Система доменных имен и членство в Интернете

Осенью 2000 года Эл Гор и Джордж Буш участвовали в президентской компании, на которую шли сотни миллионов пожертвований. Это натолкнуло Джеймса Баумгартнера, студента Политехнического института Ренсселера, на интересную идею. В качестве комментария о роли денег на выборах он открыл веб-сайт voiceauction.com как место, где незаинтересованные избиратели могут продать свои голоса по самой высокой цене. Его лозунг был «Сближение капитализма и демократии». Поскольку так много денег тратится на попытки повлиять на исход выборов, не проще ли просто отдать деньги непосредственно избирателю? Баумгартнер объявил «Голосование» как «единственную избирательную платформу, которая направляет«мягкие деньги»непосредственно демократическому потребителю».

Сайт действительно заработал. Как сообщала газета Chicago Tribune в начале октября 2000 года, 521 неопознанный человек в Иллинойсе согласились продать свои президентские голоса. Максимальная анонимная ставка за 521 голос составляла 8500 долларов или 16,31 доллара на человека. Хотя Баумгартнер задумал этот сайт как сатиру, Чикагская комиссия по выборам решила, что нет ничего смешного в предложении покупать и продавать голоса, и решила как можно быстрее закрыть аукцион по голосованию. Было найдено новое средство контроля. Вместо того, чтобы нацеливаться на Баумгартнера или пытаться выследить самих продавцов голосов, Комиссия выбрала объектом атаки - название сайта[17] «voiceauction.com».

Короче говоря, судья из Иллинойса наложил запрет не на Visionauction, а на реестр доменных имен в США, Domain Bank, который имел стандартное соглашение о регистрации доменных имен, запрещающее использование доменных имен в «незаконных целях». Domain Bank удалил доменное имя voiceauction.com, как если бы он был странствующим г-ном Банглом, «ресурс voiceauction.com был удален сразу всему миру». Спустя неделю сайт открылся под новым доменным именем, «voteauction.com», зарегистрированный в Швейцарии в Международном совете регистраторов (CORE). Но в своем стандартном соглашении о регистрации доменных имен Совет CORE также запрещал нарушение законов, и после длительных обсуждений по телефону и электронной почте сайт voteauction.com тоже был закрыт. Организатор сайта попытался добиться посещений опубликовав свой числовой IP-адрес, http://62.116.31.68, но этот адрес было гораздо труднее использовать, и к тому времени голосование уже закончилось.

В 2003 году Министерство юстиции под руководством Джона Эшкрофта начало расправу с веб-поставщиками наркотиков и принадлежностей для курения. Был применен метод захвата доменного имени сайта. Министерство юстиции пояснило свои действия как наложение ареста на имущество, использованного при совершении преступления, что является обычной практикой. И вместо того, чтобы закрыть сайты, министерство юстиции, по сути, захватило их. Посетители, ищущие новую дозу, читали на экране: САЙТ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ, КОТОРЫЙ ВЫ ПЫТАЕТЕСЬ ПОСЕТИТЬ, БЫЛ ЗАКРЫТ ПО РЕШЕНИЮ СУДА США.

После своего эксперимента с сайтами по наркотикам Министерство юстиции также приступило к изъятию доменных имен сайтов, которые способствовали нарушению авторских прав, заменив их содержание предупреждениями о незаконности пиратства. «Я считаю, что это одна из областей - права интеллектуальной собственности - где существует сдерживающий эффект от агрессивного и эффективного уголовного преследования», - сказал Росс Надель адвокат из Сан-Франциско. Надель предсказал, что правительство будет перенаправлять пользователей на страницу с предупреждением о неприкосновенности частной жизни после дальнейших изъятий доменных имен.

Со стороны государственной власти жесткий контроль над доменными именами является из особенно эффективных способов контроля поведения людей в Интернете. Как обсуждалось в главе 3, мы считаем само собой разумеющимся, что «политика членства» в Интернете является нейтральной и открытой. Но это зависит от нескольких обстоятельств, и это может измениться. Страны знают, что в целом правила членства всегда были мощным средством контроля, будь это хоть загородный клуб, хоть Всемирная торговая организация. Может наступить время, и это может произойти очень скоро, когда полное и точное раскрытие личности, станет условием вхождение в Интернет. Скоро может наступить момент, когда злоупотребление вашими привилегиями в качестве члена Интернета может привести к исключению из этого клуба.

Как показывают эти и другие примеры, есть много видов посредников, которых государство может использовать для косвенного контроля Интернета. Но ни один из этих примеров не отменяет самый эффективный о самый основный способ контроля: прямое физическое принуждение.

 

Давление на людей

Торе Тведт руководил норвежской организацией Vigrid, посвященной поклонению Одину, другим древним скандинавским богам и идеологии нацистской партии. Опасаясь норвежских законов о разжигании ненависти, Тведта поступил по-хитрому. Он разместил свою антисемитскую пропаганду на сервере в Соединенных Штатах, недоступном для норвежских властей. К сожалению для Тведта, он не сделал ничего, чтобы самому оказаться вне досягаемости норвежских властей. Однажды в 2002 году норвежская полиция просто прибыла в дом Тведта и поместила его под арест.

История Тведта иллюстрирует простейшую и самую эффективную стратегию, которую власти могут использовать в ответ на нелегальный интернет-контент, поступающий из-за рубежа, - физический арест лиц находящихся в доступе правоохранительной системы. Иногда, как и в случае с Тведтом, они делают это, чтобы сократить нежелательный интернет траффик. То, что случилось с Тведтом, произошло и с двумя американцами, Дуэйном Педом и Джеффом Д'Амброзией, которые жили в Соединенных Штатах и были осуждены за управление сайтом азартных игр в Интернете с острова у побережья Венесуэлы. В других случаях правительства расправляются с частными лицами, чтобы снизить спрос на незаконный контент. Когда ФБР закрыло «Landslide Productions», веб-сайт из Техаса, который давал доступ зарегистрированным абонентам к сотням российских и индонезийских сайтов с детской порнографией, они получили полную базу данных потребителей этих услуг. Власти США, Канады и Великобритании использовали эту информацию для ареста тысяч клиентов запрещенного сайта в пределах своих юрисдикций.

Некоторые могут скептически относиться к эффективности ареста нескольких нарушителей закона, когда многие нарушают закон. Но этот скептицизм упускает из виду сдерживающий эффект от такого персонального наказания. В конце 1960-х годов экономист и нобелевский лауреат Гэри Беккер утверждал, что нарушители закона действуют рационально, и что их решения нарушать законы отражают расчет их затрат (включая шансы попасться и возможность штрафов или тюремного заключения) и выгод (финансовые и другие награды за преступление). Правительство, утверждал Беккер, не нуждается в том, чтобы поймать каждого нарушителя закона, чтобы контролировать нарушение закона. Просто нужно повысить вероятность и суровость наказания до такой степени, что для большинства людей издержки совершения преступления будут слишком высоки, а выгода от совершения преступления уже не будет выглядеть привлекательно. Экономика сдерживания побудила Беккера утверждать, что правительство не должно тратить слишком много денег на поиск преступников, а должно просто поднять санкции за нарушение закона. Вы бы не стали дважды совершать незаконную парковку, если за это назначали месяц тюрьмы.

Конечно, не все так просто. Страх наказания не единственная причина, по которой люди подчиняются закону. Отражая эту мысль, академическая работа после статьи Беккера указала на пределы сдерживания, которые могут быть достигнуты только путем увеличения наказаний. Некоторые люди, например, настолько бедны, что не боятся штрафов или настолько пессимистичны в отношении своих будущих перспектив, что попадание в тюрьму может показаться им не таким уж плохим. И, конечно, существует верхний предел того, что может угрожать большинству правительств. По различным многим социальным и моральным причинам нарушения правил парковки обычно не приводят к тюремному заключению сроком на один месяц. Если бы правительства наказывали за незначительные правонарушения (например, азартные игры в Интернете) так же строго, как и за серьезные преступления (например, ограбление банков), закон утратил бы способность сдерживать нежелательное поведение.

Таким образом, существуют ограничения для сдерживания посредством индивидуального правоприменения. Но основная мысль Беккера о том, что преступники реагируют на стимулы, обоснована. Принуждение в отношении отдельных лиц редко является изолированной стратегией, это обычно является частью широкой стратегии, которая также включает в себя различные средства промежуточного контроля. Интересный и сложный вопрос состоит в том, сколько добавляет индивидуальное наказание, особенно в ситуациях, подобных массовому непослушанию, которое часто преобладает в Интернете, например, к обмену музыкальными файлами. На данный момент наказание в отношении отдельных лиц имеет хоть какой-то эффект и является частью комплексной стратегии по борьбе с нарушениями закона.

 

Проблемы

Наше обсуждение методов государственного контроля над Интернетом не подразумевает, что эти методы всегда работают идеально. Это не так. Мы также не утверждаем, что государственный контроль над деятельностью в Интернете всегда будет таким же успешным, как и в тех случаях, когда эта деятельность осуществляется за пределами Интернета. Так не будет, что знают потребители порнографии, веб азартных игр, а также бесплатной цифровой музыки. Это неудивительно. Каждое технологическое новшество может снижать стоимость нарушения закона. Телефон, по крайней мере, до прослушивания телефонных разговоров, помогал преступникам планировать свою деятельность. Проигрыватель и радио увеличили количество случаев нарушения авторских прав на музыку. Достижения в области транспорта (автомобиль, самолет) позволили преступникам планировать и совершать преступления из-за границы или совершать преступления в одном месте и бежать в другое.

То же самое относится и к Интернету, который способствует распространению порнографии и азартным играм. Но, как мы подчеркивали в этой книге, закон никогда не был идеальным. Успехом является снижение количества случаев проявления запрещенной деятельности до приемлемой степени. Интернет, вопреки предположениям Барлоу и других романтиков, не позволяет легко нарушать столько законов, чтобы аннулировать само государство. Но в некоторых областях техники обход закона может быть более эффективным, чем в других. Сложным вопросом является сочетание новых методов контроля с новыми методами ухода от него, и каковы будут конечные результаты от таких гонок. Мы рассматриваем три основных вопроса: малые нации, минимизация посредников и смешивание.

Методы посреднического контроля, как правило, менее эффективны в малых странах, где возможности для интернет-посреднического контроля ограничены. Соединенные Штаты и Франция могут контролировать оффшорные интернет-коммуникации через посредников с большей готовностью, чем Фиджи и Гана, потому что у более крупных стран есть более широкий круг посредников, на которых можно оказывать давление. В главе 1 мы узнали, что Франция смогла повлиять на поведение Yahoo в США, потому что у Yahoo было много активов, включая дочернюю компанию во Франции. Но у Yahoo нет ни присутствия, ни активов на Фиджи или в Гане. Информационные посредники также не похожи на Google или Blogger. Это не оставляет вариантов такой стране, как Фиджи. Некоторые из методов, доступных для стран с большим внутренним рынком, просто недоступны для тех, кто имеет меньшие внутренние рынки.

Даже в крупных и экономически развитых странах всех посредников трудно контролировать. Хорошим примером может служить история азартных игр в Интернете в Соединенных Штатах. В ответ на рост числа услуг азартных игр в Интернете, в таких странах Карибского бассейна как Антигуа, сотрудники правоохранительных органов США сосредоточили свое внимание на местных финансовых посредниках - компаниях, выпускающих кредитные карты, и на платежных интернет-системах (таких как PayPal), которые позволяли американцам делать ставки онлайн. В 2002 году грозный генеральный прокурор Нью-Йорка Элиот Спитцер использовал угрозу судебного преследования, чтобы убедить каждого крупного американского поставщика кредитных карт и систему онлайн-платежей прекратить совершать транзакции по азартным играм в Интернете. «Мы отключим огромную кредитную линию, которая была джекпотом для нелегальных оффшорных казино», - заявил Спитцер. Эта техника, казалось, работала довольно хорошо. До половины антигуанских компаний, занимающихся азартными играми в Интернете, ощутили это давление.

Но усилия Спитцера не закрыли всю проблему. Хотя по словам премьер-министра Антигуа эти фирмы оказывали «значительное негативное влияние на [антигуанскую] экономику», как мы увидим в главе 10, Антигуа подала на Соединенные Штаты в суд при ВТО. Фирмы, занимающиеся азартными играми в Интернете, также сопротивлялись. Вместо того, чтобы полагаться на кредитные карты, они стали просить клиентов переводить деньги из местных банков в офшорные банки. Поскольку в Соединенных Штатах существуют тысячи местных банков, эта стратегия резко увеличила число посредников в Соединенных Штатах, которым должны были противостоять сотрудники правоохранительных органов. А это, в свою очередь, означает, что финансовый контроль за оффшорными азартными играми в Интернете стал более сложным и дорогостоящим для местных чиновников, так как теперь им нужно было искать тысячи новых посредников, а не только дюжину крупных.

Эта гонка вооружений увеличила расходы правительств по контролю над азартными играми. Но в то же время, конечно, это увеличило расходы самих игроков, которые теперь должны договориться о переводе денег из банков, вместо того чтобы просто вводить номер кредитной карты, и которые стали сталкиваться с повышенными шансами юридической ответственности. Трудно оценить, когда и при каких условиях эти колебания контроля и уклонения достигнут равновесия. Ресурсы правительства существенно превышают ресурсы частных организаций и могут, при достаточном внимании и заинтересованности, выиграть в большинстве споров. Но правительство не всегда видит эту цель и не всегда имеет волю к победе, часто потому что часто цена такой победы может быть слишком высока.

Этот последний момент относится к третьей технике избегания: смешивание. Почему это так легко получить интернет-порно в Соединенных Штатах? Вы можете подумать, что это потому, что интернет-порно по своей природе трудно контролировать, но есть иная причина. Как мы видели в главе 2, американский Конгресс быстро отреагировал на начальный поток интернет-порно, приняв Закон о пристойности в телекоммуникациях в 1996 году. Но проблема борьбы с порнографией в том, что трудно отличить порнографию от эротики и искусства, а власти США не желают блокировать все подряд, включая художественное самовыражение, сексуальное образование, и новости. В результате, интерес правительства остановить порно столкнулся с его конституционной приверженностью свободе слова. Верховный суд, как мы видели в главе 2, пришел к выводу, что при борьбе с порнографией возникает проблема ограничения свободы слова. Новая технология, которая позволяет гораздо проще и дешевле создавать и распространять порнографию в сочетании с тем фактом, что порнографию трудно отличить от свободы слова, приводит в результате к увеличению доступа к порнографии.

Это и есть техника «смешивания» легального и нелегального поведения. Для тех, кто уклоняется от соблюдения норм закона, это означает, что контролировать незаконный бизнес, как например порнографию, можно только за счет отказа от принципов, которые правительство и общество считают важной ценностью вроде права на художественное самовыражение и свобода слова. Такое смешение не дает правительству другого выбора, кроме как либо потерять то, что является особой ценностью, либо смириться с негативными последствиями этой свободы. Это означает использование нарушителями в своих интересах глубоко укоренившихся национальных ценностей, таких как обязательство об открытой торговле, свобода слова или уважение неприкосновенности частной жизни граждан. Этого может быть достаточно для такой страны, как Соединенные Штаты, чтобы прекратить контролировать порнографию. Это не означает, что Соединенные Штаты не могут контролировать порнографию, для Соединенных Штатов теоретически возможно применить методы, используемые в таких странах, как Саудовская Аравия, которые обращают меньше внимание на побочные эффекты от ограничения свободы слова. Но Соединенные Штаты не желают этого делать.

Размер страны, минимизация посредничества и смешивание легального и нелегального поведения могут повлиять на успех внутринационального контроля над интернетом. Мы рассмотрим дополнительные проблемы управления Интернетом в главе 10. Но хотя эти проблемы не следует упускать из виду, их не следует и преувеличивать. Интернет, как и все предыдущие коммуникационные технологии, в итоге увеличивают власть правительств. Например, повышается способность правительства управлять повседневной деятельностью своих граждан, получать знание об активности людей и, следовательно, потенциально контролировать то, что происходит в каждой части страны, и более эффективно осуществлять пропаганду. Эти возможности, связанные с Интернетом, часто сдерживаются в таких странах, как Соединенные Штаты, которые ценят конфиденциальность и свободу слова. Но, как мы увидим в главе 6, в руках такого правительства, как Китай, которое не разделяет эти ценности, Интернет позволяет осуществлять беспрецедентно тотальный контроль над людьми со стороны государственной власти.

 

 

Эпилог

3 августа 2003 года основатель HavenCo Райан Лэки отправился в Лас-Вегас, чтобы выступить с запоминающейся речью на DefCon, ежегодном конгрессе для компьютерных хакеров. Его доклад был озаглавлен «HavenCo: что на самом деле произошло». HavenCo, он сообщил, никогда не было тем успехом, каким его обычно представляли. История гигантской серверной фермы, спрятанной глубоко в нише Силенда, была ложью: оборудование HavenCo состояло из «пяти релейных стоек, стоящих в основном пустыми». «Десятки» клиентов, которые, по утверждению HavenCo, в лучшем случае составляли примерно десять, почти все были онлайн-казино. А теперь, как заявил Лэки, компаний HavenCo мертва.

HavenCo умерла по двум взаимосвязанным причинам. Первой было отсутствие посредников, особенно финансовых посредников. «Один суверенитет, - сказал Лэки, - мало что значит без коммерческой поддержки банков и проч.» Можно предположить, что банки не будут сотрудничать с HavenCo по тем же причинам, по которым финансовые учреждения США не сотрудничают с онлайн-продажей сигарет. Местное давление на этих ключевых посредников влияет на то, как они взаимодействуют с поставщиками информационного контента.

Само Княжество Силэнд также оказалось подверженным давлению влиятельных правительств. Больше всего на свете принц Майкл, правитель Силенда, хотел признания настоящей страны. Он начал верить, что непристойная деятельность HavenCo стала препятствием на пути к этой мечте. Принц начал настаивать на том, чтобы HavenCo придерживалась «норм международной практики и обычаев», и требовал, чтобы от его суверенного государства не исходило ничего «оскорбительного». Но, конечно же, размещение «оскорбительного» контента было для HavenCo смыслом существования. Без этого у HavenCo не было ничего. Компания медленно падала, теряя клиентов и теряя деньги, пока, наконец, не произошло то, что Лэки назвал «национализацией» HavenCo в ноябре 2002 года, когда Sealand выгнал HavenCo с острова. Сегодня княжество Силэнд номинально владеет тем, что осталось от HavenCo - беспорядочной кучей гниющего и устаревшего сетевого оборудования.

 

 

Китай

«Да здравствуют проститутки» - так был озаглавлен текста китайца Вана. Ему было пятнадцать лет, и, живя в Китае, он был полон подросткового бунтарства. Ван собрал пятьдесят четыре причины по которым можно считать, что китайские политики хуже проституток. Список включал:

· Нет никаких признаков того, что проститутки исчезнут, но есть много показателей того, что правительство рухнет.

· Проститутки позволяют другим противостоять им, в отличие от правительства, которое арестовывает оппозицию и «перевоспитывает» всех посредством труда.

· Проститутки не имеют власти, в отличие от тех, кто использует свою власть для подавления других.

· Проституткам не нужно, чтобы вы любили их, в отличие от той группы, которая принуждает всех к любви.

· Проститутки завоевывают доверие клиентов, в отличие от тех, кто поддерживает власть с помощью лжи.

· Проститутки продают плоть, в отличие от тех, кто продает душу.

22-летняя китаянка Лю Ди была студенткой факультета психологии в Пекинском педагогическом университете, которая назвала себя «мышью из нержавеющей стали» и управляла «клубом художников» на своем личном веб-сайте. В 2002 году в одной из своих многочисленных выходок девушка призвала своих последователей распространять марксистскую литературу: давайте проведем эксперимент по поведенческому искусству, будем распространять коммунизм на улице!

Мы можем напечатать копии «Коммунистического Манифеста». Однако мы должны изъять слово «Коммунистический» из названия. Затем, как и социологи, мы попросим людей на улице поставить свои подписи под манифестом. Лю Ди написала эссе под названием «Как аппарат национальной безопасности может нанести ущерб национальной безопасности». Отвечая на типичную критику правительств повсюду, она назвала аппарат безопасности Китая «безграничным» который обладал «тенденцией к безграничному расширению своей власти».

Послание Вана и труды Лю Ди появились на мало популярных интернет-сайтах. Тем не менее, они привлекли внимание китайских властей и вызвали быструю реакцию. Вскоре после того, как Ван опубликовал свое сообщение, оно было удалено. Он был арестован в Хэнани и подвергся неустановленному наказанию. История Вана была напечатана в «People's Daily» в качестве предупреждения с заголовком «15-летняя молодежь наказана за то, что выдвинула реакционный аргумент о том, что правительство является проституткой».

Бюро по охране государственной безопасности арестовало Лю Ди в ее университетском городке 7 ноября 2002 года. Ее сайт был закрыт, а ее саму посадили в тюрьму и заставили жить в одной камере с осужденным убийцей. Когда правозащитные организации и другие китайские интернет-пользователи начали протестовать, правительство ответило арестом еще пяти пользователей Сети, которые подписали петицию об освобождении Ди. Бюро государственной безопасности заявило родителям Лю Ди, что их дочь обвиняется в том, что она «наносит ущерб государственной безопасности». Лю Ди содержалась под стражей целый год, затем была переведена под наблюдение, ей было запрещено разговаривать с иностранными журналистами или выезжать за пределы Пекина.

Эти примеры являются одной из сторон китайского Интернета, который находится под политическим контролем. Но если вы посетите Китай, вы будете поражены парадоксальной реальностью - информационные технологии и средства массовой информации процветают как никогда. К 2005 году в результате агрессивного развертывания широкополосного доступа в Китае было создано почти столько же пользователей широкополосного доступа в Китае, сколько и в Соединенных Штатах. На 2005 год сто миллионов пользователей в Китае имели учетные записи в Интернете, было 4 миллиона китайских блогов, бесчисленное количество чатов и множество коммерческих сайтов, таких как eBay China. и Ctrip.com, сайт бронирования путешествий и т.п.

Подобные факты заставили многих, в том числе Николаса Кристофа из «Нью-Йорк Таймс», поверить в то, что Коммунистическая партия Китая должна вскоре потерять власть. Как писал Кристоф в колонке 2005 года «Смерть от тысячи блогов», «китайское руководство само… роет могилу Коммунистической партии, предоставляя китайцам широкополосный доступ в интернет». Как и многие другие, Кристоф считал, что Интернет, когда он распространяется внутри страны, становится непреодолимой освободительной силой. Коллега Кристофа Томас Фридман выразил это следующим образом: «Интернет и глобализация ведут себя как отмычки для открытых обществ».

Эта глава объясняет, почему эта общепринятое мнение ошибочно. Некоторые люди, когда они видят в Интернете порнографию, азартные игры, разжигание ненависти, думают, что методы промежуточного контроля и индивидуального сдерживания не могут сделать эту работу. Но, как показывает пример с Китаем, неспособность государств бороться с определенными последствиями Интернета, в конечном счете, отражает потерю интереса или отсутствие воли для решения этой задачи, но не потерю самой власти. Развитие китайского Интернета показывает, чего может добиться правительство, которое действительно желает контролировать Интернет.

Китайское правительство не пытается контролировать все в Интернете. Уильям Фаррис из Исполнительной комиссии Конгресса по Китаю заявляет, что правительство Китая «проводит все более четкую линию. Вы можете говорить о том, что вы хотите, только не допускать прямых угроз правительству». Они пытаются создать Интернет, достаточно свободный, чтобы поддерживать самую быстрорастущую экономику в мире, и в то же время достаточно закрытый, чтобы смягчить любые политические угрозы. Все действия правительства основаны на особой китайской идеологии, что буквально меняет природу Интернета. Из-за языковых и культурных различий с европейской цивилизацией, а также из-за необычайной системы мониторинга и фильтрации контента китайский интернет все меньше и меньше похож на западные аналоги, и он всё больше отдаляется от остального мира.

Китай не только самый яркий пример жесткого контроля; это также крайний пример того, как и почему Интернет становится совпадающим с географией. Только время покажет, сработает ли китайская стратегия или огромный объем информации подорвет влияние правительства и сделает Интернет в Китае открытым и бесплатным. Но пока что Китай демонстрирует обратное: Свободный интернет, как Западе это выбор, а не неизбежная судьба, и не естественный закон.