Памятники законодательства как исторический источник и методы их изучения

ОДНОЙ из важнейших политических функций государства является право формулировать новые нормы жизни общества, издавать законы. Система законодательства непосредственно отражает деятельность государственных институтов по осуществлению этой функции. Именно поэтому изучать политическую историю невозможно без документов, зафиксировавших совокупность всех правовых норм, которые действуют в данном государстве и регулируют отдельные сферы социальных отношений. Политико-юридическая система, которая отражается в законодательстве, является наиболее общей формой социального контроля за поведением человека. По словам В. Бергера, она образует "внешний" концентрический круг социального давления на человека. Наиболее же "тесным" и - соответственно - жестким оказывается круг личных связей человека (прежде всего его отношения в семье), которые peгулировались не светскими законодательными памятниками, а нормами канонического права.

С официальным законодательством человек в добуржуазном обществе сталкивался нечасто. Видимо, с этим связана размытость в древности понятия о законодательном памятнике: все ранние законы передаются в окружении текстов, не имеющих собственно юридического характера. Большая же часть повседневных отношений средневекового человека с окружающими регулировалась нормами обычного права, попросту говоря, традицией. Она слабо рефлексировалась и, как правило, не находила отражения в памятниках письменного права, поскольку не нуждалась в санкции (утверждении законодательной властью). Подобная фиксация - в виде исключения - была возможна в основном в тех случаях, когда обычай приходил в противоречие с новыми отношениями, формирующимися в обществе, и нуждался в некоторой корректировке. Нормы обычного права могли рассматриваться в качестве источника письменных правовых норм, которые были призваны регулировать либо отношения между новыми, прежде не существовавшими социальными группами, либо новые отношения, в которые не вступали члены традиционного общества.

Роль традиции - обычного права в древней Руси, судя по всему, была особенно велика, поскольку в силу ряда культурно-исторических причин здесь отсутствовала рецепция римского права, заложившая основы правовых отношений средневековых государств Западной Европы. В какой-то степени роль, эквивалентную римскому праву, на Руси играли правовые нормы, зафиксированные в Библии. К сожалению, история канонического права и его место в социальной жизни древней Руси изучены пока недостаточно. Основное внимание исследователей по ряду причин в дореволюционной и советской России было обращено па социально-политические и социально-экономические отношения, регулировавшиеся преимущественно нормами уголовного и цивильного права. Пробудившийся в последние годы интерес к истории русской повседневности заставляет внимательнее относиться к памятникам канонического и церковного права на Руси.

При изучении законодательных источников следует помнить, что каждая правовая норма и закон в целом формулируют желательные "стандарты" поведения и поступков. Однако из этого следует, что, пока действует данный закон, соблюдение зафиксированных в нем норм не стало общим правилом. В то же время законы несколько запаздывают относительно самих причин, породивших необходимость формулирования новых правил отношений людей между собой, а также между членами данного сообщества и государством. Кроме того, нельзя забывать, что, по крайней мере, до середины XVII в. на Руси ни один закон никогда полностью не выполнялся. Одной из важнейших причин такого положения было отсутствие со стороны государства возможности контролировать выполнение закона не только па местах, по и в столице. Соответствующих структур аппарата власти (как, впрочем, и самого аппарата как такового) просто не было. Все это задает определенную специфику в изучении законодательных источников и использовании информации, полученной из них в историческом построении.

Определенные сложности в изучении ранних законодательных источников вызывает разделение их на отдельные статьи. При этом учитываются киноварные заголовки, инициалы (или пропуски для них), грамматическая структура фраз. От того, насколько точно осуществлено членение текста, во многом зависит верное понимание как отдельных правовых норм, так и общего смысла законодательного источника.

Не менее сложной оказывается проблема определения, как "работали" (и работали ли вообще) та или иная правовая норма и законодательство в целом. Здесь на помощь приходит сравнение правовых норм с данными актового источниковедения и нарративных источников. В тех случаях, когда это возможно, желательно также привлекать для решения этого вопроса записки иностранцев, часто обращавших внимание на особенности судопроизводства в России.

Периодическая печать как исторический источник

С появлением газет и журналов их влияние на общественную жизнь остается необычайно высоким. Закономерно, что и в системе исторических источников периодическая печать занимает существенное место. Редкое историческое исследование событий, явлений, фактов нового и новейшего времени обходится без обращения к материалам периодики, а перед авторами возникает вопрос о соотнесении их с другими источниками.

В 1950-1960-е гг. в советском источниковедении в процессе выработки классификации письменных источников утвердилось их деление на виды (множества, характеризующиеся сходством внутренней формы, единством происхождения, содержания и назначения). Периодическая печать считается одним из них, наряду с законодательством, делопроизводственными документами, источниками личного происхождения, политико-публицистическими произведениями, литературными памятниками и научными трудами. Выдвигались предложения по иной группировке (например, с учетом сферы применения или идейно-политического происхождения). Но и в этом случае периодическая печать выделялась в особую группу источников.

Видовая классификация письменных исторических источников до сих пор остается преобладающей и сохраняется без принципиальных изменений. В источниковедческих исследованиях большинство видов подразделяется на разновидности. Каждой из них дано подробное описание, объяснены их специфические признаки. Наиболее детально дифференцированы делопроизводственные документы. Однако периодику ни в научной, ни в учебной литературе не делили на разновидности. Правда, некоторые специалисты (С.С. Дмитриев, А.М. Панфилова, М.Ф. Румянцева) выделяли в качестве разновидностей газеты, журналы и повременные издания научных сообществ и общественных организаций (труды, записки, бюллетени), подменяя в данном случае классификацию периодики как исторического источника типологией средств массовой информации. Они обращали внимание на существование целого спектра жанров периодической печати (статьи, очерки, обозрения, фельетоны, корреспонденции, рецензии и др.).

Советские источниковеды отмечали, что множество видов и разновидностей источников образуют сложные однородные комплексы. Так, Л.Н. Пушкарев писал о периодической печати, - что в это собирательное понятие входят самые различные виды и разновидности письменных источников. Он назвал данную совокупность письменных источников группой, указав на такие общие признаки, как форма публикации, большой тираж и усвоение опубликованного в печати факта громадным количеством читателей. Л.Н. Пушкарев также писал, что "все опубликованные в периодике материалы имеют… общее, объединяющее их качество, присущее периодической печати как таковой, все эти материалы, независимо от того, к какому виду источников они принадлежат, анализируются в этой общей своей части одними и теми же источниковедческими приемами".

Долгое время видовая самостоятельность периодической печати как исторического источника не подвергалась сомнению, а лишь уточнялись основания для ее дифференциации.

Однако сегодня подход к источниковедеческому анализу прессы изменился. Единственным веским аргументом в пользу видовой обособленности периодической печати учёным представляется публикация с определенной периодичностью материалов, объединенных общими оформлением и нумерацией. Возможность взять в руки газету, журнал или иное периодическое издание не оставляет сомнения в их существовании в качестве обособленного источника, по крайней мере, как материально осязаемого артефакта. Однако публикация источника не меняет его видовую природу. Поэтому нет оснований для выделения периодической печати в особый вид письменных источников.

Сегодня считается, что периодическая печать - это одновременно место и способ публикации источников, ее отличают периодичность и единый подход редакции к делу их обнародования.

Она не является комплексным источником, но представляет собой комплекс источников. Возникновение прессы породило и продолжает плодить новые разновидности исторических источников, многие из которых присущи именно периодическим изданиям. Неизменным остается главное - периодика никогда не была и не станет видом исторических источников, а напротив, сама может содержать в себе источники всех видов.

В то время как архивохранилища предлагают исследователю документы определенного фондообразователя, периодическая печать предоставляет две другие возможности: во-первых, анализировать многоаспектный комплекс источников, сформировавшихся в процессе жизнедеятельности общества, в рамках определенной политической, идеологической или ведомственной направленности (в силу того, что редакция целенаправленно определяет совокупность и порядок публикаций); во-вторых, включаться в жизненный мир определенной местности, организации, группы людей, прослеживая путь обретения информацией публичного характера. В этом уникальность периодики, объясняющая необходимость и целесообразность ее изучения как самостоятельного феномена. Такой подход позволяет глубже анализировать круг источников, которые историки извлекают из газет и журналов, задает совершенно другие параметры источниковедческой критики. "Источниковой" единицей в этом случае должна выступать каждая отдельная публикация, а не издание в целом (газета, журнал), что позволит определить все многообразие опубликованных в прессе материалов и специфику каждого из них. В работе с периодикой следует придерживаться устоявшейся видовой классификации источников, учитывая ряд особенностей, связанных с их публикацией.

Все типы, виды и разновидности исторических источников, встречающихся на страницах периодических изданий, охватить невозможно (законодательные и иные нормативно-правовые акты; делопроизводственные документы; газетные и журнальные документальные публикации; повествовательные источники, в качестве их самостоятельного вида выступают безличные информационно-новостные сводки, обзоры, сообщения, объявления, заметки, хроники и иные материалы; источники личного происхождения, например, воспоминания, дневники, личные информационно-новостные источники: репортажи, интервью, путевые заметки; публицистические статьи; научные исследования; произведения художественной литературы).

Это доказывает необходимость отказа от традиционного выделения периодики в качестве вида исторических источников. Кроме того, последовательное проведение видового принципа классификации письменных исторических источников позволяет включить периодику в единую систему, наряду с источниками, извлеченными из архивов и непериодических изданий.

Тот факт, что периодическая печать перестает рассматриваться в качестве особого вида исторического источника, не означает отказа от ее изучения как источниковедческого объекта.

Классификация мемуаров^2[2]

Напомню, что любая классификация условна. Однако для удобства работы с мемуарами их можно сгруппировать в зависимости от стоящей перед нами задачи.

Если мы зададимся вопросом, о чем написаны мемуары, события каких лет они освещают, то их можно сгруппировать по тематически-хронологическому принципу:

 

1.
Воспоминания об Октябрьской революции и гражданской войне.

2.
Воспоминания о 20—30-х годах.

3.
Воспоминания о Великой Отечественной войне и т. д.

Среди воспоминаний есть мемуары, посвященные отдельным личностям, поэтому, если мы поставим вопрос, о ком мемуары, то появится новая группировка, по персоналиям:

 

1.
Воспоминания о В.И. Ленине.

2.
Воспоминания об А.А. Ахматовой и т. д. (здесь число единиц в группе бесконечно).

Если нас интересует вопрос о том, кем написаны мемуары, то их все можно классифицировать по происхождению:

 

1.
Мемуары участников революции и гражданской войны.

2.
Воспоминания крестьян.

3.
Мемуары деятелей литературы и искусства.

4.
Военные мемуары.

5.
Воспоминания эмигрантов.

6.
Записки иностранцев и т. д.

Наконец, можно сгруппировать воспоминания по способу и форме воспроизводства:

 

1.
Собственно воспоминания.

2.
Литературная запись.

3.
Запись воспоминаний

o
магнитофонная;

o
письменная.

4.
Анкетный способ записи

5.
"Новая проза", или художественные мемуары (Варлам Шаламов).

6.
Интервью.

К мемуарам примыкают дневники. Их рассматривают в той же группе источников, что и воспоминания.

На истории советского общества влияние политического режима сказалось очень сильно, возможно, как ни в какой другой стране. Поэтому наиболее приемлемой классификацией, затрагивающей сущностную сторону мемуаров, является группировка воспоминаний в зависимости от времени их написаний. Она выглядит следующим образом:

 

1.
Мемуары, написанные в 20-е годы;

2.
Мемуары 30-х—начала 50-х годов;

3.
Мемуары периода "оттепели" 60-х годов;

4.
Мемуары 60—80-х годов.

5. Что касается дневников как автокоммуникативных источников, частной переписки, имеющей конкретного адресата, или мемуаров-автобиографий, нередко адресованных прямым потомкам, то они зачастую если и не уничтожались самим автором или адресатом, то хранились небрежно и гибли, и если даже бережно сохранялись потомками, то системы их приема на государственное хранение (в отличие от, например, делопроизводственных источников, также не предназначавшихся для печати) не существовало, да и не существует до сих пор. Попасть в архив они могли, как правило, в составе личных фондов, а еще чаще - коллекций, что затрудняет их поиск и использование.

6. Кроме того, отношение к сохранению источников личного происхождения было различным в разных слоях общества и не оставалось неизменным на протяжении всего рассматриваемого периода. В 60-е годы XVIII в., а затем в 60-е годы XIX в. отношение к источникам личнаго происхождения менялось.

7.

8. 468

9. Итак, прежде чем перейти к рассмотрению эволюции источников личного происхождения, подчеркнем, что наши представления о мемуарах - «современных историях», эссеистике и исповедях гораздо более адекватны, чем о дневниках, эпистолярных источниках и мемуарах-автобиографиях с внутрифамильны-ми целями.