.д.), топосов (например, топос больницы или коммунальной кухни), образов и мотивов (круг - один из наиболее популярных образов женской литературы), а также интерес к фольклорным жанрам, к сказу, к натуралистическим описаниям, к жизни тела. Особенно характерна для данного времени последовательная дискредитация мужских образов.

Этот комплекс характеристик «женской прозы» становится фоном восприятия каждой женщины-писательницы, частью ее литературной репутации. При этом сами женщины-писательницы могут по-разному относиться к гендерному вопросу - вписывать свое творчество в контекст радикального феминизма или же громко протестовать против рассмотрения своих произведений в этом аспекте, выдвигая на первый план общеэстетические критерии художественности, не зависящие от половой принадлежности автора. Однако принципиально подчеркнем, что, несмотря на такое видимое противоречие, при рассмотрении творчества любой женщины-писательницы неизбежно возникает вопрос о женском творчестве.

Другое дело, что эта характеристика творчества в каждом конкретном случае будет иметь разное значение в зависимости от других сопутствующих характеристик.

На наш взгляд, литературная репутация автора может складываться из совокупности характеристик самых разных уровней. В одном случае может доминировать индивидуальный биографический текст, в другом - важнее литературная репутация целого направления или школы, к которым автор принадлежит или к которым его причисляют, в третьем - на литературную репутацию автора может серьезно повлиять особые обстоятельства рецепции его творчества на разных исторических этапах.

45.Границы и содержание понятия «Современная литература России.

СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА (обзор) Современная литература очень разнообразна: это не только соз­даваемые сегодня книги, но и произведения «возвращенной лите­ратуры», «литература письменного стола», произведения писателей разных волн эмиграции. Другими словами, это произведения, на­писанные или впервые опубликованные в России с середины 1980-х годов XX века и до начала первого десятилетия XXI века. Значи­тельную роль в становлении современного литературного процесса сыграла критика, литературные журналы и многочисленные лите­ратурные премии. Если в период оттепели и застоя в литературе приветствовался лишь метод социалистического реализма, то современный литера­турный процесс характеризует сосуществование различных на­правлений. Одним из самых интересных культурных явлений второй поло­вины XX века является постмодернизм — направление не только в литературе, но и во всех гуманитарных дисциплинах. Постмодер­низм возник на Западе в конце 60-х — начале 70-х годов. Это был поиск синтеза между модернизмом и массовой культурой, разру­шение любых мифологий. Модернизм стремился к новому, которое изначально отрицало старое, классическое искусство. Постмодер­низм возник не после модернизма, а рядом с ним. Он не отрицает все старое, а пытается иронично переосмыслить его. Постмодерни­сты обращаются к условности, нарочитой литературности в созда­ваемых произведениях, сочетают стилистику разных жанров и ли­тературных эпох. «В постмодернистскую эпоху, — пишет В. Пелевин в романе «Числа», — главным становится не потребле­ние материальных предметов, а потребление образов, поскольку образы обладают гораздо больше капиталоемкостью». Ни автор, ни повествователь, ни герой не несут ответственности за сказанное в произведении. На становление русского постмодернизма оказали большое влияние традиции Серебряного века (М. Цветаева, А. Ахматова, О. Мандельштам, Б. Пастернак и др.), культура аван­гарда (В. Маяковский, А. Крученых и др.) и многочисленные про­явления господствующего соцреализма. В развитии постмодерниз­ма в русской литературе условно можно выделить три периода: Конец 60-х — 70-е г. — (А. Терц, А. Битов, В. Ерофеев, Вс. Не­красов, Л. Рубинштейн и др.) 70-е — 80-е г. — самоутверждение постмодернизма через под­полье, осознание мира как текста (Е. Попов, Вик. Ерофеев, Саша Соколов, В. Сорокин и др.) Конец 80-х — 90-е г. — период легализации (Т. Киби­ров, Л. Петрушевская, Д. Галковский, В. Пелевин и др.) Русский постмодернизм неоднороден. К прозаическим произве­дениям постмодернизма можно отнести следующие произведения: «Пушкинский Дом» А. Битова, «Москва — Петушки» Вен. Ерофее­ва, «Школа для дураков» Саши Соколова, «Кысь» Т. Толстой, «Попугайчик», «Русская красавица» В. Ерофеева, «Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину» Ев. Попова, «Голубое сало», «Лед», «Путь Бро» В. Сорокина, «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation Р» («Поколение П») В. Пелевина, «Бесконечный тупик» Д. Галковского, «Искренний художник», «Глокая Куздра», «Я — не я» А. Слаповского, «Коронация» Б. Акунина и др. В современной русской поэзии создают поэтические тексты в русле постмодернизма и различных его проявлений Д. Пригов, Т. Кибиров, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн и др. В эпоху постмодернизма появляются произведения, которые с полным правом можно отнести к реалистическим. Отмена цензуры, демократические процессы в российском обществе способствовали расцвету реализма в литературе, доходившему порой до натура­лизма. Это произведения В. Астафьева «Прокляты и убиты», Е. Носова «Тепа», «Покормите птиц», «Сронилось колечко», В. Белова «Душа бессмертна», В. Распутина «В больнице», «Изба», Ф. Искандера «Сандро из Чегема», Б. Екимова «Пиночет», А. Кима «Отец-Лeс», С. Каледина «Стройбат», Г. Владимова «Генерал и его армия», О. Ермакова «Знак зверя», А. Проханова «Дерево в центре Кабула», «Чеченский блюз», «Идущие в ночи», «Господин Гексоген» и др. С начала 1990-х годов в русской литературе появляется новое яв­ление, которое получило определение постреализма. В основе по­стреализма лежит универсально понимаемый принцип относитель­ности, диалогического постижения непрерывно меняющегося мира и открытости авторской позиции по отношению к нему. Постреализм, по определению Н. Л. Лейдермана и М. Н. Липовецкого, — опреде- ленная система художественного мышления, логика которого стала распространяться и на мэтра, и на дебютанта, набирающее силу ли­тературное направление со своими стилевыми и жанровыми пред­почтениями. В постреализме реальность воспринимается как объек­тивная данность, совокупность множества обстоятельств, влияющих на человеческую судьбу. В первых произведениях постреализма от­мечался демонстративный отход от социального пафоса, писатели обращались к частной жизни человека, к его философскому осмыс­лению мира. К постреалистам критика обычно относит пьесы, рас­сказы, повесть «Время ночь» Л. Петрушевской, романы «Андеграунд, или Герой нашего времени» В. Маканина, рассказы С. Довлатова, «Псалом» Ф. Горенщтейна, «Стрекоза, увеличенная до размеров со­баки» О. Славниковой, сборник рассказов «Прусская невеста» Ю. Буйды, повести «Воскобоев и Елизавета», «Поворот реки», роман «Закрытая книга» А. Дмитриева, романы «Линии судьбы, или сун­дучок Милашевича» М. Харитонова, «Клетка» и «Диверсант» А. Азольского, «Медея и ее дети» и «Казус Кукоцкого» Л. Улицкой, «Недвижимость» и «Хуррамабад» А. Волоса. Кроме того, в современной русской литературе создаются произ­ведения, которые трудно отнести к тому или иному направлению. Писатели самореализуют себя в разных направлениях и жанрах. В российском литературоведении принято также выделять несколько тематических направлений в литературном процессе конца XX в.

46. Феномен массовой литературы рубежа 20-21 веков.

47.Массовая и элитарная литература.

Задача МЛ(совокупность литературных жанров и форм, обращённых к неквалифицированному читателю, воспринимающему произведение без рефлексии по поводу его художественной природы, и потому носящих упрощённый характер.-викип.) не заставить читателя осознать собственный опыт, а позволить читателю уйти в себя, создать свой собственный идеализированный мир, не имеющим ничего с миром реальным. В поле МЛ, как правило, никто не задаётся вопросом, что такое добро-зло. Ценностные проблемы в МЛ решены раз и навсегда. Стандартизация как основа коммуникативных отношений между автором и рецензентом настолько сильна, что читатель может заменить писателя. Это происходит не по причине повышения творческой активности читателя, а в силу общей инертности, нежелания думать и меняться. Коллективный производитель обращается к коллективному читателю. Вместе с тем аудитория у МЛ не только массовая, но и конкретная, хорошо опрошенная. Привычные клишированные ожидания должны удовлетворяться жёстко и неукоснительно. Отличительными особенностями массовой литературы оказываются предельная приближенность к элементарным потребностям человека, ориентированность на природную чувственность, строгая подчиненность социальным потребностям, упрощенность в производстве качественного (отвечающего потребностям конкретной социальной группы) продукта потребления.

В элитарной литературе (литературе, предназначенной для эстетического обслуживания образованной части сообщества с развитыми культурными запросами) автор постоянно нарушает правила жанра, путает карты. Подобная манера, поиск новых решений, не устраивает читателей, которые настраивают на соблюдении жанровой структуры, отсюда происходит неприятный эффект масскульта, как падения общей культуры и культуры чтения в частности. Все продукты массмедиа, М. Л., желтая пресса, сериалы легко усваиваются автоматически, поэтому реципиент отвыкает выходить за рамки жанровых ожиданий. М. Л. так популярна, потому что опирается на архетипы человеческого существования: золушка, красная шапочка, красавица и чудовище, три сына. Педалируются конфликты: жизнь/смерть, добро/зло, судьба персонажа. Присутствуют архетипические чувства, такие как любовь. Архетипы одинаковы для всего человечества, поэт