Рихард Рудзитш Елене и Николаю Рерих

Рига, 8 июня 1938 г.

Дорогие Елена Ивановна и Николай Константинович!

Мы только что вернулись из Литвы, где провели три дня в самом радушном единении и дружбе совместно с нашими литовскими друзьями. Из Латвии выехали 16 членов, в том числе из старшей группы Гаральд Феликсович, Александр Иванович, чета Мисинь, О.Крауклис и я. Мы всё ещё в восторге от самой чистой сердечности и гостеприимства литовских членов. Символ их Общества – сердце, сплотившее их всех в одну братскую семью. Об их горении можно судить уже по тому, что встретить нас приехали даже из провинции около 5 членов, некоторые издалека. Одна дама даже с трёхлетней дочкой. Надежда Павловна, хотя уже была в Ковно[42] 29 мая, приехала вторично, проведя в поезде от Скуодаса до Ковно около 8 часов. Юлия Доминиковна мечтает об образовании действительной общины сердца. Она задала работы своим членам – выписывание тем из книг Учения, и те, кто вполне выполнят возложенную задачу и сами осознают свою готовность и пригодность, те войдут в духовную общину. Из последней образуется и ядро – старшая группа. Юлия Доминиковна намеревается пойти и дальше – предложить всем «холостякам» или живущим одиноко нанять вместе одну квартиру и так осуществить нечто вроде общежития. Вообще, мы были также приятно поражены дисциплиной среди литовских членов и их глубоким уважением к своей председательнице. Собираются в Обществе 4 раза в неделю, кроме того, по 2 раза уроки английского языка. Юлия Доминиковна собирается поступить преподавательницей музыки в один детский сад, где учат по системе Монтессори. Полагает, что сможет внести дух Учения. Получает в месяц 200 литов пенсии, кроме того, весь полудень[43] у неё уходит на уроки (надо заметить, что дороговизна в Литве больше, чем в Риге). Всё ещё очень переутомляется, идёт спать часто в 11 – 12 часов и встаёт в три с восходом солнца. Мы с Г.Ф. столько раз просили её беречь свои силы и спать самое меньшее 7 часов, но она отвечает, что уже сама решила это делать, но – начиная с осени. Также с обедами обстоит далеко не идеально, хотя теперь у неё живёт старая мать и готовит обеды, но однообразные. Но всё же теперь гораздо лучше, чем в прошлом году, когда она, как она мне призналась, нередко обедала лишь раз в неделю. Поэтому она и так болезненна, постоянно слегка кашляет, один врач, кроме того, утверждал, что у неё язва в желудке, и т. д. Невзирая на это, она бодра и переносит всё с мужеством. Г.Ф. обещал ей прислать лекарства. 29 мая, как Вы знаете, у наших друзей было официальное выступление, к которому они готовились давно. В университетском зале собралось около 250 гостей, в том числе немало общественных деятелей. Все при входе получали брошюру о Пакте и два номера журнала на литовском языке. Юлия Доминиковна прочла реферат о духовной культуре, где использовала мысли Н.К. и Глямжи о Н.К. как культурном деятеле. Потом был концерт. Самого Пакта касались лишь кратко. Ю.Д. хотела прочесть специальный реферат о Знамени Мира, но при теперешнем напряжённом состоянии в Литве пришлось отложить – в связи с тем, что всё сознание народа направлено на увеличение средств для самообороны и т. д. Понятно, то и другое можно было бы совместить, и можно было бы говорить не столько о Знамени Мира, как о Пакте защиты культурных ценностей, но всё же Ю.Д. права. В связи с теперешним положением ей трудно также предпринимать конкретные шаги к образованию Комитета Пакта, хотя и по этому поводу совещалась с некоторыми культурными деятелями. С другой стороны, всё положение осложнилось после проступка Тарабильды, о котором Вы осведомлены через Александра Ивановича. Ю.Д. уверена, что после этого проступка отношение правительственных кругов к их Обществу изменилось. Прекрасно одно, что имя самой Ю.Д. не запятнано, и она пользуется большим уважением среди всей интеллигенции, знавшей о её прежней артистической деятельности. Вы уже знаете, что Тарабильда после интимной беседы с одним «докладчиком»[44] сразу почувствовал, что ошибся и поступил неправильно, и после этого мучился и считал себя предателем. Ю.Д. знала о его самоупрёках, но не знала почему, о всей действительной причине она узнала лишь теперь от Александра Ивановича. Я тоже не знал. Теперь Ю.Д. рассказала всё также и мне, и Гаральду и прочла нам письмо Елены Ивановны, и мы втроём долго совещались и беседовали по этому больному вопросу. Конечно, Ю.Д. успокоит Тарабильду, но лишь если он ей вполне доверится и её послушается. Тарабильда со своей супругой находятся ещё в Париже и, должно быть, возвратятся на днях. Он ни с кем не переписывается и, кажется, до сих пор не знает также о том, что не избран в правление. Конечно, также и известие об этом будет испытанием для него. Надеюсь, что и этот вопрос Ю.Д. сумеет разрешить. Понятно также, что от «докладчиков» в конце концов не ускользнёт и некоторая эзотерическая часть, только жаль, что доходит до их сознания в искажённом виде. Вы, должно быть, знаете также о другом случае в Литве, об одном ученике Надежды Павловны – офицере (в Скуодасе), который был ознакомлен со всеми книгами Учения, так сказать, вошёл во все глубины его, но оказался предателем и хотел поместить статью против Учения в одной литовской газете. К счастью, редактор оказался джентльменом и заранее сообщил об этом нашим друзьям, и по их просьбе статью не поместили. В Обществе страны Р.Я.[45] среди младших членов числится также полицейский, о котором полагают, что он является «докладчиком», но так как он человек очень устремлённый и объективный, то правление ему даже очень радо, так как Общество никаких политических вопросов совсем не касается и во всех философско-религиозных и культурных вопросах старается провести линию истинного культурного такта. Самое непростительное, что люди привыкли судить о том, чего совсем не знают. Если бы они потрудились подходить к явлениям без всякой задней мысли! Также и с нашим Музеем – никто из приходящих не уходит без трепета восхищения. Но сколь многие из культурных деятелей ещё не видели его и не имеют даже понятия о нём.

Теперь о Золотой Книге. В цензуру я её передал в четверг, 2 июня, в три часа, и уже на следующий день утром получил разрешение. Я несколько беспокоился за введение, ибо было выдержано в стиле, в каком пишутся, например, книги о Вожде страны Р.Я.[46] Но и эти слова введения скромны, если сравнить с Заслугами... Золотую Книгу разошлём сперва за границу, потом и по Латвии, где, как и в Литве, будет разослана всем министрам, а также культурным деятелям, подписавшим меморандум. Мы разошлём всем приславшим нам свои приветствия, также в Индию по списку, напечатанному в конце книги. К каждой книге приложим карточку от Общества с «with best compliments»[47], на английском, французском, русском или латышском языках. Министрам, конечно, пошлём сопроводительное письмо. Если у Вас какие-нибудь соображения о рассылке книги, сообщите мне. На Ваше имя послан пока 31 экземпляр.

Мы хотели послать президенту нашего государства латышскую книгу Иерархия, но ещё не решились. Возможно, что когда-нибудь с Вашего согласия можно будет послать и другую Книгу[48].

Юлии Доминиковне я передал Напутствие [Вождю], кроме того, ей и Надежде Павловне – второй том Т. Д. Один комплект Т. Д., тт. I и II, мы передали также для библиотеки Литовского общества, но с условием, чтобы Ю.Д. выдавала её самым продвинувшимся членам на чтение доверительно. Но нельзя ли Т. Д. продать некоторым литовским членам, также доверительно?

В последнее время меня два раза посетил Карл Иванович Стуре. Он передал мне две rapты[49]– знака Общества, один на имя нашего Общества, другой незаполненный, с подписью Н.К. Последний был предназначен для Эстонского общества. Но передать ли его Эстонскому обществу, когда оно осенью образуется? Гарта от имени «R. M. of America»[50], может быть, теперь не следует её передавать? Третья гарта передана Карлом Ивановичем Литовскому обществу, при открытии его.

Прилагаю Вам копию с письма-извещения Шанхайского Комитета. С одной стороны, стало радостно, с другой – как-то больно. В программе Пакт официально связывается с Живой Этикой. Будут ли правильно везде поняты сокровенные основы Учения? Вновь прочёл Ваш отзыв о книге Бонча-Томашевского. Кстати, получил сегодня от него также его книгу и 5-й кощунственный номер Огня. Бонча-Томашевский прилагает также письмо, где, между прочим, пишет: «В проведении идей Пакта мы обращаем главное внимание на иностранную колонию, и поэтому будем печатать наши брошюры на английском языке. Среди русских здесь за последнее время наблюдается не мало выпадов тёмных сил. Из пасквиля Огонь Вы увидите, почему Учитель Востока так часто употребляет слово предательство. В данном случае мы имеем дело с многолетней провокационной работой. Очень жаль, что д-р Асеев дал «рекламу» г. Батурину в Оккультизме и Йоге. Винить его нельзя, так как даже многие из нас, по неосторожности и доброте сердечной, тоже попадали впросак...» Б.-Т. прислал мне свою отповедь на кощунственную анкету, помещённую в пятом номере Огня. Так как полагаю, что Вы его уже имеете, то не посылаю Вам. Б.-Т. сказал не всё, что следовало бы сказать, притом можно было бы всё гораздо шире охватить. Но главное – как-то жутко и даже кощунственно кажется ответить на эти вопросы, и потому самое лучшее, как Вы советуете, воздержаться от всяких ответов. Я на письма Батурина никогда не отвечал, и он раз даже горячо пожаловался на меня Александру Ивановичу. Но и последний уже давно не отвечает ему. Не знаю, послал ли Б.-Т. свой ответ самому Батурину?

Зенкевич в своём письме пишет, что они решили «для ограждения Учения и дела Н.К. от атак этих тёмных сил принять некоторые меры. В Шанхае по инициативе А. П. Бонча-Томашевского будет организован местный Комитет по защите Пакта Рериха и организован двухмесячный сборник – журнал Знамя Мира, в котором примут участие дальневосточные последователи Учения. Лично я решил взять на себя ответственность по защите Пакта и имени Н.К. в Северном Китае»... Дал ли Н.К. своё согласие на такое название журнала и был ли он осведомлён о плане журнала? Хочу спешно написать как Зенкевичу, так и Бончу-Томашевскому. Было бы прекраснее, если бы руководство Комитетом и журналом взял в свои руки Зенкевич, так как его интуиции можно больше довериться, и чувствую, что он духовно развивается. Но он не живёт в Шанхае.

В середине июня в Риге ежегодно устраивается детский праздник, где участвуют все ученики начальных школ Риги и где организатором является особая городская просветительская комиссия. Наша женская секция получила от комиссии разрешение выступить на празднике со своим стендом, а именно со «стендом Этики». Наши дамы приготовлялись к выступлению: составляли книжечки из речей президента государства и из Живой Этики, пересматривали и обсуждали все главные этические основы Живой Этики для изложения в доступной детям форме и пр. Конечно, я был рад нашему выступлению, но как-то не верилось, так как этикой в школах заведует или духовенство, или доверенные их лица, имеющие учительский ценз. В конце концов и оказалось, что наш стенд совсем не был введён в программу празднеств. Сказали, что по «ошибке», и просили отложить наше участие на «следующий раз».

Кончая это письмо сегодня – 10 июня, – я прочёл ошеломляющую статью – нападение на Гаральда в нашей самой популярной газете Jaunakas Zinas [51].Никогда ещё в истории нашей прессы не встречал, чтобы на врача нападали так грубо и преждевременно, до судебного расследования. Вы понимаете, что не редакция газеты эту статью поместила самовольно, но что она идёт из того же источника, что и все другие нападения. Гаральд утверждает, что в этой статье много неправды, и это должно выясниться на суде, если только таковой состоится. Но, кажется, теперь его не миновать. Прилагаю перевод статьи. Будем помогать нашему Доктору всеми помыслами нашими. Шлю мысли моего сердца.

Искренне преданный Вам,

Р. Рудзитис

Сердечное спасибо за письмо Е.И. от 24. V и за Братство, ч. II –до 212-го параграфа.

_______