Плодовитость, готовность стать родителями

Ценность института брака заключается в том, что он оправдывает факт сексуального сожительства женщины и мужчины, «факт» мы понимаем здесь во множественном числе - много фактов. Так что человеческий брак есть «состояние», (состояние супружества) то есть постоянный институт, на всю жизнь создающий рамки сосуществования мужчины и женщины. В рамки эти, разумеется, включаются не только факты полового сожительства. Речь идет о целой совокупности фактов из самых разнообразных сфер, как из экономической, так и из культурной и религиозной. Все вместе эти факты создают богатую и по возможности всестороннюю общность жизни двух людей, - сперва брака, а затем семьи. Все они имеют собственный удельный вес и так или иначе обусловливают развитие любви мужчины и женщины в браке. Факты полового сожительства обладают среди них своей спецификой и значением, так как остаются в особой связи с развитием любви личностей. Институт брака, как мы констатировали, оправдывает половое сожительство мужчины и женщины. Институт брака оправдывает половое сожительство определенного мужчины с определенной женщиной в том смысле, что создает объективные рамки, в которых может реализовываться прочное единение личностей, разумеется, при условии моногамии и нерасторжимости брака.

Реализация этого единения личностей Y и X в каждом отдельном акте супружеского сожительства представляет, однако, особую нравственную проблему, внутреннюю проблему брака. Речь идет о том, чтобы каждый такой акт, каждое супружеское сношение было бы внутренне справедливым, без такого рода справедливости нельзя говорить о единении личностей в любви. Поэтому существует особая, и с точки зрения нравственности, а также культуры личности чрезвычайно важная проблема приспосабливания супружеского сожительства к объективным требованиям персоналистской нормы. Именно в данной сфере реализация требований этой нормы особенно важна, и вместе с тем - не скроем - особенно трудна, ибо дает о себе знать переплетение внутренних факторов и внешних обстоятельств, которые способствуют низведению акта взаимной любви на уровень «использования». И здесь в особенности следует говорить об ответственности за любовь. Прибавим сразу же, что ответственность за любовь личности дополняется ответственностью за ее жизнь, здоровье; совокупность основных благ определяет этическую ценность каждого факта супружеского сожительства. Поэтому взгляд на эту ценность можно формировать исходя из каждого из этих благ в отдельности и ответственности за него. В данной книге, в соответствии с принципом и главным направлением рассуждений, мы будем исходить из блага, каким является сама личность, а также правильно понимаемая любовь. Ибо думается, что это благо - наиглавнейшее, оно обусловливает соотнесенность всех прочих благ⁶⁸.

Мужчина и женщина, соединяясь как супруги в сексуальном сожительстве, тем самым входят в орбиту того порядка, который справедливо может быть назван порядком природы. В первом разделе мы обратили внимание на то, что порядок природы нельзя отождествлять с «природным порядком». Ибо это прежде всего порядок существования и становления - рождения. Так вот слово procreatio (рождение) в полном его значении мы и имеем ввиду, утверждая, что порядок природы устремлен к продолжению рода на пути полового сожительства. Природная целенаправленность супружеского сожительства, каждый факт полового сожительства мужчины и женщины по природе вещей оказываются в орбите этой целенаправленности. Поэтому с полной объективностью можно утверждать, что супружеские отношения есть не только единение личностей, мужчины и женщины в их взаимной соотнесенности, но и по натуре своей - единение личностей в соотнесенности с procreatio. Слово procreatio полней передает суть проблемы, тогда как «плодовитость» имеет значение скорее чисто «природное», биологическое⁶⁹. Известно ведь, что речь идет в этом случае не только о начале жизни в чисто биологическом значении, но о начале существования личности, поэтому лучше сказать procreatio - «рождение».

Итак, в супружеском сожительстве мужчины и женщины встречаются два порядка: порядок природы, направленный на плодовитость и личностный порядок, который выражается в любви личностей и стремится к наиболее полной ее реализации⁷⁰. Эти два порядка разделить невозможно, один зависит от другого. Отношение к плодовитости (procreatio) в значительной степени обусловливает реализацию любви. В мире животных существует только плодовитость, которая реализуется на пути инстинкта. Там нет личностей, поэтому нет ни возможности, ни требований персоналистской нормы, провозглашающей любовь. В мире же личностей инстинкт сам по себе ничего не решает, а сексуальный импульс как бы входит в ворота сознания и воли, предоставляя не только условия плодовитости, но одновременно и своеобразный «материал» любви. Решение этого вопроса на истинно человеческом уровне, на уровне личностей, предполагает, что одно без другого реализовано быть не может. Ибо как плодовитость (procreatio), так и любовь реализуются на основе сознательного выбора личностей. Когда мужчина и женщина в рамках супружества сознательно и добровольно выбирают половое сожительство, они, тем самым, выбирают возможность рождения, выбирают участие в создании. (Исходя из истинного значения procreatio). И только сознательно соединяя в своем поведении одно и другое, они возводят свое половое сожительство в рамках супружества на уровень истинно личностный⁷¹.

Тут и возникает проблема отцовства и материнства. Природа направлена только к плодовитости (само слово «природа», «натура» происходит от глагола nascor (лат.) - родиться, отсюда природа - то, что обусловлено самим фактом рождения). Плодовитость связана с биологическим размножением, благодаря ей, зрелые особи определенного вида становятся родителями, производя на свет потомство, или новые особи того же вида. Подобное происходит в границах вида Homo sapiens. Но человек - личность, поэтому естественный процесс отцовства или материнства имеет более глубокое значение - не только «природное», но и личностное. Процесс этот находит - должен найти - основательное отражение во внутреннем мире личности. Это отражение и заключено как раз в содержании понятия «родители». Потому что отцовству и материнству предпослан весь процесс сознания и выбора воли, связанный с браком, а в особенности с супружеским сожительством личностей. Поскольку же супружеское сожительство есть - должно быть - реализацией любви, и при этом на личностном уровне, то именно любовь является исходной точкой для тех, кто решает стать родителем. Половое сожительство мужчины и женщины в браке тогда только обладает истинной ценностью личностного единения, когда в нем содержится сознательное одобрение возможности стать родителями. Это прямой результат синтеза двух порядков: порядка природы и личности. Мужчина и женщина в супружеском сожительстве не ограничиваются исключительно взаимосвязью друг с другом, силой вещей они вступают во взаимосвязь с новой личностью, которая как раз благодаря их единению может быть создана (procreatio)⁷².

Следует особо подчеркнуть слово «может», поскольку оно указывает на потенциальный характер этой новой взаимосвязи. Супружеские отношения двух личностей «могут» дать жизнь новой личности. Поэтому, когда мужчина и женщина, способные к деторождению, соединяются друг с другом в супружеском сожительстве, то их единению должно сопутствовать такое состояние сознания и воли: «я могу быть отцом», «я могу быть матерью». Без этого их взаимоотношения внутренне неоправданны. Взаимная жертвенная любовь требует единения личностей. Однако, одно дело само по себе единение личностей и другое - их единение в половом сожительстве. Это второе происходит на личностном уровне только в том случае, когда ему сопутствует в сознании и воле: «могу быть матерью», «могу быть отцом». Это настолько важный, настолько решающий момент, что без него нельзя говорить о реализации личностного порядка в супружеском сожительстве мужчины и женщины. При его отсутствии надо говорить не о подлинно личностном единении, а о некой личностно неполноценной половой связи. По сути дела - если быть до конца последовательным, - связь эта основывалась бы только на ценности sexus, а не на утверждении ценности личности. Ибо утверждение ценности личности и у мужчины и у женщины нельзя отрывать от того состояния сознания и воли, которое выражается таким образом: «могу быть матерью», «могу быть отцом».

Если подобная настроенность отсутствует, то половое сожительство личностей объективно не оправданно в их собственных глазах (а не только в глазах кого-то третьего, кто рассматривает ситуацию теоретически и абстрактно). Коль скоро из супружеских отношений исключается потенциальный родительский момент, то меняются и сами эти отношения. Единение в любви уступает место обоюдному «использованию»⁷³. Такая перемена неизбежна, хотя она может иметь разные оттенки. Мы попытаемся в дальнейшем глубже вникнуть в эту проблему, так как она требует более тщательного анализа. Здесь же необходимо отметить, что перемена во взаимоотношениях личностей Y и X, когда из их супружеского сожительства исключается in potentia родительский момент, приводит к тому, что они оказываются вне сферы требований персоналистской нормы. Если мужчина и женщина в своих супружеских отношениях полностью перечеркивают это: «могу быть отцом», «могу быть матерью», если они исключают всякую возможность стать родителями, то возникает опасность, что в сношениях этих объективно не остается ничего кроме использования, объектом которого является личность, разумеется для другой личности.

Так сформулированная эта мысль возможно вызовет многочисленные возражения как в теории, так и в практике. Необходимо поэтому припомнить все предыдущие наши рассуждения, особенно заключенные в I-м разделе. Правильное отношение личности к сексуальному импульсу состоит в том, чтобы с одной стороны сознательно использовать его в его естественной целенаправленности, а с другой - сопротивляться ему настолько, насколько его последствия могут низвести отношения личностей X - Y ниже уровня любви, в которой взаимно утверждается ценность личности в единении, имеющем подлинно личностный характер. Половые отношения (супружеские) имеют именно такой характер, в самом деле являют собой единение личностей, если из них не исключена определенная готовность стать родителями. Это вытекает из сознательного отношения к импульсу: овладеть сексуальным импульсом это как раз и значит принимать его целенаправленность в супружеском сношении.

Тут может родиться мысль, что такая позиция подчиняет человека-личность «природе», тогда как в самых различных областях человек одерживает победу над природой и овладевает ею. Аргумент это мнимый, ведь человек овладевает природой благодаря тому, что приноравливается к ее имманентной динамике. Насилуя природу, нельзя победить ее. Овладеть природой можно только глубоко познав ее целенаправленность, а также царящую в ней гармонию. Человек овладевает природой только наиболее полно используя скрытые в ней возможности. Ясно, что это относится и к нашей проблеме, подробнее мы остановимся на ней дальше в этом разделе. На уровне сексуального импульса человек тоже не может одержать победу над «природой», насилуя ее, но только приноравливаясь к ее имманентной целенаправленности, понимая законы, вызывающие к жизни этот импульс, а также используя скрытые в нем возможности. А это мостик к любви. Коль скоро сексуальное сношение основано на импульсе, и втягивает другую личность в орбиту факта и переживания, то соотнесенность с этой личностью с точки зрения нравственной ее ценности опосредованно формируется через способ вовлечения импульса в сексуальное сношение. Человек может остаться верным личности в свойственном ей порядке любви в той степени, в какой он верен природе. Насилуя природу, он «насилует» и личность, делая ее не объектом любви, а объектом использования.

Готовность стать родителями в супружеских сношениях охраняет любовь, является необходимым условием истинно личностного единения. Единение личностей в любви не обязательно должно реализовываться через сексуальные сношения. Если все же оно реализуется таким образом, то персоналистская ценность сексуальных отношений не может быть гарантирована без готовности стать родителями. Благодаря ей обе соединенные личности действуют согласно внутренней логике любви, соблюдают ее внутреннюю динамику и открываются новому добру, которое в этом случае есть выражение творческой силы любви. Готовность стать родителями служит здесь преодолению обоюдного (или хотя бы одностороннего, с позволения другой стороны) эгоизма, за которым всегда кроется использование личности.

Все, как видно, основано на принципе тесной связи между порядком природы и личностью, а также реализацией человеческой личностности. Надо признать, что человеку трудно понять и признать порядок природы, как некую «абстрактную величину» (обычно его смешивают с «природным порядком» и именно поэтому уничтожают)⁷⁴. Гораздо легче понять основную для нравственности - а значит и для реализации человеческой личности - силу порядка природы, если за ним видят личный авторитет Создателя. Потому совокупность настоящих рассуждений и названа «Справедливость по отношению к Создателю». Само это понятие еще будет исследовано особо.

На практике рассматриваемая здесь проблема - не из легких, потому что любовь в связи с сексуальным сожительством и вообще в связи с общением личностей разного пола, очень легко поддается субъективизму, Вследствие этого, за любовь принимается просто эпизодическое любовное (эротическое) переживание. Рассуждают при этом так: нет любви без любовных переживаний. Рассуждение это нельзя признать полностью ошибочным, но оно неполное. Рассматривая проблему в целом надо сказать так: нет любви без взаимного утверждения ценности личности, потому что на нем основано личностное единение мужчины и женщины. Любовные же переживания служат этому единению (или любви), постольку, поскольку не противопоставляются ценности личности. Поэтому не все любовные (эротические) переживания в самом деле служат единению личностей Y и X в любви. И уж наверняка не служат ей те переживания, которые объективно так или иначе перечеркивают ценность личности. Так вот, именно эротические переживания, связанные с половым сношением мужчины и женщины и сознательно исключающие родительский момент («могу быть отцом», «могу быть матерью») перечеркивают ценность личности. Ибо ценность личности выступает с одной стороны в абсолютно сознательном действии, состоящем в полной гармонии с объективной целенаправленностью мира («порядок природы»), с другой же, благодаря тому, что для личности исключено какое бы то ни было «использование». Существует коренное противоречие между «любить» и «использовать» в отношении личности.

Здесь стоит обратиться к анализу стыда, а также к явлению (закону) абсорбции сексуального стыда любовью, о чем шла речь в предыдущем разделе. В супружеском сожительстве, как стыд, так и процесс его закономерной абсорбции любовью связан с возможной готовностью стать родителями («могу быть матерью», «могу быть отцом»). При сознательном исключении такой возможности половое сожительство приобретает черты бесстыдства. То обстоятельство, что сожительство реализуется в рамках законного брака, обычно не освобождает личностей таким образом исключающих возможность стать родителями, от ощущения бесстыдства. Другое дело, что такое ощущение возникает в разной степени у разных личностей. Порой может показаться, что у женщин оно возникает легче, чем у мужчин. С другой стороны, следует подчеркнуть, что супружеский стыд (фундамент супружеского целомудрия) наталкивается в сознании как женщины так и мужчины на мощное сопротивление. Оно проистекает из страха перед материнством и отцовством. Мужчина и женщина «боятся ребенка», который приносит не только радость, но и трудности, чему трудно возразить. Но когда страх перед ребенком преувеличенный, он парализует любовь, приглушает реакцию стыда. Существует правильное, достойное личности решение на пути воздержания, но оно предполагает уменье обуздывать эротические переживания. А для этого требуется основательная культура личности и «культура любви». Подлинное супружеское воздержание вырастает из стыда, который негативно реагирует на каждое проявление «использования» личности, но - с другой стороны - реакция стыда оказывается тем более сильной, чем подлинней воздержание, а вместе с ним культура личности и «культура любви».

Это реакция естественная, элементарное слагаемое естественной нравственности. Об этом могут свидетельствовать следующие слова из Автобиографии Ганди. «Считаю, что утверждение, будто бы половой акт есть действие самопроизвольное, подобно сну, или утолению голода, в высшей степени невежественно. Существование мира зависит от акта размножения, а поскольку мир принадлежит Богу и является отражением Его власти, акт размножения должен подлежать контролю, имеющему целью развитие жизни на земле. Человек, понимающий это, любой ценой будет стремиться овладеть своими чувствами и вооружиться знаниями, которые необходимы для физического и духовного расцвета его потомства, а плоды этого знания передаст будущему для его пользы». В другом месте своей Автобиографии Ганди признается, что дважды в жизни поддался пропаганде, рекомендующей искусственные средства для исключения возможности зачатия. Однако он пришел к убеждению, «что скорее надлежит прибегать к помощи внутренних импульсов, к самообладанию или к самоконтролю (...)». Прибавим, что это единственно возможное решение проблемы сознательного отцовства и сознательного материнства на уровне, достойном личностей. Ибо нельзя, решая эту проблему, проигнорировать тот наиважнейший факт, что человек, женщина и мужчина - личность.

В связи с совокупностью выводов, относящихся к плодовитости и отцовству и материнству, два понятия требуют особого и более подробного исследования. Первое понятие - отцовство и материнство in potentia, второе - «позитивное исключение деторождения». Они взаимосвязаны, без понимания первого невозможно понять и второе.

1. Говоря о нравственной справедливости полового сожительства в браке, мы постоянно подчеркиваем, что она зависит от включения в сознание и волю мужчины и женщины готовности стать родителями - «могу быть отцом», «могу быть матерью», - ибо без такой готовности супружеские сношения личностей не страдающих врожденной или приобретенной бесплодностью, утрачивают ценность единения в любви, и становятся только обоюдным сексуальным использованием. Половое сожительство мужчины и женщины влечет за собой возможность биологического зачатия и деторождения, что является естественным последствием супружеских сношений. Но такое последствие не обязательно. Оно зависит от переплетения условий, которые человек может распознать, и с которыми может согласовать свое поведение. У нас нет никаких оснований отождествлять каждый факт полового сожительства с «неизбежностью» зачатия. Даже установленные с научной тщательностью биологические законы основываются на неполной индукции и не исключают некой случайности, когда речь идет о связи между конкретными половыми сношениями данной пары личностей и биологическим зачатием. Поэтому нельзя требовать от супругов, чтобы при каждом своем сношении они позитивно хотели бы зачать ребенка. Преувеличением была бы такая позиция в этике: супружеские сношения, допустим, справедливы только при условии, что Y и X хотят в результате потомства. Эта позиция не согласовывалась бы с порядком природы, который как раз предполагает определенную случайность, когда речь идет о связи полового акта с плодовитостью у отдельных супружеских пар. Разумеется, оправданно стремление как-то управлять этой случайностью, уловить с наибольшей долей вероятности связь между определенным супружеским актом и возможностью зачатия - такое стремление является основой правильно понятого «сознательного материнства».

Еще раз возвращаясь к выше упомянутой позиции: супружеские сношения допустимы и справедливы только при условии, что Y и X замышляют рождение детей, следует заметить, что такая позиция может скрывать в себе утилитаризм (личность как средство для цели - о чем уже шла речь в 1 разделе), а в этом случае она противоречит персоналистской норме. Супружеское сожительство вытекает и должно вытекать из взаимной жертвенной любви. Оно необходимо любви, а не только деторождению. Брак есть институт любви, а не только плодовитости. Супружеское сожительство само по себе есть отношения межличностные, есть акт жертвенной любви, поэтому и намерение и внимание должны быть направлены на другую личность, на истинное ее благо. Не подобает направлять намерение и внимание на возможные (in potentia) последствия сношения, особенно если это связано с отвращением намерения и внимания от супруги или супруга. Поэтому безусловно неверен такой подход: «Мы совершаем этот акт исключительно для того, чтобы стать родителями». И совершенно достаточен такой подход: «Совершая этот акт, мы знаем, что можем стать отцом и матерью, и готовы к этому». Только такой подход соответствует любви и делает возможным обоюдное ее переживание. Становление матерью и отцом совершается при помощи супружеского акта; сам же он должен быть актом любви, актом единения личностей, а не только «орудием» или «средством» деторождения.

2. Если даже чрезмерное акцентирование намерения родить, как бы противоречит истинному характеру супружеского сожительства, то тем более противоречит ему позитивное исключение деторождения (точнее возможности деторождения). Некое чрезмерное акцентирование намерения родить полностью объяснимо у супругов долгое время бывших бездетными; в этих случаях оно не представляет извращения акта любви, скорее только подчеркивает естественную связь любви с отцовством и материнством. Тогда как позитивное исключение возможности зачатия попросту лишает супружеское сожительство потенциального родительского характера, полностью оправдывающего такое сожительство прежде всего перед самими участвующими в нем личностями, они признают его стыдливым и чистым. Когда же мужчина и женщина, пребывая в супружеской связи, позитивно исключают возможности отцовства и материнства, то тем самым намерение каждого из них, отвращаясь от личности, направляется на само использование: исчезает «личность сотворяющая» любовь, остается всего лишь «партнер по эротическому переживанию». И это в корне противоречит истинной ориентации акта любви. Внимание и намерение в связи с этим актом должны быть направлены на саму личность, воля озабочена ее благом, чувство наполнено утверждением ее истинной ценности. Позитивно исключая возможность деторождения при супружеском сожительстве, мужчина и женщина неизбежно перемещают все переживание исключительно в сторону сексуального удовольствия. Содержанием переживания становится в таком случае «использование», а вовсе не любовь, как быть должно - использование же (во втором значении слова «использовать») должно только сопутствовать супружескому акту.

Самим фактом позитивного исключения из супружеского сожительства возможности стать родителями, намерение направляется к чистому «использованию». Достаточно уяснить себе, на чем основано то, что мы называет тут «позитивным исключением» возможности деторождения: это попросту говоря исключение искусственное. Человек, как разумное существо, может так управлять супружеским актом, чтобы он не привел к деторождению. Может сделать это, применяясь к периодам плодовитости и бесплодия у женщины, то есть сожительствуя с ней в периоды бесплодия и прекращая сожительство в периоды плодовитости. В таких случаях зачатие исключается естественным путем. Мужчина и женщина не прибегают ни к каким приемам, ни к каким «искусственным» средствам с целью избежать зачатия. Только приспосабливаются к закономерностям природы, к существующему в ней порядку - периодичность плодовитости у женщины есть элемент этого порядка. Деторождение в период плодовитости по природе своей возможно, в период бесплодия по природе своей исключено. Нечто иное - позитивное исключение деторождения человеком, действующим вопреки порядку и закономерности природы. О позитивном исключении деторождения надо говорить в тех случаях, когда мужчина и женщина (только мужчина при одобрении женщины, или только женщина при одобрении мужчины) применяют «искусственные» приемы или средства, направленные на пресечение деторождения. Поскольку средства эти искусственные, то такой путь исключения деторождения противоречит «естественности» супружеского сожительства, чего нельзя утверждать в тех случаях, когда зачатие исключается путем приспособления к периодам плодовитости и бесплодия, что в принципе «согласно природе». Не «позитивное» ли это исключение деторождения, и не имеет ли оно негативную нравственную квалификацию? Чтобы ответить, необходимо основательно рассмотреть в этическом плане проблему так называемого периодического воздержания - мы сделаем это в дальнейшем.

Воссоединив все результаты последнего анализа, необходимо констатировать тесную связь между естественным деторождением и культурой отцовства и материнства в супружеской жизни. Половое сожительство супругов несет в себе возможность деторождения и потому их любовь в акте сожительства требует включения возможности стать матерью и отцом. Позитивное исключение такой возможности противоречит не только порядку природы, но и самой любви - единению женщины и мужчины на истинно личностном уровне. Ибо приводит к тому, что сексуальное «использование» в этом случае остается единственным содержанием супружеского акта. Следует подчеркнуть, что только и исключительно позитивное исключение возможности деторождения вызывает такие последствия. Ибо до тех пор, пока мужчина и женщина, состоя в браке, в половой связи, не прибегают к искусственным приемам и средствам, направленным на исключение деторождения in potentia, до тех пор они сохраняют в своем сознании и воле: «могу быть отцом», «могу быть матерью». Достаточно того, что они готовы принять сам факт зачатия, даже если в данном конкретном случае «не желали бы этого». Им не обязательно явно хотеть родить ребенка. Они могут состоять в супружеской связи даже несмотря на постоянную или временную бесплодность. Ибо сама бесплодность не исключает внутренней позиции «могу», то есть «я готов, я готова» принять факт зачатия, если он произойдет. Другое дело, если оно не происходит, поскольку исключено природой. Ведь состоят же в половой связи и старые супруги, которые физически уже не могут стать родителями - это исключено природой. Однако же минуя обстоятельства, на которые человек не может влиять своей волей, следует признать, что указанный выше внутренний подход оправдывает половую связь мужчины и женщины в браке: оправдывает перед ними обоими и перед Богом-Создателем. В том и выражается истинная масштабность человеческой личности, что сексуальная жизнь требует столь основательного оправдания. Иначе и быть не может. Человек должен смириться с естественными масштабами своей личности. Даже глубоко проникая в порядок природы, как бы погружаясь в ее стихийные процессы, он не должен забывать о том, что является личностью. Ничего не решает в нем чистый инстинкт, все обращено к его «нутру», к его разуму и ответственности. Особым образом обращена к ней любовь, которая стоит у колыбели становления рода человеческого. Ответственность за любовь - на что и обращено особое внимание в настоящих рассуждениях - теснейшим образом связана с ответственностью за деторождение. Поэтому нельзя отрывать любовь от материнства и отцовства. Готовность к ним - необходимое условие любви.