Общественно-политическая и культурная жизнь страны

Послевоенные настроения в обществе. Состояние дел в общественно-политической области вызывало серьезное беспокойство И. В. Сталина и его окружения, ибо там явственно обозначились процессы, подтачивавшие устои режима личной власти.

Война отчасти разрядила удушливую общественную атмосферу 30-х гг., поставила многих людей в условия, когда они должны были критически мыслить, инициативно действовать, брать ответственность на себя. К тому же миллионы советских граждан — участники освободительного похода Красной Армии (до 10 млн.) и репатрианты (5,5 млн.) — впервые лицом к лицу столкнулись с «капиталистической действительностью». Разрыв между образом и уровнем жизни в Европе и СССР был столь разительным, что они, по свидетельству современников, испытали «нравственный и психологический удар». И он не мог не поколебать утвердившиеся в сознании людей социальные стереотипы.

Историки, изучая архивы ЦК ВКП(б) и органов госбезопасности, выявили немало документов, где фиксировалось устрашавшее власти «брожение умов» в разных социальных слоях населения страны.

«На протяжении 1945 —1946 гг. я очень близко столкнулся и изучил жизнь ряда колхозов Брянской и Смоленской областей,— писал в апреле 1946 г. секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову коммунист-фронтовик Н. М. Мельников.— То, что я увидел, заставило меня обратиться к Вам... Как коммунисту мне больно выслушивать от колхозников такой вопрос: «Не знаете, скоро ль распустят колхозы?» Свой вопрос, как правило, они мотивируют тем, что «жить так нет сил дальше». И действительно, жизнь в некоторых колхозах невыносимо плохая». Об этом же с болью в сердце писала летом 1952 г. лично И. В. Сталину автор сценария популярного фильма «Сельская учительница» литератор М. Н. Смирнова, побывавшая в 22 колхозах Калужской области. Только в трех из них положение было более или менее сносным. «Остальные девятнадцать,— писала она,— считаются рядовыми и отстающими, то есть такими, где колхозники в лучшем случае получают на трудодень 200—300 граммов хлеба, а в худшем — ни грамма. Трудно себе представить жизнь этих людей, которые работают даром. Чем же они живут, что едят? Едят они картошку с приусадебного участка, картошкой же выкармливают свиней, но ни салом, ни мясом их не пользуются. Деньги, вырученные от продажи поросят, целиком идут на уплату госналога и на самые насущные нужды (как соль, кепка, чугунок). О мыле даже не помышляют, обходясь щелоком... Одежда исключительно ветхая, часто домотканая, древние рваные зипуны, лапти с онучами, опорки». В таких условиях, заканчивает свое письмо Смирнова, «люди потеряли главное: перспективу улучшения жизни», что негативно сказывается на их настроениях...

В среде интеллигенции широко распространились надежды на экономические реформы и смягчение политического режима, на налаживание культурных контактов с США, Англией, Францией, не говоря уже о странах «народной демократии». Тем более что ряд внешнеполитических акций СССР укреплял эти надежды. Так, в 1948 г. ООН во Всеобщей декларации прав человека, подписанной и советским представителем, торжественно провозглашала право каждого человека на свободу творчества и передвижений независимо от государственных границ.

В ряде городов (Москве, Свердловске, Челябинске и др.) возникли молодежные антисталинские группы. Наиболее крупной из них была воронежская (1947 г.), насчитывавшая до 60 человек. Ее участники, обеспокоенные экономическим положением страны, «обожествлением Сталина», пришли к выводу о необходимости созыва чрезвычайного партийного съезда и изменения политики ВКП(б). Конспиративная группа была раскрыта осенью 1949 г., ее активисты осуждены на срок от двух до 10 лет «за клевету на внутреннюю и внешнюю политику советского правительства, на материальное положение трудящихся, на руководство партии».

Свежие общественные настроения нашли отклик даже в среде обновившейся за годы войны номенклатуры. В 1946— 1948 гг. при составлении и обсуждении в узком кругу проектов новых Конституции СССР и программы ВКП(б), в письмах, поступавших в ЦК партии, номенклатурными работниками были высказаны предложения, способные вывести страну на путь известной демократизации: об ограничении срока пребывания в партийных и советских органах, о выдвижении нескольких кандидатов на выборах депутатов в Советы и т. п.

Ситуация усугублялась открытым вооруженным сопротивлением советской власти в присоединенных накануне войны республиках Прибалтики и западных областях Украины и Белоруссии. Антиправительственное партизанское движение втянуло в свою орбиту десятки тысяч бойцов как убежденных националистов, опиравшихся на поддержку западных спецслужб, так и простых людей, много претерпевших от нового режима, потерявших дома, имущество, родных. С повстанчеством в этих районах было покончено лишь в начале 50-х гг.

Политика Сталина. Столкнувшись с симптомами политической нестабильности, нараставшего общественного напряжения, сталинское руководство предприняло действия по двум направлениям. Одно из них включало меры, в той или иной степени адекватные ожиданиям народа и направленные на активизацию общественно-политической жизни в стране, развитие науки и культуры.

В сентябре 1945 г. было отменено чрезвычайное положение и упразднен внеконституционный орган власти — ГКО. Затем прошли перевыборы Советов всех уровней, обновившие депутатский корпус, сформированный еще в 1937 —1939 гг. К началу 50-х гг. возросла коллегиальность в работе Советов за счет большей регулярности созыва их сессий (примерно в два раза по сравнению с 1946 г.), увеличения числа постоянных комиссий. В соответствии с Конституцией были впервые проведены прямые и тайные выборы народных судей и заседателей.

После долгого перерыва возобновились съезды общественных и политических организаций СССР. В 1948 г. прошел 1-й Всесоюзный съезд композиторов, в следующем году — съезды профсоюзов и комсомола (спустя соответственно 17 и 13 лет после предыдущих). А в 1952 г. состоялся XIX съезд компартии, переименовавший ВКП(б) в КПСС. Из политического лексикона ушли слова «большевик», «большевистская партия», вызывающие у слишком многих людей тяжелые воспоминания (как еще раньше — слова «нарком» и «наркомат»: в 1946 г. первая сессия Верховного Совета приняла закон о преобразовании СНК в Совет Министров, а наркоматов — в министерства). Партийному съезду предшествовали отчетно-выборные собрания в первичных парторганизациях, в ходе которых началась постепенная замена назначаемых туда сверху парторгов ЦК ВКП(б), ЦК республиканских компартий, обкомов и т. п.

Несмотря на крайнее напряжение госбюджета, значительная часть которого расходовалась на финансирование военных программ, были изысканы средства на развитие науки, народного образования, учреждений культуры. В годы четвертой пятилетки создаются Академия художеств СССР, Академии наук в Казахстане, Латвии и Эстонии, почти на треть увеличивается число научно-исследовательских институтов. Открываются новые университеты (в Кишиневе, Ужгороде, Ашхабаде, Сталинабаде). В короткий срок была восстановлена введенная в начале 30-х гг. система всеобщего начального образования, а с 1952 г. обязательным становится образование в объеме семи классов, открываются вечерние школы для работающей молодежи. Начинает регулярное вещание советское телевидение.

Одновременно с этими мерами, носившими в части демократизации политического режима чисто внешний, декоративный характер, сталинская администрация наращивала наступление на другом, главном направлении. Суть его заключалась в борьбе с вольномыслием в обществе, укреплении личной власти диктатора.

В августе 1946 г. по инициативе И. В. Сталина было принято постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а затем серия других «идеологических» постановлений («О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «О кинофильме «Большая жизнь», «Об опере Мурадели «Великая дружба» и др.)- Они дали сигнал к публичной травле многих выдающихся деятелей культуры:

A. А. Ахматовой, М. М. Зощенко, Э. Г. Казакевича, Ю. П. Германа, композиторов В. И. Мурадели, С. С. Прокофьева, А. И. Хачатуряна, Д. Д. Шостаковича, кинорежиссеров Г. М. Козинцева, B. И. Пудовкина, С. М. Эйзенштейна и др. Развернутая кампания имела целью «приструнить» интеллигенцию, втиснуть ее творчество в прокрустово ложе «партийности» и «социалистического реализма».

Аналогичные цели преследовали и «дискуссии» по естественным и гуманитарным наукам. Начало им положил разгром генетики, учиненный при поощрении политического руководства страны президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ) Т. Д. Лысенко. На сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. представители этого одного из ключевых направлений современного естествознания были объявлены «лжеучеными», а их труды — «вне закона». Вскоре последовало осуждение кибернетики как «оккультной науки» и «служанки империализма», а также квантовой механики. Резкой критике подверглись видные философы, языковеды, экономисты. Последних И. В. Сталин обвинил в «научном невежестве», поскольку, по его мнению, они не понимали, что «товарное обращение несовместимо с перспективой перехода к коммунизму».

Не обошли своим вниманием власти и историков. Была подтверждена незыблемость догм «Краткого курса» в изучении истории предреволюционной России и последующих десятилетий. Опричный террор Ивана Грозного предписывалось рассматривать в качестве исключительно прогрессивного и оправданного деяния, как, впрочем, и террор якобинцев периода Великой французской революции.

В конце 40-х гг. началась кампания по борьбе с «космополитизмом» и «низкопоклонством перед Западом».

Всячески разжигая шовинистические и антисемитские чувства, власти пытались усилить идейно-политическую и культурную изоляцию страны. Нечто похожее происходило и в США, где в те же годы нагнеталась антикоммунистическая истерия. Но в сталинском варианте «охоты на ведьм» решалась более широкая задача: наряду с воссозданием пошатнувшегося в войну образа внутреннего врага идеологически обеспечить вторую (после середины 30-х гг.) волну политического террора. Спецслужбы организовали серию новых судебных «дел»: о «вредительской работе» на Московском автозаводе им. Сталина, «ленинградское дело», дело Еврейского антифашистского комитета, «дело врачей-убийц». Жертвами репрессий стали тогда десятки тысяч человек, приговоренных к расстрелу или к разным срокам лишения свободы. Среди них были видные деятели культуры и науки (актер С. М. Михоэлс, писатель П. Д. Маркиш, академики А. А. Григорьев и И. М. Майский), военачальники (маршал авиации А. А. Новиков, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев), представители партийно-государственной номенклатуры (заместитель председателя Совмина СССР Н. А. Воскресенский, секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, министр авиационной промышленности А. И. Шахурин) и др.

И. В. Сталин в последние годы жизни приступил к очередной «смене караула» в верхних эшелонах власти. Это стало очевидным в октябре 1952 г., во время работы XIX съезда ВКП(б). Вместо Политбюро ЦК был образован значительно расширенный Президиум ЦК, где каждому старому члену высшего партийного руководства уже была фактически подобрана замена. Кроме того, из особо доверенных партфункционеров учреждается Бюро Президиума.

Еще раньше началась «чистка» республиканских партийных и государственных кадров. Так, в ноябре 1951 г. и марте 1952 г. ЦК ВКП(б) принял постановления по так называемому «мингрельскому делу». Якобы действовавшая в Грузии мингрельская националистическая организация стремилась ликвидировать там советскую власть. В результате репрессиям подверглись секретарь ЦК компартии Грузии М. Барамия, ряд ответственных работников, тысячи других людей. Историки считают, что «мингрельское дело» готовило почву для устранения многолетнего шефа госбезопасности Л. П. Берия — мингрела по национальности.

Вопросы и задания

1. Подготовьте сообщения о послевоенных настроениях в советском обществе. Как они повлияли на внутреннюю политику И. В. Сталина и его окружения? 2. Какова была природа сталинских мер по активизации общественно-политической жизни и развитию культуры в послевоенное время? 3. Почему первоочередным объектом гонений со стороны властей опять стала интеллигенция? Назовите их конкретные проявления. 4. Сопоставьте цели и характер нового витка репрессий, нагнетания атмосферы подозрительности и страха с политическими репрессиями 30-х гг.