Цена упущенной выгоды и очертания города

 

/143/ При гарантированном праве участвовать, следующий шаг – формирование местной политики цен. Чтобы лучше понять, что это означает, полезно знать одну из основополагающих идей в современной экономике: понятие «цена упущенной выгоды». Когда мы сравниваем альтернативы: израсходовать десять долларов на кино или потратить их на обед, или сэкономить их сейчас, чтобы накопить сумму по-больше и потратить на что-то в будущем, мы подсчитываем цену упущенной выгоды. Следует сказать, что для экономистов наступили трудные времена с «упущенной выгодой». Вот вопрос, который два профессора поставили перед своими коллегами из Объединенной Ассоциации Общественных наук в 2005 году:

«Вы выиграли бесплатный билет на концерт британского рок-композитора Эрика Клэптона (билет невозможно продать). Американский автор-исполнитель Боб Дилан выступает тем же вечером, и вы охотнее сходили бы на его концерт. Билет на концерт Дилана стоит 40$. Но вы согласны заплатить 50$, если бы он выступал не сегодня, а в любой другой день. Предположим, что нет других затрат, необходимых, чтобы послушать этих исполнителей. Основываясь на этой информации, определите «цену упущенной выгоды», если вы пошли на концерт Эрика Клэптона. Варианты ответа: 0$, 10$, 40$, 50$».

Почти две трети ответчиков сами преподавали начальный курс экономики. Но только 21% ответили правильно, а это хуже, чем выбор наугад. Правильный ответ – 10$, потому что если вы пошли на концерт Клэптона, то не попали на концерт Дилана. Насколько ценным для вас является концерт Дилана? Вы сами оценили его в 50$. А сколько стоил билет на концерт Дилана? 40$. Значит, выгода, которую вы упустили – 10$. И это правильный ответ. Вы можете подумать, что следует знать, сколько вы готовы заплатить за концерт Клэптона, но это неважно в вопросе об «упущенной выгоде». Это легче понять, если перефразировать в понятиях «затраты – прибыль». Поэтому исследователи повторили тест, задав вопрос так: «Исходя только из этой информации, во что вам обойдётся (в долларах) ваш выбор концерта Клэптона?» Правильный ответ, снова 10$, и уже больше людей ответило правильно, когда вопрос был задан обыденным языком.

/144/ Давайте не останавливаться на факте, что только 20% аспирантов экономики получили правильный ответ, статистически тот же самый уровень как у студентов, которым никогда не читали курс экономики. ¹⁴ Ключевым является вопрос о разнице между рыночной ценой билета на концерт Дилана и настоящей ценностью, которую он представляет для вас. Если же вы не питаете слабости к Дилану, если вы не сходите с ума от жажды его увидеть, то анализ затрат и выгоды будет выглядеть совсем по-другому. Точно так же в каждом случае. Когда этот анализ применяется к ресурсам большого объёма, «упущенная выгода» становится менее заметной.

Рассмотрим случай с выбросом ядовитых отходов. Такие отходы появляются в результате производственных процессов, которые, обычно, не оплачивают все убытки загрязнения окружающей среды. Если бы промышленность действительно была обязана платить, то, конечно, загрязнений было бы на много меньше. Но как поступают с убытками, когда они уже происходят? Лоуренс Саммерс, директор Национального Экономического совета президента Обамы, когда-то, следуя на поводу у рыночных отношений, пришел к логичному заключению, и дал ответ на этот вопрос. В служебной записке, написанной во время работы во Всемирном банке, Саммерс предложил: «Строго между нами, разве Всемирный банк не должен поощрять миграцию вредного производства в бедные страны?» Его логика, безошибочная с точки зрения экономической расчётливости, была в том, что бедные народы меньше оценивают экологический вред, чем богатые народы. А значит, ядовитые отходы выгоднее всего сбрасывать в Африке. За такого рода взгляды, Саммерс был переведён с повышением в Казначейство президента Клинтона, и сейчас он – архитектор экономической политики Соединённых Штатов. Журнал «Экономист» как-то отметил: «язык – бестолковое средство даже для служебных записок,… но в сфере экономики на его указания трудно возразить». ¹⁵ Всё из-за того, что в долларовом исчислении, африканцы заплатили бы меньше, чтобы их не убивали ядовитыми отходами, чем за это заплатил бы народ Северной Америки. Эти идеи Гэри Беккера воплотились.

/145/ Давайте продолжим в будущее пример демпинга ядовитых отходов в Африке, ведь это не абстрактная теория, такое происходит на протяжении десятилетий. Европейской корпорации, чтобы избавиться от каждой тонны опасных отходов, приходится платить 1000$. А чтобы избавиться от этой же тонны в Сомали, достаточно 2,5$. После азиатского цунами 2005 г. ядовитые отходы, бочки с которыми топили в море у берегов Сомали, оказались выброшенными на береговую линию. Отходы вызвали у людей спектр симптомов, похожих на радиоактивное заражение. Но местное население не обратилось к международному сообществу. Хронические болезни, вызванные ядовитыми отходами, сегодня сомалийские пираты считают поводом для нападений на корабли, проплывающие мимо Сомалийских берегов. ¹⁶

Саммерс не мог предвидеть таких последствий, которые заставляют выглядеть его расчёты несколько иначе. Но это демонстрирует, как может быть полезна идея «упущенной выгоды». Решения, как пользоваться ресурсами, имеют последствия, в которых все мы живём, и все принимаем участие. Нет никакой частной упущенной выгоды: примеры, преподаваемые в студенческих аудиториях, признают общий экономический язык денег. Но мнение Лоуренса Саммерса, как следует обращаться с ядовитыми отходами, сильно отличается от мнения женщины из рыбацкого посёлка в Сомали, которая переживает последствия. Эта женщина ценит своих детей не меньше, чем немка или американка, и не меньше чем они хочет, чтобы её дети росли здоровыми. Но поскольку сомалийка беднее, то её любовь стоит меньше в расчётах прибыли корпораций, выбрасывающих отходы. А также в расчетах политиков, которые их поддерживают. «Упущенная выгода», когда она входит в общественную политику, есть то, чему следует дать определение и обсудить коллективно. Когда «упущенная выгода» становится предметом дебатов между европейскими корпорациями, сбрасившими ядовитые отходы, и прибрежными жителями Сомали, которые переживают последствия, определение стоимости – это не техническая задача, а политическая. Задача, требующая демократии, а не экспертов.

/146/ Экономика – наука о выборе. Но она не говорит, кто делает выбор. Это решают рынки. Оценивая мир с помощью рынка, мы выбрали принцип «Чем больше у вас денег, тем больше можете получить». Но это не самый демократичный способ распределения общественных фондов. Хотя современная политика, похоже, управляется по принципу «один доллар – один избирательный голос», некоторые муниципалитеты открыли, что существуют другие способы распределения общественных богатств.

Порто-Алегре в Бразилии прославился своим процессом «общественного бюджетирования». Граждане собираются на форумы, чтобы решить, как следует потратить фонды в их окружении: что является приоритетным, и какие коллективы получат государственные деньги первыми. Подобные эксперименты в Керале, Индия, были невероятно успешными: не только заметно поднялась активность граждан, но поднялся и уровень их удовлетворённости государственными службами и отзывчивостью. Вот что происходит, когда народ перестаёт быть потребителем, а становится творцом своей жизни, политическим субъектом, который управляет ресурсами и развивает демократические способы их распределения.

 

ОБЩЕСТВЕННОЕ БЮДЖЕТИРОВАНИЕ

 

/147/ Порту-Алегри – это бразильский город с населением почти в 3 миллиона человек, где в 1988 году к власти пришла Рабочая партия. Партия нынешнего бразильского президента Луиса Лула да Силва, которого со времён участия в профсоюзном движении, народ прозвал «Лула», от уменьшительного Луис. Во время правления Рабочей партии, в результате давления союза районных общественных организаций на муниципалитет, в конце 1990-х годов было введено общественное составление городского бюджета. Такая политика теперь применяется более чем в 300 городах в разных странах мира. ¹⁷ Это движение позволяет гражданам гораздо яснее сказать городским властям, что нужно делать. В районных дискуссиях «упущенная выгода» города определяется в ходе дебатов. Это квинтэссенция нерыночного механизма, с помощью которого ценность получает конкретное определение всех, принимающих участие в праве на город.

Общественное бюджетирование включает в себя ряд собраний в каждом из шестнадцати районов города, сочетающих в себе представительность и полную демократию. Обсуждения того, как следует потратить городской бюджет, происходят на разных уровнях: от небольших собраний жителей квартала, до ежегодной конференции жителей области. Дебаты сосредоточены на том, как правильнее расходовать местный государственный бюджет: потратить деньги на жилищное строительство, очистку территории, строительство дорог, здравоохранение или образование. ¹⁸ Ежегодные ассамблеи горожан происходят в марте в каждом районе. И здесь же рассматривается выполнение бюджета предыдущего года. Жители квартала и организованные коллективы избирают своих делегатов для последующего ведения дел. Делегаты участвуют в собраниях более высокого уровня, где узнают о критериях и затратах городского планирования. Затем представители городской общественности определяют ассигнования путём дебатов и голосования. Таким образом, общественность управляет ежегодным бюджетом городского строительства и обслуживания на сумму около 200 миллионов долларов США.

Главное в успехе общественного бюджетирования – степень вовлечённости граждан. Количество участвующих в этом людей выросло с 900 в первый год, до свыше 30000 в начале 2000-х. ¹⁹ Этот процесс, похоже, имел довольно положительные последствия. К 2004 г., 99,5% населения Порту-Алегри было подключено к водопроводу и 83% к канализации. Муниципальное бюджетирование утроило количество детей в муниципальных школах. Привлекательность этого процесса в том, что участие граждан в политике приводит к конкретным результатам, и народ их видит. Этот процесс имеет фанатов всего политического спектра. Им восхищается Всемирный банк за его прозрачность и эффективный инвестиционный климат. Его горячо поддерживают гражданские группы за перераспределяющую силу и абсолютную демократию, которую он создаёт.

/148/ Фанаты общественного бюджетирования могут найти себе поддержку в Институциональной и Поведенческой экономике, которая продемонстрировала своими экспериментами, что люди лучше всего сотрудничают в ситуациях, где они сами могут приспосабливать и менять правила игры. ²⁰ Процесс обсуждения и выбора гражданами, что построить в первую очередь, где и для кого – способствует причастности, редкой для большинства демократий.

Кроме того, общественное бюджетирование имеет встроенное исправление ошибок. Решения, принятые людьми сегодня повлияют на них же в ближайшем будущем. Поэтому добровольно установленные ограничения на бюджетный период, гарантируют, что будущие решения учтут и смогут избежать ошибок, возможных сегодня. Фиксированные расходы, вроде процентных выплат по кредитам и пенсиям не являются предметом общественного бюджетирования. С деньгами обходятся так, чтобы прошлые и будущие долги не легли на плечи следующих поколений.

Главное в успехе общественного бюджетирования – это вовлечённость граждан. Действительно, без их участия общественное бюджетирование просто не существует. Эта форма правления не была дана – она была взята. Как сказал один активист:

«Не было никакого кабинетного мэра, который положил начало общественному бюджетированию, сам, по своей воле. Это было независимое народное движение. Например, в нашем районе, Глория, уже был Народный совет до того, как появилось общественное бюджетирование. Поэтому для нас общественное бюджетирование началось, как подкомиссия Народного совета Глории. Именно народное движение началось в Порту-Алегри, в результате чего Рабочая партия побеждала на выборах в последних четырёх избирательных кампаниях». ²¹

/149/ Но такое бюджетирование не привязано к одной партии. Около половины городов Бразилии с общественным бюджетированием, включая Порту-Алегри, имеют мэров не из Рабочей партии. Но именно благодаря активному участию в местной политике, простые граждане Бразилии смогли коллективно решать, что является ценным, а что нет. При этом они изменили политическую географию города. Это не тот случай, когда самая богатая и амбициозная личность принимает решение для общества, или какой-нибудь бюрократ, который может будет, а может и не будет переживать последствия своего решения. Это противоположность апартеида: все работают сообща, чтобы вернуть себе некоторую независимость от рынка, ведут контрнаступление, устанавливая ценности демократически. Подумайте над этим, как современный общинник.

Конечно, есть проблемы. Пока этот процесс помогает строить общество, он в свою очередь зависит от общества, а совершенных обществ не бывает. Если вы злитесь на своего соседа, или вы вообще не считаете своего соседа частью своего общества, то договориться с ним о бюджете будет труднее, чем с кем-либо другим. Общественное бюджетирование критиковалось за то, что оно исключает самых бедных, за то, что оно привлекает людей для решения отдельной задачи, и после её решения некоторые люди вообще перестают участвовать в процессе. Для по-настоящему демократической организации и демократического бюджетирования эти проблемы существенны, но преодолимы.

Работу с угнетёнными группами следует поддержать системой индивидуальных и коллективных прав, которые смогут предотвратить коллективную диктатуру. Кроме текущих перемен, есть также более глубокие способы заняться обойдёнными, взявшись за материальные основы неравенства в обществе. Рассмотрите показатели средней продолжительности жизни, общественного участия женщин, счастья и все остальные показатели успешности государства. Вы обнаружите, что самые успешные демократические государства – это те, в которых больше равенства. То, что верно на государственном уровне, также верно на местном уровне. Парадокс состоит в том, что для создания демократии, в которой каждый сможет участвовать, полезно иметь общество, в котором уже имеется относительное равенство и начала демократии. Этот парадокс напоминает известную шутку: заблудившийся путник спрашивает у дурака, как лучше всего добраться до города. Дурак отвечает: «На вашем месте, я шёл бы не отсюда».

/150/ Исходя из того факта, где мы находимся, добираемся, как можем. Одно из достоинств подхода, который полагается на местную демократию, в том, что она содержит встроенные механизмы обучения. Учатся на ошибках, как выяснили общественные организации США, работающие ради права на город. США – родина растущего числа организаций, объединяющих граждан и иммигрантов. Одна из старейших – Союз Арендаторов и Рабочих (САР), штаб-квартира которой находится недалеко от Белого Дома, в Александрии, штат Виржиния. Там в 1986 году афроамериканцы и община сальвадорских беженцев объединились, чтобы бороться против выселений тысяч людей, проводившихся владельцами трущоб в городском районе Арландрия. Начавшись с группы афроамериканских активистов, «Союз Арендаторов и Рабочих» собрался и построил в США одно из самых ярких и активных общественных движений за права.

Это был тот случай, когда с самого начала учатся на личном опыте. Как признался руководитель организации, Джон Лисс, «каждый день были ошибки». Эта организация получала разные уроки, от «не зная броду, не суйся в воду», до «не позволяй адвокатам соглашаться на уступки без твоего ведома!» Если взять конкретный пример, участники этой организации разработали, развили, боролись и добились подписания «Указа о прожиточном минимуме». Как часть этого процесса, профсоюз металлургов изучил тактику и стратегию, когда мобилизация людей проводится звонком в домашнюю дверь – тактика, новая для большинства профсоюзов. К тому же, «люди без документов» успешно провели кампанию за право голосовать на выборах местного совета, научившись быть частью государства, а не его жертвой. Если результаты этих кампаний важны, то сам процесс жизненно важен. По словам профессора Дана Мошенберга, организатора САР, «очертания города формируются в борьбе за право на город».

/151/ Этот процесс действует, но далёк от совершенства. По целому ряду показателей, общественное управление строит наилучшее общество. ²² Ошибки на пути неизбежны, но их совершают люди, которые сами ощутят последствия этих ошибок. Таков путь совершенствования учреждений, государств и корпораций. Бюрократы склоны взваливать на других ответственность за свои ошибки. И даже те чиновники, которые пришли к должности в результате голосования, после отставки могут с комфортом устроиться в частном секторе, от которого должны были нас защищать. Буш, Чейни, Рамсфильд – хорошо устроились после отставки.

Существует график обучения во всех видах общественных действий, открытый социальной наукой в мире общественной борьбы. Эта кривая оказалась верной в каждой среде, которую я изучал: от мелкого поселения из лачуг, до величайшей страны – Китая. Для посторонних по-прежнему трудно собрать воедино точную картину того, что происходит в Китае за официальным фасадом, но можно получить приблизительную картину. Право на забастовку было изъято из китайской конституции в 1982 году под предлогом, что «рабочие не нуждаются в забастовках, поскольку они сами – владельцы средств производства». Но, в зависимости от того, каким источникам вы доверяете, в 2006 г. состоялось от 50000 до 100000 «массовых инцидентов» (государственный эвфемизм для обозначения рабочих волнений с численностью более 100 человек). Согласно одного источника, произошло 58000 «инцидентов» за первые 3 месяца в 2009 года. ²³

/152/ Основной источник информации о Китае – Хан Донгфанг, человек, основавший Автономную Федерацию Пекинских Рабочих. После того, как он был арестован, подвергся издевательствам и пыткам, потерял легкое от туберкулеза, он договорился со своими соратниками по Федерации, и теперь живет в изгнании в Гонконге, откуда выступает на радиостанции и веб-сайте за права рабочих. В одном интервью Хан рассказал, как он создал первый независимый профсоюз во время восстания на площади Тяньаньмэнь:

«Рабочие вышли на улицы, потому что, как старшие братья, хотели оказать моральную поддержку студентам, но не было ничего конкретного, что они хотели бы для себя. Когда мы спрашивали фабричных рабочих, они отвечали, что хотят, чтобы правительство лучше обращалось со студентами, и больше ничего. Даже когда мы создали профсоюзную организацию и первый проект её устава, мы записали его общими фразами. Там не было ничего конкретного, такого как льготы, зарплаты, рабочее время, или коллективный договор с предприятием. Хотя мы упомянули фабричную демократию, если мне не изменяет память. Политически и социально в то время мы не умели быть собой, как личности или даже как представители рабочего класса. Мы ещё не научились сосредотачивать мысли на том, в чём нуждаемся. Мы собирались совершить прыжок, но это было впервые, и мы не знали, как прыгнуть». ²⁴

Рабочие в целом не свободны, чтобы организоваться независимо от подконтрольной государству Всекитайской Федерации Профсоюзов (ВФП). К концу 2008 года ВФП добилась некоторых положительных результатов для рабочих. Например, создала профсоюз рабочих торговой сети «Вол-Март». Усилиями этого профсоюза удалось поднять зарплату рабочих на 8%. ²⁵ Для сравнения, в США «Вол-Март» не имеет своего профсоюза.

/153/ Экономический кризис охладил интерес китайского правительства к правам рабочих. И рабочие, особенно недавно ставшие безработными, обрели свой громкий голос. Недавний подъём воинственности рабочих поддержал целый ряд неправительственных организаций. В одном из случаев общественная организация «Яренпинг-центр» обеспечила поддержку тем, кто был уволен за то, что является носителем гепатита В (таких в Китае 130 миллионов человек). Компании «Нокиа» и «Кока-кола» оказались среди тех, против кого были выдвинуты такие обвинения. По некоторым данным, эти транснациональные корпорации проводят дискриминацию на 80% из-за гепатита В. ²⁶ В дополнение к этому виду легальной поддержки, новые технологии связи (интернет и др.) облегчили рабочим возможность заявить о злоупотреблениях, от которых они страдают. А текстовые сообщения позволяют им избежать цензуры, которую иначе могло бы наложить государство.

Эти китайские рабочие борются как-то очень похоже на рабочих в Иммокали. Борются за право остаться, право на справедливое отношение, право высказываться, право управлять вещами, на которые у них нет собственности. Короче говоря, право заниматься политикой, в котором им отказывает коммунистическое правительство Китая. Не меньше, чем обитателям трущоб отказывает в праве заниматься политикой южноафриканский капитализм. ²⁷ Такая политика обязательно включает в себя преодоление неравенства власти. Это происходит не только благодаря непосредственной борьбе, но и благодаря творческому созиданию общественной науки. В которой обычные люди проводят эксперименты, как организоваться, придумать и построить новые общественные отношения.

Это звучит анахронично или чересчур абстрактно. Но можно с уверенностью сказать, что в митинги, собранные онлайн, вовлекаются миллионы участников. Миллионы активистов обращаются к этим проблемам и получают вполне реальные результаты. Движение за Свободное программное обеспечение (СПО) использует широко распространённых девиз: «Бесплатно, как речь, но не как пиво». Другими словами, программное обеспечение отдается бесплатно. А "свобода" в бесплатном программном обеспечении состоит в том, что продукт является вашим, и вы можете им обменяться или поделиться с кем угодно. Бесплатное есть бесплатное, как свобода. Это сильно отличается от случая, когда вы приобрели программное обеспечение компании Эппл или Майкрософт, программы, которое юридически запрещено копировать, раздавать, запрещено вскрывать коды для изучения. По примеру Свободного программного обеспечения, с его широким сотрудничеством и децентрализацией, сегодня миллионы людей делятся своим опытом и пониманием во всём, от браузеров до медицинских информационных систем.

/154/ Вот как описал мне это Майк Линксвэйер, вице-президент Creative Commons: «Мы добровольно восстанавливаем интеллектуальную общину, стараясь вернуть людям неосязаемые товары, отобранные у них в прошлом столетии». Экономически образованный, Линксвэйер способен привести аргументы, доказывающие, что общественная собственность эффективнее частной собственности. Но надо сказать, его самый неотразимый аргумент не об эффективности: «Эффективное программное обеспечение можно написать, и сидя в концлагере». Что бесспорно: в движении СПО больше свободы. Авторы имеют больше независимости, когда требования частной собственности приостановлены, или лучше сказать «на них забили» (пренебрегают). ²⁸

Это тот случай, когда информационные богатства можно размножить и распространить бесплатно. Хотя вещественный мир не такой. Но разница между киберпространством и вещественным миром может оказаться преимуществом. За то время, пока в материальном мире ведутся споры, кому мыть общую посуду, цифровой мир может развить и применить прототип нового управления. «Понадобится несколько поколений, чтобы сделать это с человеческим обществом», – говорит Линксвэйер. В движении за Свободное программное обеспечение всего за двадцать лет развились и распространились демократические и децентрализованные формы управления. Эти навыки нигде не преподавались, им учились, задавая вопросы и делясь опытом. Возможно, самый известный пример – энциклопедия Википедия, которая вербует добровольных сотрудников благодаря тому, что хорошо работает. Нельзя сказать, что она достигла совершенства. Но процесс свободного исправления статей, коллективного вклада и равноправной оценки, обеспичил успех этой интернет-энциклопедии. Кроме возможности найти всё что угодно онлайн, Википедия и движение Свободного программного обеспечения предоставили нечто более тонкое: способ объединиться и сотрудничать, что поощряет нас делиться. Это воспитательный опыт, от которого, думаю, Руссо пришёл бы в восторг, не в последнюю очередь потому, что его можно применить к вещественному миру.

/155/ Есть причины думать, что дух общины, действующий в Википедии, способен повлиять на вещественный мир.

Мир компьютеров генерирует свои собственные экстерналии: информационные технологии ответственны за 2% мировых выбросов парникового газа, столько же, сколько выбрасывает мировая авиация. Британские газеты сообщили, что два поиска в Google вызывают такой же выброс парниковых газов, как кипячение чайника для чашки кофе. А значит, всемирный поиск в Google за один день эквивалентен девяносто одному кругосветному путешествию на самолёте. Рассмотрев эту жалобу, компания Google заявила, что её данные на много ниже. Но поскольку IT-инфраструктура компании является коммерческой тайной, нам приходится принимать это заявление на веру. Движение за Свободное программное обеспечение настаивает на том, чтобы инфраструктура была прозрачной и открытой. Если мир поисковиков будет действовать на более открытых принципах, люди, желающие написать более эффективный код, смогут внести свой вклад. А пока мы можем только просить, чтобы Google расходовал меньше энергии.

Вопросы, поднятые движением за Свободное программное обеспечение, вернули нас в сердцевину частной собственности, и к пониманию, что собственность может сыграть общественную роль. В собственности нет ничего естественного, она – результат договорённости. И современные общественные перемены всякий раз оспаривают границы между общественной и частной собственностью. Идея Джона Локка, что работа над чем-то предоставляет право собственности – не более чем социальное ожидание, но оно растяжимо. Когда никто не пытается захватить коллективный проект, тогда частная собственность уступает место чему-то более открытому, и зависящему в своём выживании только от выдержки и сотрудничества своих творцов. От голодных бунтов до Свободного программного обеспечения – общественные движения находятся на переднем крае реальной политики и экономики. Общественные движения учатся управлять ресурсами, не присваивая их себе.

/156/ Их успех неоценим. Чтобы понять почему, вернёмся к продовольственному суверенитету и климатическим переменам. Учтём, что в мире голодает миллиард человек, и, согласно научным данным, климатические перемены зайдут гораздо дальше, чем ранее ожидалось. В таком случае, умение ценить окружающий мир, не вешая на него ценник, станет средством выживания человечества. Если ещё не поздно.

 

 

(д е в я т ь)