Начало русско-японских отношений. Возникновение японоведения в России

В условиях изоляции Японии и активности европейских купцов на юге Китая, в Индонезии и на Филиппинах торговцы и промышленники России стали энергично осваивать районы Сибири, Дальнего Востока и северной части бассейна Тихого океана. С конца XVI до середины XVII века русские освоили Сибирь, сделали географические открытия в Северо-Восточной Азии и вышли

[425]

на побережье Тихого океана. Экспедицией Ивана Москвитина, достигшего в 1639 г. Дамского (Охотского) моря, началось изучение Тихоокеанского побережья. В 1643—1645 гг. экспедиция Василия Пояркова, пройдя по сибирским рекам до устья Амура, вышла в Охотское море. Землепроходец-мореход казак Семен Дежнев первым пересек пролив между Азией и Америкой (1648 г.) и основал Анадырское зимовье. В XVII веке были открыты Камчатка и Сахалин.

В результате экспедиций русских первооткрывателей географическая наука обогатилась ценными сведениями о народах Дальнего Востока, об островах, морях и жителях тихоокеанского бассейна. В частности, к середине XVII в. были получены важные данные об айнах, населявших острова Охотского моря, о Сахалине и Курильских островах. Была заложена основа для расширения знаний о Японии.

Первые сведения о ней, полученные русскими путешественниками, освещены в труде «Космография 1670. Книга, глаголемая Козмография, сиречь описание сего света, земель и государств великих». В главе 70 этой книги — «О Иапонии, или Японострове» — описаны географическое положение Японии, ее климат, флора, фауна, естественные ресурсы, система управления, занятия, религии, нравы и обычаи японцев, их взаимоотношения с голландцами. Материалы «Космографии» легли в основу официального наказа Н. Г. Спафарию во время его дипломатической миссии в Китай (1675—1678 гг.), в задачу которой входило не только описание Восточной Сибири, района Амура и Китая, но и сбор сведений об Индии и Японии. После возвращения в Москву Спафарий представил в Посольский приказ две рукописи: путевой дневник и рукопись под названием «Описание первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции». В главе 58 второй рукописи содержалось «Описание славного и великого острова Японского, и что при нем обретается», в котором содержатся ценные сведения о японском государстве, в частности о его внешней торговле.

С конца XVII — начала XVIII в. в России растет внимание к изучению Японии, ее народа и языка. Большой интерес к Японии проявил Петр I, собиравший сведения о ней у голландских купцов и моряков во время своего пребывания в Голландии. Толчком для более конкретного изучения дальневосточного соседа России послужило кораблекрушение одного японского судна у южного побережья Камчатки в 1695 г. Находившийся на его борту японец Дэмбэй (в 1710 г. крещен и назван Гавриилом), найденный землепроходцем Вл. Атласовым, сначала был доставлен в Сибирский приказ, а в конце 1701 г. привезен в Москву. Детальные показания («скаска») Дэмбэя, записанные с его слов Вл. Атласовым, представляют собой первый в России источник, оказавший большую помощь в изучении Японии. Показания содержали сведения о ее географическом положении, о горнорудных богатствах, городах, занятиях, жилищах и религиях японцев, о внутренней торговле, системе государственного управления и вооруженных силах.

После беседы Петра I с Дэмбэем (1702 г.) был издан царский указ, поручающий ему обучить русских «робят» японской грамоте. С этого времени началась государственная организация изучения и преподавания японского языка, а также подготовка переводчиков. Одновременно делались попытки ускорить установление прямых связей с Японией: Сибирский приказ вручил Якутской воеводской канцелярии грамоту с предписанием разведать путь в Японию, выяснить состояние ее вооружения и принять меры к установлению русско-японских торговых отношений. После экспедиции Михаила Наседкина,

[426]

достигшего в 1706 г. Камчадальского носа (мыс Лопатка), якутский воевода Д. Д. Траурнихт издал (1710 г.) «Наказ якутскому казачьему десятнику Василию Савостьянову, посланному на службу в Камчатку» о «проведыванье Японского государства и о учинении с ним торгов».

Многочисленные русские чертежи и карты Камчатки, открытой в результате похода Л. Морозко (1696 г.) и экспедиции Вл. Атласова (1697 г.), и Курильских островов (1700—1713 гг.) подтверждают принадлежность этих земель Московскому государству. Об этом, в частности, свидетельствуют первый чертеж (1700 г.), показывающий «землю Курильску на озере и на островах», составленный землепроходцем Вл. Атласовым и известным картографом С.Ремезовым, а также чертеж русских землепроходцев И. П. Козыревского и Д. Я. Люциферова, обследовавших (1711—1713 гг.) острова Шумшу и Парамушир.

Наряду с этим в России продолжалось интенсивное изучение японского языка, чему способствовало назначение японца Санима (он вместе с тремя другими японцами потерпел кораблекрушение у побережья Камчатки в 1714 г. и был доставлен в Петербург) помощником Дэмбэя по преподаванию японского языка.

Крупным событием, стимулировавшим изучение Китая и Японии, явилось создание Петром I Духовной миссии в Пекине (1716 г.). Тогда же была направлена правительственная экспедиция полковника Я. А. Ельчина для обследования Шантарских и Курильских островов, в связи с чем сибирский губернатор М. П. Гагарин издал предписание «прилагать старания об учреждении купечества с японцами».

Новым большим вкладом в географическую науку явилась экспедиция геодезистов Федора Лужина и Ивана Евреинова на восток (1719 г.) для дальнейшего обследования Курильских островов и, главное, для открытия пути в Японию. Важные сведения о прокладывании этого пути и о начале русско-японской торговли содержатся в «Памятниках сибирской истории XVIII века» (кн. 1—2, 1700—1724) и в реляции русского торгового агента в Китае Н. Христиани (Крисница) в Коммерц-коллегию (1722 г.) под названием «Сведения о торговле русских в Китае и Японии: предметы торговли и цены им, пути сообщения и пр.». В них описывались политика самоизоляции Японии и антихристианский курс сёгунского правительства.

Огромное значение для развития русского востоковедения, в частности японоведения, имело создание Российской Академии наук (1725 г.). Одним из результатов начальной ее деятельности явилась организация первой Камчатской экспедиции русского мореплавателя В. Беринга (1725—1729 гг.), которой удалось наметить морской путь в Японию. Однако его предложение завершить прокладывание этого пути и завязать торговые отношения с Японией не получило поддержки. Тогда Беринг представил в Адмиралтейств-коллегию новые «Предложения» — о развертывании морского пути до Японских островов в целях установления торговых отношений с Японией (1730 г.). Результатом его настойчивости явился сенатский указ об организации второй Камчатской экспедиции Беринга с целью открытия земель между Камчаткой и Америкой, между мысом Лопатка и Японией, а также для описания побережья Северо-Восточной Азии (1732 г.). В этом указе особо подчеркивалась необходимость избегать насильственных действий против японцев и добиваться установления торговых отношений лишь мирными средствами. Кроме того, «Правила, данные капитан-командору Берингу относительно плавания его в Восточном океане», утвержденные императрицей Анной, предписывали содействовать возвращению на родину японцев, потерпевших кораблекрушение в море или у русских

[427]

берегов, в «знак дружбы и соседства». Для подготовки второй экспедиции Беринга важное значение имела инструкция Академии наук «О истории народов», изданная накануне ее проведения и имевшая прямое отношение к поискам морских путей в Японию.

Тем временем в России продолжало развиваться обучение японскому языку. В 1734 г. в Петербург были доставлены японцы Содза (Кузьма Шульц) и Гондза (Демьян Поморцев), также потерпевшие кораблекрушение у берегов Камчатки за пять лет до этого. Их отправили в Академию наук, при которой была создана школа японского языка для регулярного обучения русских солдат (1736 г.). В последующие три года Поморцев совместно с помощником библиотекаря Академии наук А. Богдановым, преподавателем японского языка в этой школе составил первые учебные пособия по японскому языку.

Исключительное значение для непосредственного обследования ряда- островов Японии имела экспедиция М. П. Шпанберга, прибывшая в 1739 г. к северо-восточному побережью Хонсю и посетившая восточное побережье Эдзо (с 1869 г.— Хоккайдо). Эта экспедиция проложила и нанесла на карту северный путь в Японию, составила описание северо-восточного побережья Хонсю. Рапорты Шпанберга и журналы плавания экспедиции содержали ценные сведения о японских селениях, судах, о встречах с первыми японцами и об их внешнем облике. Во время новой Камчатской экспедиции Шпанберга (1741— 1742 гг.) в ее составе находились переводчики П. Шенаныкин и А. Фенев, обучавшиеся в школе японского языка при Академии наук, а также переводчик — японец Яков Максимов.

Экспедиции Беринга и Шпанберга, таким образом, имеют всемирное значение. Они позволили доказать действительную принадлежность «Земли компании» (Уруп) и «Острова Штатов» (Итуруп) к Курильской гряде. Внесен был значительный вклад в мировую картографию. Русским мореплавателям принадлежат описания и карты Эдзо (Хоккайдо), Хонсю и Сахалина, который впервые был изображен ими в виде острова. Благодаря большой ценности трех составленных ими карт побережья Тихого океана, эти карты были включены в «Академический атлас России» (1745). Исключительно важным источником сведений о Камчатке, Сахалине и Курильских островах является также «Описание земли Камчатки» (1751), принадлежащее С. П. Крашенинникову.

Правительство России стремилось установить добрососедские отношения с Японией и постоянно проявляло заботу о японцах, неоднократно терпевших бедствия у берегов Камчатки и Курильских островов. Об этом, в частности, свидетельствует «Дело выкинутых в Курильских островах на берег японцах» (1746 г.).

Центром обучения японскому языку становится Иркутск. Сюда по распоряжению Сената из Петербурга была переведена Японская школа при Академии наук (1753 г.), с которой вскоре объединили Якутскую японскую школу, находившуюся в Илимске (1761 г.).

Хотя мирные попытки русских мореплавателей установить торговые отношения с Японией благожелательно встречались жителями прибрежных районов Эдзо и Хонсю, все же из-за враждебного отношения местных властей, в особенности сёгунского правительства, упорно продолжавшего проведение политики изоляции от внешнего мира, установить нормальные отношения с Японией удалось лишь после прибытия туда в 1853 г. экспедиции адмирала Путятина.