Николай Рерих Рихарду Рудзитису и Гаральду Лукину

NAGGAR,

Kulu, Punjab, Br. India

26-OKT-38

№30

Родные наши Рихард Яковлевич и Гаральд Феликсович!

Письма Гаральда Феликсовича к Е.И. и ко мне от 16-го принесли много сведений. Мы душевно рады, что дело Г.Ф. покончено. Мы глубоко изумлялись разным этого дела подробностям. Ведь не мог же кто‑либо желать, чтобы ни в чём не повинный человек был осуждён, – это было бы уже поверх всех человекообразных рассуждений. Но что делать: сейчас Земля проходит через Армагеддон, и потому решительно всё становится возможным. Потому-то так и необходим не только Священный дозор, но и неусыпная бдительность во всех отношениях. Правильно, что очень часто Вы не различите, где враг и где друг.

Ваше сведение о судьбе каталога – прямо чудовищно. Ведь это является преднамеренным вредительством торговому делу. Ведь издательство и магазин являются торговыми делами и существуют с целью продажи соответственного матерьяла. В торговом деле достаточно известно, что иногда задержка всего на несколько дней уже наносит непоправимый вред. Власти могут запрещать нечто антиморальное, но искусство и культура никак не могут быть названы аморальными. Кроме того, в каталоге перечислялся матерьял, уже разрешённый властями, и потому никаких новых решающих обстоятельств и не могло бы быть. Статья Иванова давно разрешена цензурою, а книга Голлербаха о графике соседней страны преспокойно продаётся в магазине Эттингера, о чём мы прочли в Сегодня. Чуется, что существует нечто тайное, и следовало бы в эту тайну проникнуть, ибо какие же могут быть тайны в культуре, которой мы служим. Если у Вас имеются какие-либо осведомлённые знакомые, то нужно бы узнать, нет ли каких-то иноземных влияний. Нельзя же предположить, что всё дело в какой-то узкой местной зависти со стороны художников. Это как-то не вмещается в мышление, но, может быть, где-то имеется и ещё нечто особенное. Бывают различные директора, вроде тех, которые около Ивана Георгиевича, рассмотрите обстоятельства со всех сторон. Во всяком случае, запрещение каталога является предумышленным вредительством, ибо каждый магазин и каждое издательство широко рассылает свои каталоги, так же точно, как все магазины по своей специальности. Поясните, в чём дело.

Мы очень озабочены, что, по-видимому, не имеется точной калькуляции на первую часть монографии. Нельзя понять, как сложилась эта цена и на какие статьи она распадается. Рано или поздно калькуляцию придётся установить. Прилагаю листок с некоторыми замечаниями относительно воспроизведений первой части. Конечно, если эти обстоятельства уже непоправимы или вызывали бы новые расходы, то лучше оставьте всё как есть. Книга производит очень хорошее впечатление, а на этом переплёте вполне можно печатать золотом, так как ткань не грубая. Главное же – во всём проявить экономность, сохраняя лишь культурность, без всякой роскоши. В связи с судьбой каталога очень тревожит вопрос разрешения на монографию и вообще вопрос перерегистрации. При нормальных условиях всё это должно быть совершенно просто, но, очевидно, условия более чем ненормальны.

Матерьял для второй части может быть подобран без торопливости. Мы уже писали, что Шклявер может содействовать снятию фотографий с картин из собрания Молло и Левинсона в Париже. Также следовало бы иметь хорошую фотографию с картины моей Замки Майтрейи, которая в музее Же-де-Пом. Здесь мы тоже постепенно подбираем матерьял, который и вышлем. Вполне понимаем, что Вы разочарованы в возможности получения ответа от мисс Грант. Трудно понять, что с ней происходит, но для корреспонденции она и всегда, а особенно сейчас, весьма трудна.

Свидетельства от Фламмы посылаются, и будем очень рады, если они помогут Вам сделать авионную[92] экономию. Кроме того, Вы или И.Г. могли бы для Фламмы написать небольшую статью о Ваших авионных впечатлениях. Ведь это те крылья, которые должны объединять человечество и служить не для убийства, но для распространения культуры. Ваши впечатления могут составить отличную тему для статьи. Конечно, сейчас трудно думать о Праге, вообще опасаемся, что сношения с нею затруднятся. Так же точно невозможны и сношения с Веною, можем себе представить, какое ужасное нервное потрясение царит там и влияет на всё окружающее. Нельзя думать, что из-за отложения войны могут сразу измениться и человеческие соотношения. Одна судьба каталога наводит на очень горькие размышления. Елена Ивановна не предполагала сейчас печатать Основы буддизма из-за экономии для издательства. Конечно, маленький размер книги даст ей больший объём, а кроме того, наличность бумаги является существенным обстоятельством. Как грустно, что вместо культурно поступательной работы нужно тратить силы и время на несменные дозоры. Не имеет человечество права препятствовать росту культуры. Ещё раз Вы видите, как необходимо единение. Да будет Вам всем светло – идите львами.

Сердцем и духом,

Н. Р.

Если будете издавать Основы буддизма по-латышски, то в издании нужно поместить прилагаемого Будду из Бенареса (Сарнат). Мы сообщим потом, если русское издание будет Одобрено Учителем.

_______

 

Рихард Рудзитис Елене Рерих

Рига, 26 окт. 1938г.

Дорогая Елена Ивановна!

Получил с сердечной радостью и благодарностью Ваше письмо от 13 октября. Чувствую, что вибрация сердца – это самое существенное при каждом деле, при каждой мысли и каждом слове. Но надо ещё научиться и надо достигнуть способности даже во всех нагнетениях города сохранить эту чудотворную вибрацию сердца. Искренне благодарю Вас за приведённое упражнение сосредоточения.

Мысли о теперешнем положении произвели на нас глубочайшее впечатление, хотя многое что мы и сами старались осознать и понять. Да, весь мир теперь под печатью произвола. Чувствую, что Армагеддон нарастает и вокруг Общества, хотя внешне пока ничего и не видно. Но чую также, что явятся новые возможности и появятся новые неожиданные друзья. Так, например, в Либаве[93] устраиваются регулярные художественные вечера, где присутствуют около 40 художников, артистов и пр. На следующий понедельник пригласили нас приехать и прочесть доклады о Николае Константиновиче. Мы возьмём с собою также несколько оригиналов Н.К.

Теперь хочу Вам рассказать о Виндавской группе Учения, которой руководит Е.И.Бумбер. На днях получил от неё печальные известия, хочу поделиться с Вами некоторыми местами из её письма:

«В мае месяце мне пришлось принять тяжёлый духовный удар, от которого с таким трудом оправляюсь. И то, что я Вам пишу, что уже могу по-братски доверчиво обратиться к Вам, чего раньше не могла, уже показательно как поворот, как [знак того, что я всё] поборола и снова нахожу уверенность и бодрость на пути Служения. Вы знаете об организации мной литературных кружков, задачей которых было развитие сознания, толчки к новым мыслям, новым взглядам, пониманию и новому отношению к жизни. Видно, работа шла успешно, и её нужно было разрушить – вернее, постараться разрушить. Среди участвующих появились двое, которые решили убить начинание, прибегая к самым грубым способам. Несколько месяцев шло испытание моего терпения и выдержки – я его выдержала, но возмутились поголовно все другие члены и просто потребовали ухода из кружка двоих недовольных. В результате я имею двух ожесточённых врагов – внешне скрытых, ибо я никогда до ссоры не допускала, но их ядовитые стрелы совершенно лишали меня сил, съедая психическую энергию... Вот уже 5 месяцев прошло; 5 месяцев подавленности, угнетённости, разочарования в своей пользе Служению Общему Благу. Почему я раньше к Вам не обращалась – потому что не было сил. Вот сейчас – пишу Вам и сама радуюсь и ликую, что снова в душе есть лад звучать в унисон с Вами... Я нуждаюсь сейчас в Вашей поддержке, как никогда до сих пор, нуждаюсь в Вашем руководстве... Я пережила страшное разочарование в себе, в своей работе... Помогите мне снова стать активной и радостной... Я поделюсь с Вами планами, вникните в них и дайте советы, дайте задания и будьте требовательны к исполнению... Из моей группы друзья Стипрайс уехали в Ригу, с остальными (у меня их было ещё трое) слабо... Г-жа Фейзак-Смирнова и есть та, которая хотела разрушить работу кружка. Поверхностное знакомство с Учением было её орудием. (Она когда-то познакомилась также с Феликсом Денисовичем и с г-жой Крауклис.) За свою деятельность в Виндаве[94] я получаю удары, которые тяжело переживаю: случай с К. Принцем был тяжёлым и потребовал много сил. (Принц также когда-то состоял в её группе.) Должна сообщить, что Принц в начале июня 1938 г. умер – моё мнение, что отход от Учения сократил его жизнь... В конце лета мне пришлось встретиться с г. Стуре – другой, другой стал. В результате всех этих наблюдений боишься раскрывать свою душу, и замкнутость одиночества является тяжёлым испытанием... А подойти к людям боюсь – теряю веру в людей. Знаю, что могу зажечь, но ненадолго, и случайно позванные не сделались бы предателями...»

Даю Вам более подробную выписку – этот вопль сердца. Я с г-жой Бумбер переписываюсь уже давно, люблю её за большую преданность и за кротость сердца. Получал от неё изредка также культурные рефераты. Первый удар она получила с отходом Принца. Я ей послал выписку из Вашего письма о Радости бытия, которую я послал также г-же Инге и другим, и надеюсь, что она снова наберётся бодрости. Просил её подробнее описать все случаи с отошедшими, надеюсь, что они не станут активными врагами. Я просил её проявить чуткость и осторожность при встрече с ними, а с лицами, вновь поступающими в кружок, пока заняться индивидуально – по сознанию. Я ей писал также о методе, хотя теперь поздно, как она могла бы избежать враждебности со стороны ушедших: она могла бы распустить свою группу на лето, хотя бы на полгода, а потом вновь собрать тех, кого пожелала бы принять в группу. Ведь открытое исключение, понятно, может привести к ожесточению. Такой метод успешно применял Феликс Денисович до образования нашего Общества.

Так, в этом году почти одновременно ушли с физического плана К.Принц и проф. Шмидт.

Вы сообщаете радостную Весть, что Разрешено читать имеющуюся у меня копию второй части в старшей группе, пока под названием Надземное. Всё ли можно читать без пропусков?

С Зильберсдорфом переписываюсь редко, в Ригу он приезжает, может быть, два раза в году, везде действует самостоятельно, моего совета почти не спрашивая. Из своей новой книги нам прочёл последнюю главу, большая часть которой состояла из цитат. С ним переписывается Александр Иванович, прочёл также его манускрипт. Вполне понимаю, что такую книгу надо писать долго и тщательно ознакомиться с самым разнообразным материалом. Но Зильберсдорф пользуется главным образом (а может быть и исключительно) русскими источниками, ибо, сколько помню, немецким и английским языками не владеет, но в наш век учёный трудно мыслим без знания по крайней мере одного из этих языков. Далее, по моему убеждению, лица, которые не обладают поэтическим даром, должны были бы особенно тщательно и долго поработать над своим стилем, но часто получается наоборот. Воспитание духа читалось бегло, но нам местами не нравилась некоторая окраска фельетонности.

Вы нас очень обрадовали вестью, что высылаются нам Ваши письма. Будем читать их на наших общих собраниях по четвергам. Когда придёт срок для печатания этих писем, так же как и Основ буддизма, средства найдутся. У нас в манускрипте хранится латышский перевод с английского. Я просил теперь этот перевод приноравливать к русскому оригиналу, ибо теперь не мало изменений. Сравнивая несколько страниц в начале, на 2-й странице манускрипта я заметил, что выпущено также предложение: «Будда действенно выступил против собственности». Если латышский перевод будет окончательно разработан, его-то уже можно будет напечатать?

Гаральд Феликсович и Иван Георгиевич сегодня уехали за границу: маршрут – Прага, Париж, Брюссель и Брюгге, Осло, Стокгольм, Таллин. Они навестят также Георгия Гавриловича [Шклявера], Тюльпинка и также других, в Осло также Прелля. Одна из главных задач – получить снимки с картин Николая Константиновича для второго тома монографии. Уезжают на две недели. Письма Ваши или Н.К., которые прибудут на адрес Г.Ф. до его приезда, будут мне переданы.

Вы, должно быть, уже слышали о последней (1937г.) книге Принца, которая случайно как раз сегодня мне попалась в руки: Цепи причин. Оккультный роман. Философия Востока в приложении её к современной жизни. На 32-й странице здесь снова полемика с Учением. Если не имеете, могу послать экземпляр для ознакомления.

Могу сообщить, что сегодня приобрели для нашего музея картину Н.К. Прокопий Праведный отводит тучи от Устюга. Картина эта была репродуцирована для первой части монографии о Н.К. и была выставлена при открытии музея. Приобрели за 850 латов от еврея Элкана, у которого имеется также другая картина Н.К. Озёрная страна.

27 октября

Сегодня получил телеграмму, посланную на имя Гаральда Феликсовича в связи с монографией. Мы вместе с Пранде старались разобрать телеграмму и поняли, что макет монографии получен и одобряется, что картину Мадонна Орифламма надо назвать просто Орифламма (напечатано будет Oriflamma). Недоумение у нас вызвало лишь «Entire Painting not Part»[95] – о чём писал Вам Г.Ф., не знаем, но полагаем, что это относится к Вашему портрету (к Орифламме относиться не может, ибо немыслимо её сократить). Под Вашим портретом напечатан текст: Святослав Рерих – Портрет Елены Ивановны Рерих (не отмечая, что фрагмент). Клише сделано по небольшому фотографическому снимку части Вашего портрета, который получили и я, и Гаральд Феликсович. Если Вы думаете, что нужна вся картина, то это ещё в течение более чем месяца можно устроить, так как одноцветные репродукции ещё не отпечатаны и клише можно приготовить снова. Далее, мне лично кажется, что если печатать часть Вашего портрета, то не лучше ли будет сделать его немного меньше, чем размер текста (теперь он в размер текста). Н.К. может письменно прислать даже точный размер. Вообще, репродукции будут печататься лишь после 18 ноября, юбилейного дня Латвии, когда типография освободится от государственных заказов, так что Н.К. сможет ответить ещё письмом. Тон одноцветных репродукций будет, как в монографии 1916 года. Я очень советовал послать Николаю Константиновичу корректуру рижских картин, но вряд ли успеем, так как клише окончательно ещё не готовы. Далее, относительно двух репродукций, отмеченных в телеграмме. Название Лунная ночь, оказывается, к сожалению, уже напечатано. В старых макетах Гаральдом было написано Лунная песнь, в последнем по ошибке – Лунная ночь, на обороте фотографического снимка два названия – Лунная песнь и Сны Индии. Единственно как можно поправить – если под репродукцией на белой кайме напечатать новое название – Песнь утра. Наконец – относительно Коней счастья (на 135-й странице макета) – не знаем, откуда Гаральд взял Чаша нерасплёсканная, на обороте снимка Вестник – та ли репродукция? В таком случае в первой будем печатать Кони счастья. Так как эта репродукция пойдёт в конце книги, то можете отвечать воздушным письмом.

Спешу сегодня же отправить письмо на почту. Желаем Вам и Николаю Константиновичу всё самое сердечное и светлое.

Искреннее преданный Вам,

Р. Рудзитис

_______