Глава III. Народные движения и общественная борьба накануне первой Русской революции

Кризис промышленного производства, безысходное положение русской деревни, правительственная реакция, затянувшаяся на* два десятилетия,— все это неизбежно приводило к резкому обострению социальных и политических противоречий. В начале XX в. революционное брожение охватило самые разные классы и слои населения России. При этом и народное, массовое движение, и выступления оппозиции, и деятельность подполья — все это не только нарастает количественно, приобретая небывалые раньше масштабы, но и меняется качественно, выражается в принципиально новых формах, все более опасных для самодержавной власти. С каждым годом явственней становилась неизбежность революционного взрыва.

Народные движения

Рабочее движение. В начале XX в. заметно активизируется рабочее движение. Именно в это время оно становится массовым, охватывает всю промышленную Россию, причем резко усиливается его политический, антиправительственный характер. Рабочие по-прежнему выступают с требованиями повышения заработной платы, сокращения рабочего дня, улучшения условий труда. Однако под влиянием революционеров забастовки и стачки все чаще проходят под лозунгом «Долой самодержавие!». Существующий государственный строй начинает восприниматься рабочими как главный источник всех зол; свержение этого строя превращается для них в задачу первостепенной важности.

Характерным признаком политизации рабочего движения становятся маевки. Демонстративное празднование 1 мая не могло принести рабочим отдельных предприятий никаких непосредственных выгод. Однако маевки, проходившие одновременно по всей стране, поднимали их над мелкими будничными интересами, давали ощущение общности своего положения и своих интересов со многими сотнями тысяч рабочих России и всего мира, порождали веру в свои силы. В начале века маевки, бывшие раньше редким явлением, становятся общим правилом в крупных промышленных центрах. Все большее количество рабочих демонстрирует таким образом солидарность со своим классом, хотя для многих из них этот праздник оборачивался побоями, тюремным заключением, увольнением с работы. Особенно грандиозная маевка произошла в 1900 г. в Харькове: около 10 тыс. рабочих приняли участие в демонстрации под красными знаменами, лозунгами политической свободы и 8-часового рабочего дня.

Другим новым и очень заметным явлением, свидетельствующим о том, что рабочее движение все решительней выходит за рамки чисто экономической борьбы, были совместные политические демонстрации рабочих и студентов. В 1901 г., после студенческих волнений в Киеве, правительство не только исключило около 200 человек из высших учебных заведений, но и отдало их в солдаты. В ответ на это студенты Москвы, Петербурга, Харькова прекратили занятия и вышли на улицы. Хотя правительственный произвол в этом случае и не затрагивал интересов рабочих, они решительно поддержали студенческий протест, приняв самое активное участие в митингах и демонстрациях.

Рабочие выступления начинают приобретать резкий, боевой характер, приводя к прямым столкновениям с полицией, а иногда и с войсками. Так, в 1901 г. маевка на Обуховском сталелитейном заводе в Петербурге закончилась массовыми увольнениями. В ходе вспыхнувшей в ответ на это забастовки рабочие захватили заводские здания, забаррикадировались там и успешно отбили все атаки полиции. Только бросив против забастовщиков две роты пехотинцев, властям удалось прорвать «Обуховскую оборону» и очистить территорию завода. Вооруженную силу против стачечников власть применила и на Урале, в Златоусте. Здесь в 1903 г. вспыхнули волнения рабочих местного ружейного завода, недовольных тем, как с ними рассчитывается администрация. Полиция снова оказалась бессильной. Тогда на завод был послан отряд пехоты, который несколькими залпами, в упор расстрелял бастующих: 45 человек было убито, более 80 ранено.

Рабочее движение теряло характер разрозненных, стихийных выступлений, каждое из которых не так уж сложно было подавить силой. В начале XX в. волнения рабочих начинают происходить все более организованно, охватывая при этом целые города и регионы. Так, в 1902 г. стачка в Ростове-на-Дону, начавшись в железнодорожных мастерских, вскоре перекинулась на большую часть самых различных предприятий этого крупного промышленного центра. Забастовка, в которой приняли участие более 20 тыс. рабочих, продолжалась три недели и прекратилась только после того, как местные предприниматели пошли на серьезные уступки. Ростовская стачка, по существу, послужила прологом к самым грандиозным событиям в рабочем движении предреволюционной поры — всеобщей стачке рабочих Юга России.

Всеобщая стачка на Юге России. Промышленный кризис ударил с особой силой по Южному району, где преобладали крупные предприятия тяжелой промышленности, сориентированные на выполнение государственных заказов. Многие предприятия здесь либо закрылись, либо заметно сократили выпуск продукции. Тысячи рабочих оказались на улице; у тех, кто удержался на производстве, значительно понизились заработки. Это создавало почву для массовых волнений, чем поспешили воспользоваться профессиональные революционеры, прежде всего социал-демократы, развернувшие на Юге активную пропагандистскую и организационную работу.

1 июля 1903 г. начались стачки в Баку и Одессе. В течение июля — августа забастовочное движение охватило все промышленные центры Кавказа и Украины: Тифлис, Батуми, Киев, Николаев и др. Стачка парализовала промышленную деятельность всего Южного района и стала всеобщей. В ней приняло участие более 200 тыс. человек разных национальностей, занятых в самых различных отраслях промышленного производства.

Борьба рабочих в ходе всеобщей стачки принимала различные формы: экономические и политические забастовки сочетались с демонстрациями и митингами. Как правило, все эти выступления проходили под руководством местной социал-демократии и были хорошо организованы. Требования предъявлялись как экономические — увеличение заработной платы, прекращение увольнений, так и политические — установление свободы собраний, слова, печати и пр. Бастующие разных городов этого обширного региона налаживали связи и оказывали друг другу взаимную поддержку.

Выступления подобного размаха и столь высокой степени организованности оказались полной неожиданностью как для предпринимателей, так и для местных властей. Пресечь стачку в зародыше они оказались не в силах и почти без сопротивления позволили забастовочному движению охватить весь Юг. Только после того как правительство отрядило им в помощь регулярные войска, началось активное подавление стачки. Окончательно усмирить бастующих удалось лишь к концу августа. Однако рабочие на практике убедились и в своих силах, и в относительной слабости своих противников, приобрели навыки организованной борьбы за свои права, сблизились с революционным подпольем. События лета 1903 г. как нельзя лучше подготовили рабочих к участию во всероссийской революции.

Крестьянские волнения. В пореформенной России крестьянские волнения были явлением редким и разрозненным, не доставлявшим правительству особых хлопот. В начале XX в. положение заметно изменилось. Весной 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях волнения охватили более 150 тыс. крестьян, которые за несколько недель разгромили десятки помещичьих имений. При этом запахивалась помещичья земля, отбирались зерно, скот, инвентарь. Против полтавских и харьковских крестьян было брошено 10 тыс. солдат. Участники волнений подверглись жестокой порке, их заставили выплачивать помещикам убытки. Однако, несмотря на это, подобное движение, хотя и не столь мощное, распространилось на другие украинские губернии, Центральный район, Поволжье.

Крестьянские волнения и в начале XX в. по-прежнему оставались стихийными, неорганизованными; их участники не выдвигали политических требований, не выступали против власти; они хотели лишь получить тот минимум прожиточных средств, в которых им эта власть отказывала. Однако тем более характерно, насколько массовым было это движение, как единодушно, не сговариваясь, действовали многие тысячи крестьян разных губерний. Все это ясно свидетельствовало о том, что доведенное до отчаяния крестьянство также становилось серьезной революционной силой.

Вопросы и задания

1. В чем проявлялся политический характер российского рабочего движения? 2. Почему всеобщую стачку на Юге России называли «генеральной репетицией» первой русской революции? 3. Чем отличались крестьянские волнения от выступлений рабочих? Что из них было опаснее для самодержавия?

Революционное подполье

Образование партии эсеров.Конец XIX — начало XX в. стали временем консолидации революционных сил и образования партий социалистов-революционеров (эсеров) и социал-демократов (эсдеков). Эсеровское движение имело довольно глубокие корни — оно во многом продолжало традиции революционного народничества. После убийства Александра II в 1881 г. и последовавшего вскоре разгрома «Народной воли» революционное народничество долгое время находилось в состоянии тяжелейшего кризиса. Правда, даже в пору жестокой реакции, восторжествовавшей в России после прихода к власти Александра III, у этого течения находилось немало последователей, особенно в среде студенческой молодежи, которые пытались создавать подпольные организации и бороться за свои идеалы революционными средствами. Однако политическая полиция в эти годы работала весьма профессионально и, как правило, пресекала подобную деятельность в зародыше.

Лишь в самом конце XIX в. после многих провалов и потерь наследникам революционного народничества, помимо мелких кружков и группировок, удалось создать несколько региональных организаций: Союз социалистов-революционеров, базировавшийся в центральных, северных и поволжских губерниях; Партию социалистов-революционеров, влияние которой простиралось на южнорусские губернии и Украину; Рабочую партию, имевшую свои группы на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Все эти близкие друг другу в идейном отношении организации стремились к объединению, однако преодолеть разобщенность никак не удавалось.

В конце концов эсеры перенесли организационную деятельность за границу. В 1901 г. на съезде в Берлине, где собрались представители всех значительных региональных эсеровских организаций и большинства более мелких групп и кружков, было провозглашено образование единой для всей России Партии социалистов-революционеров. Главным партийным органом стал журнал «Революционная Россия». Организации, вошедшие в партию, довольно долго сохраняли значительную самостоятельность: общую программу и устав эсеры приняли только на своем официальном первом съезде, состоявшемся в самый разгар революции — в конце 1905 — начале 1906 г. Но и после этого партия эсеров в организационном отношении оставалась довольно рыхлой и аморфной: она изобиловала случайными людьми; ЦК, находившийся, как правило, за границей, с трудом подчинял своему влиянию местные ячейки; указания партийного руководства нередко нарушались.

Программа, разрабатывавшаяся такими руководителями эсеровской партии, как В. М. Чернов, М. Р. Гоц, М. А. Натансон и др., имела много общего с установками революционных народников. Прежде всего это касалось идеи об особом, некапиталистическом пути России к социализму — через крестьянскую общину. В соответствии с этим была сформулирована наиболее важная, аграрная часть эсеровской программы, которая предусматривала социализацию земли. Эсеры предполагали, уничтожив частную собственность на землю, передать ее в пользование общинам, которые, следуя вековым традициям, будут осуществлять уравнительное распределение земли. Подобное решение аграрного вопроса совпадало со стремлением значительной части крестьянства. Однако эсеры, несомненно, ошибались, считая, что социализация земли открывает путь к становлению социалистических отношений в деревне. В условиях бурного развития капитализма и необратимого распада общины подобная мера неизбежно должна была привести к быстрому перераспределению земли и концентрации ее в руках зажиточного крестьянства.

Что касается политической части программы, то здесь эсеры выступали за свержение самодержавия и созыв на основе всеобщих равных выборов Учредительного собрания, которое должно было определить характер государственного строя послереволюционной России. У эсеров была твердая уверенность, что большинство населения выскажется за демократическую республику.

В борьбе за революционные преобразования эсеры предполагали опираться на народные массы, включая в это широкое понятие прежде всего крестьян, а также рабочих и городское мещанство. В этой среде эсеры вели свою агитацию, которая приносила определенный успех в городе и значительно меньший — в деревне. Больше всего партия эсеров привлекала интеллигенцию, особенно интеллигентную молодежь.

Эсеры считали индивидуальный террор одним из важных средств революционной борьбы. В 1902 г. в эсеровской партии создается террористическая Боевая организация. На деятельность ВО из партийной кассы отпускались значительные средства; формально подчиняясь ЦК партии, она пользовалась почти неограниченной самостоятельностью. В мае 1903 г. ее возглавил тайный агент полиции Е. Азеф. В 1903—1904 гг. боевики совершили ряд успешных терактов. Убив министров внутренних дел Д. С. Сипягина и В. К. Плеве, БО приобрела огромную популярность и в партии и в русском обществе.

Становление российской социал-демократии. Российское социал-демократическое движение, в отличие от эсеровского, было относительно молодо и не имело сколько-нибудь значительных традиций в прошлом России. Зато оно опиралось на марксизм — учение, основательно разработанное теоретически и имевшее много сторонников в Западной Европе. Долгое время марксизм воспринимался в среде русских революционеров и представителей оппозиции как учение интересное, перспективное, но способное сыграть серьезную практическую роль только на Западе, в развитых капиталистических странах, так как К. Маркс делал ставку на сильный пролетариат, предполагая, что переход к социализму возможен только после создания развитых капиталистических отношений. В России же, где пролетариат долгое время составлял значительно меньше 1% населения, а социально-экономические отношения были опутаны массой феодальных пережитков, марксизм, казалось, мог возбуждать лишь чисто теоретический интерес.

Однако по мере развития в России капиталистических отношений, формирования промышленного пролетариата марксизм приобретал все большую популярность. Образование в 1883 г. за границей, в Женеве, первой марксистской группы «Освобождение труда», возникновение отдельных марксистских кружков в России и, наконец, организация в 1895 г. «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» во главе с В. И. Лениным — вот основные вехи становления российской социал-демократии в конце XIX в.

Поначалу социал-демократы стремились упрочить и расширить свое влияние прежде всего в интеллигентской среде — новое движение остро нуждалось в умных, знающих, талантливых агитаторах и пропагандистах марксистских идей. Однако уже петербургский «Союз борьбы» начинает решать более сложные задачи. Это была строго централизованная, дисциплинированная организация, объединившая около 30 социал-демократических групп — практически всех активных марксистов российской столицы. «Союз борьбы» стремился установить контакты с рабочим движением, внедрить в него марксистскую идеологию и подчинить социал-демократическому руководству. «Союз» сыграл серьезную роль в организации забастовочного движения рабочих текстильных предприятий Петербурга в конце 1895—1896 г.

Петербургский «Союз борьбы» послужил образцом организации и практической деятельности для всей российской социал-демократии. Во второй половине 1890-х гг. по его подобию возникают «Союзы борьбы» в Москве, Киеве, Екатеринославе, Одессе и других городах. Как и эсеры, социал-демократы начинают стремиться к единству, к созданию общероссийской партии. Однако и у них первая попытка объединиться окончилась неудачей. На съезде, состоявшемся в 1898 г. в Минске, социал-демократы так и не сумели преодолеть разногласия между местными организациями и сплотить их в единую партию. Вскоре после съезда почти все его участники были арестованы; «Союзы борьбы» в Петербурге, Киеве, Екатеринославе подверглись беспощадному разгрому.

После этого лидерам социал-демократии стало ясно, что создание партии требует серьезной подготовки — как идеологической, так и организационной. Огромную роль в этой подготовке сыграла нелегальная газета «Искра», начавшая выходить с конца 1900 г. «Искра» не только пропагандировала марксистские идеи и агитировала за конкретные формы борьбы; она стала своеобразным организатором российской социал-демократии. Вокруг руководящего ядра, издававшего газету за границей, сплачивался круг «агентов» «Искры» — профессиональных революционеров, доставлявших отдельные номера местным партийным организациям. Те, в свою очередь, распространяли газету среди рабочих своего региона. Таким образом налаживались прочные связи между центром и местами, создавалась структура, которая позволяла сплотить разрозненные организации в единое целое. Полтора года такой работы сделали вполне реальным создание общероссийской социал-демократической партии.

II съезд РСДРП. В 1903 г., сначала в Брюсселе, а затем в Лондоне, прошел II съезд РСДРП. В отличие от эсеров, социал-демократы изначально очень четко определили свою социальную опору — рабочий класс. Однако, поскольку кадровый, потомственный пролетариат и в начале XX в. составлял |немногим более 1% населения России, перед эсдеками остро встали вопросы о роли пролетариата в надвигавшейся революции, его союзниках, целях, которые он должен ставить перед собой. При обсуждении программы партии все эти вопросы вызвали бурную полемику, в ходе которой делегаты разделились на две противостоящие друг другу группировки.

«Мягкие» искровцы (будущие меньшевики), среди которых особенно выделялся Л. Мартов, считали, что в грядущей буржуазно-демократической революции ведущая роль будет принадлежать буржуазии; пролетариату же нужно действовать в тесном союзе с ней. Затем, в случае победы революции, должен наступить достаточно длительный период быстрого, ничем не скованного капиталистического развития России, которое укрепит рабочий класс и позволит ему бороться за социалистические преобразования. В этой борьбе следовало, в частности, широко использовать те легальные возможности, которые предоставит новый буржуазно-парламентарный строй.

С точки зрения «твердых» искровцев (будущих большевиков), возглавляемых В. И. Лениным, гегемоном революции предстоит стать именно пролетариату, опирающемуся на крестьянство. Буржуазия же революционной силой вообще не является. Добившись победы в буржуазно-демократической революции, пролетариат должен сделать все возможное, чтобы как можно скорее превратить ее в социалистическую: захватить власть и установить свою диктатуру, которая сверху проведет все необходимые перемены.

Программа РСДРП, принятая на съезде, состояла из двух частей. Программа-минимум определяла задачи партии на этапе буржуазно-демократической революции — свержение самодержавия и установление демократической республики; всеобщее избирательное право и демократические свободы; широкое местное самоуправление и право наций на самоопределение; 8-часовой рабочий день; возвращение крестьянам отрезанных в 1861 г. от их надела земель и отмена выкупных платежей. В целом эта программа носила ничуть не более революционный характер, чем эсеровская, а в аграрном вопросе была скорее ближе к либеральной — впрочем, с точки зрения эсдеков, это вообще был вопрос вторичный. Но зато программа-максимум, которая определяла установление диктатуры пролетариата как главную, конечную цель партии, ставила РСДРП в совершенно особое положение, превращая ее в крайнюю, экстремистскую организацию, не склонную к уступкам и компромиссам, к последовательному сотрудничеству с представителями других классов. То, что программа-максимум была принята съездом, знаменовало серьезную победу Ленина и его соратников.

«Твердые» искровцы добились также серьезного успеха и при обсуждении другого важного вопроса: Устав, принятый съездом, предусматривал создание партии максимально централизованной, с безоговорочным подчинением низших органов высшим и строжайшей дисциплиной. Попытка «мягких» искровцев несколько смягчить этот суровый устав привела к успеху лишь в одном случае — в вопросе о членстве в партии. Ленин настаивал на том, что членом партии может быть лишь тот, кто лично участвует в работе одной из партийных организаций, подчиняясь строгой партийной дисциплине. Мартов предложил удовлетвориться «личным содействием» — речь могла идти о материальной помощи, хранении нелегальной литературы и других формах пассивного содействия партии. При голосовании незначительным большинством была принята мартовская формулировка.

Преобладание сторонников Ленина сказалось и при выборах в руководящий орган партии — Центральный Комитет, где они получили заметное большинство. Именно после этих выборов их стали называть большевиками, а их противников — меньшевиками. Таким образом, уже у самых истоков социал-демократии в ней образовались два течения. Позже, в 1905 г., идейные разногласия привели к организационному расколу: большевики и меньшевики образовали самостоятельные партии, судьба которых в русском революционном движении оказалась различной. Меньшевикам так и не удалось отыскать для себя прочную социальную опору; в большинстве своем они оказались отвлеченными теоретиками, склонными скорее к научной, чем к практической деятельности. Большевики же под руководством Ленина быстро превратились в сравнительно немногочисленную, но чрезвычайно сплоченную партию. Они успешно налаживали связи с пролетариатом и умело манипулировали им, становясь серьезной и опасной силой.

Вопросы и задания

1. Сравните программные установки эсеров и социал-демократов. В чем вы видите принципиальную разницу? 2. Какие черты делали позицию большевиков наиболее радикальной и бескомпромиссной в русском общественном движении?

Либеральная оппозиция

Земское движение. В конце XIX — начале XX в. все организованней становилось и либеральное крыло русского общественного движения. Его составляли люди, которых объединяло неприятие революционного насилия. Либералы продолжали надеяться на то, что правительство сможет вывести страну из тупика, идя по пути последовательных, хорошо продуманных реформ. Однако чем дольше царствовал Николай II, тем призрачней становились эти надежды.

В конце XIX в. либеральные тенденции по-прежнему наиболее ярко проявлялись в земстве — и не случайно. В условиях самодержавного правления земские органы были основными легально существующими опорными пунктами для либеральной деятельности. В них либерально настроенное дворянство училось решать конкретные проблемы местного хозяйства, народного просвещения и пр., получало необходимые организационные навыки.

По мнению земских либералов, именно земство должно было стать основой конституционных преобразований в России. Для этого следовало лишь достроить систему органов местного самоуправления. В это время она представляла собой структуру, состоящую из двух уровней: по уездам местное население избирало уездные земские собрания, которые из своего состава выдвигали представителей в губернские земские собрания. Либералы считали, что этот процесс нужно довести до логического конца и создать третий уровень: на основе губернских земств организовать Всероссийский представительный орган, предоставив ему возможность участвовать в законодательной работе. Если бы это было сделано, то Россия, по их мнению, совершила бы переход от деспотического государственного устройства к конституционному.

Именно эти соображения в самой осторожной форме выражались в 1896 г. в адресах земства Николаю II. Резко отрицательная реакция молодого царя не могла пресечь устремлений земских либералов к конституционному строю. Важным шагом на этом пути они считали создание своего координационного центра, который, с одной стороны, позволил бы земцам лучше организовать практическую деятельность, с другой — наладил бы связи между земскими деятелями разных губерний.

Однако неоднократные попытки земцев создать подобный орган в виде легально действующего совещания руководителей земств или периодически собиравшихся земских съездов наталкивались на решительное противодействие правящей бюрократии, которая не собиралась ни с кем делиться своей властью. Земцам постоянно напоминали о том, что они не имеют права выходить в своей деятельности за рамки местных, уездных и губернских проблем. Любое действие, направленное на то, чтобы консолидировать земское движение, придать ему общероссийский характер, рассматривалось правительством как противозаконное.

В этих условиях земские лидеры рискнули пойти на нарушение правительственных запретов и объединиться негласно. В 1899 г. они создали кружок «Беседа», внешне имевший характер частного «дружеского собрания». В этот кружок входили люди разных взглядов. С одной стороны, здесь были убежденные сторонники конституционной монархии — братья Павел и Петр Долгоруковы, Д. Н. Шаховской, Ф. А. Головин, которые считали необходимым ограничить полномочия царской власти представительным законодательным органом типа парламента. С другой — запоздалые славянофилы, «последние рыцари самодержавия», Д. Н. Шипов, М. А. Стахович, Н. А. Хомяков, стоявшие за традиционную, неограниченную царскую власть. Однако они хотели, чтобы самодержец управлял, сообразуясь с народным мнением, которое должен доносить до него представительный законосовещательный орган типа древнего Земского собора. Впрочем, в конкретных условиях господства самодержавно-бюрократического строя подобные разногласия не могли помешать конституционалистам и славянофилам найти общий язык и составить достаточно единую и цельную оппозицию власти.

Считая преждевременным четко формулировать свою политическую программу, «Беседа» предпочитала оставаться на почве практической земской деятельности. Кружок немало сделал для того, чтобы эта деятельность приобрела как можно более эффективный характер. Его участники стремились преодолеть несогласованность в работе отдельных земств, установить между ними прочные связи. На средства членов кружка издавались так называемые сборники «Беседы» — «Нужды деревни», «Политический строй» и пр. Эти сборники, в подготовке которых приняли участие виднейшие русские ученые — историки, юристы, экономисты, сыграли важную роль в идейном становлении либерализма, в разработке его представителями конкретных политических и экономических программ преобразования России.

Идейные течения в интеллигентской среде. Другим источником либерализма, помимо земцев-помещиков, являлась интеллигенция. Эта среда, в отличие от земской, была весьма неоднородной в социальном, имущественном и, соответственно, идейном отношении. Среди интеллигентской верхушки — университетской профессуры, известных юристов и др.— большой популярностью пользовались конституционные настроения. Конституционалисты — П. Н. Милюков, В. И. Вернадский, А. А. Корнилов и др.— поддерживали тесные связи с земскими лидерами. В конце XIX — начале XX в. сторонники политических преобразований группировались вокруг газеты «Русские ведомости» и журнала «Русская мысль».

Но в интеллигентской среде существовали и такие течения, для представителей которых политические реформы играли второстепенную роль. Гораздо больше их волновало бедственное положение масс; они считали жизненно необходимыми преобразования социально-экономического характера. Прежде всего это касалось либеральных народников. Либеральное народничество сосуществовало с революционным на протяжении всех последних десятилетий XIX в. Так же как и их революционно настроенные единомышленники, либералы от народничества были уверены в том, что в России победит общинный социализм. Однако, в отличие от революционеров, они рассчитывали добиться этого мирным путем: через организацию финансовой помощи крестьянству, ликвидацию путем реформ крестьянского малоземелья, развитие сельской кооперации. Именно в среде либерального народничества возникла весьма популярная в конце XIX в. теория «малых дел», нацеливавшая интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян — в земских школах, больницах, волостных правлениях и т. п. Представители этого течения — врачи, учителя, статистики — составили самую значительную часть «идейной» земской интеллигенции. Наиболее яркими лидерами либерального народничества являлись сотрудники журнала «Русское богатство» — Н. К. Михайловский, В. Г. Короленко, Н. Ф. Анненский, А. В. Пешехонов и др.

Еще в середине 1890-х гг. оформился «легальный марксизм» — идейное течение, представленное небольшой группой чрезвычайно талантливых ученых и общественных деятелей (П. Б. Струве, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. И. Туган-Барановский). В середине — второй половине 1890-х гг. «легальные марксисты» очень много сделали для распространения нового учения в русском обществе. Они убедительно доказывали неизбежность и необратимость распада старых, феодальных и утверждения новых, капиталистических отношений. «Легальные марксисты» были убеждены, что, несмотря на все издержки, становление крупного промышленного производства является благом для России, и призывали идти «на выучку к капитализму» (П. Б. Струве). В ожесточенной полемике с либеральным народничеством, развернувшейся в это время на страницах русской печати, «легальные марксисты» сотрудничали с революционными.

Однако это сотрудничество не могло продолжаться долго. Неприятие «легальными марксистами» революционных методов борьбы, их отчетливое стремление не к разжиганию, а к смягчению классовых антагонизмов, разъедавших Россию,— все это неизбежно превращало их в противников социал-демократии как большевистского, так и меньшевистского образца. К тому же и социализм «легальные марксисты» воспринимали не как партийную установку, которая во что бы то ни стало должна быть воплощена в жизнь, а как высокий, но несколько абстрактный идеал, обращенный в далекое будущее. В конце XIX в. после ряда полемических столкновений, в которых главную роль играли Струве и Ленин, «легальные марксисты» разрывают всякие отношения с социал-демократами. В то же время начинается их сближение с «конституционалистами». Это сближение отчетливо проявилось на страницах журнала «Полярная звезда», издававшегося Струве в начале XX в.

Примерно в то же время — в конце XIX — начале XX в.— «либеральное крыло» оформляется и внутри самой социал-демократии. Здесь складывается группа «экономистов» (А. С. Мартынов, С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова и др.). имевших во взглядах немало общего с «легальными марксистами». В полном соответствии со своим названием они стремились придать рабочему движению исключительно экономический характер. По мнению «экономистов», пролетариат должен был бороться за улучшение условий труда, повышение зарплаты, сокращение рабочего дня и т. п. Они считали, что любое привнесение в эту борьбу политических лозунгов носит искусственный характер, заставляет рабочих отвлекаться на решение посторонних, чуждых им проблем. Борьбу за политическое преобразование России, по мнению «экономистов», должны вести либералы. Марксисты же, в их понимании, становились своего рода связующим звеном: им следовало активно помогать рабочим в экономической борьбе и в то же время сотрудничать с либералами — в политической.

«Союз освобождения». При всех своих идейных разногласиях оппозиционные течения сходились в одном: все они рассчитывали на мирное развитие России. Однако для этого необходимы были уступки со стороны самодержавия, реформы. Поскольку же правительство Николая II проводило откровенно реакционный курс, оппозиционеры разных толков все более сплачивались в едином стремлении потеснить самодержавно-бюрократическую власть, добиться того, чтобы она допустила к управлению государством представителей общества и народа. Это стремление захватывало даже тех, кто считал конституционные преобразования вторичными: ведь с каждым годом становилось все ясней, что, пока правящая бюрократия обладает всей полнотой власти, в России не будет вообще никаких серьезных реформ.

Важную роль в консолидации либеральных сил сыграл журнал «Освобождение», издававшийся за границей с 1902 г. Инициаторами этого издания были интеллигенты-«конституционалисты», деньги дали богатые либералы-земцы, а редактором стал недавний «легальный марксист» Струве. Несмотря на серьезные трудности с переправкой через границу, журнал неплохо расходился и пользовался популярностью в либеральном обществе. Благодаря журналу, налаживались организационные связи и вырабатывалась единая программа, на основе которой удалось создать единый блок из представителей различных оппозиционных течений.

Этот блок получил свое оформление в 1904 г. в Петербурге. Здесь был созван съезд, учредивший «Союз освобождения». В высший орган «Союза» — совет — вошли в равном количестве (по 6 человек) земские либералы и представители интеллигенции, среди которых были и либеральные народники, и «легальные марксисты», и «экономисты». В программе «Союза» содержались весьма умеренные экономические требования: отчуждение путем выкупа части помещичьих земель, ликвидация отрезков, оказание финансовой помощи крестьянству и пр. Сами авторы программы не скрывали, что подобные требования играют вспомогательную роль: с их помощью либералы надеялись обеспечить себе сочувствие и поддержку народных масс. Центральным пунктом программы «Союза» был созыв Учредительного собрания, которому предстояло провозгласить конституцию Российского государства. Каким должно стать это государство, идеологи «Союза» сознательно не конкретизировали, чтобы не вызывать идейных раздоров среди представителей различных оппозиционных течений, входивших в эту организацию.

«Союз» объявлял самодержавие своим главным врагом, революционное движение рассматривалось как возможный союзник. Подобная позиция выражалась как в резкой критике самодержавной власти, так и в одобрении различных революционных выступлений, до терактов включительно. Эта явная измена одному из главных принципов либерализма — неприятию революционного насилия — лишний раз свидетельствовала о том, до какого ожесточения дошла политическая борьба в России в начале XX в.

Вопросы и задания

1. Почему именно земство в конце XIX в. было оплотом либералов в России? Какие задачи ставил перед собой земский либерализм? 2. Сравните либеральных народников с эсерами, «легальных марксистов» — с социал-демократами. В чем вы видите основную разницу между ними? 3. Охарактеризуйте программные установки «Союза освобождения». Определите его сходство и различие с программой земского либерализма.