Значение торговли в истории древних цивилизаций

Непосредственно общественное значение торговли

Так же, как и война, торговля оказывает непосредственное влияние на общество. С одной стороны, она обеспечивает нужды общества в целом или отдельных социальных групп, из которых оно состоит. С другой – её развитие вызывает в обществе значительные изменения.

 

Возникновение обмена

Поскольку торговля – это форма обмена товарами, а товары – вещи, с одной стороны, удовлетворяющие человеческие потребности[212], причём эти потребности качественно различны[213], а с другой – являющиеся продуктом труда[214] и имеющие стоимость, определяющуюся количеством этого труда[215], постольку предпосылки для возникновения торговли состоят, во-первых, в производстве разными субъектами разных продуктов, а во-вторых, в том, что эти продукты производятся в количестве, превышающим собственное потребление. Отсюда следует, что сколько-нибудь регулярная торговля могла появиться не ранее перехода общества от охоты и собирательства к  скотоводству и земледелию, т. е. в странах Ближнего Востока около 9 – 10 тыс. лет назад[216]. «Пастушеские племена производили не только больше, чем остальные варвары, но и производимые ими средства к жизни были другие. Они имели, сравнительно с теми, не только молоко, молочные продукты и мясо в гораздо больших количествах, но также шкуры, шерсть, козий пух и все возраставшее с увеличением массы сырья количество пряжи и тканей. Это впервые сделало возможным регулярный обмен. На более ранних ступенях развития мог происходить лишь случайный обмен; особое искусство в изготовлении оружия и орудий могло вести к временному разделению труда»[217]. Таким образом, только после перехода от присваивающего хозяйства к производящему, «после выделения пастушеских племен, мы находим готовыми все условия для обмена между членами различных племен, для его развития и упрочения как постоянного института»[218].

В древнем Египте периода I династии почти все продукты, находившие применение, добывались и изготавливались на территории страны, и потребность в торговле была минимальной. В основном покупались за пределами Египта предметы роскоши, приобретаемые, конечно, дворами фараона и вельмож, например, «редкий камень, лазурит, доставлялся посредством обмена с азиатскими племенами»[219], также «чёрное дерево […] было, несомненно, привозным»[220], наконец, имелась «посуда, привозившаяся, как полагают, с островов Эгейского моря»[221]. Совсем иная ситуация была в Шумере. Здесь практически все общины остро нуждались во ввозе металлов и строительных материалов. «Поскольку в Двуречье залежи металлических руд полностью отсутствовали, то наличие там золота, серебра, меди и свинца уже в первой половине III тысячелетия до н. э. указывают на значительную роль обмена в шумерском обществе того времени. В обмен на шерсть, ткани, зерно, финики и рыбу шумеры получали также камень и дерево»[222].

Несмотря на резкое различие положения Египта и Двуречья в этом отношении, и в той, и в другой стране мы наблюдаем в развитии их торговли проявления одной и той же тенденции: «процесс обмена товаров возникает первоначально не внутри первобытных общин, а там, где они кончаются, на их границах, в тех немногих пунктах, где они соприкасаются с другими общинами. Здесь начинается меновая торговля и отсюда она проникает во внутрь общины, на которую она действует разлагающим образом»[223]. С ростом разделения труда в общине и её хозяйственного дробления, с переходом собственности в частные руки «все больше стал преобладать и, наконец, сделался единственной формой обмена – обмен между отдельными лицами»[224]. Мелкие хозяйства, отказываясь от производства всего перечня продукции, производимой в общине, в пользу нескольких сравнительно немногих видов продукта (или даже какого-то одного вида), с одной стороны, совершенствуют уровень своего искусства в своём деле и уменьшают количество и разнообразие необходимых им орудий труда. Но с другой стороны, они, во-первых, уже тем самым выделяют себя из общины в качестве частных собственников своих изделий, а во-вторых, начинают нуждаться в тех продуктах, которые перестали производить. «На высшей ступени варварства происходит дальнейшее разделение труда между земледелием и ремеслом, следовательно, производство все возрастающей части продуктов труда непосредственно для обмена, тем самым превращение обмена между отдельными производителями в жизненную необходимость для общества»[225]. В результате хозяйственные отношения их с прочими членами общины приобретают форму обмена. «Раз вещи превратились в товары во внешних отношениях, то путем обратного действия они становятся товарами и внутри общины»[226]. Уже «в гробницах вельмож Древнего царства неоднократно встречаются изображения происходящего обмена между людьми – картины своеобразных рынков»[227]. Уровень разделения труда отражён в разнообразии товаров, которые предлагаются на этих рынках. «Обмениваются съестные припасы – зерно, овощи, хлеб, рыба и ремесленные изделия – на предметы обстановки, обувь, бусы, зеркала, веера, палки, рыболовные крючки и, кроме того, умащения»[228].

Имея предпосылкой наличие избыточного продукта, в то же время «торговля способствует созданию избыточного продукта, предназначенного войти в обмен, для того чтобы увеличить потребление или сокровища производителей (под которыми здесь следует понимать собственников продуктов); следовательно, она все более придает производству характер производства ради меновой стоимости»[229] и потому ведёт к его развитию как в количественном, так и в качественном отношении.

Международная торговля была весьма существенным фактором развития общества в тех странах, где сельскохозяйственное производство играло второстепенную роль, но которые располагали ресурсами другого рода, например, в Финикии, где такими ресурсами стали ценные породы дерева и пурпур[230]. Внутренняя же торговля стала предпосылкой к выделению в качестве самостоятельной отрасли хозяйства ремесленного производства и развитию городов как центров ремесленной промышленности, ярчайшим примером которых являются греческие торгово-ремесленные полисы: «по самой природе вещей получается так, что как только городская промышленность как таковая отделяется от земледелия, ее продукты с самого начала становятся товарами и, следовательно, для их продажи требуется посредничество торговли. Связь торговли с развитием городов и, с другой стороны, обусловленность последнего торговлей понятны таким образом сами собой»[231].

 

Возникновение денег

С развитием товарного обмена, с возрастанием числа и многообразия товаров из всей их массы выделяется такой товар, с которым сравниваются стоимости всех остальных, и который, таким образом, приобретает форму денег[232]. «Кочевые народы первые развивают у себя форму денег, так как все их имущество находится в подвижной, следовательно непосредственно отчуждаемой, форме и так как образ их жизни постоянно приводит их в соприкосновение с чужими общинами и тем побуждает к обмену продуктов»[233]. Этим обстоятельством было определено то, какой именно товар стал первым денежным товаром: «главный предмет, которым обменивались пастушеские племена со своими соседями, был скот; скот сделался товаром, посредством которого оценивались все другие товары и который повсюду охотно принимался и в обмен на них, – одним словом, скот приобрел функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени. С такой необходимостью и быстротой развивалась уже при самом возникновении товарообмена потребность в особом товаре – деньгах»[234].

По этим же причинам в земледельческих цивилизациях денежным товаром становится зерно, но вместе с тем «форма денег переходит к тем товарам, которые по самой своей природе особенно пригодны для выполнения общественной функции всеобщего эквивалента, а именно к благородным металлам»[235]. Так, например, в Египте в период Древнего царства «хотя предметы меняют один на другой, однако оценивают их обычно в зерне, служившем, повидимому, наряду с металлическими деньгами (не имевшими, однако, ещё монетной формы) мерилом стоимости; поэтому на рынок частенько брали с собой четверик зерна вместо кошелька»[236]. В Шумере «форма денег срастается […] с наиболее важными из предметов, которые получаются путем обмена извне и действительно представляют собой естественно выросшую форму проявления меновой стоимости местных продуктов»[237]: в III тысячелетии до н. э. «медь выступала в качестве меры стоимости, а впоследствии эту роль играло серебро»[238].

Увеличение объёмов торговли и её территориальное расширение приводит к возрастанию потребности участвующих в ней обществ в удобном денежном товаре, которым становятся золото и серебро[239]: «благородные металлы начинают становиться преобладающим и всеобщим товаром – деньгами, но их еще не чеканят, а только обменивают просто по весу»[240]. Дальнейшее развитие этого процесса приводит к появлению монеты: «из функции денег как средства обращения возникает их монетная форма»[241]. Впервые монета возникает в VII в. до н. э. в бассейне Эгейского моря[242], греческая историческая традиция приписывает её изобретение лидийцам[243], «потом она с необычайной быстротой распространилась по всей Греции»[244]. Обращение денег в виде монет превращает их в символ стоимости[245]. Так, например, П. К. Тацит говорит, что хотя германцы и не используют драгоценных металлов, но, тем не менее, «знают цену золоту и серебру из-за применения их в торговле и разбираются в некоторых наших монетах»[246].

Здесь следует указать на одно явление, корни которого – возникновение купеческого капитала – будут рассмотрены ниже[247], а именно, на меняльное дело: «торговля деньгами, торговля денежным товаром развивается прежде всего из международных сношений. При существовании особых монет в различных странах купцы, производящие закупки в чужих странах, должны обменивать монеты своей страны на местные монеты и обратно, или же обменивать различные монеты на слитки чистого серебра или золота как мировые деньги. Отсюда возникает меняльное дело»[248], которое в дальнейшем стало одной из основ банковского дела.

 

Торговля рабами

Развитие, с одной стороны, обмена и торговли, а с другой – института рабства приводит к возникновению торговли рабами. «Мы видели, как на сравнительно ранней ступени развития производства рабочая сила человека становится способной давать значительно больше продуктов, чем это необходимо для существования производителя, и что эта ступень развития в основном есть та самая ступень, на которой возникает разделение труда и обмен между отдельными лицами. И немного потребовалось теперь времени для того, чтобы открыть великую «истину», что человек также может быть товаром, что силу человека можно обменивать и потреблять, если превратить человека в раба. Едва люди начали менять, как уже они сами стали предметами обмена»[249]. В древнем Египте «при IV династии или в начале V династии […] людей можно было продавать и покупать и […] существовал рабский рынок»[250]. Работорговля, безусловно, являлась одной из главных предпосылок к возникновению крупных хозяйств в античный период.

 

Торговля землёй

Дома и другие строения, с одной стороны, удовлетворяя человеческие потребности, а с другой, являясь продуктами труда, также превращаются в товар. Но, поскольку они неотделимы от участков земли, на которых они построены, то вместе с ними, а затем и сама по себе поступает в продажу земля. «К первой половине III тысячелетия до н. э. относятся упоминания о случаях купли-продажи домов и земель»[251]. Предпосылкой для этого стало право частной собственности на землю. «Право отдельных лиц на владение земельными парцеллами, предоставленными им первоначально родом или племенем, упрочилось теперь настолько, что эти парцеллы стали принадлежать им на правах наследственной собственности. Ведь за последнее время они более всего стремились именно к тому, чтобы освободить парцеллу от прав на нее со стороны родовой общины, прав, которые стали для них оковами. От этих оков они избавились, но вскоре после того избавились также и от своей новой земельной собственности. Полная, свободная собственность на землю означала не только возможность беспрепятственно и неограниченно владеть ею, но также и возможность отчуждать ее. Пока земля была собственностью рода, этой возможности не существовало»[252]. Ограниченность земельной территории, в особенности – пригодной для ведения сельского хозяйства, приводит к тому, что частные, выделившиеся из общины собственники совершенно лишаются этого главнейшего в древности средства производства. «Когда новый землевладелец окончательно сбросил с себя оковы верховной собственности рода и племени, он порвал также узы, до сих пор неразрывно связывавшие его с землей. Что это означало, разъяснили ему деньги, изобретенные одновременно с частной собственностью на землю. Земля могла теперь стать товаром, который продают и закладывают. Едва была установлена собственность на землю, как была уже изобретена и ипотека (см. Афины)»[253].

С другой стороны, земельные участки концентрируются в руках богатых рабовладельцев и образуют основу их крупных хозяйств. Эта тенденция возникает очень рано, например в Египте «нам известен случай, относящийся ещё к рубежу III и IV династий, когда мелкие землевладельцы вынуждены были продать свои пашни одному из сановников»[254].