На главном направлении: СССР и германия в 30-е гг.

Двойная дипломатия Сталина. Первый сигнал осторожной смены курса в советско-германских отношениях последовал в июне 1933 г., когда Москва заявила Берлину, что продолжавшееся десять с лишним лет военное сотрудничество двух стран с сентября будет прекращено.

В декабре 1933 г., нарком иностранных дел М. М. Литвинов огласил сформулированные ЦК ВКП(б) новые цели советской дипломатии. Суть их сводилась к следующему:

осторожные, взвешенные действия по отношению к Германии и Японии, без острой реакции на их отчетливо выраженную антисоветскую направленность внешней политики. Для Советского Союза 1933 г., надломленного страшным голодом, пассивным сопротивлением десятков миллионов потенциальных призывников-крестьян, чистками партии, перспектива оказаться втянутым в войну означала бы, как дал понять Литвинов, подлинную катастрофу. А посему государственные интересы должны были преобладать над идеологической солидарностью: «Мы, конечно, имеем свое мнение о германском режиме, мы, конечно, чувствительны к страданиям наших германских товарищей, но меньше всего можно нас, марксистов, упрекать в том, что мы позволяем чувству господствовать над нашей политикой»;

участие в создании системы коллективной безопасности через заключение серии специальных межгосударственных договоров. Они должны были гарантировать нерушимость границ и содержать обязательства по совместному отпору агрессору.

Для пропаганды идеи коллективной безопасности активно использовалась трибуна авторитетной международной организации — Лиги Наций, куда СССР вступил в 1934 г. В следующем году Советский Союз подписал договоры с Францией и Чехословакией, предусматривавшие помощь, в том числе и ограниченную военную, в случае нападения агрессора. Москва осудила фашистскую Италию, начавшую в 1935 г. захватническую войну в Абиссинии (современная Эфиопия), оказала массированную поддержку — кредитами, боевой техникой, военными советниками и добровольцами — Китаю и антифашистским силам Испании, боровшимся в 1936—1938 гг. с армией мятежного генерала Ф. Франке.

Эти факты хорошо известны. Но вплоть до последнего времени мы практически ничего не знали о второй, закулисной стороне внешней политики Москвы. В. отличие от 20-х — начала 30-х гг. эта линия проводилась не через Коминтерн (он, провозгласив себя с 1935 г. сторонником широких антифашистских фронтов с участием социал-демократии, заметно ослабил революционно-подрывную деятельность в европейских странах), а через доверенных лиц И. В. Сталина — сотрудников советских учреждений за рубежом. Она выходила за рамки официально провозглашенной «взвешенности» в отношениях с Германией и преследовала цель добиться — на случай непреодолимых трудностей по формированию коллективной безопасности — определенных политических соглашений с нацистской Германией с тем, чтобы локализовать ее агрессивные устремления в рамках капиталистической системы, отвести огонь разгоравшейся войны от границ СССР.

Еще более энергично использовали средства тайной дипломатии в отношениях с Германией западные демократии, прежде всего Англия. Цель у них была прямо противоположной — направить гитлеровскую военную машину на Восток. Вскоре этой задаче подчиняется и официальная дипломатия Англии и Франции. «Нам всем известно желание Германии двинуться на Восток,— заявил в 1936 г. английский премьер-министр С. Болдуин, — Если бы в Европе дошло до драки, то я хотел бы, чтобы это была драка между большевиками и нацистами».

Западные демократии откровенно вступили на путь умиротворения фашистской Германии, ограничиваясь лишь формальными протестами всякий раз, когда Гитлер делал очередной шаг по наращиванию военной мощи «третьего рейха» и его агрессивных устремлений (отказ от уплаты репараций по условиям Версальского договора, запрещенное им же производство самолетов, танков и другой боевой техники, расторжение Локарнских соглашений, присоединение Саарской промышленной области и демилитаризованной Рейнской зоны, аннексия в марте 1938 г. Австрии).

Венцом гибельной политики умиротворения стал мюнхенский сговор Англии, Франции, Германии и Италии, направленный на расчленение Чехословакии. В сентябре 1938 г. Германия получила Судетскую область, где располагалась половина тяжелой промышленности Чехословакии. В марте 1939 г. это государство вообще перестало существовать: Чехия целиком отошла Германии, а Словакия, сохранившая внешние атрибуты суверенности, была превращена в бесправную марионетку Берлина.

Одновременно происходило оформление блока государств-агрессоров. В октябре 1936 г. Германия и Италия заключили соглашение, известное как «ось Берлин — Рим». Месяц спустя Германия и Япония подписали «Антикоминтерновский пакт» — своеобразный военно-политический союз, якобы имеющий лишь идеологическую направленность. В 1937 г. к нему присоединилась Италия. В сентябре 1940 г. эти державы окончательно закрепили союзнические отношения в рамках «Тройственного пакта» с открыто декларируемой целью: «создание нового порядка в Европе и в великом восточно-азиатском пространстве». В орбиту его влияния был втянут еще целый ряд государств — Испания, Финляндия, Дания, Венгрия, Румыния, Хорватия и др.

Пакт о ненападении 1939 г. На рубеже 1938—1939 гг. Берлин определил направление дальнейшей экспансии. Планировалось захватить Польшу, а затем, накопив необходимые силы и укрепив тылы, выступить против Франции и Англии. В отношении же СССР нацисты взяли курс на «инсценировку нового рапалльского этапа». Такими словами охарактеризовал этот курс сам Гитлер, имея в виду свое намерение превратить СССР во временного «союзника» стремящейся к мировому господству Германии и тем самым до поры до времени нейтрализовать его, не допустить вмешательства Москвы в боевые действия на англо-французской стороне. Германские дипломаты получили указание при встрече со своими советскими коллегами неизменно заводить разговоры о стремлении к расширению торговых связей и вообще об улучшении отношений с СССР. В июле 1939 г. советскому послу в Берлине было без околичностей заявлено: «Пусть в Москве подумают, что может предложить ей Англия. В лучшем случае — участие в европейской войне и вражду с Германией, что едва ли является для России желанной целью. А что можем предложить мы? Нейтралитет и неучастие в возможном европейском конфликте и, ежели Москва того пожелает, германо-советское соглашение о взаимных интересах».

Семена «нового Рапалло» упали на подготовленную почву. Несмотря на неудачу первой попытки «навести мосты» между Москвой и Берлином (конфиденциальные разговоры на эту тему были прерваны в середине 1937 г. по инициативе германского руководства), И. В. Сталин и его окружение по-прежнему не исключали возможности сближения с Германией как альтернативы другого сближения — с западными демократиями. Между тем последнее становилось все более проблематичным.

Проходившие в Москве в июле — августе 1939 г. англо-франко-советские переговоры (сначала общеполитические, затем — военных миссий) выявили жесткие, бескомпромиссные позиции сторон, почти не скрывавших острого недоверия друг к другу. И это не было случайным. И. В. Сталин располагал сведениями об одновременных тайных переговорах Лондона и Парижа с Берлином, в том числе о намерении Англии сделать очередной шаг по умиротворению Германии: отказаться от обязательств по защите Польши, разыграв на останках этой страны новый вариант «Мюнхена» с ясно выраженной антисоветской направленностью. В свою очередь в западноевропейских столицах знали о негласных контактах германских и советских дипломатов самого высокого ранга (включая В. Молотова, возглавившего в мае 1939 г. наркомат иностранных дел). В ходе этих контактов, особенно интенсивных с июля 1939 г., представители двух стран довольно быстро нашли общий язык.

В середине августа 1939 г. И. В. Сталин сделал свой выбор. 23 августа, когда еще вяло тянулись военные переговоры с Англией и Францией, В. М. Молотов и министр иностранных дел Германии А. Риббентроп подписали в Москве пакт о ненападении и секретный дополнительный протокол к нему о разделе «сфер влияния» в Восточной Европе. Согласно последнему, Берлин признавал «сферой влияния» Советского Союза республики Прибалтики, Финляндию, восточную часть Польши и Бессарабию. Через неделю после подписания пакта Германия напала на Польшу. Англия и Франция, потерпев поражение в тайных и явных попытках сговориться с Гитлером за счет СССР, объявили о военной поддержке Варшавы. Началась вторая мировая война. СССР официально определил свое отношение к воюющим государствам как нейтральное.

Вопросы и задания

1. Дайте анализ сталинской дипломатии по отношению к фашистской Германии. Сопоставьте ее с политикой Англии и Франции. Задумайтесь над вопросом: какая сила на международной арене в результате оказалась в выигрыше? 2. Подготовьте сообщение о ходе переговоров между СССР, Англией и Францией летом 1939 г. 3. Почему руководство фашистской Германии было заинтересовано в заключении пакта о ненападении с СССР? 4. Ознакомьтесь с документами, подписанными министрами иностранных дел СССР и Германии 23 августа 1939 г. Какую роль в достижении соглашений играл секретный протокол? Почему долгие десятилетия советское руководство отрицало факт его существования?

Накануне грозных испытаний

Секретный протокол в действии. Главным выигрышем от пакта о ненападении И. В. Сталин считал стратегическую паузу, полученную СССР. С его точки зрения, отход Москвы от активной европейской политики придавал мировой войне чисто империалистический характер. Классовые противники советского государства взаимно истощали свои силы, а само оно получило возможность передвинуть на Запад собственные границы (в соответствии с секретным соглашением с Германией о сферах влияния) и выигрывало время для укрепления военно-экономического потенциала. Кроме того, с заключением пакта появлялась возможность воздействовать через Берлин на беспокойного восточного соседа. За последние годы агрессивная политика Японии уже привела к двум крупным военным конфликтам с СССР (на озере Хасан в 1938 г. и на реке Халкин-Гол в 1939 г.) и грозила новыми, еще более масштабными столкновениями.

Япония откликнулась на событие в Москве еще быстрее и резче, чем ожидало советское руководство. Пакт Молотова — Риббентропа явно застал Токио врасплох и серьезно подорвал его надежды на помощь своего стратегического союзника во враждебных действиях против СССР, тем более что последние не приносили успеха. В японском генштабе начался пересмотр планов предстоящих военных операций. Центральное место в них теперь занимало южное направление — наступление на колониальные владения Англии и США (Малайя, Бирма, Филиппины и др.). Развивая успех, СССР в апреле 1941 г. подписал с Японией пакт о нейтралитете.

Под прямым воздействием советско-германских соглашений стремительно менялась политическая география Восточной Европы. 17 сентября 1939 г. на восточные земли гибнущего под ударами вермахта Польского государства вошли советские войска. К СССР были присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия — территории, ранее входившие в состав Российской империи, но утерянные в результате советско-польской войны и мирного договора 1921 г.

Затем настала очередь Прибалтийских государств. В сентябре — октябре 1939 г. сталинское руководство навязало Эстонии, Латвии и Литве «договоры о взаимопомощи», по условиям которых они предоставляли СССР свои военные базы. В следующем году, обвинив балтийские страны в нарушении этих договоров, Москва потребовала создания в них коалиционных «народных правительств», контролируемых политическими уполномоченными Москвы и поддерживаемых Красной Армией. Вскоре были проведены «выборы» в сеймы Литвы и Латвии и в Госсовет Эстонии. В них участвовали лишь кандидаты, выдвинутые местными компартиями и проверенные советскими спецслужбами. Избранные таким образом парламенты обратились с просьбой о принятии своих стран в состав СССР. В конце августа 1940 г. эта просьба была удовлетворена и Советский Союз пополнился тремя новыми «социалистическими республиками».

Тогда же СССР потребовал от Румынии возвращения Бессарабии, находившейся в составе России с начала XIX в. вплоть до января 1918 г., и Северной Буковины, никогда не принадлежавшей России. На эти земли без промедления вводятся советские войска. В июле 1940 г. Буковина и часть Бессарабии были присоединены к Украинской ССР, а другая часть Бессарабии — к Молдавской ССР, образованной в августе 1940 г.

Подобный замысел вынашивался и в отношении Финляндии. В ноябре 1939 г. советское руководство спровоцировало войну с ней и тут же сформировало марионеточное правительство «народной Финляндии» во главе с деятелем Коминтерна О. В. Куусиненом. Боевые операции сопровождались большими потерями Красной Армии (95 тыс. убитых и умерших от ран против 23 тыс. с финской стороны). Кроме того, война повлекла за собой серьезные внешнеполитические осложнения для Москвы. В декабре 1939 г. СССР был исключен из Лиги Наций как государство-агрессор. Англия, Франция и США готовили военную помощь Финляндии. В этих условиях И. В. Сталин не решился идти на Хельсинки. «Советизация» Финляндии сорвалась. Но все же ее правительство в соответствии с мирным договором от 12 марта 1940 г. уступило СССР часть территории: на Карельском перешейке, северо-западнее Ладожского озера, на северных полуостровах Средний и Рыбачий. В аренду на 30 лет передавался полуостров Ханко в Балтийском море. В «назидание» финским властям была образована новая союзная республика — Карело-Финская ССР, включавшая Карелию и часть отвоеванных у Финляндии земель (упразднена в 1956 г. и без слова «Финская» в названии присоединена к РСФСР в качестве автономной республики).

На вновь приобретенных землях, где проживало 23 млн. человек, начались «социалистические преобразования», аналогичные тем, что были проведены в СССР на рубеже 20—30-х гг. Они сопровождались террором и депортацией больших масс людей в Сибирь (свыше 1 млн. поляков, около 200 тыс. человек из Прибалтийских республик, что равнялось 4% всего их населения, 200 тыс.— из Бессарабии и Буковины). Как недавно установлено по секретным документам ЦК ВКП(б) и НКВД, весной 1940 г. было расстреляно почти 22 тыс. «пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, помещиков и т. п. лиц бывшей буржуазной Польши», заключенных в советские концлагеря и тюрьмы. Часть из них подверглась бессудной расправе в Катынском лесу близ Смоленска.

За тревогами и заботами по расширению границ И. В. Сталин не забывал о стратегической задаче — сохранить нейтралитет страны на максимально длительный срок. Добиться этого, по его мнению, можно было лишь при одном условии: если фашистская Германия будет уверена, что пакт о ненападении обеспечивает ей надежный тыл на Востоке Европы, исключавший в обозримой перспективе войну на два фронта. Созданию такой уверенности у нацистской верхушки были подчинены главные усилия кремлевского диктатора. В их русле находились договор о «дружбе и границе» между СССР и Германией от 28 сентября 1939 г., ряд торговых соглашений, обеспечивавших огромные поставки советского стратегического сырья и продовольствия в Германию, содействие, под прикрытием нейтралитета, боевым операциям немецкого флота.

Подготовка Германии к войне с СССР. Однако судьбы мира решались тогда не в Москве, а в Берлине. Оккупировав к осени 1940 г. большую часть Западной Европы, включая Францию, Германия оказалась один на один с Англией. Берлин тут же развернул пропагандистское наступление, предлагая Лондону заключить мир. Оно сопровождалось налетами германской авиации на британские города. Но Англия не сдавалась. Германский генштаб начал подготовку к операции «Морской лев» — вторжению немецко-фашистских войск на Британские острова через пролив Ла-Манш (план операции был принят в июле 1940 г.). И все же нацистских стратегов мучили сомнения в его эффективности, поскольку Англия, обладавшая одним из самых мощных в мире военных флотов, была надежно защищена от нападения с моря. В конце концов Гитлер решил повременить с этой операцией и обрушить сначала удар на СССР, который представлялся ему более легкой добычей. Недавняя советско-финская война показала, что стекавшаяся по разным каналам в Берлин информация о крайнем ослаблении боеспособности Красной Армии после массовых репрессий 30-х гг. соответствует действительности. А это делало убедительными заверения генералов вермахта о возможности разгромить «колосса на глиняных ногах» за три-четыре месяца.

В июле 1940 г. германский генштаб приступил к обсуждению перспектив войны против СССР, а к началу 1941 г. уже имелся детально проработанный план этой войны (план «Барбаросса»). Вскоре была окончательно установлена дата нападения — 22 июня 1941 г. Параллельно происходило сосредоточение фашистских войск вдоль западных границ СССР. Делалось это под видом отдыха солдат перед операцией «Морской лев» и броском на Ближний Восток для захвата британских владений.

Наращивая дипломатическое прикрытие агрессии, Гитлер попытался вовлечь И. В. Сталина в переговоры о присоединении к «Тройственному пакту». В Москве благосклонно отнеслись к этой идее, и в столицу «третьего рейха» в ноябре 1940 г. был направлен В. М. Молотов. Переговоры не принесли конкретных результатов. Но уже 25 ноября В. М. Молотов, только что вернувшийся в Москву, пригласил к себе германского посла для конфиденциальной беседы. Там он прямо заявил, что его правительство может примкнуть к «Тройственному пакту» при следующих условиях: немедленный вывод немецких войск из Финляндии, гарантии безопасности СССР на черноморских границах, создание советских баз в районе проливов Босфор и Дарданеллы, признание интересов СССР на территориях южнее Баку и Батуми в направлении Персидского залива и др.

Нацистское руководство преднамеренно тянуло с ответом на молотовские условия, не забывая регулярно сообщать через свою дипломатическую службу, что он готовится, согласуется с остальными участниками пакта и вот-вот поступит. Это утверждало И. В. Сталина во мнении, что в 1941 г. войны не будет, а все предостережения о готовящемся нападении (от британского премьер-министра У. Черчилля, советских разведчиков и др.) расценивались им как интриги Англии, искавшей свое спасение в конфликте между СССР и Германией.

Итак, в напряженной дипломатической борьбе предвоенного периода Берлин одержал внушительную победу. Умело играя на тайных струнах внешней политики своих потенциальных жертв, на их намерении договориться с агрессором (или, в лучшем случае, прощупать почву для такого договора) за спиной друг друга, нацистской дипломатии удалось не допустить создания единого антигерманского блока, а затем в нужный для себя момент вывести одну из этих жертв — Советский Союз — «из игры».

В преддверии фашистской агрессии СССР оказался один, без союзников, да еще с такими лидерами, которые твердо уверовали — не без помощи той же нацистской дипломатии,— что пакт о ненападении и договор о дружбе с Германией надежно гарантируют от втягивания страны в обозримом будущем в огонь мировой войны.

Вопросы и задания

1. Какие выгоды для СССР надеялся извлечь И.В.Сталин из советско-германского пакта о ненападении и секретного протокола к нему? 2. Расскажите об основных направлениях деятельности сталинского руководства после августа 1939 г. Дайте оценку им с точки зрения государственных интересов СССР. 3. Известны слова И. В. Сталина, сказанные в узком кругу после подписания пакта: «Обманул Гитлера, обманул!» Так кто же в конечном итоге оказался в выигрыше: СССР или Германия? Аргументируйте свой ответ.