Между анархией и деспотизмом

Успех интернет-компаний, таких как eBay, как и успех самого Интернета, а также успех многих человеческих начинаний зависит от чего-то невидимого, но существенного: от общественных благ, таких как эффективность уголовного права, неприкосновенности права собственности и гарантии исполнения контрактов, предоставляемых правительством. Общественные блага (национальная оборона, дорожные знаки и чистый воздух), являются преимуществами которые обычно могут предоставляться только государством. Основная причина того, что только правительство может предоставить эти блага, заключается в том, что они приносят пользу всем. Частные лица, которые дают представление на улице, не могут заставить «безбилетников» платить. Правительство, напротив, может заставить людей платить налоги, чтобы гарантировать порядок. Изо дня в день мы не всегда знаем о государственной защите от угроз, а также о соблюдении договорных и других прав, обеспечивающих мирные отношения. Но мы замечаем, когда они отсутствуют, когда контракты остаются неисполненными, когда имущество похищается, когда процветает мошенничество.

Многие из провидцев Интернета, которых мы встретили в главе 2, считали, что интернет-сообщества, такие как eBay, могут управлять собой без какого-либо вмешательства или поддержки со стороны традиционного правительства. Но они упустили из виду, насколько важны предоставляемые государством общественные блага для процветания частного сектора, будь покупки и продажи на eBay или бизнес в сфере развлечений, ил игра в безопасном парке с чистым воздухом. Частные группы, такие как eBay и его клиенты, нуждаются в правительстве, чтобы не дать нарушителям нападать на их сообщество. Им также необходимо правительство для гораздо большего: для регулирования и поддержки рынков капитала, которые помогли eBay собрать миллиарды долларов для расширения своей деятельности и стимулирования маркетинга; обеспечить соблюдение законов о товарных знаках, которые защищают сам бренд eBay, и строить дороги, обеспечивать чистую воду, содержать полицию и противопожарную защиту в городе Сан-Хосе, штата Калифорния, где находится штаб-квартира компании.

Это положительная сторона правительства. Есть, конечно, и другая сторона государственной власти. Правительство не является доброжелательным попечителем общественных интересов, всегда делая то, что лучше для всех. На самом деле правительство часто уродливо и патологично. Аналогом анархии, с которой столкнулась работа eBay, является злоупотребление властью. В главе 6 мы, на примере Китая, уже видели, во что способно государство превратить Интернет. Сильное репрессивное правительство может сделать несостоятельным многое из того хорошего, что предоставляет Интернет. Гораздо лучше обстоит дело с демократией, в которой есть свобода слова и прессы, независимые суды и регулярные открытые выборы. Но, конечно, даже у правительств демократических стран есть серьезные проблемы. Что касается каждого из описанных выше общественных благ, от которых eBay критически зависит, существует опасность того, что правительство зайдет слишком далеко и чрезмерно зарегулирует частную жизнь. Это может, например, привести к чрезмерному наказанию за какие-то виды преступлений, как многие полагают, это произошло при вынесении приговоров по наркотикам. Или это может привести к чрезмерному регулированию рынков капитала, как, возможно, было сделано в соответствии с законодательством Сарбейнса-Оксли после скандалов с Enron и WorldCom, когда были наложены обременительные и дорогостоящие требования к учету, которые, как полагают многие, не позволят малым и средним фирмам получить доступ к публичным рынкам капитала. Или это может привести к чрезмерной защите прав интеллектуальной собственности и подавлению инноваций, как считают многие, в случае с Законом о продлении срока действия закона Сонни Боно, который продлил срок действия всех существующих авторских прав на двадцать лет[24].

Существуют общеизвестные причины, по которым избираемые правительства иногда не могут делать только то, что хорошо для их граждан. Одна из важных причин заключается в том, что группы внутри обществ сильно отличаются по своей способности быть услышанными правительством и заставлять правительство прислушиваться к ним. Промышленные группы, союзы, фермеры и другие хорошо организованные объединения оказывают несоразмерное влияние на то, какие законы принимает правительство. Иногда результат управления может отражать предпочтения управляемых, особенно когда сталкиваются две или более хорошо организованные группы. Но чаще люди плохо организованы. Есть много известных примеров - фермеры и субсидии на урожай, арендаторы и контроль арендной платы, AARP и Социальное обеспечение, а также миллионеры и налоговые лазейки.

Закон Сонни Боно, упомянутый выше, является ярким примером. Многие считают, что этот закон помог высокоорганизованной индустрии звукозаписи выйти из кризиса за счет потребителей. «Настоящий стимул для продления срока [был создан] очень маленькой группой: это дети и внуки известных композиторов, чьи произведения должны были перейти свободное общественное пользование, тем самым угрожая владельцем авторских прав», - пояснил бывший сотрудник конгресса Уильям Патри. «Эти группы влияния оказали значительное политическое и финансовое влияние на ASCAP, общество, занимающееся сбором прав на музыку». Но «в какой-то момент длительный срок защиты теряет всякую связь с признанием автора за его или ее творческий потенциал, с предоставлением стимулов для автора создать или присматривать за близкими родственниками автора».

Захват законодательной власти группами интересов не является, конечно, единственным недостатком демократического устройства власти. Органы исполнительной и судебной власти также могут быть коррумпированными или некомпетентными и могут не следовать закону или отражать желания людей. При каждом вмешательстве в частную жизнь со стороны правительства, существует опасность, что оно зайдет слишком далеко, и это часто происходит. Трудно в общих чертах сказать, где должна быть проведена граница между государственным и частным. Академики, политики и эксперты обсуждают эти вопросы ежедневно и яростно, и до сих пор не нашли устраивающего всех ответа.

Общественные блага и связанные с ними достоинства государственного контроля над Интернетом необходимы для успешной работы Интернета во многих измерениях, на практике такие условия может предоставить только тип традиционного государства на своей территории. Анархия, отсутствие принуждения, на что надеялись интернет-романтики, не сработает. Более того, несмотря на известные родимые пятна демократического правления, оно остается наименее плохой системой, известной истории. С открытой и свободной прессой, регулярными выборами и независимой судебной властью демократические правительства являются наилучшей системой, которую когда-либо разрабатывали люди, для объединения различных интересов в работоспособный порядок управления и для минимизации или исправления множества патологий, которые неизменно мешают государственной власти.

Все правительства всегда балансируют между анархией, которую они должны искоренять, и деспотизмом, в который власть иногда скатывается. Некоторые страны достигают этого баланса лучше, чем другие, по причинам истории, традиций или просто удачной случайности. Что может удивить, так это то, в какой степени Интернет или приложения, Как мы покажем далее, успех Интернета в первую очередь зависит от стабильности страны, в которой он находится.

 

Выход eBay на мировые рынки

В 1999 году eBay открыл свой первый зарубежный сайт аукциона в Соединенном Королевстве, а к концу 2002 года открыл сайты аукционов по всей Европе и Азии. Как и следовало ожидать, различные законы в разных странах создали новые проблемы. Например, в Великобритании законы о клевете очень строги. Когда пользователи получали отрицательный отзыв, они часто угрожали предъявить иск как к eBay, так и к человеку, который оставил этот отзыв, и поэтому eBay пришлось создать процесс для рассмотрения жалоб на клевету. В то же время в Германии eBay с самого начала отказывался от допуска нацистских товаров для того, чтобы соответствовать немецкому законодательству, которое впоследствии было принято для веб-сайтов в США. 

Юридические коллизии в Европе были ничем по сравнению с проблемами, с которыми eBay столкнулся в Индии. В 2004 году eBay заплатил 50 миллионов долларов за местную компанию Baazee.com, которая была крупнейшим в Индии интернет-аукционов, а в 2005 году создал представительство eBay в Индии eBay.in.. Новый бизнес встретил новые проблемы. В Индии мало используют кредитные карты. Поэтому на eBay Индии существует несколько видов банковских переводов в качестве способов оплаты. Число интернет-пользователей в Индии относительно невелико - около 20 миллионов. Во время посещения eBay.in в августе 2005 года, число пользователей было незначительным, как и содержание аукциона - всего 32 каталога под темой «Болливуд» (название для Киноиндустрия Индии), в то время как было 1461 каталога на eBay.com.

Правовые проблемы eBay.in также были неожиданными. Где-то в ноябре 2004 года представители прессы обнаружили список видеоклипов орального секса с участием семнадцатилетнего мальчика и шестнадцатилетней девочки, которые оба являются учениками в престижной средней школе Дели, для продажи на Baazee (которая в то время принадлежало eBay). «После расследований, - заявила полиция, - мы обнаружили, что продажа на интернет-сайте продолжалась. В связи с этим мы арестовали генерального директора сайта Авниша Баджая». Баджадж, американский гражданин и генеральный директор Baazee, был задержан и обвинен в нарушении §67 Закона Индии об информационных технологиях, который предусматривает лишение свободы для всех, кто «Публикует или передает порнографические материалы. В рамках секс-скандала в «Государственной школе Дели» студенты были отчислены, а продавец видеоклипа - студент из престижного Индийского технологического института был арестован.

Баджадж был освобожден под залог после дипломатического вмешательства Государственного департамента США. Но судебный процесс подчеркивает, насколько eBay зависит от местных правительств, обеспечивающих неуловимый баланс между анархией и деспотизмом.

Не ставя под сомнение законность индийских правоприменительных действий, eBay не мог долго работать в стране, где его чиновники обычно заключены в тюрьму за социальные скандалы. Чрезмерно агрессивные местные законы могут привести к гибели eBay и других интернет-компаний, а также к неспособности привлечь к ответственности за мошенничество. Тем не менее, вся история расширения eBay, по-видимому, отражает в первую очередь желание избежать анархию, нежели избежать деспотизма. Можно ожидать, что eBay просто расширится на страны с наиболее развитой экономикой и самыми богатыми гражданами, которые являются местами с наибольшим потенциальным доходом. Хотя размер рынка, безусловно, важен, развитие eBay и других интернет-компаний отражает еще один аспект. Это роль верховенства закона и то, как легальное насилие влияет на бизнес.

К весне 2005 года eBay открыла магазины в двадцати шести странах из списка стран пятидесяти крупнейших экономик мира. Аукционы EBay были представлены четырех из пяти крупнейших экономик мира: в США, Китае, Индии и Германии (проект eBay Japan был закрыт в 2002 году). Но из двадцати ведущих экономик eBay присутствовала только в пятнадцати. Она не открыла магазин в России, Индонезии, Таиланде, Иране и Турции, несмотря на размеры этих экономики этих стран. Россия особенно важна: она остается десятой по величине экономикой в мире, но ни eBay, ни другие транснациональные интернет-корпорации не готовы в нее инвестировать.

Вместо этого, компания eBay открыла бизнес на гораздо меньших рынках, которые имеют лучшие правовые системы. Например, eBay управляет аукционным сайтом в Польше, несмотря на то, что польская экономика примерно на треть меньше, чем ее российский сосед. eBay также предпочитает работать в Малайзии, но не на крупных рынках Пакистана, Ирана или Южной Африки. Те же самые модели также очевидны в инвестициях других интернет-транснациональных корпораций. Yahoo работает в двадцати семи странах, что примерно совпадает с распространением eBay. Yahoo также не присутствует в России, десятой по величине экономике в мире. И предпочитает работать в небольших экономиках, но с предсказуемыми правовыми системами, такими как Дания.

Чем можно объяснить эти решения? Мы можем сосредоточиться на России как на величайшей аномалии. Как уже упоминалось, ее экономика является десятой по величине в мире - 1,4 триллиона долларов по паритету покупок в 2004 году - и хотя в России много бедных, в ней также есть класс очень богатых людей. Тем не менее, многонациональные интернет-компании, такие как eBay, не предоставляют услуги там. На первый взгляд, это загадка, поскольку Россия далека от того гнетущего состояния, в котором она находилась в период Советского Союза. Но у России есть другая проблема. Он страдает от неконтролируемого насилия, отсутствия безопасности частной собственности, корпоративного мошенничества, неработающей системы уголовного права, организованной преступности и бизнеса, в котором заправляют олигархи, а также от неэффективного управления и несоблюдения договорных прав. «Без хорошо функционирующей публичной власти не будет предотвращения от взаимного вреда, никакой личной безопасности и никаких «устойчивых правил жизни», - написал профессор Нью-Йоркского университета Стивен Холмс в известном эссе 1997 года о России, которое остается в значительной степени точным и сегодня.

Постсоветская Россия дает мощный урок таким компаниям, как eBay и роли государственной власти в регулировании интернета. По мере того как вирусы, онлайн-мошенничество, спам и другие злоупотребления накапливаются, самые большие опасности для будущего Интернета возникают не тогда, когда правительства слишком остро реагируют, а когда они вообще не реагируют. Историческая и титульная функция государственной власти в виде предотвращения вреда и защиты прав должна быть преобразована в возможность содействия росту и процветанию интернета.

 

Эпилог

Летом 2000 года Пьер Омидьяр оставил свою повседневную работу на eBay. По словам Адама Коэна, Омидьяр просто опустошил свой кабинет за один день и ушел без объявления или церемонии. Омидьяр перешел на другой этап жизни. Как подсказывает его автобиография, пришло время сделать больше, чтобы «сделать мир лучше». Созданная им компания всегда была создана для того, чтобы управлять собой. Теперь он даже не нуждался в Омидьяре - его самореализация была завершена.

Истории eBay отражает роль традиционного управления территориями. Успех этой интрент-компании стал возможен благодаря верховенству закона, который делает такую компанию, как eBay, жизнеспособной. Это не случайность. Для eBay нет места в анархии, такой как Россия 1990-х годов или в обанкротившиеся государства Африки, в которых отсутствуют основные общественные структуры, которые необходимы для процветания интернет-бизнеса.

 

Последствия границ

Джозеф Гутник – австралийский миллиардер, алмазо и золотодобытчик, политический игрок, меценат и раввин. 20 октября 2000 года Гутник проснулся в Виктории, и узнал, что в американском деловом журнале Barron's его обвинили в уклонении от уплаты налогов и отмывании денег. В статье «UnHoly Gains» высказывалось предположение, что Гутник занимался теневым бизнесом с Нахумом Голдбергом, отмывателем денег из Мельбурна, заключенным в тюрьму в 2000 году за вымогательство 42 миллиона австралийских долларов и  аферы с фальшивыми благотворительными фондами. Гутник прочитал это сообщение не в печатной версии газеты Barron, а в онлайн-версии издания «wsj.com», веб-сайт был физически расположен на сервере в Нью-Джерси США. Гутник был не единственным австралийцем, который прочитал эту историю. Приблизительно семнадцать сотен австралийцев подписались на wsj.com, в том числе многие крупные австралийские бизнесмены. Разъяренный Гутник яростно отрицал незаконную связь с Гольдбергом. Чтобы защитить свою репутацию, он подал иск в австралийский суд. Он обвинял Dow Jones & Company и Wall Street Journal в клевете. 

Юридические аргументы в деле Гутника рассматривались на судебных разбирательствах Yahoo во Франции несколькими годами ранее. Dow Jones & Company утверждали, что австралийские суды были юридически бессильны (или «без юрисдикции») принимать решения о законности информации на компьютере в Соединенных Штатах, даже если она появилась в Австралии. Считалось, что место, где человек загружает материалы, «будет местом, где совершается гражданское правонарушение». Но высокий суд Австралии, как и суд во Франции, не согласился с этим. В течение двух лет после этого решения Dow Jones согласился выплатить Гутнику 180 000 австралийских долларов в качестве компенсации ущерба и 400 000 австралийских долларов в качестве компенсации судебного сбора за урегулирование дела. Он также выпустил это опровержение: «У редакции Barron's нет оснований полагать, что г-н Гутник когда-либо был клиентом г-на Голдберга, и у него нет оснований полагать, что г-н Гутник был клиентом по отмыванию денег или имел какие-либо преступные или иные ненадлежащие отношения с мистером Гольдберг». 

«США не могут навязывать свои законы нашей стране», - радовался Гутник в Австралии. «Они должны уважать наш закон». Но решение Австралии также вызвало такую же предсказуемо негативную реакцию, что и решение Франции в деле Yahoo. Жесткие законы о клевете устарели в эпоху Интернета и были несовместимы с основанным на Первой поправке Конституции США подходом к свободе выражения мнений. Формально у Австралии не было права вмешиваться в дела газеты в Нью-Джерси, предназначенной для американской аудитории. Австралийское правление будет влиять на свободу слова в Соединенных Штатах и в других странах, заставляя газеты всего мира подчиняться своим самым строгим законам в мире. Как мрачно гласила редакционная колонка «Нью-Йорк Таймс», «подвергаться санкциям в странах, намеренных ограничить свободу слова или даже 190 различным законам о клевете, - это значит подорвать жизнеспособность Интернета».

Спор Доу-Джонса с Гутником ничем не отличается от тысяч других противоречий, которые возникли в Интернете за последнее десятилетие. Эти конфликты опровергают предсказание Фрэнсис Кэрнкросс, сделанное в 1999 году, о том, что смерть старому миру, объявленная Интернетом, станет «мощной силой для мира» и взаимопонимания между народами. Эти конфликты законов, не оказали разрушительного воздействия на сам Интернет. Издательская деятельность и коммерция процветают в Интернете, несмотря на десятки «местнических» национальных законов, которым якобы подчиняется электронный бизнес. Люди продолжают отправлять электронные письма, создавать веб-страницы и писать блоги, несмотря на предполагаемую перспективу узнать, как нужно соблюдать все законы мира одновременно.

В этой главе объясняется, почему предсказанные сценарии конца света не сбылись. Она начинается с обобщения и расширения нормативного обоснования, сделанного для ограниченного Интернета. Затем рассматривается проблема конфликта законов. Горячая риторика о коллизиях законов маскирует еще два важных принципа работы: многонациональные фирмы хотят минимизировать глобальные эксплуатационные расходы, а либертарианцы хотят распространить необычайно терпимые ценности Первой поправки США по всему миру. Как мы увидим далее, национальные законы об Интернете не более обременительны, чем множество противоречивых национальных законов, с которыми обычно сталкиваются многонациональные фирмы, и они никак не влияют на подавляющее большинство отдельных пользователей Сети, которые, как правило, действуют в рамках одной нации, одной правовой системы. Нельзя отрицать, что разграниченный Интернет воспроизводит издержки и патологии законодательства конкретной страны, что отражается на деятельности транснациональных корпораций. Но это разграничение позволяет многим различным народам сосуществовать на одной планете, сохраняя при этом совершенно разные ценности и представления о правильной жизни. На этом разнообразии базируется стабильность современного мира в противовес тому, который регулируется мифическим единым глобальным законом. Мечтая о лучшем обществе, основанном на Интернете, нельзя упускать из виду многие достоинства границ.

 

Границы 2.0

В этой книге описаны три причины, по которым то, что мы когда-то называли единой мировой сетью, постепенно превращается в совокупность сетей национальных государств, которые хотя все еще связаны единым протоколом Интернет, но для большинства людей все эти сети надежно обособлены друг от друга. Это объясняется рядом причин. Во-первых, люди в разных странах, как правило, читают и говорят на разных языках и имеют разный жизненный опыт, разные способности, предпочтения, желания и потребности. Люди подчинены местным различиям в истории, культуре, географии и богатстве. Интернет-пользователи желают получать информацию с учетом этих различий, а провайдеры стараются оправдать эти ожидания и предоставлять контент, отражающий эти локальные особенности и предпочтения.

Технологические разработки являются второй причиной возникновения интернет-границ. Китайцы становятся все более и более изощренными в защите своих границ и создании сверх закрытой национальной сети. Интернет технологии геоидентификации становятся все быстрее, все дешевле и все более популярнее. Эти технологии позволяют адаптировать контент для пользователей Сети по географическому принципу и позволяют электронным фирмам избегать отправки контента в места, где это незаконно. Происходит увеличение интернет-трафика внутри стран и регионов и одновременное сокращение трафика между странами с усиление фильтров на границах.

Исполнение национальных законов в таких делах, подобных разбирательствам Гутника и Yahoo, является третьей причиной появления интернет-границ. Народы сильно различаются по своим ценностям, а люди с разными ценностями расходятся во мнениях относительно типа информации, которую они хотят получить, и типа информации, которую они считают вредной. Некоторые общества терпимо относятся к нацистским товарам; другие этого не приемлют. Некоторые любят надписи с предупреждением о конфиденциальности; другие нет. Некоторые принимают азартные игры онлайн; другие их отрицают. Некоторые хотят сильной защиты интеллектуальной собственности; кто-то нет. Эти различия отражены в различных национальных законах, и правительственные чиновники, ответственные за обеспечение соблюдения национальных ценностей, должны обеспечивать соблюдение этих законов, как ясно показывают случаи, Гутника и Yahoo.

Считается, что разграниченный Интернет является ужасным явлением, противоречащим «истинным» целям Интернета и подрывающим ожидания. Эта проблема, как правило, обсуждается наиболее остро в контексте свободы слова, о чем свидетельствует буря из-за дел Гутника и Yahoo. Есть много причин для этого, но главная из них заключается в том, что Интернет является революционным средством общения, а общение - это речь. В этом смысле почти каждая дискуссия об управлении Интернетом, по сути, является дискуссией об управлении свободой слова. Поэтому самый основной вопрос о границах в интернете заключается в том, должна ли речь регулироваться на глобальном или на местном уровне?

Мы считаем, что в пользу единого глобального управления высказываний в интернете очень мало что можно сказать. «Каждая юрисдикция контролирует правила публичных высказываний... и это отличается от юрисдикции к юрисдикции», объясняют Лоуренс Лессиг и Пол Реник. «То, что составляет «непристойную» речь в Теннесси, разрешено в Голландии; что представляет собой обычным порно в Японии, становится детским порно в Соединенных Штатах; то, что «вредно для несовершеннолетних» в Баварии, это всего лишь «Дисней» в Нью-Йорке». Правила поведения зрелых демократий отражают важные различия между народами, населяющими эти страны, - различия в культуре, истории и вкусах, которые полно закреплены в национальных и местных законах.

В Соединенных Штатах допустимо вступать в политическую партию, которая потворствует расизму, и суды отстаивают право неонацистов на шествие по преимущественно еврейским городам, одетым в форму и свастику. Другие демократии, находящиеся под влиянием совершенно разных исторических традиций придерживаются иной точки зрения. Израиль - это демократия, возникшая после Холокоста и находящаяся почти постоянно в состоянии чрезвычайного положения. Там запрещается любое высказывание, которая является «оскорбительным» или наносит «эмоциональный вред», и запрещены политические партии, которые поддерживают расизм или призывают к уничтожению Государства Израиль. Германия запрещает нацистские высказывания, но по другой причине, по той же причине, по которой Конституция Японии запрещает агрессивную войну: это страна, которая все еще сталкивается с ужасами, которые она совершала в прошлом, и она боится, что они могут повториться. Как мы видели в главе 1, Франция также запрещает пронацистские высказывания речь, а также речь, которая поддержку или отрицание Холокоста. Французское законодательство отражает его оккупацию нацистской Германией во время Второй мировой войны и связанную с этим убежденность в том, что человека имеет право быть свободным от угроз и унижения человеческого достоинства, что превосходит право свободно высказывать свои политические идеи, какими бы вредными они ни были.

Дело Гутника показывает то же самое скрытое напряжение. Дело возникло из-за глубоких разногласий между Соединенными Штатами и Австралией о важности свободы слова, репутации и общественного порядка. Хотя обе страны являются бывшими британскими колониями, находящимися под влиянием английской традиции общего права, в течение сорока лет они использовали совершенно разные подходы к защите свободы слова для прессы. В 1964 году Верховный суд США по делу «Нью-Йорк таймс против Салливана» нарушил общее британское право, когда он интерпретировал Первую поправку, так чтобы государственным чиновникам было намного труднее подавать иски о клевете против газет. Дело Салливана отразило новую тенденцию «приверженности принципу, согласно которому дебаты по общественным вопросам должны быть беспрепятственными, активными и широко открытыми». После Салливана общественным деятелям, таким как Гутник, было очень трудно победить в делах о клевете в Соединенных Штатах. Высокий суд Австралии, однако, отвергает правило Салливана, полагая, что оно «чрезмерно изменяет баланс в пользу свободы слова» и «обеспечивает неадекватную защиту репутации». В то время как американский закон о клевете возлагает большое бремя доказывания на предполагаемую жертву клеветнической речи, Австралия возлагает бремя доказывания на издателя и требует от издателя разумно полагать, что его утверждение относительно предполагаемой жертвы является правдой, и предоставлять предполагаемой жертве шанс ответить. Таким образом, спор по делу Гутника выходит далеко за рамки сухих правил закона о клевете. Он отражает более глубокие разногласия между Соединенными Штатами и Австралией о процессах, которые наилучшим образом обеспечивают правду, и об относительности ценности свободы слова по сравнению с репутацией и беспрепятственности дебатов по сравнению с порядком.

Эти примеры показывают, что глубокие различия в ценностях, даже между демократическими государствами, лежат в основе коллизий. Интернет с внутренними границами ценен именно потому, что он позволяет людям разных систем ценностей сосуществовать на одной планете.

Хороший способ понять причину разграниченного Интернета - рассмотреть его противоположность. Представьте себе глобальный закон в форме мирового правительства или мирового договора. Отложим в сторону непреодолимую проблему создания законного и надежного глобального исполнителя для обеспечения соблюдения таких глобальных норм. Более фундаментальная проблема заключается в том, что глобальные нормы часто бывают непривлекательными, даже если они могут быть соблюдены. Когда вы выбираете одно правило для шести миллиардов человек, существует вероятность, что несколько миллиардов или больше останутся недовольны. Если разводы, аборты и порнография разрешены, то в какой мере? Должна ли экономическая и экологическая политика отражать интересы более бедных или более богатых стран? Подобные вопросы возникают в Интернете: правильный ли американский подход к нацистским высказываниям или лучше французско-немецко-израильский вариант? Должны ли конкурирующие интересы свободной прессы и частной репутации быть сбалансированны по австралийскому или по американскому типу? В какой степени можно играть в азартные игры и разрешена ли порнография в Интернете? Должна ли конфиденциальность данных быть нерегулируемой, скромно регулируемой или строго регулируемой?

Один ответ на эти и тысячи других вопросов оставил бы мир разделенным и недовольным. Преимущество децентрализованного управления заключается в том, что оно может лучше отражать различия между народами. Подумайте, что произойдет, если три страны A, B и C с равным населением в 100 человек попытаются решить, следует ли разрешить азартные игры в Интернете в их стране. Предположим, что 75 процентов людей в стране A, 65 процентов людей в стране B и 35 процентов людей в стране C хотят запретить азартные игры в Интернете, а остальная часть населения во всех трех странах выступает против запрета. Если бы страны определились с «глобальным» правилом, отражающим предпочтения большинства из 300 человек на трех территориях, результатом стал бы глобальный запрет на азартные игры в Интернете, в котором 175 человек были довольны, а 125 недовольны. Но если каждая страна может решить, стоит ли запретить азартные игры в Интернете для себя, A и B запретят азартные игры в Интернете, а C - нет, и в общей сложности 205 человек будут довольны, а 95 недовольны. Таким образом, децентрализованное управление может более детально реагировать на то, что хотят люди, и позволяет достичь общего согласия наилучшим образом.

Конечно, эти и другие аргументы в пользу разграниченного Интернета должны противостоять проблеме Китая и других репрессивных стран, которые не претендуют на то, чтобы представлять интересы или предпочтения своего народа. Но даже пример с Китаем, каким бы плохим он ни был, не подрывает саму необходимость территориального контроля над Интернетом. Правительства не создавали технологии, которые Китай использует для предотвращения нежелательного контента. Скорее, как мы видели в главе 4, частный сектор создал его в ответ на требования потребителей, чтобы контент Сети был лучше адаптирован к индивидуальным интересам - интересам, которые, и это факт, сгруппированы по географическому принципу. И, как показывает случай с Yahoo, правительства в демократических государствах начинают требовать, чтобы эта технология использовалась для защиты не только от нацистских товаров, но также от разжигания ненависти, кражи кредитных карт, вторжений в частную жизнь, сексуального насилия, спама и многого другого. Технологии контроля, предназначенные для достижения законных и желаемых целей, редко могут быть ограничены этими целями и часто используются в незаконных целях. Интернет не является исключением.

Вопрос об оптимальной форме управления Интернетом связан с более глобальными вопросам. Хотя легко критиковать традиционное территориальное деление и оплакивать его многочисленные неудачи, иной разумной перспективы не существует какой-либо лучшей системы организации управления. Даже признавая, что в таких местах, как Китай, законы часто не отражают желания людей, которые там живут, различия между законами многих демократических правительств в мире (таких, как обсуждали в деле Yahoo и Гутника) предположительно законны. Более того, многие элементы китайского интернета реагируют на законные предпочтения Китая, например, язык, на котором доставляется сетевой контент, и дешевые цифровые товары, которые помогают китайской экономике процветать.

Отстаивая систему децентрализованного национального контроля, мы не спорим о нынешнем количестве и размерах территорий национальных государств. Нации, которые слишком малы, не будут иметь экономических возможностей для обеспечения общественных благ, таких как национальная оборона и образование. По мере того, как размер страны увеличивается, она может устранить эти недостатки, но ценой все более разнообразных ценностей, предпочтений и обязательств среди граждан, что затрудняет продвижение все более отдаленного правительства и обеспечивать соблюдение правил, которые все считают законными. Это одна из причин, почему многие крупные современные демократические страны - Соединенные Штаты, Австралия, Германия - имеют федеральные системы, которые принимают важные правительственные решения на уровне подразделений. Европейский Союз - это формирующееся территориальное государство, созданное (как Италия и Германия в XIX веке) из более мелких. Для Развития ЕС нужно будет развивать федералистскую структуру, но в какой-то момент мы можем приблизиться к тому моменту, когда его все более разнородные народы будут тормозить дальнейшее расширение. В отличие от этого, многие страны (в том числе некоторые в ЕС) сталкиваются с феноменом обратного движения, так как отдельные группы внутри страны требуют большего прямого контроля над своей жизнью. Здесь тоже есть естественный предел. По словам Генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса-Гали: «Если бы каждая этническая, религиозная или языковая группа претендовала на государственность, не было бы предела раздробленности, и достижение мира, безопасности и благополучия для всех стало бы сложнее». 

Государства-нации всегда сталкивались с этим конкурирующим давлением из вне, и Интернет, несомненно, усугубит это во многих отношениях. Но давление, направленное на изменение размеров национальных государств, не должно омрачать способов, которыми сама децентрализованная территориальная система способствует разнообразию и самоопределению, даже в отношении интернет-коммуникаций. Однако, есть также возражение против децентрализованного контроля. Утверждается, что даже если различные национальные законы отражают то, что лучше для людей в этих странах, глобальные последствия национального контроля над Интернетом губительны для Интернета. Этот аргумент мы рассмотрим далее.

 

Экстерриториальность

Австралийское судебное решение по делу Гутника «ставит под угрозу способность американцев общаться друг с другом и быть защищенными американским законодательством», - сказала Флойд Абрамс. Она жаловалась на экстерриториальный эффект от решения австралийского суда. По сути, австралийские законы были применены к отношениям за пределами Австралии, к публикации в Соединенных Штатах, предназначенной в первую очередь для американской аудитории. Он применил австралийский закон к американской компании Dow Jones, политические интересы которой не были официально представлены в Австралии. И при этом суд, несомненно, заставил Dow Jones стать вести себя более осторожно в отношении того, что он публикует в Америке, тем самым противореча американским ценностям свободы слова и лишая американцев и других людей по всему миру информации.