Первая мировая и революции 1917-ого

 

В 1916 Блок был призван на военную службу, однако благодаря хлопотам друзей назначен не в действующую армию, а табельщиком инженерно-строительной дружины Союза земств и городов. На фронте (под Пинском) Блок оставался до марта 1917. → «соловей на сковороде»

А. А. Ахматова:

«И снова я уже после Революции (21 января 1919 г.) встречаю в театральной столовой исхудалого Блока с сумасшедшими глазами, и он говорит мне: “Здесь все встречаются, как на том свете”. А вот мы втроём (Блок, Гумилёв и я) обедаем (5 августа 1914 г.) на Царскосельском вокзале в первые дни войны (Гумилёв уже в солдатской форме). Блок в это время ходит по семьям мобилизованных для оказания им помощи. Когда мы остались вдвоём, Коля сказал: “Неужели и его пошлют на фронт? Ведь это то же самое, что жарить соловьёв”».

 

После Октябрьской революции

 

Вернувшись в Петербург, работал в Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве: редактировал стенограммы показаний бывших царских министров. Февральскую революцию Блок встретил с радостными надеждами. Октябрьский переворот – восторженно. Высшего подъема революционная настроенность Блока достигла в январе 1918, когда им была написана знаменитая, переведенная на многие языки поэма «Двенадцать», стихотворение «Скифы» и статья «Интеллигенция и революция», → в которой Блок призывал своих собратьев-интеллигентов «всем телом, всем сердцем, всем сознанием» слушать «великую музыку будущего», «величавый рев и звон мирового оркестра» – «слушать Революцию».

Одним из первых среди писателей Блок начинает работать в советских учреждениях: состоит членом редакционной коллегии изд-ва «Всемирная литература» (редактирует сочинения Гейне). С 1919 работает в качестве председателя режиссерского управления Большого драматического театра. Работает в правлении Союза писателей.

Годы вслед за 1919 отмечены в Блоке резким упадком настроения, апатией, подавленностью, мрачным отчаянием. Однако из последних, знаковых произведений – стихотворение «Пушкинскому Дому». Одновременно ухудшается физическое состояние Блока. В мае 1921 Блок заболевает воспалением сердечных клапанов. В августе 1921-ого он скончался. → «отсутствие воздуха»

В. Ф. Ходасевич:

«Своё вдохновенное слово о Пушкине он читал последним. На нём был чёрный пиджак поверх белого свитера с высоким воротником. Весь жилистый и сухой, с обветренным красноватым лицом он похож был на рыбака. Говорил глуховатым голосом, отрубая слова, засунув руки в карманы. Иногда... отчеканивал: “Чиновники суть наша чернь, чернь вчерашнего и сегодняшнего дня... Пускай же остерегутся от худшей клички те чиновники, которые собираются направлять поэзию по каким-то собственным руслам, посягая на её тайную свободу и препятствуя ей выполнять её таинственное назначение...” <...>...в той обстановке и в устах Блока речь прозвучала... глубоким трагизмом, отчасти, может быть, покаянием. Автор “Двенадцати” завещал русскому обществу и русской литературе хранить последнее пушкинское наследие – свободу, хотя бы “тайную”. И пока он говорил, чувствовалось, как постепенно рушится стена между ним и залом. В овациях, которыми его провожали, была та просветлённая радость, которая всегда сопутствует примирению с любимым человеком».

 

Творчество Блока как единая книга;

Этапа в творчестве Блока

Преподаватель обращает внимание учащихся, что творчество Блока и ему самому и его исследователям представлялось как единая книга. Также преподаватель цитирует учащимся отрывок из письма А. Блока к А. Белому:

 

«Таков мой путь – «трилогия вочеловечения»: от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес – к отчаянию, проклятиям, «возмездию» и... – к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру, получившего право изучать формы, сдержанно испытывать годный и негодный материал, вглядываться в контуры «добра и зла» – ценою утраты части души».

 

Таким образом, осмысляя свой путь, Блок выделяет три этапа в своём творчестве:

1. И значальная гармония – теза;

2. Лес земной действительности – антитеза;

3. Рождение человека общественного – синтез.

 

1 этап

(1898-1904):

«мгновенья слишком яркого света»:

«Ante Lucem», «Стихи о Прекрасной Даме», «Распутья».

 

Преподаватель предлагает учащимся прочесть стихотворения А. Блока «Ты горишь над высокой горою…», «Вхожу я в тёмные храмы…», «Предчувствую Тебя…» и определить их особенности.

 

* * *

 

Ты горишь над высокой горою,

Недоступна в Своем терему.

Я примчуся вечерней порою,

В упоеньи мечту обниму.

 

Ты, заслышав меня издалёка,

Свой костер разведешь ввечеру,

Стану, верный велениям Рока,

Постигать огневую игру.

 

И когда среди мрака снопами

Искры станут кружиться в дыму,

Я умчусь с огневыми кругами

И настигну Тебя в терему.

 

* * *

 

Вхожу я в темные храмы,

Совершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад.

 

В тени у высокой колонны

Дрожу от скрипа дверей.

А в лицо мне глядит, озаренный,

Только образ, лишь сон о Ней.

 

О, я привык к этим ризам

Величавой Вечной Жены!

Высоко бегут по карнизам

Улыбки, сказки и сны.

 

О, Святая, как ласковы свечи,

Как отрадны Твои черты!

Мне не слышны ни вздохи, ни речи,

Но я верю: Милая – Ты.

 

***

 

И тяжкий сон житейского сознанья

Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

Вл. Соловьев

 

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

 

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, – тоскуя и любя.

 

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

 

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

 

О, как паду – и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

 

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

 

Особенности:

– в центре – образ Вечной Женственности;

Основной идеей философии Владимира Соловьёва, на которого равнялся Блок, была идея Софии – Души Мира. Он понимал её как мистическое космическое существо, объединяющее Бога с земным миром (идея «всеединства»).

София представляет собой вечную женственность в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире. Этот образ встречается в Библии (София Премудрость Божья), но Соловьёву он был открыт в мистическом видении.

Реализация Софии возможна трояким способом: в теософии формируется представление о ней, в теургии она обретается, а в теократии – она воплощается. Задача поэта быть теургом и приблизить Её приход.

– сюжет – встреча лирического героя и Вечной Женственности, недосягаемость Вечной Женственности, страх перед изменением Её образа;

– единая система образов: он (рыцарь, инок), она (божество);

– стиль – молитвенник, мотив храма, церковные реалии (лампады, свечи);

– цветовая гамма: золото, лазурь, белый цвет.

 

Преподаватель разбивает учащихся на 3 микрогруппы и каждой из микрогрупп предлагает сделать красками иллюстрацию к любому из 3-х прочитанных ранее стихотворений.

2 этап

(1904-1908):

«болотистый лес»:

«Пузыри земли», «Ночная Фиалка», «Разные стихотворения», «Город», «Снежная маска», «Фаина», «Вольные мысли»

 

Преподаватель предлагает учащимся прочесть стихотворения А. Блока «Её песни», «Крылья», «Прочь!» и определить их особенности.

Её песни

Не в земной темнице душной
Я гублю.
Душу вверь ладье воздушной –
Кораблю.
Ты пойми душой послушной,
Что люблю.

Взор твой ясный к выси звездной
Обрати.
И в руке твой меч железный
Опусти.
Сердце с дрожью бесполезной
Укроти.
Вихри снежные над бездной
Закрути.

Рукавом моих метелей
Задушу.
Серебром моих веселий
Оглушу.
На воздушной карусели
Закружу.
Пряжей спутанной кудели
Обовью.
Легкой брагой снежных хмелей
Напою.

Крылья

Крылья легкие раскину,Стены воздуха раздвину,Страны дольние покину. Вейтесь, искристые нити,Льдинки звездные, плывите,Вьюги дольние, вздохните! В сердце – легкие тревоги,В небе – звездные дороги,Среброснежные чертоги. Сны метели светлозмейной,Песни вьюги легковейной,Очи девы чародейной. И какие-то печали Издал и,И туманные скрижали От земли. И покинутые в дали Корабли.И какие-то за мысом Паруса.И какие-то над морем Голоса. И расплеснут меж мирами,Над забытыми пирами —Кубок долгой страстной ночи,Кубок темного вина.

 

Прочь!

 

И опять открыли солнца
Эту дверь.
И опять влекут от сердца
Эту тень.
И опять, остерегая,
Знак дают,
Чтобы медленный растаял
В келье лед.
«Кто ты? Кто ты?
Скован дремой,
Пробудись!
От дремоты
Незнакомой
Исцелись!
Мы – целители истомы,
Нашей медленной заботе
Покорись!
В златоверхие хоромы,
К созидающей работе
Воротись!»
– Кто вы? Кто вы?
Рая дщери!
Прочь! Летите прочь!
Кто взломал мои засовы?
Ты кому открыла двери,
Задремав, служанка-ночь?
Стерегут мне келью совы, —
Вам забвенью и потере
Не помочь!
На груди – снегов оковы,
В ледяной моей пещере —
Вихрей северная дочь!

Из очей ее крылатых
Светит мгла.
Трехвенечная тиара
Вкруг чела.
Золотистый уголь в сердце
Мне вожгла!
Трижды северное солнце
Обошло подвластный мир!
Трижды северные фьорды
Знали тихий лет ночей!
Трижды красные герольды
На кровавый звали пир!
Мне – мое открыло сердце
Снежный мрак ее очей!
Прочь лети, святая стая,
К старой двери
Умирающего рая!
Стерегите, злые звери,
Чтобы ангелам самим
Не поднять меня крылами,
Не вскружить меня хвалами,
Не пронзить меня Дарами
И Причастием своим!
У меня в померкшей келье –
Два меча.
У меня над ложем – знаки
Черных дней.
И струит мое веселье.
Два луча.
То горят и дремлют маки
Злых очей.

Особенности:

– изменение её образа: превращение света во тьму;

– демонизм лирического героя;

– резкое расширение пространства и мотив «страшного мира»;

– стихийность реальности

– цветовая гамма: «мятеж лиловых миров».

 

Преподаватель разбивает учащихся на 3 микрогруппы и каждой из микрогрупп предлагает сделать красками иллюстрацию к любому из 3-х прочитанных ранее стихотворений.

Этап

(1908-1921):

«контуры добра и зла»:

«Страшный мир», «Возмездие», «Ямбы», «Итальянские стихи», «Разные стихотворения», «Арфы и скрипки», «Кармен», «Соловьиный сад», «Родина», «О чём поёт ветер».

 

Преподаватель предлагает учащимся прочесть стихотворения А. Блока «В ресторане», «О доблестях, о подвигах, о славе…», «Река раскинулась. Течет, грустит лениво...» и определить их особенности.

В ресторане

Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на жёлтой заре – фонари.

Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как нёбо, аи.

Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: «И этот влюблён».

И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступлённо запели смычки...
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки...

Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка...
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.

Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: «Лови!..»
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.

 

* * *

 

О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПеред мной сияло на столе. Но час настал, и ты ушла из дому.Я бросил в ночь заветное кольцо.Ты отдала свою судьбу другому,И я забыл прекрасное лицо. Летели дни, крутясь проклятым роем...Вино и страсть терзали жизнь мою...И вспомнил я тебя пред аналоем,И звал тебя, как молодость свою... Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слезы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла. Не знаю, где приют твоей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла...Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,В котором ты в сырую ночь ушла... Уж не мечтать о нежности, о славе,Все миновалось, молодость прошла!Твое лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.

На поле Куликовом

Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега.Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога. О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!Наш путь – стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь. Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной – В твоей тоске, о, Русь!И даже мглы – ночной и зарубежной – Я не боюсь. Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь... И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль...Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль... И нет конца! Мелькают версты, кручи... Останови!Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови! Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь...Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь!

Особенности:

– развитие мотивов «цыганщины» и страсти;

– поиск лирическим героем выхода из духовного тупика;

– появление темы Родины: преобладание сверхличных ценностей над личными; оригинальность: Родина не как мать, а как жена;

– просвечивание прежнего светлого образа Вечной Женственности сквозь образ Родины.

 

 

Преподаватель разбивает учащихся на 3 микрогруппы и каждой из микрогрупп предлагает сделать красками иллюстрацию к любому из 3-х прочитанных ранее стихотворений.

Падение вестника

Преподаватель демонстрирует портрет А. Блока, выполненный К. Сомовым, и предлагает обнаружить в характере поэта то, что ещё не поднималось на данном занятии.

Примерный ответ:

сомнабуличность.

 

Преподаватель вновь озвучивает логику прохождения каждого из охарактеризованных этапов по Блоку: «...таков мой путь – «трилогия вочеловечения» (от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес – к отчаянью, проклятиям, возмездию и... – к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру…)».

Преподаватель:

Это логика падения и подъёма. Однако сами стихи Блока последнего этапа опровергают этот оптимистичный взгляд: мотивы страстного и гибельного морока по-прежнему присутствуют в его поэзии.

Точнее определил логику духовного и творческого пути Блока Даниил Андреев, который констатировал возрастание поэтического мастерства Блока, с одной стороны, о его нарастающее духовное падение, с другой.

Причина падения Блока, по Д. Андрееву, в его неосторожном смешении высокого и низкого, любви божественной и любви телесной. Это смешение и привело поэта к ряду трагических духовных подмен: божество подменилось бесом:

«Постоянное переплетение томительно-влюбленного мотива с именем и образом Прекрасной Дамы окончательно погружает все стихи в мглистую, тревожную и зыбкую неопределенность. Чувствуется, что эту неопределенность сам поэт даже не осознает, что он весь – в ней, внутри нее, в романтическом смешении недоговоренного земного с недопроявившимся небесным.

<…>

«Снежная маска» – шедевр из шедевров. Совершенство стиха – завораживающее, форма каждого стихотворения в отдельности и всего цикла в целом – бесподобна, ритмика неповторима по своей выразительности, эмоциональный накал достигает предела. Здесь, как и во многих стихах последующего тома. Блок – величайший поэт со времен Лермонтова. Но возрастание художественного уровня идет параллельно линии глубокого духовного падения. Более того: каждое такое стихотворение – потрясающий документ о нисхождениях по лестнице подмен: это – купленное ценою гибели предупреждение.

<…>

После «Земли в снегу» он прожил еще двенадцать лет. Стихи рождались все реже, все с большими интервалами – памятники опустошенности и поздних, бессильных сожалений. А после «Розы и креста» и художественное качество стихов быстро пошло под уклон, и за целых пять лет ни одного стихотворения, отмеченного высоким даром, мы не найдем у Блока. В последний раз угасающий гений был пробужден Великой Революцией».

(Д. Л. Андреев).

 

ЭТИКА:

Тонкая мистика «Вечно Женственного»; предупреждение о недопустимости смешения земного и небесного.

 

Домашнее задание:

прочесть поэму А. А. Блока «Двенадцать».

 

Тема 14.