Чиммак, локман и доктор шуровский на гондарае

С 6-го по 23-е августа 1905 года в сопровождении пятерых своих детей совершает путешествие по горам Западного Кавказа и четырежды пересекает Главный хребет сын известного профессора Московского университета Г. Шуровского, доктор В. Г. Шуровский.

Жарким августовским днем начал он свое путешествие из Кисловодска и первую ночевку провел на Бермамыте. На следующий день его семья добралась до долины речки Харбас и на берегу небольшого ручейка Артык-чат ("Лишняя развилка") остановилась на следующий ночлег. Вверх по Артык-чату они поднялись на гору Тузлук-баши ("Верховья солении"), а оттуда спустились в долину истоков Малки в небольшое ущелье Кая-ешик ("Скальная дверь"). В этот же день они осмотрели живописные истоки Малки, посетили минеральные источники "Теплый Нарзан" или Джылы-су, уже известные читателю по маршруту экспедиции Емануеля, Шуровский следующим образом описывает этот источник:

"Туземцы обоего пола приезжают сюда лечиться, причем живут под открытым небом и в очень неблагоприятных условиях. На этом туземном курорте практиковал местный знахарь, любимым средством которого были кровососные банки. Горячий источник протекает через два искусственных водоема, выложенных камнем и вливается в Малку. Здесь же больные пользуются своеобразным потогонным лечением на дне ямы раскладывается огонь, и когда он выгорает, стелят солому, пациент ложится в яму и покрывается буркой", - писал доктор

Отсюда путники отправились на перевал Бурун-таш ("Нос камень") и через морены Малкинского ледника выходят на следующий перевал Нарт-жол ("Дорога нартов") высотой 3620 м. Дальше их путь лежал в долину реки Битюк-тюбю-кол ("Рукав низовьев Битюк"), где они вновь остановились на ночлег. Наутро группа отправилась вверх по течению Битюк-тюбю-кола до впадения в нее притоков Джуакала кол ("Рукав крепости Джуа") и Кюкюртлю-кол ("Селитровый рукав"). Затем они посетили очаровательную долину речки Кичкине-кол ("Маленький рукав"), где отдохнули в карачаевском коше, а оттуда через 3,5 часа ходьбы прибыли в старинный карачаевский аул Хурзук. "Здесь, - пишет Шуровский, - мы захватили закупки, которые накануне сделал посланный нами провожатый Чумак, и выехали дальше вверх по реке Уллу-кам" ("Большая река") После четырехчасового перехода слияния рек Уллу-езен ("Большая долина") и Кичкине-кол, путники разбили палатку. С этого места расходятся несколько тропинок через горы. По описанию доктора, "Через перевалы Азауский и Хотю-тау можно спуститься в долину Баксана, а через перевал Чипер-Карачаи в долину Ненскрыта и вверх по Уллу-езеню в долину реки Сакен. Здесь же мы получили тревожное известие о деяниях Эбзе (т.е. Сванов - И. М.). Говорили, что в Сванетии вооруженное восстание, что они осадили одного из князей Дадешкелиани, что они приходят в Карачаи грабить и что ехать в Сванетию при настоящих обстоятельствах опасно".

И действительно, на следующий день Шуровский был свидетелем больших раздоров между пастухами карачаевцами и сванетами, прибывшими на этот склон, чтобы отомстить за смерть своих соотечественников. Поскольку Шуровского сопровождали карачаевцы, то при таком стечении событий ехать в Сванетию он отказался.

Весь день 14-го августа они провели в окрестностях своего стана. "В этом живописном месте, - писал он, - расположилось около 30 саклей, срубленных из толстых бревен. При слиянии рр. Уллу-езен и Кичкине-кол стоял тогда ветеринарный пост стражников, представляющий хорошую избу из двух просторных комнат, также срубленных из бревен". 15-го августа отряд Шуровского трогается в путь вниз по ущелью Уллу-кол и через 2,5 часа сворачивает в долину р. Узун-кол ("Длинный рукав"), а через еще два часа хода останавливается в прекрасной долине, которую радушный хозяин пастушьего коша называл Мырды-езен ("Долина Мырды"). В этом районе автор путевых заметок называет целый ряд интересных топонимических названии. "Прямо на юг возвышается гора Шауген. По левому берегу Узун-кола Денала, Уузун-чат ("Длинная развилка"), Чунгур-чат ("Яма-развилка"), Имсу-чат ("Развилка Имсу") и прямо с юга на север Кони-Холан-чат ("Развилка Кони-Холан"), Кау-баши-чат, Кау баши, по правую сторону хребет носит название Кичкине-кол, а отдельные вершины ее - Дорбун-чат ("Пещерная развилка"), Джанаи-чат ("Развилка Джа-най") и Бэки".

Из этого коша, хозяин которого был ранен в перестрелке со сванами, путешественники совершили походы по окрестным горам, а на следующий день вернулись в аул Хурзук. Из Хурзука они переехали в Учкулан и, миновав его уже вечером, останови лись у ветеринарной сторожки на поляне Махараи-тала ("Поляна Махараи"). Хотя местные жители не советовали им идти через Гондарайский перевал с лошадьми, В. Г. Шуровкий все же рискнул предпринять такой переход на южный склон хребта. С этим намерением он 19-го августа выступил вверх по р. Гондарай. Путники удачно пересекли р. Индрюкой и через два часа достигли подножья перевала, откуда из ледника Гондарай-чиран несколькими ручьями вытекает р. Гондарай. К западу от этого ледника залегает другой ледник Эль-Мырза-Джая.

21-го августа в 8 часов 40 мин. путники начали штурмовать перевал и к вечеру, после 10-часового восхождения, перебрались в долину реки Гондарай и устроили свой ночлег. Следующий день был посвящен отдыху, а 23-го к вечеру они через перевал добрались до сел. Чхалта и устроились на ночь в лавке аджарского торговца Ивана Засимовича, который предоставил им пустую комнату управляющего Максимова. "Мы отдыхали после нелегкого и интересного перехода через Гондарайский перевал, и странно было очутиться в культурной обстановке, сидеть на венских стульях за самоваром, за столом, освещенным керосиновой лампой, и даже читать, хотя и старую, русскую газету", - писал Шуровский. Мориц фон Дечи, пешком перешедший через этот перевал с севера на юг спустя 14 лет после своего покорения Эльбруса, писал: "От моих провожатых (карачаевцев - И. М.) я мог узнать то, что в прежние времена абхазские беглецы переходили здесь через горы, но что позднее горы верховьев Гондарая так оледенели, что на человеческой памяти никто не переходил по ледникам Гондарая. Это обстоятельство и сообщение было потому ценно для меня, - писал Дечи, - что предстояло, может быть, вновь открыть забытый перевал". В примечаниях к своим словам Дечи справедливо советует собирать сведения о прежних перевалах на Кавказе, полагая, что материал этот даст возможность судить о бывшем ранее оледенении Главного Кавказского хребта.

Такого же рода сведения сообщает С. В. Ваганов, который писал: "Через Гондарайский перевал настолько трудно, что никто не помнит из отважных сынов Карачая, чтобы кто из них ныне живущих переваливал через него. Однако, по рассказам, перевал этот был раньше проходим. Истекший (1897) год показал, - продолжает он, - что никто не решился перейти его, ни тем более перегнать овец".

На южном склоне путешественники пробыли до 29-го августа, совершили различные экскурсии по окрестностям Чхалты, побывали у подножий Марухского перевала, 29-го августа они двинулись по течению Маруха и через одноименный ледник перевалили в Карачай. К вечеру того же дня они уже были на коше одного карачаевского пастуха из аула Карт-Джурт. Из этого коша путешественники на следующий день тронулись в путь вниз по р. Марух. К 6 часам вечери они добрались до реки Кизгич, притока Большого Зеленчука. Интересно отметить, что Шуровский приводит один из вариантов карачаевского названия Большого Зеленчука - "Уллу Индрюк-су".

Здесь на очень красивой поляне группа Шуровского остановилась на целый день. Сын доктора познакомился тут с карачаевцем по имени Локман, "который своим знанием местности оказал нам большую услугу и стал дальнейшим проводником группы", - писал Шуровский. Из этого лагеря они прошли по реке Марух, затем пересекли р. Аксаут и ввышли к устьям Мары. Из долины Мары путешественники отправились в обратный путь, направляясь к Кисловодску через станищы Преградная, Сторожевая, Кардоникская и др. В Кисловодске же завершилось путешествие семьи Шуровского.

КУСОЧЕК ЧИСТОГО ЛЬДА ИЗ ШАРЫФЧЫКА...

Много раз путешествовавшая по горам Швейцарии М. К. Клименко в 1910 году предпринимает вояж по Центральному Кавказу.

29-го июля она в сопровождении двух своих товарищей перешла вброд речку Нальчик и минуя местность "Дубки", поросшую молодым дубняком, направилась к горному селению Каш-катау в Кабардино-Балкарии. Сразу же за селением Кашкатау путники "въехали в широкую поляну, окаймленную со всех сторон зеленью густого леса. В ней-то и покоилось озеро Чирик-кель с темной, зелено-синей водой", - писала позднее путешественница. Это и есть знаменитые "Голубые озера" Черекского ущелья. В своих путевых заметках Клименко продолжала: "У Голубого озера мы провели добрых три-четыре часа... Отдохнули, насытились и, поделившись скудными запасами провизии с подошедшими к нам горцами и отведав впервые их местного напитка "айрана" (род кумыса или кефира), мы тронулись в более трудный, но более интересный путь". Из этого пункта и до конца путешествия М. К. Климеико и ее группу сопровождали несколько горцев. Дорога становилась все круче, горы все более сходились друг к другу с обегах сторон, тесня бурливую реку Черек. В одном месте горная дорога оказалась завалена камнепадом. "Подъехав к месту катастрофы, мы увидели огромную груду камней, преграждавшую нам путь. Тут помощь горцев была для нас спасением. Мы с трудом перебрались через камни, а горцы помогли перетащить экипаж и лошадей с такой легкостью, что и сейчас не представишь себе, как это удалось", - писала Клименко. К вечеру 30-го июля они прибыли в аул Чегет-эль, где особенно им бросилось в глаза, как горские женщины "не тратят напрасно время ни одной минуты: даже на улице вы увидете ее, идущую с веретеном в руках, разматывающую шерсть, из которой будет она ткать материю".

Жители аула встретили путников очень радушно, а "чегет-эльский писарь, любезно встретивший нас, - писала Клименко, - приготовил нам кипятку, горские женщины принесли нам кур и яиц". На следующий день путешественники осмотрели окрестности, достопримечательные места и памятники старины, постройки аула и древние башни, усыпальницы и пр. Из этого аула путники, сопровождаемые горцами, взяли курс к подножию Коштан-тау. Горцы рассказывали им, что в 1908 году 8 англичан отважились подняться на эту гору, но страшный великан наказал смельчаков за их дерзость и погубил их в своих трещинах.

...Вскоре путешественники подошли к сторожке, в которой живут стражники, обязанные осматривать скот, пригоняемый из Кутаисской губернии. Немного отдохнув в сторожке, о которой упоминал еще Н. В. Поггенполь, они двинулись дальше к высокогорному району Штулу. Здесь навстречу путникам все явственнее стал вырисовываться и мощный Дых-тау. В Штулу путешественники остановились в другой такой же сторожке, где жили 6 стражников и один фельдшер, оберегающие скот от заноса язвы из соседних областей. Дом стражников был обнесен забором, на котором в виде украшений были развешаны рога туров, головы с рогами, разостланы шкуры туров и медведей, убитых обитателями этого дома. Горцы были чрезвычайно рады редким гостям и предоставили в их распоряжение большую комнату и столь же гостеприимно стали делиться с путниками своей едой: турьим мясом, пшеничными лепешками, заменявшими им хлеб. Отсюда рано утром группа направилась к конечной цели своего путешествия: к перевалам Шарыфчык и Гарпицчык, до которых из этого места было около 20 км. Путь им предстоял очень сложный, со множеством переправ через горные реки, подъемы и спуски по крутым горным утесам. Приходилось карабкаться со скалы на скалу. Об этом участке своего пути они писали: "Горы точно сговорились, набросали нам под ноги целые груды камней, по которым идти было истинное мучение, а между тем, чем дальше, тем путь становился все труднее. Казалось, сам первозданный хаос вступает во всем своем мощном величии в борьбу с человеком... Жажда мучила нас, а для удовлетворения ее на пути попадались глыбы сорвавшихся ледников... Наконец, еще перевал, и мы у цели! Проводник, дошедший туда раньше нас, был тем голубем Ноева ковчега, который принес пальмовую ветвь. Он нес нам огромный кусок чистого льда, взятого с тех самых ледников, куда шли и мы. Каким вкусным казался лед и как он утолял нашу жажду!".

...Путники стояли зачарованные, глядя на ослепительные искры мощного ледника Шарыфчыка, переливающегося на играющих лучах южного солнца. Им не хотелось покидать эту величественную картину ледника, залитого алым светом заходящего солнца. "Как прекрасны казались нам эти вершины в час заката, когда точно зарево огромного пожара озолотит весь край неба... Вот необозримая масса льда мощно раскинулась перед нами, вот и озерцо с небесно-голубой водой. С какой жадностью пьешь эту вкусную ледяную воду из собственных ладоней", - восторженно писала Клименко.

Как бы ни манила их прелесть горного ландшафта с великолепным ледником, они вынуждены были возвращаться назад в сторожку, откуда и начинался их путь к знаменитому Шарыфчыку.