Периодическое воздержание. Метод и интерпретация

Из предыдущих рассуждений вытекает, что половое сожительство мужчины и женщины в браке имеет ценность любви, или подлинно личностного единения только в том случае, когда оба не исключают возможности деторождения, когда в их сознании и воле сожительству сопутствует: «могу быть отцом», «могу быть матерью». Если этого нет, то мужчина и женщина должны отказаться от сожительства. Так, к примеру, надлежит отказаться от него, когда они «не могут», или «не хотят», или «не должны» быть отцом и матерью. Существуют различные ситуации, которые вмещаются в такие кавычки. Всякий раз, однако, когда мужчине и женщине надо отказаться от супружеского сожительства, а также от сопутствующих ему любовных переживаний чувственно-сексуального характера, должно иметь место воздержание, ибо оно обусловливает любовь, или такие отношения мужчины и женщины (особенно мужчины к женщине), каких требует подлинное утверждение ценности личности.

Напомним, что проблематика воздержания была рассмотрена в предыдущем разделе в связи с добродетелью умеренности - temperantia. Эта добродетель дается трудно, ведь приходится усмирять возбуждения чувственности, вызываемые мощным импульсом, а порой и эмоциональную впечатлительность, которая пребывает в близкой связи с самой любовью мужчины и женщины, мы видели это в анализе любви.

Супружеское воздержание дается труднее, чем воздержание вне брака, поскольку супруги привыкают к половому сожительству, что естественно для состояния, которое они сознательно выбрали. С минуты, положившей начало супружескому сожительству, образуется навык и постоянная склонность, возникает взаимная потребность в сожительстве. Эта потребность есть нормальное проявление любви, причем не только в чувственно-сексуальном значении, но и в значении личностном. Мужчина и женщина в браке особым образом принадлежат друг другу, являются «одной плотью» (Бытие 2, 24), а взаимная потребность личности в личности выражается также в потребности полового сожительства. Поэтому отказ от сожительства неизбежно вызывает определенное сопротивление и трудности. С другой стороны, нежелание отказываться от супружеского сожительства может привести к чрезмерному количественному росту семьи. Это чрезвычайно актуальная проблема. Дело в том, что на фоне бытующих ныне отношений наблюдается некий кризис семьи в прежнем, традиционном ее значении - семьи многочисленной, которую материально содержит в основном отец, а изнутри поддерживает мать - сердце семьи. Необходимость или даже сама возможность профессиональной работы замужних женщин, пожалуй, - главный симптом этого кризиса, хотя, конечно, этот симптом не изолирован от других: ситуация складывается из множества самых различных факторов.

Минуя более подробное обсуждение этой проблемы, которая лежит все же вне главной темы нашей книги, хотя безусловно очень с нею связана, следует только отметить, что именно по причине вышеназванных обстоятельств постулат ограничения потомства звучит порой с необыкновенной настойчивостью. Как мы уже указывали в 1 разделе, он связан с именем Т.Мальтуса, автора книги «Опыт о законе народонаселения...», отсюда - мальтузианство: по соображениям экономического характера необходима регламентация браков и регулируемость рождаемости, ибо средства существования растут в арифметической прогрессии и не поспевают за естественным приростом населения, которое растет в геометрической прогрессии⁷⁵. Сформулированные таким образом взгляды попали на почву системы мышления, выработанной сенсуалистическим эмпиризмом, а также связанным с ним утилитаризмом и на этой почве произрос новый плод в виде так называемого неомальтузианства. Мы знакомы с этим взглядом (1 раздел, глава: «Критика утилитаризма»), следуя которому, разум должен служить человеку для вычисления возможного на протяжении всей жизни максимума удовольствия при минимуме неудовольствия, ибо в этом заключается синоним поверхностно понимаемого «счастья». Коль скоро сексуальное сожительство приносит мужчине и женщине огромную сумму удовольствий, даже блаженства, значит следует найти средства к тому, чтобы они не отказывались от него и в тех случаях, когда не хотят потомства, когда «не могут» быть отцом и матерью (в значении выше означенном). Этим обоснованы многочисленные неомальтузианские «методы». Ибо человеческий разум, ориентируясь в процессе полового сожительства, а также связанной с ним плодовитости, вполне способен найти различные средства, ведущие к исключению деторождения. Неомальтузианство указывает прежде всего на средства, так или иначе нарушающие нормальный, «естественный» процесс полового сожительства мужчины и женщины.

Разумеется, это вступает в конфликт с принципом, выведенным в предыдущей главе этого раздела («Плодовитость, отцовство и материнство»). Половое сожительство мужчины и женщины в браке находится на уровне личностного единения в любви только при условии, если они позитивно не исключают возможности деторождения, отцовства и материнства. Если исключить «могу быть отцом», «могу быть матерью» из сознания и воли мужчины и женщины, то в супружеских сношениях объективно останется только сексуальное использование. В таком случае личность (например X) становится для другой личности (Y) объектом использования, что противоречит персоналистской норме. Человек обладает разумом не для того, чтобы он мог вычислить максимум удовольствия в своей жизни, но прежде всего для того, чтобы познать объективную правду, положить эту правду в основу принципов, имеющих абсолютное значение (норм) и ими в свою очередь руководствоваться в жизни. Тогда его жизнь достойна его самого, тогда он живет «по справедливости»⁷⁶. Человеческая нравственность не может опираться только на полезность, она должна обращаться к справедливости. Справедливость же добивается признания внепотребительской ценности личности: в этом пункте «справедливость» особенно явно противопоказана чистой «полезности». Тем более в сексуальной сфере недостаточно констатировать, что данный способ поведения «полезен», важно другое - «справедлив» ли он? Если уж последовательно исходить из справедливости, а также связанной с ней персоналистской нормы, то единственным «методом» регулирования зачатия в супружеском сожительстве может быть воздержание. Кто не хочет следствия, тот избегает причины. Коль скоро причиной зачатия в биологическом значении являются половые сношения супругов, то, чтобы исключить зачатие, нужно исключить и сами сношения, отказаться от них. Принцип супружеского воздержания с точки зрения этической абсолютно прозрачен, существует еще проблема так называемого периодического воздержания.

Известно, что биологическая плодовитость женщины периодична. Природа наделила женщину периодами бесплодия, которые относительно просто определить. Трудности возникают при применении общих правил к отдельным женщинам. Но это вопрос особый, здесь же нас интересует чисто этическая проблема: коль скоро женщина и мужчина прибегают к воздержанию в указанные периоды бесплодия, и, значит, состоят в супружеской связи именно тогда, когда знают заранее, что на основе биологических законов родителями стать не смогут, можно ли в таком случае утверждать, что они все же вносят в супружеское сожительство готовность стать родителями («могу быть отцом», «могу быть матерью»)? Ведь они сожительствуют в браке именно с той мыслью, чтобы не быть отцом и матерью, именно поэтому выбирают период предполагаемой бесплодности женщины. Разве в этом случае они не исключают «позитивно» возможности деторождения? Чем естественный метод с точки зрения нравственности отличается от методов искусственных, коль скоро цель у них одна: исключить деторождение в супружеской жизни?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего освободиться от множества ассоциаций, которые связаны со словом «метод»; к естественному методу часто подходят с точки зрения «методов искусственных», то есть выводят его из положений утилитаризма. При таком подходе естественный метод оказывается лишь одним из средств, направленных на обеспечение максимума удовольствия, только иным путем, чем искусственные методы. Здесь как раз и кроется коренная ошибка. В этом случае недостаточно говорить о методе, надо соответственно его интерпретировать. И только тогда можно ответить на поставленные выше вопросы. Так вот, периодическое воздержание как способ ретулирования зачатия: 1. Допустим потому, что оно согласуется с требованиями персоналистской нормы. 2. Его допустимость обеспечена определенными оговорками.

Что касается первого, то требования персоналистской нормы, как уже констатировалось, согласуются с сохранением порядка природы в супружеском сожительстве. Естественный метод в отличие от методов искусственных в своем стремлении регулировать зачатия использует те обстоятельства, при которых биологическое зачатие по природе вещей произойти не может. В результате сама «естественность» супружеского сожительства не нарушается, тогда как искусственные методы нарушают саму «естественность» сожительства. Здесь бесплодие выводится из самого принципа плодовитости, там навязывается природе вопреки⁷⁷. Прибавим, что эта проблема тесно связана с проблемой справедливости по отношению к Создателю (эта проблема еще подвергнется анализу, с целью извлечения ее персоналистского смысла). Персоналистское достоинство периодического воздержания, как метода регулирования зачатия, выступает не столько в сохранении «естественности» сожительства, сколько в том, что основой воздержания в воле заинтересованных личностей должна быть соответственно зрелая добродетель. Именно тут и обнаруживается значение интерпретации: утилитаристская интерпретация извращает суть того, что мы называем «естественным методом». Ибо суть этого метода в том, что опирается он на воздержание, как на добродетель, которая - как указывалось в предыдущем разделе - тесно связана с любовью личности.

С сутью воздержания как добродетели связано убеждение, что любовь мужчины и женщины ничего не утрачивает в результате временного отказа от любовных переживаний, даже напротив - приобретает: единение личностей становится еще более глубоким, основанное в значительной степени на утверждении ценности личности, а не только на сексуальной привязанности. Воздержание как добродетель не может быть понято как «противозачаточное средство». Соблюдающие его супруги готовы отказываться от сексуального сожительства и по другим мотивам (например, религиозным), а не только с целью избежать потомства. Воздержание корыстное, воздержание «по расчету» - сомнительно. Как всякая добродетель оно должно быть бескорыстным, сконцентрированным только на «справедливости», а не на «полезности». Без этого ему не найти места в истинной любви личностей. Пока воздержание не является добродетелью, оно выступает по отношению к любви как «чужое бытие». Любовь мужчины и женщины должна созреть до воздержания, а воздержание - приобрести для них конструктивное значение, как фактор, формирующий любовь. Только в этом случае «естественный метод» найдет покрытие в личностях, ибо тайна его заключена в соблюдении добродетели, сама же «техника» ничего тут не решает.

Выше было отмечено (2.), что естественный метод допустим только с определенными оговорками. Тут имеется в виду отношение к отцовству и материнству. Если воздержание должно быть добродетелью, а не только «методом» в утилитаристском значении этого слова, то оно не может быть причастно к уничтожению самой готовности мужчины и женщины, сожительствующих в браке, стать родителями. Ведь такая готовность - «могу быть отцом», «могу быть матерью» оправдывает факт супружеского сожительства, ставит его на высокий уровень истинного единения личностей. И потому нельзя говорить о воздержании, как добродетели в тех случаях, когда супруги используют периоды биологического бесплодия единственно с целью вообще не иметь детей, когда для своей выгоды они сожительствуют только и исключительно в такие периоды. Это означало бы, что «естественный, природный метод» применяется вопреки природе. Такая постановка вопроса противоречит и объективному порядку природы, и самой сути любви⁷⁸.

Поэтому, если и можно периодическое воздержание считать «методом» в этой сфере, то это только и исключительно метод регулирования зачатия, но не метод избежать семьи. Без понимания сути семьи невозможно понять этическую правомерность этой проблемы. Институт семьи тесно связан с отцовством мужчины и материнством женщины, состоящих в супружеской связи. Семья - это естественная общность, существование и действие которой состоит в непосредственной зависимости от родителей. Родители создают семью, как дополнение к своей любви и ее расширение. Создать семью это значит создать общность, ибо семья по природе своей есть общность, или общество; если она не общество, то и не семья. А чтобы быть обществом, семья нуждается в какой-то численности. Это в особенности выявляется, когда речь идет о воспитании детей. Ибо семья - институт воспитательный, в ее рамках новый человек формируется как личность. Для правильного формирования личности очень важно, чтобы человек не был один, чтобы он находился в естественной общности. Порой говорят, что «легче вырастить несколько детей, чем единственного ребенка», и еще говорят, что «двое - это еще не общность, а двое единственных». Родители берут на себя в воспитании руководящую роль, однако под их руководством дети воспитываются сами, в основном благодаря тому, что живут и развиваются в обществе себе подобных - среди братьев и сестер.

Этот момент должен прежде всего учитываться при регулировании зачатия. Всякое общество - государство, нация, в котором выпало на долю существовать семье, должно добиваться того, чтобы семья в самом деле могла стать общностью. Вместе с тем сами родители должны заботиться о том, чтобы через ограничение зачатий не нанести вреда собственной семье и обществу. Ведь оно тоже заинтересовано в соответствующей численности семьи. Позиция минимализма у супругов, принцип облегченной жизни неизбежно наносит нравственный ущерб как их семье, так и всему обществу. Во всяком случае ограничение зачатий в супружеской жизни не может быть равнозначно отказу от родительской позиции. С точки зрения семьи, периодическое воздержание, как метод регулирования зачатия, допустимо лишь в том случае, если оно не противоречит подлинно родительской позиции.

Бывают, однако, обстоятельства, когда именно такая позиция заставляет отказаться от деторождения, когда дальнейшее увеличение семьи противоречило бы этой позиции. Мужчина и женщина, руководствуясь истинной заботой о благе своей семьи и полноценным чувством ответственности за рождение, содержание и воспитание своих детей, ограничивают в таких случаях супружеское сожительство, отказываются от него в те периоды, когда оно могло бы повлечь за собой новое зачатие, противопоказанное в данных конкретных условиях существования и супругам и семье⁷⁹.

Готовность стать родителями выражается и в том, что супруги не пытаются избежать зачатия любой ценой - они готовы принять его, если, непредусмотренное, оно все же произойдет. Это готовность: «могу быть отцом», «могу быть матерью», пронизывает их сознание и волю даже в тех случаях, когда они не хотят зачатия и решаются на сожительство, рассчитывая, что именно в этот период зачатия быть не должно. Такая готовность в масштабах конкретного супружеского акта в соединении с общей (то есть в масштабах супружества в целом) родительской направленностью, предопределяет нравственную ценность «метода» периодического воздержания. Нельзя в таких случаях говорить о некоем извращении, фальсификации истинного намерения, нельзя утверждать, что мужчина и женщина вопреки воле Создателя не хотят быть отцом и матерью, коль скоро сами они не делают ничего такого, что бы такую возможность с их стороны исключало (известно ведь, что могли бы это сделать). Не употребляют они и разнообразных средств, ведущих к такой цели, тех средств, которые явно противоречат родительской позиции, и тем самым лишают супружеское сожительство ценности любви, оставляя ему только ценность «использования».

Призвание