Кризис у румын и южнее краснодара

 

Советский план «Горы» — 44-й егерский корпус спасает положение — «От Беле все еще никаких сообщений?» — Бои за Тугургой — 326-й гренадерский полк в качестве арьергарда в Краснодаре

 

16 января 1943 года советское командование приступило к выполнению плана «Горы». Наступлением из района Горячий Ключ и из района к западу от него на позиции румынских частей предполагалось выйти к Краснодару с юга, а также перерезать дорогу Краснодар — Новороссийск, по которой должен был отходить 44-й егерский корпус.

125-я и 198-я пехотные дивизии упредили быстрое продвижение советской 56-й армии на Краснодар. Но в полосе королевского кавалерийского румынского корпуса советским войскам удалось прорвать фронт южнее Северской и в районе Калужской. 17 января прибывшая в этот район боевая группа 97-й егерской дивизии (2-й и 3-й батальоны 204-го егерского полка и 97-й саперный батальон) под командованием майора Мальтера перешла в контратаку и восстановила прежнюю линию обороны.

18 января в этот район прибыли остальные части 97-й егерской дивизии, чтобы обеспечить поддержку румын. Но в тот день обозначились новые горячие точки. В южной части Смоленской был окружен 1-й батальон 207-го егерского полка. Направленный ему на помощь через высоту 164,3 3-й батальон того же полка был вовлечен в ожесточенные бои и остановлен. Продвигавшийся на Ставропольскую 2-й батальон 207-го полка был окружен советской 20-й горнострелковой дивизией. Из района Калужской возобновили свои атаки 61-я стрелковая и 55-я гвардейская стрелковая дивизии. Они стремились прорваться к Ново-Дмитриевской и Георгиевской — Афинской и перерезать немцам пути к отступлению. В Георгиевской и Ново-Дмитриевской оборонялись мелкие боевые группы (в составе штабов). Непрерывно текли немецкие колонны, отходившие на Холмскую. Их постоянно бомбили советские самолеты.

97-я егерская дивизия, несмотря на кризисы и неясную обстановку, удерживала свою полосу обороны. Она обеспечивала свободный отход 44-го егерского корпуса. Для укрепления обороны 97-й егерской дивизии были приданы 36-й гренадерский полк (9 пд), боевая группа Коля (5 авпд) и боевая группа Буше (101-я егерская дивизия).

Живую картину кризисов отражает сообщение обер-ефрейтора Кригера из штаба 97-й егерской дивизии:

«Повсюду сквозь бреши в обороне дивизии просачивались советские войска. Они стремились выйти к важной дороге на Крымскую. В Георгиевской штаб дивизии занял оборону. Советские войска нас окружили. Мы видели, как генерал-лейтенант Рупп с пистолет-пулеметом в руках залег перед домом, где квартировал. Теперь ему собственноручно придется делать то, что он так часто приказывал своим егерям. Коробки с личными письмами сожгли. Секретные дела приготовили к уничтожению. Вести ближний бой и одновременно управлять войсками — этот штаб просто родной брат своим егерям!»

Советские солдаты отступили. Бои тянулись целыми днями. Еще два населенных пункта были взяты советскими войсками. Снабжение советских войск осуществлялось по узкой тропе. Занятые населенные пункты становились исходной базой для нового наступления. Наступил критический момент. Малыми силами противника отбросить было невозможно. Теперь небольшой группе могли помочь только хитрость и самоотверженность.

Самокатный батальон получил приказ пройти через лес на коммуникации противника, занять там оборону и лишить его снабжения. Трудное решение должен был принять генерал-лейтенант Рупп, но только оно одно обещало успех.

Никто из участников не прибегал к самообману. Все знали, что это надо сделать, чтобы не допустить хаоса. Они вышли на задание. Лес поглотил их. Затем пришло сообщение: «Вышли на тропу». Потом лес смолк.

— От Беле все еще никаких сообщений?

— Нет, все еще никаких, господин генерал!

Медленно тянулись часы, слишком медленно. Прошел день, потом долгая ночь, снова день и еще одна ночь. От Беле сообщений не было! Но и русские прекратили атаки.

Наконец, на третий день был получен доклад от капитана Беле: «Отряд свою задачу выполнил. Противник снабжения лишен!»

Теперь следовало последними силами и вновь приданными подразделениями из других дивизий отбить два населенных пункта.

В последней сдавшейся группе противника попался пьяный красноармеец:

— Сталинград! — кричал он. — Теперь скоро всем немцам капут! Так наш младший лейтенант сказал!

Новая линия обороны стабилизировалась. Отход 44-го егерского корпуса обеспечен.

Необходимо отдельно упомянуть 1-й батальон 204-го полка. Он ликвидировал прорыв румынских позиций на рубеже Ахтырская, Холмская и с 20 по 25 января 1943 года отражал ожесточенные атаки превосходящих сил противника, стремившегося прорваться к главному пути отхода. Три раза гора Ламбина, обороняемая им, переходила из рук в руки. Командир батальона капитан Абт погиб смертью солдата. Отважный 1-й батальон 204-го полка продолжал сражаться дальше под командованием обер-лейтенанта Якоба. За проявленную храбрость в решающем бою 1-го батальона 204-го полка обер-лейтенант Якоб был награжден Рыцарским крестом.

Пока 97-я егерская дивизия преодолевала кризис на румынском участке фронта, 125-я и 198-я пехотные и моторизованная словацкая дивизии постепенно отходили к Краснодару. За 97-й следовала 101-я егерская дивизия. Некоторые ее части были приданы 97-й егерской дивизии.

49-й горнострелковый корпус тем временем проходил через узловой пункт — Усть-Лабинскую. А 44-й егерский корпус все еще продолжал удерживать позиции южнее Краснодара. После этого предполагалось, что он пойдет по южному, а 49-й горнострелковый корпус — по северному берегу Кубани в направлении Кубанского плацдарма.

Но осуществить это пока не удавалось!

После того как 97-я егерская дивизия отразила все атаки в направлении дороги Краснодар — Новороссийск, советское командование перенесло направление главного удара на переправы через Кубань южнее Краснодара. 22 января штаб 101-й егерской дивизии прибыл в Краснодар. Оборона южных подступов к переправе была поручена боевой группе Буше.

Утром 28 января последние роты 125-й и 198-й пехотных и словацкой моторизованной дивизий покинули район Кутайской. Пока 125-я пехотная дивизия одной колонной продолжала отход, 198-я пехотная дивизия в районе Прицепиловки заняла новую линию обороны. Слева от нее, в сторону Псекупса, остановилась словацкая дивизия. В тот день авангард советских войск через разрыв в обороне между 101-й егерской и 198-й пехотной дивизиями вышел в район Ганцева. В ходе дальнейшего наступления он должен был захватить мосты в Краснодаре. Благодаря действиям штаба 101-й егерской дивизии атака советских войск в направлении моста в Тлюстенхабли была упреждена. Об этом в журнале боевых действий 101-й егерской дивизии написано:

«Противник 29 января силами 5-й и 6-й гвардейских стрелковых бригад атаковал юго-восточнее Шенджи в направлении на Лакшукай. При этом главные силы 5-й гвардейской стрелковой дивизии, по-видимому, были разбиты боевой группой Шури. 6-и гвардейской стрелковой бригаде удалось к вечеру 29 января выйти к каналу западнее леса Тугоргой.

...за ними сегодня (30.1) рано утром последовали главные силы. Им удалось пробиться до юго-восточной окраины Яблонской. Там они были уничтожены. 82-й и 85-й полки 32-й гвардейской стрелковой дивизии атаковали Лакшукай и понесли большие потери. 30 января 101-я егерская дивизия добилась особых успехов в обороне. Без сомнения, храбрый удар 6-й гвардейской стрелковой бригады, осуществлявшийся без поддержки артиллерии, которую не удалось подвезти из-за гололеда, привел к уничтожению существенной части этой бригады и к тому, что противник вынужден был отказаться от своих намерений внезапно овладеть Краснодаром».

Этот успех был достигнут благодаря решительным действиям 419-го гренадерского полка 125-й пехотной дивизии, в результате контратаки овладевшего Тугоргоем.

31 января советские войска попытались пробиться к мосту через Кубань восточнее Шабанохабля. Они непрерывно атаковали позиции словацкой дивизии под Шаганчеряблем и вклинились в них на некоторых участках, а затем им удалось прорваться. 308-й гренадерский полк, находившийся в Гатлукае, на левом фланге 198-й пехотной дивизии, помог словацкой дивизии ликвидировать прорыв.

4 февраля советские войска с новыми силами возобновили наступление на Краснодар. На направлении их главного удара в районе Шенджи находилась боевая группа Шури. В 7.30 от Шури была получена радиограмма: «Обстановка в Шенджи неясна. Вражеские танки в населенном пункте». Но боевая группа Шури сдала этот поселок после тяжелых боев лишь на следующую ночь.

5 февраля противник атаковал позиции 101-й егерской дивизии по всей полосе обороны. Полки генерал-майора Фогеля с приданными дивизии частями румынской 9-й кавалерийской дивизии полковника Негреску продолжали держаться. Им удалось подбить восемнадцать танков противника. На участке их соседа слева — 198-й пехотной дивизии — тоже разгорелись ожесточенные бои. Она тоже планомерно удерживала деревни, оборудованные в качестве опорных пунктов, а затем оставляла их. При отходе словацкая моторизованная дивизия была снята с фронта.

До 10 февраля 198-я пехотная и 101-я егерская дивизии оставили деревни на южном берегу реки. На рассвете 10 февраля 1-й батальон 326-го гренадерского полка последним покинул кубанский берег у Тлюстенхабли. После подрыва моста 326-й гренадерский полк покинул позиции на окраине Краснодара и занял оборону в восточном направлении на линии «Майн». В городе были взорваны все важные с военной точки зрения объекты.

326-й гренадерский полк получил задачу удерживать Краснодар до 17 часов 2 февраля, затем покинуть город по западной переправе и присоединиться к своим частям южнее реки.

11 февраля 3-й дивизион 235-го артиллерийского полка произвел последние огневые налеты по наседавшим советским войскам. С 17.00 326-й гренадерский полк оторвался от противника и начал отход. С последним охранением командир полка полковник Кайзер перешел мост через Кубань, находившийся юго-западнее города, который сразу же за ним был взорван. Продвигаясь по дороге на Северскуто, 326-й полк соединился со своими.

Советской 56-й армии не удалось восьмью дивизиями и девятью стрелковыми бригадами существенно помешать отходу немецких войск на Краснодар.

В связи с заболеванием генерала Мюллера командование 198-й пехотной дивизией было временно поручено полковнику Фельдману. 12 февраля командиром дивизии был назначен полковник генерального штаба (позже — генерал-майор) фон Хорн. В последующее время отдельные части дивизии принимали участие в боях в составе 97-й и 101-й егерских дивизий, 5-й авиаполевой дивизии, а 305-й гренадерский полк — в составе 5-го армейского корпуса в Новороссийске.

 

 

ОТХОД НА КУБАНСКИЙ ПЛАЦДАРМ

 

Плацдарм снабжают Ju 52 — Смертельная схватка 1-го батальона 228-го егерского полка в Аужедсе — Волнолом в Абинской — Бои в плавнях — «Рисовая дорога» — 50-я пехотная дивизия удерживается на северном фланге

 

Созданием Кубанского плацдарма немецкое командование хотело сохранить за собой исходный район для нового наступления на Кавказ.

Отход на Кубанский плацдарм осуществлялся 44-м егерским и 49-м горнострелковым корпусами с линии фронта Усть-Лабинская, Краснодар. Чтобы уничтожить немецкие войска, находившиеся на этом выступе фронта, в наступление в общем направлении на Краснодар перешли 37-я армия с северо-востока и 56-я армия — с юга. Вторые, еще большие клещи, должны были образовать для немецких войск 58-я и 9-я армии на севере и 47-я армия — на юге. Предполагалось, что войска наступающих армий встретятся в районе Славянской. В результате этого планировалось уничтожить немецкую 17-ю армию. Так было предусмотрено советским планом, который, однако, выполнить не удалось в результате стойкости немецких войск в обороне.

«22 февраля 1943 года наступление русских войск севернее Кубани было остановлено на рубеже Калабатка — Прикубанский, а южнее Кубани — на рубеже Проковский, Холмская. Окружить немецкую 17-ю армию не удалось!» — так говорится в трезвых аналитических рассуждениях советской историографии.

В ночь на 31 января 1943 года прикрытие 46-й пехотной дивизии под Усть-Лабинской перешло по понтонным мостам через Кубань. Затем мосты были взорваны. После их разрушения наседавший противник был отражен. Но затем с помощью досок севернее и южнее этого района ему удалось по льду переправиться через Кубань. Между Усть-Лабинской и Краснодаром переправились боевые группы подполковника Абрамова и младшего лейтенанта Градасова, но они были слишком слабы, чтобы представлять собой серьезную угрозу для маневра немецких войск.

Совещание командующего 17-й армией генерал-полковника Руоффа с командиром 49-го горнострелкового корпуса Конрадом в Воронежской завершилось следующим результатом:

1. Уничтожить все поврежденные машины.

2. Произвести поэтапный отход на Кубанский плацдарм. Каждый раз заблаговременно определять соответствующую позицию, которую необходимо заранее подготавливать с помощью строительных батальонов, находящихся в распоряжении корпуса.

3. Пока ледовые условия в Керченском проливе позволяют, начать отвод частей, предназначенных для размещения в Крыму и переданных в подчинение группы армий «Дон». При этом соответствующим образом сокращать линию фронта на Кубанском плацдарме.

Такие же распоряжения были отданы командирам других корпусов 17-й армии. Во всех корпусах были созданы разведывательные штабы, которые занимались определением новых позиций и следили за ходом их оборудования. В то время как южный фланг 17-й армии оставался под Новороссийском, северный фланг поэтапно до 25 февраля отошел за Протоку.

31 января отходившие немецкие дивизии заняли новую линию обороны в таком порядке:

Азовское море, Байсуг: (с севера на юг) румынская 2-я горнострелковая дивизия, 50-я пехотная дивизия, 370-я пехотная дивизия 52-го армейского корпуса.

Севернее Кубани по обе стороны от Усть-Лабинской: 46-я пехотная дивизия, 1-я и 4-я горнострелковые дивизии 49-го горнострелкового корпуса.

Южнее Кубани: 101-я и 97-я егерские дивизии, 125-я и 198-я пехотные дивизии и румынские части 44-го егерского корпуса.

Новороссийск и севернее его: 5-й армейский корпус, остававшийся на своих позициях.

1-я горнострелковая дивизия расформировала свои разведывательный, полевой запасный, вьючный батальоны, а затем и высокогорный батальон Бауэра и передала их личный состав и вооружение в качестве подкреплений в другие части. Такие же расформирования были проведены почти во всех других дивизиях.

За четыре больших и малых этапа 17-я армия постепенно отошла на «Большую позицию гота».

После того как сообщение через Батайск и Ростов было перерезано, снабжение создающегося Кубанского плацдарма осуществлялось через Таманский полуостров, Керченский пролив и Крым. Доставка грузов через Керченский пролив, до сих пор остававшаяся незначительной, теперь должна была существенно расшириться, чтобы снабжать 17-ю армию всем необходимым в достаточной мере. Сделать сразу это было невозможно, к тому же из-за ледовой обстановки сначала нельзя было построить причалы и пирсы. А затем вообще было парализовано движение всех видов транспорта. Осталась только одна надежда — на Люфтваффе. После снабжения Сталинграда по воздуху, в результате которого авиация понесла огромные потери, было начато снабжение по воздуху Кубанского плацдарма. Оно вписано славной страницей в историю немецких частей военно-транспортной авиации. Расскажем сначала о деятельности группы дальней бомбардировочной авиации, участвовавшей в наведении «воздушного моста» наряду с частями Ju-52.

Боевая группа 200 (FW-200 — четырехмоторный дальний бомбардировщик) под командованием майора Виллера обеспечивала снабжение по воздуху осажденной группировки в Сталинграде. Несмотря на то что гросс-адмирал Дёниц требовал возвратить боевую группу 200 для ведения дальней воздушной разведки в Атлантике, она некоторое время продолжала оставаться на востоке и была передана в подчинение транспортному штабу полковника Морзика в Запорожье. Боевая группа, укомплектованная замечательным летным составом, получила задачу: используя все исправные самолеты, доставлять на Кубанский плацдарм боеприпасы, горючее и продовольствие и вывозить с него в Запорожье раненых, специалистов и медь. Запланированные дальние бомбардировки нефтепромыслов в Баку и Грозном были отменены под давлением обстоятельств. Применение четырехмоторных самолетов, известных в мирное время под названием «Кондор», осуществлялось следующим образом:

4.2.43: 7 FW-200 вылетели из Запорожья в Краснодар. Возвратились с ранеными, необходимым персоналом и медью.

5.2.43: 6 FW-200 вылетели с грузом в Славянскую. Два полета между Славянской и аэродромом Керчь IV. Обратный перелет в Запорожье. Перевозка тех же грузов и пассажиров, что и в предыдущий день.

6.2.43: 7 FW-200 осуществляли транспортные перелеты по тем же маршрутам, что и в предыдущий день. Из Запорожья — в Краснодар, Багерово (Крым). Обратный перелет в Запорожье.

7.2.43: 4 FW-200 производили транспортные перелеты, как и в предыдущий день.

8.2.43: 6 FW-200 вылетели с боеприпасами из Запорожья в Тимашевскую. Обратный перелет с солдатами и ранеными в Багерово. С грузом — в Краснодар. Обратный перелет — с медью в Запорожье. 2 FW-200 — вылет на ночную бомбардировку.

9.2.43: 3 FW-200 проводили вылеты и обратные полеты — как в предыдущий день. Маршрут: Запорожье — Краснодар — Мариуполь — Славянская — Запорожье. Прибыл приказ о перебазировании в Берлин-Штаакен.

10.2.43: 2 FW-200 выполняли те же задачи, что и в предыдущий день.

11.2.43: 4 FW-200 выполняли те же задачи, что и в предыдущий день.

12.2.43: 3 FW-200 выполняли те же задачи, что и в предыдущий день.

Ежесуточно производился один ночной вылет одного FW-200 на бомбардировку железнодорожных узлов.

Последний раз один FW-200 вылетал с грузом 13 февраля. В результате ухода на Кубанский плацдарм в последующее время уже нельзя было использовать аэродромы в Краснодаре и Тимашевской.

Всего с 4 по 13 февраля 1943 года боевой группой FW-200 был совершен 41 вылет из Запорожья, 35 перелетов между Крымом и Кубанским плацдармом. Было перевезено: 116 т боеприпасов, 75,6 т продовольствия, 50,4 т горючего, 12 т вооружения. Было вывезено 830 раненых, 1057 военнослужащих и 55,1 т меди.

Добрые старые «тетушки» Ju-52, как их любовно называли фронтовики, были основой «воздушного моста». Ознакомимся сначала с тактико-техническими характеристиками этих замечательных транспортных самолетов:

Юнкерс Ju-52/З

Экипаж — 3 человека

Двигатели — 3 BMW 132/А мощностью по 660 л.с. каждый

Размах крыла — 29,25 м

Длина: 18,90 м

Высота: 4,40

Сухой вес: 6510 кг

Нагрузка: 4030 кг

Максимальный взлетный вес: 10 540 кг Максимальная скорость: 270 км/ч Скорость при посадке — 200 км/ч Скорость отрыва — 100 км/ч Практический потолок: 5500 м Дальность полета: 1280 км Вооружение: 3—4 пулемета MG/15

Прочие данные: объем топливных баков — 2450 литров. Дальность разбега (самолет груженый, без ветра) — 500 метров. Полезная нагрузка — 2000 кг.

После больших потерь транспортных авиационных групп Ju-52 при снабжении Сталинграда были проведены переформирования и слияния. К новым транспортным группам, образованным для обеспечения Кубанского плацдарма были отнесены:

 

Группы Командиры Базирование

9-я боевая группа особого назначения полковник Екель Сарабуз, капитан Эллерброк

102-я боевая группа особого назначения подполковник Эрдман Сарабуз, майор Пенкрет

50-я боевая группа особого назначения майор Бауман Заморск

172-я боевая группа особого назначения майор Цер Багерово

500-я боевая группа особого назначения майор Бекман Херсон

 

Все аэродромы подскока находились в Крыму. Аэродромами на плацдарме служили разведанные участки местности у шоссейных дорог. Постоянные изменения линии фронта влекли за собой и перебазирование посадочных площадок. Аэродромы находились в Краснодаре, Темрюке, Славянской, Тимашевской и Варениковской.

В каждой из частей военно-транспортной авиации насчитывалось по 40—45 самолетов. Из них ежедневно было готово к вылету по 30 машин. В соответствии с журналом боевых действий 4-го воздушного флота только 5 февраля этими частями было перевезено: 107,7 т боеприпасов, горючего и продовольствия, 366 раненых, 357 военнослужащих и 25,7 т вооружения. С 6 по 25 февраля 1943 года ежедневно перевозилось почти столько же.

Четвертого февраля 1943 года высадился советский десант западнее Новороссийска, о котором будет рассказано особо. Новая обстановка повлекла за собой дополнительные трудности. Командующий 17-й армией предложил ОКХ занять оборону на участке, получившем позднее название «Малая голова гота», к тому же с появлением противника в Новороссийске и город и порт теряли свое значение.

После того как совещание Гитлера с командующими группами армий «А», «Дон» и командующим 17-й армией сначала не привело ни к какому решению, распоряжение по его результатам было получено в штабе 17-й армии только 23 марта. В соответствии с ним Новороссийск был включен в «Большую голову гота» с обоснованием, что удержание такого плацдарма необходимо с точки зрения:

1. Необходимости сковать крупные силы противника и отвлечь их от

группы армий «Дон».

2. Ограничения свободы действий советского Черноморского флота.

3. Обеспечения обороны Крыма.

4. Обеспечения благоприятного политического влияния на Турцию.

5. Удержания нефтепромыслов западнее Крымской.

Тем временем с 7 февраля 1943 года 3-я десантная флотилия начала снабжение плацдарма через Керченский пролив, однако судоходство было затруднено ледоходом. Основная тяжесть перевозок продолжала лежать на транспортных группах Ju-52.

Прикрытия 198-й пехотной дивизии оставили Краснодар 11 февраля. В город вошли 10-я гвардейская стрелковая бригада, 40-я механизированная бригада и 31-я стрелковая дивизия. В тот же день севернее города погиб командир 46-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Хакциус. Когда он наблюдал за отходом своей дивизии, пуля попала ему прямо в сердце.

В ночь на 14 февраля 44-й егерский корпус отошел на позицию в районе Убинки. К 18 февраля этот корпус вышел на линию «Зеленая», 20 февраля — на линию «Желтая» (позиция Эйбза), 21.2 — на позицию «Абин», или в полосу обеспечения «Позиции гота». Отход 49-го горнострелкового корпуса севернее Кубани осуществлялся в такой же последовательности.

22 февраля начался отход по «рисовой дороге» на позицию «Посейдон» за полноводной рекой Протока. Узкий проход оставался только у Славянской. Здесь начиналась пресловутая «рисовая дорога», по которой должны были отходить обозы 49-го горнострелкового корпуса, главные силы 52-го армейского корпуса и армии. Ни один из солдат, проходивших этой дорогой, не забудет ее никогда. По левую и правую ее стороны расстилались однообразные поля, покрытые жидкой грязью. Летом здесь были плодородные рисовые чеки. Немецкие дивизии использовали урожай с этих полей. В Славянской рисовые мельницы работали круглыми сутками. Каждый день солдат кормили блюдами из риса. Мулов кормили сырым неочищенным рисом с отрубями.

Скорость отхода определялась движением бесконечных колонн. За процессом движения неустанно следили офицеры Винклер и Ремольд. Заторы постоянно атаковала советская авиация. После того как все поврежденные машины были взорваны, движение транспорта за Протокой прекратилось к 24 февраля. Но западнее Протоки все было кончено. Пятидесятикилометровая колонна транспортных средств застряла в непролазной грязи. Началась дождливая погода. Оставалось только одно: удерживать позицию на Протоке до наступления лучшей погоды, когда можно будет вытащить из грязи машины и повозки.

На северном фланге 17-й армии отход на рубеж по реке Протока проходил не так гладко. Здесь советские 58-я и 9-я армии попытались с двух сторон охватить немецкие войска, чтобы вдоль заливов Азовского моря пробиться в южном направлении к Славянской, объединиться там с наступавшими с юга войсками и окружить 17-ю армию.

9 февраля советские войска прорвались через растянутые позиции 50-й пехотной дивизии у Ново-Корсуньской. Там ширина полосы обороны дивизии по воздушной линии составляла 24 километра. Прорыв у Барыбинских, в результате которого был образован плацдарм за Байсугчеком, удалось ликвидировать с большими потерями. 10 февраля началось вызванное необходимостью отступление за рубеж «Z», на находившуюся в 50 километрах за ним линию «В». В ночь на 14 февраля подошли русские и на следующий день уже атаковали линию «В». В ходе тяжелых боев померанцы и восточные «бранденбуржцы» из 50-й пехотной дивизии отразили все атаки противника.

15 февраля советские войска прорвались в полосе соседней румынской 2-й горнострелковой дивизии. 50-я пехотная дивизия оказала ей помощь, но положение оставалось критическим. Чтобы усилить северный фланг 17-й армии, туда была направлена танковая боевая группа 13-й танковой дивизии под командованием полковника фон Хаке. Она сразу же вступила в бой. Трем советским стрелковым дивизиям и четырем бригадам не удалось прорваться через оборону 50-й пехотной дивизии. Советское командование снова изменило направление главного удара и нанесло его в полосе обороны румын. 26 февраля боевая группа фон Хаке и два батальона 50-й пехотной дивизии нормализовали критическую обстановку у румын. Но натиск противника усиливался. Первого марта части на самом северном фланге отошли за Протоку.

В ходе сокращения протяженности фронта была высвобождена 46-я пехотная дивизия. Первые ее части 22 февраля на самолетах вылетели из Славянской в Запорожье.

26 февраля за ними последовали части 198-й пехотной дивизии, первыми отправились штабы и гренадерские полки. От Варениковской транспортные самолеты шли на бреющем полете над лесом, полями, заливами и морем на Запорожье. Одного из транспортных «юнкерсов» атаковали советские истребители. Он совершил вынужденную посадку среди лиманов недалеко от Темрюка.

С 1 по 8 марта 1943 года постоянный дождь прекратил все крупные боевые действия на северном фланге 17-й армии. Третьего марта управление 52-го армейского корпуса получило распоряжение о переводе на другой участок фронта. Входившие в состав корпуса части были переданы управлению 49-го горнострелкового корпуса. На позиции по реке Протока части чувствовали себя уверенно. К тому же после таяния снегов половодье на реке снова стало хорошей преградой.

В это время вовсю продолжалась воздушно-транспортная операция. Посмотрим снова на результаты полетов транспортных групп Ju-52:

День Доставлено Вывезено

26.2. 192 тонны грузов 1622 военнослужащих

27.2. 113 тонн грузов 905 военнослужащих

28.2. 228 тонн грузов 1245 раненых, 892 военнослужащих, 56 тонн вооружения

1.3. 2 роты отпускников 300 раненых и солдат 198 пд, 32 тонны грузов

2.3. 1 рота отпускников 350 раненых

3.3. 60 тонн грузов 250 раненых, 40 тонн вооружения

4.3. 90 тонн горючего 400 раненых

5.3. 250 солдат 2000 раненых и солдат, 187 тонн вооружения 510 тонн грузов

6.3. 440 тонн грузов 1890 раненых и солдат, 120 тонн вооружения

7.3. 430 тонн грузов 1080 раненых и солдат, 152 тонны вооружения

9.3. 355 тонн вооружения, 120 солдат

впервые использованы морские самолеты

10.3. 450 тонн грузов 1321 раненый и солдат, 60 тонн грузов

11.3. 355 тонн грузов 1600 раненых и солдат

12.3. 660 тонн грузов 826 раненых и солдат, 154 тонны грузов

13-18.3. снабжение войск на Таманском полуострове, раненые, вооружение

22.3. 590 тонн грузов 1660 солдат, 140 тонн вооружения

23.3. 600 тонн грузов 1380 солдат

25.3. грузы

28.3. 150 тонн грузов,

840 солдат

29.3. грузы

30.3. 7 тонн грузов 50 солдат (последний полет)

 

За 50 дней полетов на Кубанский плацдарм было доставлено 5418 тонн грузов, то есть в среднем за сутки 182 тонны. Среднесуточная доставка грузов в Сталинград составляла 94 тонны. Лучшему снабжению способствовали благоприятные погодные условия и короткие маршруты доставки.

Весной 1943 года для обеспечения плацдарма привлекались 22 гидросамолета типа Do-24 и одна группа морских Ju-52/See командира 12-го морского спасательного района подполковника Ханзинга, базировавшиеся в Крыму, а именно:

Одна группа Ju-52/See, базировавшаяся на озере Ортасли в Керчи, под командованием майора Гуде,

1-я морская транспортная эскадрилья в Севастополе, 11 Do-24, командир — капитан Треттер;

2-я морская спасательная эскадрилья, 11 Do-24, командир — подполковник Хуэльсман.

Из Севастополя на Кубанский плацдарм было доставлено около 1000 тонн грузов. Погрузка и разгрузка самолетов, бравших по 3 тонны груза каждый, осуществлялась саперами. Садившиеся на Кубань гидросамолеты разгружались и грузились с помощью саперных штурмовых лодок, по обе стороны которых были оборудованы плоты. Каждая из них имела грузоподъемность 1,5 тонны.

По календарю грузовых перевозок можно точно определить периоды плохой погоды. После прекращения снабжения по воздуху была налажена доставка грузов через Керченский пролив.

При отходе на Кубанский плацдарм 44-й егерский корпус постоянно вынужден был отбиваться от советской 56-й армии. У отходившей южнее Кубани 101-й егерской дивизии 22 февраля стал черным днем. У Мингрельской 500-й батальон специального назначения и 2-й батальон 229-го егерского полка были атакованы с востока и с юга. Самые тяжелые бои разгорелись в Аушедзе на участке стоявшего севернее 1-го батальона 228-го егерского полка. Батальон шесть раз атаковали танки батальона капитана Молчанова. При этом в батальоне не было противотанкового вооружения. 1-й батальон 228-го полка потерял все тяжелое вооружение. В бою погиб командир 3-й роты, кавалер Рыцарского креста обер-лейтенант Культ. Для развития успеха советское командование направило в бой еще один танковый батальон. Немецкая боевая группа, состоявшая из 1-го и 2-го батальонов 228-го егерского полка, 1-го дивизиона 85-го артиллерийского полка и 2-й роты 101-го саперного батальона, была отрезана и прижата к берегу Кубани. Железной хваткой сжала советская танковая часть майора Шутова боевую группу подполковника Шури.

Пошедший на помощь окруженным 2-й батальон 229-го полка 24 февраля был взят в клещи танками Шутова и с тяжелыми боями отошел в направлении Троицкой. Так как Троицкая уже была занята войсками противника, но должна была войти в «Большую позицию гота», создалось нехорошее положение. Связь между 49-м горнострелковым и 44-м егерским корпусами была нарушена. На помощь соседу пришел 49-й горнострелковый корпус.

В приказе командующего армией говорится:

«49-му горнострелковому корпусу соответствующими силами западнее Троицкой перейти Кубань, овладеть Троицкой, атаковать вдоль железной дороги в южном направлении и восстановить связь с 44-м егерским корпусом».

За две ночи 25 и 26 февраля боевая группа майора Айсгрубера (98-й горнострелковый полк, саперный батальон, 44-й противотанковый дивизион и 1-й артиллерийский дивизион 79-го артиллерийского полка) перешла на южный берег Кубани после того, как был построен понтонный мост, наведению которого мешал ледоход. С северного берега ее действия прикрывала сильная артиллерийская группа. Занятая противником Троицкая вскоре была взята. Затем батальон начал атаку вдоль насыпи железной дороги в южном направлении и в 10 километрах южнее Кубани установил связь с 44-м егерским корпусом.

В то же время снова начались бои в Троицкой. С утра ее с фронта атаковала русская пехота, а 30 танков Шутова, атакуя в южном направлении, ворвались в населенный пункт. Пехоту удалось отразить, с прорвавшимися танками развернулся ожесточённый ближний бой. Многие из них удалось уничтожить, остальные отошли. 27 и 28 февраля продолжались ожесточенные бои за Троицкую. Атаки противника, поддержанные танками, отражались огнем боевой группы Айсгрубера. А в это время продолжались отчаянные бои боевой группы Шури у дамбы. Наконец, саперному батальону 4-й горнострелковой дивизии удалось у Нечаевской навести понтонный мост, и боевая группа Шури отошла по нему на северный берег Кубани. Отчаянная борьба боевой группы Шури на некоторое время отсрочила захват Троицкой крупными силами противника, что, в свою очередь, способствовало планомерному отходу 49-го горнострелкового корпуса на оборонительный рубеж по реке Протока.

Советские войска 26 и 27 февраля, а затем 1 марта фронтально с северо-восточного направления атаковали Абинскую. Абинская, которую удерживала 97-я егерская дивизия, стала волноломом. Более того, наскоро сформированные боевые группы Хёне и Зальцера переправились через Абин, атаковали противника в восточном направлении, рассекли его наступающие силы и причинили ему большие потери. В сводке вермахта за 2 марта сообщалось: «...На южном участке Восточного фронта истекший день характеризовался контрударами наших войск. В результате храброго контрнаступления немецких войск на нижней Кубани были разгромлены крупные силы противника и упреждена их подготовка к наступлению».

Подтянув дополнительные силы и артиллерию, советские войска 10 марта снова начали штурм Абинской. Мощный налет пикирующих бомбардировщиков на некоторое время принес обороняющимся облегчение. Боевые группы Отте и Мальтера продолжали удерживать свои позиции. В тот день насчитали девятнадцать налетов авиации противника, при этом были подбиты четыре самолета. Тяжелые бои продолжались до 13 марта. Затем наступательные силы русских иссякли. Командующий 17-й армией направил в войска следующую радиограмму: «За успешное отражение мощных атак противника в районе Абинской выражаю благодарность и признательность испытанной 97-й егерской дивизии. Подписано: Руофф, генерал-полковник и командующий 17-й армией».

В ночь на 24 марта абинский рубеж был оставлен. Войска заняли оборону по реке Куафо, которую удерживали в течение 24 часов. 25 марта 97-я егерская дивизия заняла оборону на рубеже «Большой позиции гота» у Крымской.

В это время усилился натиск советских войск на рубеж по реке Протока, особенно в районе Славянской, где 4-я горнострелковая дивизия отразила многочисленные попытки форсирования.

Когда немецкие части отходили на рубеж по реке Протока, в их тылу произошел серьезный кризис. После того как части 13-й танковой дивизии и 50-я пехотная дивизия отразили удар противника по северному флангу 17-й армии, крупные силы советских войск прошли через неконтролируемый район заливов Азовского моря в южном направлении. Однако вскоре они были замечены немецкой радиоразведкой. Были начаты мероприятия по обороне. Под командованием командира 1-й горнострелковой дивизии генерал-майора фон Штеттнера была образована боевая группа, состоявшая из небольшого штаба, 4-го охранного полка, 42-го гренадерского полка, 2-го батальона 98-го горнострелкового полка, корпусного казачьего полка, двух моторизованных артиллерийских дивизионов.

В ночь на 27 февраля 1943 года охрана склада боеприпасов в 18 километрах за командным пунктом корпуса была перебита просочившимся противником. Как события развивались дальше, сообщает командир 42-го гренадерского полка 46-й пехотной дивизии полковник Ауэр:

«25 февраля мой полк последним из полков дивизии был снят с фронта, чтобы с утра 27 февраля из Славянской вылететь на самолетах в Крым. Все остальные части дивизии уже вылетели. 26 февраля мой полк был занят приготовлениями к отлету. С командирами батальонов поздно вечером я определял точное время выхода каждого батальона.

Только я успел заснуть, как в 1.00 27 февраля меня немилосердно разбудили. Сначала прибыл начальник штаба корпуса, а затем и командир 49-го горнострелкового корпуса, чтобы сообщить мне следующую информацию об обстановке:

«Противник неустановленными силами по берегу Азовского моря, через болота и заливы пробрался в южном направлении и оказался позади командного пункта корпуса, то есть западнее Анастасиевской. 42-му гренадерскому полку немедленно направиться маршем к командному пункту корпуса».

Полк подняли по тревоге. Поскольку к этому времени снабжение всех войск на плацдарме осуществлялось по воздуху, полк уже сдал все боеприпасы. Теперь их пришлось получать снова! Полк выступил в 3.30. На рассвете последовал налет авиации противника. Марш п