Глава 6. Психологическая сказка Как средство развития самосознания

Психолог, работающий в школе, постоянно задает себе два вопроса: «Что?» и «Как?». В том смысле, что каждый день в случае оказания психологической помощи ребенку специа­лист пытается разобраться в том, что, собственно, происхо­дит и как помочь маленькому клиенту преодолеть возник­шие трудности.

Поиски ответа на вопрос «что?» осуществляются с помо­щью многообразных методов психодиагностики, наблюдения, бесед с родителями и учителями и тому подобных. А вот когда более или менее ясным становится ответ на первый вопрос, встает со всей своей чугунной простотой и непри­ступностью вопрос «как?». На этом этапе многие школьные психологи, к сожалению, пасуют, поскольку от диагностики надо переходить к полному неожиданностей и риска пути психокоррекции и психотерапии.

Обогащение практической психологии новыми средствами эффективной работы с детьми, в частности предоставляемы­ми таким направлением, как сказкотерапия, является отрад­ным фактом последнего десятилетия. Теперь для пресловуто­го вопроса «как?» нашелся один из красивых и эффектив­ных ответов. Развивающий и психотерапевтический потен­циал сказок при всей его очевидности использовался практи­ческой психологией образования недостаточно. А ведь сказ­котерапия оказывается эффективной в работе не только с дошкольниками или младшими школьниками, но и с подро­стками и старшеклассниками. Более того, существуют пси­хотерапевтические сказки для учителей.

Даже простое чтение сказок (особенно специально создан­ных) дает удивительный эффект и помогает человеку преодо­леть различные жизненные трудности. Отчего же это проис­ходит? Попробуем разобраться, выделив разнообразные пси­хологические трактовки содержания сказок, в частности те позиции, которые сложились в науке по вопросу об источни­ках появления однородных сказочных мотивов.

Первая позиция, которую отстаивал М.Мюллер, заключа­ется в интерпретации мифов (а следовательно, и волшебных сказок) в качестве искаженного изображения таких природ­ных явлений, как солнце и его разнообразные воплощения, луна, заря, жизнь растений, гроза.

Вторая позиция принадлежит Л.Лейстнеру (чуть позже тот же взгляд отстаивал Г.Якоб), показавшему взаимосвязь между основными сказочными и фольклорными мотивами и повторяющимися символическими снами.

Третья позиция, на которой стоял А.Бастиан, заключа­лась в рассмотрении основных мифологических мотивов как «элементарных идей» человечества, которые не передаются от одного человека к другому, а являются врожденными для каждого индивида и могут возникать в разных вариациях в • самых разных странах и у разных народов.

Четвертая позиция, пожалуй, наиболее разработанная и авторитетная, отстаивается представителями аналитической психологии, идущей от работ К.Г.Юнга.

Одна из наиболее ярких последовательниц юнгианского взгляда на природу волшебных сказок М.-Л. фон Франц ука­зывает на разницу между третьей и четвертой позициями: «Для нас же... архетип - это не столько «элементарная идея», сколько «элементарная эмоция», элементарный по­этический образ, фантазия, а возможно, даже элементарный импульс, направленный на совершение некоторого символи­ческого действия» (1998, с. 16). Важность эмоциональной со­ставляющей при психологическом исследовании она показы­вает, демонстрируя неизбежность при сугубо рациональном подходе смешения разных архетипов и превращения их в ха­ос, что обусловлено взаимодействием и взаимовлиянием ар­хетипов. «Это похоже на то, что происходит при печатании наложенных друг на друга фотографий, которые уже никак нельзя представить в отдельности. Вероятно, нечто подобное происходит и в бессознательном, что обусловлено его относи­тельной вневременностью и внепространственностью» (с. 22).

Первые научные теории, посвященные проблеме волшеб­ных сказок, относятся к XVIII веку. Речь идет не только о целенаправленном собирательстве фольклорных сказок, пред­принятом братьями Якобом и Вильгельмом Гримм (чуть позже такую же работу провел Перро во Франции), но и о попытках интерпретаций их содержания (И.И.Винкельман, И.Г.Гаман, И.Г.Гердер, К.Ф.Моритц и др.). Так, например, И.Г.Гердер видел в сказках символическое отражение древ­них забытых верований.

Расхождения во взглядах появившихся в XIX веке школ особенно ярко проступают в отношении к вопросу о причи­нах поразительного сходства мотивов сказок, бытующих у разных народов. Так, можно говорить о трех основных точ­ках зрения на эту проблему:

1) «индийская версия», согласно которой все основные сказочные сюжеты и образы родились в Индии и позже распространились по Европе (Т.Бенфей);

2) «вавилонская версия», утверждавшая, что именно Ва­вилон является родиной сказок, а перевалочным пунк­том на их пути в Европу был полуостров Малая Азия (А.Йенсен, Х.Винклер, Е.Штукен);

3) «версия многих центров», настаивавшая на невозмож­ности указать одно конкретное место рождения всех волшебных сказок, что подразумевает возникновение разных сказок в разных странах («финская школа», ос­нованная К.Кроном и А.Аарне).

Последняя точка зрения любопытна еще и предложенным методом определения «первичного» варианта сказки: с помо­щью анализа всех сказок со сходным мотивом предлагалось выбрать самую подробную, поэтичную и понятную версию, ко­торую и следует рассматривать как изначальную. Кстати, этот взгляд был подвергнут достаточно аргументированной критике со стороны М.-Л. фон Франц, указавшей на то, что передавае­мая из уст в уста сказка совсем не обязательно ухудшается, но с тем же успехом может и улучшаться.

В настоящее время широко известна типология сказок, предложенная Т.Д.Зинкевич-Евстигнеевой, которая включает в себя художественные (народные и авторские), психотерапев­тические, психокоррекционные, дидактические, медитатив­ные. В понимании Т.Д.Зинкевич-Евстигнеевой сказкотерапия - это не просто направление психотерапии, а синтез мно­гих достижений психологии, педагогики, психотерапии и фи­лософии разных культур. В связи с этим ею выделяются четы­ре этапа в развитии сказкотерапии (в историческом контексте):

1 этап - устное народное творчество;

2 этап - собирание и исследование сказок и мифов (К.Г.Юнг, М.-Л. фон Франц, Б.Беттельхейм, В.Пропп и др.);

3 этап - психотехнический (применение сказки как повод для психодиагностики, коррекции и развития личности);

4 этап - интегративный, связанный с «формированием концепции Комплексной сказкотерапии, с духовным под­ходом к сказкам, с пониманием сказкотерапии как природосообразной, органичной человеческому восприятию вос­питательной системы, проверенной многими поколениями наших предков (выделение автора. -И.В.)» (2000, с. 14). Как справедливо указывает сама Т.Д.Зинкевич-Евстигнеева, художественные сказки имеют и дидактический, и психокорреционный, и психотерапевтический, и даже ме­дитативный аспекты. Уже этот факт, на наш взгляд, свиде­тельствует о некоторых недостатках предлагаемой ею типо­логии сказок, главным из которых является неясность критерия классификации. Действительно, если народные сказки (и плюс к ним мифы, притчи, истории) отнесены к художественным, то получается, что они не могут быть пси­хотерапевтическими, в то время как их терапевтический по­тенциал часто значительно превосходит возможности многих специально созданных в лечебных целях сказочных историй. Кроме того, остается не вполне ясным, почему группа «ав­торские» выделяется только в этом виде сказок, хотя оче­видно, что они присутствуют и в других видах.

На наш взгляд, более правомерным было бы разделение всей совокупности сказок на фольклорные и авторские. При этом в обоих типах сказок можно выделить художественные, дидактические, психокоррекционные, психотерапевтические и психологические. Основным критерием классификации может служить такой очевидный параметр, легко выделяе­мый почти в любой (особенно в авторской) сказке, как цель воздействия сказки на слушателя (читателя).

Как легко увидеть, нами введен еще один вид сказок, ко­торого нет в типологии Т.Д.Зинкевич-Евстигнеевой: психоло­гические сказки (психосказки).

Если говорить точнее, то мои притязания связаны с жела­нием обосновать допустимость рассмотрения нового вида сказки - сказки психологической (психосказки), которая не сводится ни к художественной (авторской), ни к психотера­певтической. Хотя, думается, такая сказка должна быть и художественной по форме, и содержать в себе психотерапев­тический потенциал. Балансируя на грани литературного творчества, дидактической работы и психотерапии, психолог-сказочник должен своей целью видеть создание особого ска­зочного психологического мира, понятного ребенку. Приме­рами могут служить замечательные психологические сказки Д.Соколова, А.В.Гнездилова и др.

Целями психологической сказки являются: раскрытие пе­ред ребенком глубин его собственного внутреннего мира, раз­витие его самосознания, знакомство с основными психологиче­скими понятиями, помощь на пути становления его личности.

Итак, в качестве рабочего определения психологической сказки можно принять следующее: содержащая вымысел ав­торская история, содействующая оптимальному ходу естест­венного психического развития детей через развитие само­сознания и содержащая в метафорическом виде информацию о внутреннем мире человека.

Правомерно ли говорить о новом по отношению к тради­ционно выделяемым специалистами типе сказок?

Покажем, чем отличаются психологические сказки от ди­дактических, психотерапевтических и психокоррекционных. Такой анализ поможет практическому психологу понять со­держание каждого типа сказок и научиться самому сочинять сказки любого типа.