Специфика национально-русских этических концептов и ситуаций

Россия – страна великой культуры, огромного культурного наследия, многовековых культурных традиций и неиссякаемого творческого потенциала. Начиная разговор о национально-русской гуманитарной картине мира, обратимся к исследовательскому опыту предшественников. Великий русский историк В. Ключевский не случайно свой «Курс русской истории» начинал с анализа русской природы и ее влияния на историю народа: именно в природном наследии закладываются начала национального менталитета и национального характера любого народа, в том числе и русских. Русская равнина и ее почвенное строение, пограничье леса и степи, река и бескрайнее поле, речная сеть и междуречье, овраги и летучие пески, суровый климат и сложные взаимоотношения с соседними народами (в частности, кочевыми народами Великой степи) – все это формировало и мировоззрение русского народа, и фольклорные фантастические образы, и народную философию, и характер земледелия, и тип преимущественной хозяйственной деятельности, и образ жизни, и тип государственности,. Иными словами, все эти природные явления, пережитые и осмысленные в их системности как социо- и культурогенные факторы, своеобразно отразились в менталитете русской культуры и составляли тем самым фундамент становления будущей российской (и евразийской) цивилизации[66].

Но анализ зарубежных источников разных лет и особенно современных позволяет наблюдать, что Россию часто пытаются обвинять в «непомерных амбициях», не соответствующих потенциалу, «имперском поведении». Неоднозначное влияние на восприятие России и русских в мире оказывает к ультура повседневности, бытовая культура — те элементы национального образа, которые создают представление о «неудобной для жизни» стране с точки зрения принятых на Западе критериев качества жизни.

Для развития государства важно создавать позитивный образ страны как ведущий инструмент защиты ее национальных интересов (поиск «национальной идеи», «духовных скреп», создание «русского мира», создание привлекательности для проживания и бизнеса). Большую роль в этом играет этическое образование подрастающего поколения.

В преамбуле «Основ государственной культурной политики» России утверждается: «В силу своего географического положения, многонациональности, многоконфессиональности Россия развивалась и развивается как страна, объединяющая два мира – Восток и Запад. Исторический путь России определил ее культурное своеобразие, особенности национального менталитета, ценностные основы жизни российского общества.

Накоплен уникальный исторический опыт взаимовлияния, взаимообогащения, взаимного уважения различных культур – на этом естественным образом веками строилась российская государственность»[67].

Если культура насаждается сверху, то могут быть предложены и рецепты «культурной терапии»: «В нашей стране, где у многих в головах еще не закончилась гражданская война, где прошлое крайне политизировано и “раздергано” на идеологические цитаты (часто понимаемые разными людьми с точностью до противоположного), необходима тонкая культурная терапия. Культурная политика, которая на всех уровнях <…> формировала бы такое понимание единства исторического процесса, в котором представитель каждого этноса, так же как и потомок “красного комиссара” или “белого офицера”, видел бы свое место. Ощущал бы себя наследником “одной для всех” – противоречивой, трагической, но великой истории России. Нам необходима стратегия национальной политики, основанная на гражданском патриотизме»[68]. В заявленной политической доктрине предложена модель самоопределения российского народа – это «полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром»[69].

«Русское культурное ядро» выражается, среди прочего, в базовых концептах (мыслеобразах), фреймах (сценариях) и прецедентах (текстах, событиях, именах).

Следует раскрыть и наполнить содержанием ключевые структурные элементы «картины мира».

Фрейм (англ. Frame – кадр, рамка) – в самом общем случае данное слово обозначает структуру, содержащую некоторую информацию (М. Минский, Ч. Филмор, С. Жаботинская и др.). Это объемный «пакет» информации, «один из способов представления стереотипной ситуации»[70]. Например: школа (компоненты: учительская, классы, учителя, учащиеся, директор, раздевалка, урок, собрание и т.д.).

Труды известного европейского ученого Т.А. ван Дейка по лингвистике текста, лингвистической прагматике, пониманию и порождению текста, функционированию языка в системах массовой информации и коммуникации послужили катализатором для принципиально новой – коммуникативно-деятельной педагогики. В частности, фреймовый подход в организации коммуникативной методики обучения иностранным языкам и русскому языку как иностранному был заявлен и разработан еще в конце 80-х годов прошлого века (И.А. Зимняя, Ю.Н.Караулов и др.)[71].В содержании программ представлены как тематические фреймы – это сценарии для видов деятельности, окружающих условий, изображений кого-либо или чего-либо, наиболее важных проблем, обычно связанных с данной темой, так и повествовательные фреймы – это скелетные формы для типичных рассказов, объяснений и аргументации.

Сценарии, или скрипты, – это динамически представленный фрейм как разворачиваемая во времени определенная последовательность этапов, эпизодов[72]. В частности, фрейм Россия (образ государства) включает иерархию подфреймов: а) временной (история и современность), б) пространственный (территория, регионы), в) количественный (различные виды статистики: население и проч.), г) внешние факторы (внутренняя и внешняя политика, власть, народ, экономика, культура и искусство, история); д) внутренние факторы (ментальность, характер, национальные идеи и пр.). Можно выделить наиболее значимые элементы национальной самоидентификации россиян, заявленные в фреймах – сценариях, структурах, ситуациях, ролях и выраженные в прецедентах. Это:

- территория («русская земля»);

- природные богатства («кладовая мира»);

- национальные и государственные символы (Кремль, Красная площадь, Москва, герб и флаг, памятник «Родина – мать»);

-«сильная» власть (Президент);

- язык («язык великой литературы»);

- религиозные традиции и символы («оплот православия», соборы и храмы);

- духовное и культурное наследие, культурное многообразие и высшие достижения культуры («родина Пушкина, Толстого, Достоевского и Чехова, Чайковского и Левитана»);

- славные вехи российской истории (в первую очередь победа в Великой Отечественной войне и послевоенное восстановление, первый полет человека в космос);

- общие положительные представления о качествах национального характера (открытость, искренность, гостеприимство, духовность)[73].

Принято считать, что идея национальной идентичности прочно увязывалась в национально-культурном сознании с государственностью, поэтому «российское» и «русское» понятия продолжают восприниматься за рубежом как синонимы. Зачастую русскоговорящие представители народов бывшего СССР также воспринимаются за рубежом как русские.

Концепт – сложное понятие, трактуемое по-разному. Концепты имеют универсальное, национально-культурное и индивидуальное содержание. Но единичные концепты могут быть присущи одной языковой и культурной общности, содержат только общенациональный и индивидуальный компоненты[74]. Таким, например, является этноспецифичный концепт юродство в русской культуре, которое представляет собой форму добровольного безумия «ради Христа», добровольного отречения от жизненных благ во исполнение особой миссии – служения Богу. Христа ради юродивые ставили себе задачей побороть в себе корень всех грехов – гордость[75].

«Что же лежит в основе концепции народа?» – задаваясь этим вопросом, исследователи М.Р. Проскуряков и Л.Д. Бугаевавы деляют несколько базовых смысловых групп национально значимых концептов:

1) этические (добро, милосердие, любовь, правда, неправда);

2) примыкающие к этой группе религиозные концепты (истина /Христа, Христова/, вера, образ, дух, Отец, Бог, миссия, судьба);

3) концепты, интерпретирующие субъект власти (церковь, государство, царство, личность, пророк, князь, царь, поэт);

4) концепты, характеризующие историческую общность народа (род, племя, нация, народность, человечество);

5) концепты познания (слово, смысл, понятие, значение, факт, основание, содержание, форма);

6) признаки народа как системы (единство, целое, целость, согласие, солидарность, совокупность, большинство, связь, часть, элемент);

7) метафоры, отождествляющие или соотносящие народ с организмом, землей, почвой, средой, массой, кругом, сферой, началом[76].

Известный русский критик В.Г. Белинский в свое время писал: «У всякого народа две философии: одна ученая, книжная, торжественная, праздничная, другая – ежедневная, домашняя, обиходная. Часто обе эти философии находятся боле или менее в близком соотношении дуг к другу; и кто хочет изображать общество, тому надо познакомиться с обеими, но последнюю особенно необходимо изучить»[77]. В частности: «…Гоголь доказывал, что в XXI столетии русский человек станет совершенен духом, совсем как Александр Сергеевич Пушкин. А он почему-то стал невежа и обормот»[78] – эти слова очень точно отражают как современное состояние общества, так и особенности русского характера, связанные и с постоянным поиском идентичности, и с пониманием драматической противоречивости отношения русского человека к жизни. Стало общим местом считать, что русская литература всегда искала ответ на три вечных вопроса: кто виноват, кому на Руси жить хорошо, что делать. Хотя за этими вопросами просматриваются попытки идентификации не только этнической, но и социокультурной: что такое русский характер, что такое русский народ и какова судьба России.

По мнению Ю.А. Вьюнова, важнейшая черта русской жизни и русского характера – противоречивость, соединение диаметрально противоположных качеств, среди которых стремление к свободе и смирение, безудержная лихость и покорность, рабство и бунт, как в русской пословице «Из нас, как из дерева, – и дубина и икона»[79]. Другое противоречие, отразившееся на русском характере – противоречие между самодержавием, олицетворявшем всевластие монарха, и демократической традицией [Там же, с. 93]. Но самое «негативное влияние на формирование характера народа и его менталитет (причем не только крестьянства, но и господствующего класса) оказало крепостное право» [Там же, c.95].

Как показывает история, новаторская духовная деятельность – процесс малоуправляемый, во многом зависящий от субъективных личностных факторов и от духовной атмосферы в обществе, степени динамичности его культуры и от восприимчивости общества к инновациям. Аристократическое романтическое одиночество уникальной личности, переродилось в буржуазное отчуждение самодостаточной личности, приведшее к индивидуалистическому бунту и нравственной деформации. В художественной литературе это в трагических (апокалиптических) красках нарисовали Н. Гоголь, Ф. Достоевский (романтические демоны выродились в мелких бесов – Ставрогина и подобных ему). Процессы буржуазного отчуждения и вырождения нашли отражение в многочисленных «пошлых людях» и «скучных людях» рассказов А. Чехова. Например, как пишет филолог В.И. Сахаров, именно Чехова «принимали за сурового сатирика Щедрина, уверяли, что он беспощадно бичует грубого унтера Пришибеева и подловатого чиновника Беликова, гневно обличает «затолстевшего» доктора Ионыча. Иногда считали автора “Моей жизни” лирическим певцом русских сумерек и безвременья, скорбным печальником по неудавшейся жизни, тоскующим вместе со своими грустными персонажами в тупике жизни, на ее обочине»[80].

Как же отразились в языке национально специфические черты одиночества в русской культуре? В частности, одиночество и отчуждение нашли языковое выражение в ряде универсальных лексем – сплин, хандра, скука, тоска.

Обращаясь к переводу Б. Пастернаком на русский язык стихотворения Поля Верлена, исследователь Д. Галь отмечает, что «текст, названный им "Хандра", является, безусловно, великолепным русским стихотворением, но имеет, положа руку на сердце, мало общего с Верленом» Слово ″langueur″, которое многократно встречается в сонете Верлена, переведено Пастернаком как «хандра». Пастернак посчитал уместным лирическое «я» связывать с современностью посредством фамильярного слова ″хандра″»[81].

И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?

О дождик желанный,
Твой шорох - предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.
Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего.
Хандра ниоткуда,
Но та и хандра,
Когда не от худа
И не от добра.

Пушкин также в слове «хандра» видел насмешливый, несерьезный оттенок. Поэтому английское «spleen» он и перевел на русский как «хандра»:

Недуг, которого причину

Давно бы отыскать пора,

Подобный английскому сплину,

Короче: русская хандра…

Тождественны ли в русской языковой картине мира концепты хандра, скука, грусть и тоска? Как пишет известный славист А. Вежбицка, «в наиболее полной мере особенности русского национального характера раскрываются и отражаются в трех уникальных понятиях русской культуры. Я имею в виду такие понятия, как Душа, Судьба и Тоска, которые постоянно возникают в повседневном речевом общении, к которым неоднократно возвращается русская литература (как «высокая», так и «народная»)»[82]. Так, исследователь выделяет такие семантические составляющие русской тоски, как «грусть», «пустота», «страдание»[83]. По Ожегову, тоска – это «душевная тревога, соединенная с грустью». Причина тоски – отсутствие цели в жизни. Достаточно вспомнить пушкинское

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучной жизни шум.

Русский философ Н.А. Бердяев в своей книге «Самосознание» обосновывает связь концептов «страх» и «тоска» следующим образом: «Нужно делать различия между тоской и страхом … Тоска направлена к высшему миру… Тоска обращена к трансцендентальному… Страх и скука направлены не на высший, а на низший мир»[84].

В исследованиях Е.Е. Стефанского проанализированы эмоциональные концепты, обозначающие различные проявления страха [85]. Страх неизменно сопровождает эмоции, связанные с печалью и стыдом; экзистенциальный страх вызывался в первобытном обществе страхом нарушения запретов (прежде всего половых). На этой базе сформировалось понятие о сраме как отсутствии знаков принадлежности особи к социуму (например, отсутствии набедренной повязки). Стыд становится высшей формой социального страха как боязни совершить неблаговидный поступок, о котором станет известно социуму. Тоска, по мнению исследователя, есть «мостик между печалью и страхом»[86].

Не прибегая к обобщениям, приведем фрагмент из рассказа В. Астафьева «Через повешение» (Из рассказа «Ясным ли днем»), так как, наш взгляд, языковое чутье и художественный талант писателя иногда гораздо убедительнее изысканий ученых. В художественной рефлексии «мастера слова» эмоция, чувство и мысль превращаются в национально и культурно значимый, этически ценный акт художественного творчества (включающий синкретический мыслеобраз): «Круцов пел на свой манер и не романс, а песню. Мелодия была совсем другая, протяжная, вся ровно бы на одной струне, и слова потонули в ней. Улавливалось лишь глубокое раздумье и неизмеримая мужицкая тоска, такая тоска, какой могут болеть только русские мужики, вскормленные скудной и необозримой русской землей <...>

Извечная русская тоска, где твое начало? Где твой конец? Тоска, родившая такие задумчивые, такие добрые души. Тоска, порой взрывающаяся диким плясом, буйством. Тоска, на дне которой таится извечный, ровно бы и мохом поросший гнев. Горе тому, кто залезет пальцем в такую душу и поднимет в ней муть.

Русская душа, так ты глубока, так ты бесконечна, есть где уместиться там такой вот огромной, такой великой тоске, из которой рождается все – и любовь, и страдание, и доброта, и гнев, и шаловливость, и буйство, и удаль, и скромность. Великая душа! [выделено нами – Г.И. ]» (В.Астафьев)[87].

Чтобы перейти к анализу путей и средств преодоления отчуждения и одиночества в культуре возможностями образовательной системы, обратимся к еще двум специфическим концептам, сложившимся в русской концептосфере – Правда и Истина. Правда не тождественна истине, тем более имеет бинарную оппозицию «ложь». В свою очередь сложилась дихотомическая пара «истина – заблуждение». В первичной характеристике заблуждение можно описать как «представление, мысль или ход мысли, относительно которых хотя и существует уверенность, что они правильны, тем не менее, они не соответствуют истине, фактическим обстоятельствам, предмету (материальная ошибка) или противоречат логическим законам (формальная ошибка). Источниками заблуждений могут быть: предубеждение, несовершенство умственных способностей, поспешность, недостаток энергии, сосредоточенности или устойчивости мышления; недостаточный познавательный материал; субъективные настроения, предрасположения, пристрастия; беспорядочная обработка, плохое знание источников ошибок, опрометчивые обобщения и т. д.»[88].

По утверждению исследователя Ю.М. Орлова, «заблуждение в русской языковой картине мира не синонимично лжи, обману, поскольку в заблуждении присутствует сема [минимальная единица смысла – Г.И.] пассивности, ненамеренности ложного положения, в котором оказывается герой», поэтому можно предполагать скрытый смысл драматизма, трагичности этого положения; «С другой стороны, заблуждение – не совсем ошибка, семантика слова-имени концепта предполагает достаточно длительное, не "однократное" пребывание в состоянии заблуждающегося»[89].

Позитивную роль заблуждения как важной человеческой способности современный философ Ю.А. Разинов видит в гегелевской концепции: «боязнь заблуждения» есть признак духовной неразвитости и даже душевного порока[90]. Подчеркивая внутреннее единство истины и заблуждения, Гегель пишет: «То, что называется страхом перед заблуждением, следовало бы признать скорее страхом перед истиной». Заблуждение понимается Гегелем как безусловное, спонтанное действие мирового духа, который, невзирая на реляции собственной канцелярии, дышит, где хочет. Однако заблуждение не противоположно истине и не может быть приравнено ко лжи, так как последняя сама идентифицируется лишь в свете уже обретенной истины. Заблуждение в известном смысле имеет место до истины, так что сама истина имеет свою предпосылку в заблуждении. Надо заметить, что противопоставление света истины и тьмы заблуждения – расхожая общекультурная оппозиция[91].

В толковом словаре Даля корень «блуд» имеет два значения: 1) уклонение от прямого пути, 2) незаконное безбрачное сожитие, любодейство. Причем первое значение Даль характеризует как «народное», т.е. архаичное, а второе связывает с церковными и книжными канонами, что указывает на его вторичность и связь с нравственно-религиозной оценкой заблуждения как феномена греха.

Далее, вслед за Ю.А. Разиновым укажем, что в этимологическом словаре Фасмера «распутство и разврат» – это вторичное значение слова. Более древнее значение блуда – «смятение, помрачение, ошибка». «Для того чтобы понимать мир сущностным образом, необходимо хотя бы на время отказаться что-либо понимать. Событие истины требует некоторой безоглядности, риска, движения на авось при отсутствии гарантий, что в своем продвижении к истине мы сколько-нибудь преуспеем. Именно так утверждает себя желание. Оно отказывается понимать, когда, казалось бы, все уже ясно. Оно неосмотрительно и неосторожно. Желание не следует по путеводной нити Ариадны, а потому традиционно рассматривается в качестве «черной дыры» в системе рациональных построений. Желание необоснованно берет право «ходить налево», сбиваясь с «истинного» пути. Желающий разум – авантюрный разум. У него есть свои пока еще слабо размеченные границы, а это значит, что критика чистого разума должна быть дополнена критикой авантюрного разума, как разума открытого для заблуждений»[92].

Таким образом, мы выявили, что концепт «заблуждаться» обладает амбивалентностью. С одной стороны, он означает «блуждать в потемках чувства, мысли» и сопрягается с древней метонимией «ослепление», которое переродилось в метафору «слепота», отразившуюся в паремии «душевная, нравственная слепота». С другой, предполагает мучительный поиск пути. Прозрение – противоположная метафора, предполагающая освобождение от заблуждений, познание света истины как выхода из потемков заблуждений. Одинокий, отчужденный человек может быть представлен как заблуждающийся, нравственно неактивный человек, ведомый ложными ценностями, идеями; но, с другой стороны, это интеллектуально и нравственно активный человек, непризнанный социумом.

Великий образец самосозидания личности в отечественной истории и культуре являет феномен А.С. Пушкина. Вся его жизнь-судьба есть противодействие навязанному ему сценария жизни и созидание собственного. В частности, оказавшись не по своей воле в Кишиневе после великосветского Петербурга, поэт написал следующее многозначительное признание:

Вздохнув, оставил я другие заблужденья.
Врагов моих предал проклятию забвенья
И сети разорвал, где бился я в плену,
Для сердца новую вкушая тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд, и жажду размышлений.
Владею днем моим; с порядком дружен ум;
Учусь удерживать вниманья долгих дум;
Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы,
И в просвещении стать с веком наравне.

Великий русский мыслитель М.М. Бахтин, обладая синтетическим – философским, филологическим и художественным – взглядом на мир, разрушал стереотипы линейного монологического разделения коммуникации, наделяя ее полифоничностью. Архитектурный термин помог гениальному мыслителю соединить алгебру с гармонией в нелинейной коммуникации в контексте большого и малого мира, большого и малого времени, включив личностный и культурный хронотоп: архитектоника – искусство построения системы (от греч.Architektonike – строительное искусство) – выявляется во взаимосвязи и взаиморасположении несущих и несомых частей, в ритмичном строе форм, делающем наглядными статические усилия конструкции. Архитектоника – композиционное строение, обусловливающее соотношение его главных и второстепенных элементов в диалоге: «Быть – значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, всё кончается. Поэтому диалог, в сущности, не может и не должен кончиться... Всё – средство, диалог – цель... Два голоса – минимум жизни, минимум бытия»[93].

Иллюстрацией такого понимания бытия может служить история поэтического диалога между Пушкиным и Московским митрополитом Филаретом. В день своего рождения 26 мая 1828 г. 29-летний Пушкин написал философские размышления о смысле жизни – «скептические куплеты» (как он их назвал в письме к Е. М. Хитрово):

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

 

Московский митрополит Филарет возразил поэту тоже в стихотворной форме:

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога нам дана,

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из темных бездн воззвал.

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал!..

По просьбе Е.М. Хитрово (почитательницы митрополита Филарета) Пушкин в своем ответе покаянно признал правоту митрополита:

В часы забав иль праздной скуки

Бывало лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Таким огнем душа палима

Отвергла мрак земных сует:

И внемлет арфе Серафима.

В священном ужасе поэт.

В результате творческого акта современники авторов стали свидетелями появления высочайшего образца архитектонического диалога светочей русской культуры.

Следует отметить, что уединение в Псковской губернии, изначально вынужденное (ссылка в родовое имение Михайловское), стало потребностью и способом оздоровления души поэта, уставшего от суетности светской толпы и освобождавшегося от развращения праздностью уединенным творческим трудом. Например, вспоминая в 1835 году свою жизнь-ссылку в Михайловском, Пушкин писал:

Но здесь меня таинственным щитом
Святое провидение осенило,
Поэзия, как ангел утешитель,
Спасла меня и я воскрес душой...

Вспомним слова В. Розанова, что «вовсе не университеты вырастили доброго русского человека, а добрые, безграмотные няни», которые вполне могут быть отнесены к Пушкину. Именно через няню Арину Родионовну, и в раннем детстве, и в годы жизни в Михайловском его душа впитала русский национальный дух. Свою роль в этом сыграла также жизнь-образование в уникальном учебном заведении, сформировавшем «лицейское братство», которое подпитывало поэтический и человеческий гений А.С. Пушкина. Это был удивительный опыт воплощения идей древнегреческой пайдеи (греч. παιδεία – формирование ребенка, образование, воспитанность, культура) – теории в античной философии, означающей универсальную образованность, и мусическое воспитание (гр. musik; – общее образование, духовная культура, букв. – искусство муз). Это была система умственного, эстетического, нравственного воспитания в Древней Греции, включавшая литературное и музыкальное образование, знакомство с основами наук, изучение ораторского искусства, политики, этики, философии, наибольшее развитие получившая в системе афинского воспитания, где сочеталась с гимнастикой. Именно такое воспитание способствует формированию культуротворческой личности.

Но какова же самооценка наших современников? Всероссийский центр изучения общественного мнения 23-24 мая 2018 года провел исследование, посвященное образу нации в глазах самих россиян. Метод опроса – телефонное интервью, при этом статистическая погрешность не превышает 2,2%. Социологи предложили респондентам выбрать из предложенного перечня неболее пяти эпитетов, которые, на их взгляд, лучше всего характеризуют русских людей. «Народный рейтинг» показал, что главное качество русских – гостеприимство (45 % опрошенных). На втором месте – трудолюбие (41 %). Третью строчку занимает душевность (33 %). Затем следуют щедрость и общительность. Из негативных качествлидируют пьянство (16 %), лень (13 %) иотсутствие дисциплины (6%). Грубость и хитрость упоминают еще реже.«Чем моложе респонденты, тем критичнее они оценивают россиян: сегодняшние 18-24-летние приписывают им негативные качества вдвое чаще, чем люди пенсионного возраста»[94].

Критичность молодежных оценок можно рассматривать двояко: с одной стороны, критика может быть полезной, если она станет мотивацией для самосовершенствования, с другой стороны, критичность связана с негативной оценкой других по отношению к себе, или это самооценка?

Удивительным образом антиномическая пара «трудолюбие – лень» лидирует в рейтинге и сопрягается с отсутствием дисциплины. Известная пушкинская запись в «Путешествии в Арзрум» (1836) «Мы ленивы и нелюбопытны...» стала общим местом. Но русская лень объясняется культурологами, историками и психологами по-разному.

Историк В.О. Ключевский связывает с климатическими условиями России неизбалованность, непритязательность, выносливость, надежду на авось, замкнутость русского человека. С природой России он связывает и отношение к труду: «природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда, и что короткое великорусское лето умеет ещё укорачиваться безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и в пору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдём такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному постоянному труду, как в той же Великороссии»[95].

С другой стороны, в христианской православной традиции праздность считалась грехом.В связи с тем, что русская картина мира сложилась в результате интеграции светскихи духовных идеалов, а православная этика требовала от человека «трудиться в поте лица», «культ труда важнейшей составляющей в мировоззрении крестьянина. Приведем примеры: Бог труды любит, божья тварь Богу и работает. Бог поддерживает трудолюбивого, черт вредит ленивому: Послал бог работу, да отнял черт охоту; Работа не черт, в воду не уйдет; Бог дал здоровье в дань, а деньги сам достань; Боже, поможи, а ты на боку не лежи.

Но в паремиях сохранился также природно-языческий опыт, особенно в метафорических обозначениях человека–деятеля (чаще в образе пчелы, муравья) и человека-лентяя, его действий: Пчела трудится – для бога свеча пригодится; Не на себя пчела работает; Кляча воду возит, а козел бородкой потряхивает; Дела не голуби, не разлетятся; Работа не волк – в лес не убежит; Червяк и тот землю роет [96].

Современному россиянину, в целом, важны личная мотивацияв труде – интересная работа, доставляющая удовольствие (а не доход и карьера: гореть на работе), и социальная значимость результата – масштабность события, порождающая массовый энтузиазм: навалиться всем миром (мир в значении община, народ ). В частности, построенные объекты Зимней олимпиады (2014), подготовка и проведение чемпионата мира по футболу (2018), уникальный Крымский мост (2018) показали и россиянам, и мировому сообществу способность России к организации и реализации масштабных проектов.

Описывая культурные механизмы формирования образа России, исследователи подчеркивают, что ключевая составляющая позитивного образа страны у россиян – это «готовность воспринимать задачи развития страны в качестве личных императивов, способность сочетать открытость глобальным вызовам с самоуважением и бережным отношением к собственной национальной культуре, к традициям и историческому опыту»[97].

В целом, задача современной школы – реализовать программу культурной политики российского государства: при условии планомерных и последовательных инвестиций в человека, в качественное обновление личности в исторически короткий период осуществить экономическую и социальную модернизацию страны, выйти на путь интенсивного развития, обеспечивающего готовность государства и общества ответить на вызовы современного мира.

Вопросы и задания

1. Исследователь И.В. Кондаков отмечает, что для россиян характерно «патерналистское отношение к своему государству, понимаемому как высшая, самоценная, неподсудная инстанция; фактически на государство переносится культ Матери-Земли, мифология природы. Лишь в последнее время культ Государства, вера в его могущество, покровительство, правоту по всевозможным вопросам, потребность служить ему и жертвовать всем подорвались, сохраняясь у представителей старшего поколения советских людей»[98].

Вопрос: Согласны ли вы с утверждением, что «потребность служить ему (государству) и жертвовать всем подорвались, сохраняясь у представителей старшего поколения». Обоснуйте ответ, приведите примеры.

1.6 Светская этика в структуре этического образования

Формирование гуманистической личности с развитым гуманитарным мировоззрением – такова высшая цель образования. Сутью гуманитарного образования становится основанное на изучении человека в его отношении к миру дальнейшее познание обучаемым самого себя, самоидентификация личности в контексте общечеловеческих духовно-нравственных ценностей, формирование личности как субъекта – сознательно действующего и осознающего самого себя лица с развитой гуманитарной и общекультурной картиной мира.

С 1 сентября 2015 г. в образовательных организациях началась реализация федерального государственного стандарта основного общего образования, утвержденного приказом Минобрнауки России от 17.12.2010 № 1897 (далее ФГОС ООО). В соответствии с письмом Департамента государственной политики в сфере общего образования Минобрнауки России от 25 мая 2015 года № 08-761 «Об изучении предметных областей «Основы религиозных культур и светской этики» и Основы духовно-нравственной культуры народов России» логическим продолжением учебного предмета ОРКСЭ начальной школы является предметная область ОДНКНР. Федеральный закон «Об образовании в РФ» формулирует в качестве принципа государственной политики «воспитание взаимоуважения, гражданственности, патриотизма, ответственности личности, а также защиту и развитие этнокультурных особенностей и традиций народов Российской Федерации в условиях многонационального государства» (ст. 3).

Главное назначение предмета ОДНКНР – развивать общую культуру школьника, формировать гражданскую идентичность, осознание своей принадлежности к народу, национальности, российской общности; воспитывать уважение к представителям разных национальностей и вероисповеданий. При изучении предмета ОДНКНР следует учитывать национальные, региональные и этнокультурные особенности народов России. Особое значение учебного предмета «Основы духовно-нравственной культуры народов России» заключается в раскрытии общечеловеческих ценностей, которые объединяют (а не разъединяют) светскость и религиозность.

В целом, этическое образование – целенаправленный и специально организуемый процесс, сущностью которого является развитие нравственной деятельности – морального сознания, отношений, опыта нравственного поведения, базирующихся на общечеловеческих нравственных ценностях, предполагающих интеграцию национальной и мировой культур.

Отбор содержания этического образования происходит на основе наиболее общих принципов.

Фундаментальную основу этического образования составляют философские, религиозные, педагогические идеи, которые включают:представление о добродетели (Аристотель, Р.Г. Апресян, A.A. Гусейнов, П. Гольбах, М. Монтень, Парацельс и др.), морали (Т. Гоббс, О.Г. Дробницкий, А. Шопенгауэр и др.); духовно-нравственное становление личности (И. Кант, В. Соловьев и др.); этику ненасилия (Л.Н. Толстой, М.-Л. Кинг, И.А. Ильин и др.), этику благоговения перед жизнью (А. Швейцер); глобальную этику (Г. Кюнг, Л. Геррет), этику глобальных отношений (А.С. Галоян), этику глобального мира (А.И. Неклесса, Е.В. Серёдкина) и др.

Наибольший интерес представляют современные исследования

1. Культурно-историческая педагогика (A.B. Гаврилин, О.С. Газман, В.А. Караковский, Л.И. Новикова, Е.А. Ямбург, В.- М. Рот, Ю. Ли и др.), опирающаяся на культурно-историческую психологию Л.С. Выготского. В данной модели образования субъект является носителем личностной картины мира, культуры, а процесс образования и воспитания может быть описан как система, в основе которой лежит взаимодействие.