Купечество и возникновение капитала

Возникновение обмена у земледельческих и скотоводческих племён добавило к функциям, исполнявшимся их главами, ещё одну. Так как все сношения между различными племенами осуществлялись через их вождей и старейшин, то и сношения с целью обмена продуктами племенного производства велись через них же: «первоначально обмен производился между племенами при посредстве родовых старейшин каждой стороны»[255]. Таким образом, эти старейшины обменивали продукт, произведённый не только ими лично, а совместным трудом общинников.

С развитием хозяйственного дробления общины функция внешнеторговых сношений сохранялась первоначально за старейшинами, которые превратились теперь фактически в посредников. Поскольку регулярный обмен предполагает производство прибавочного продукта, то обстоятельство, что товар обменивается через посредников и находится при этом в их распоряжении, уже создает предпосылки для присвоения ими этого прибавочного продукта.

Объективные интересы непосредственных производителей товара состоят в том, чтобы сколь возможно быстрее совершить операцию обмена и получить необходимый им продукт. Поэтому после появления денег – специфического товара, на который обменивается любой другой товар – роль посредника между производителем товара и его потребителем переходит от племенного старейшины как человека, облечённого авторитетом и доверием производителя, к такому участнику рынка, который в состоянии немедленно оплатить полученный им товар, т. е. располагает соответствующей суммой денег. Такого владельца денег эта роль способна заинтересовать как раз тем, что позволяет ему присваивать прибавочный продукт производителя, оплачивая ему неполную стоимость его товара: интересы производителя вынуждают его соглашаться пожертвовать частью произведённой им стоимости ради немедленного получения оплаты. Таким образом, возникает капитал – стоимость, обладание которой само по себе приносит прибыль, т. е. самовозрастающая стоимость, в форме торгового или купеческого капитала. «Торговый капитал есть первая свободная форма существования капитала вообще»[256].

Движение капитала, отражающееся на всех сторонах жизни общества, подробно исследовано всемирно известным экономистом, философом и общественным деятелем К. Марксом. В его крупнейшей работе «Капитал» в качестве исходного пункта анализа образования нормы прибыли принят промышленный капитал, а затем внесена поправка, отражающая роль купеческого капитала. Но он указывает, что «в ходе исторического развития дело обстоит как раз наоборот. Капитал, который сначала определяет цены товаров более или менее по их стоимостям, есть торговый капитал, и та сфера, в которой впервые образуется общая норма прибыли, есть сфера обращения, опосредствующая процесс воспроизводства. Первоначально торговая прибыль определяет промышленную прибыль»[257].

Как результат возникновения торгового капитала появляется «класс, который занимается уже не производством, а только обменом продуктов, а именно купцов»[258]. Ещё в Шумере мы наблюдаем выделение особой категории людей, занимавшихся внешнеторговыми операциями: «тамкары – торговые агенты храмов, царя и окружавшей его рабовладельческой знати»[259]. Такие агенты, получая прибыль с торговли, превращаются в «класс, который, не принимая никакого участия в производстве, захватывает в общем и целом руководство производством и экономически подчиняет себе производителей, становится неустранимым посредником между каждыми двумя производителями и эксплуатирует их обоих. Под предлогом избавления производителей от труда и риска, связанных с обменом, расширения сбыта их продуктов вплоть до самых отдаленных рынков и создания тем самым якобы наиболее полезного класса населения образуется класс паразитов, класс настоящих общественных тунеядцев, который в вознаграждение за свои в действительности весьма незначительные услуги снимает сливки как с отечественного, так и с иностранного производства, быстро приобретает громадные богатства и соответствующее им влияние в обществе»[260]. Мы можем видеть, что принятие на себя купцами упомянутых труда и риска действительно становится лишь предлогом: в законах Хаммурапи тем же самым термином «тамкар» обозначается уже владелец капитала, имеющий собственных агентов и вполне застрахованный от торговых убытков[261].

Оценивая относительные темпы роста торгового капитала в период древности и средневековья, К. Маркс указывает, что «купеческий капитал при прежних способах производства присваивает себе подавляющую долю прибавочного продукта, отчасти как посредник между обществами, производство которых в основном еще направлено на потребительную стоимость и для экономической организации которых продажа части продуктов, вообще поступающей в обращение, следовательно вообще продажа продуктов по их стоимости, имеет второстепенное значение; отчасти потому, что при прежних способах производства главные владельцы прибавочного продукта, с которыми имеет дело купец, – рабовладелец, феодальный земельный собственник, государство (например, восточная деспотия), – представляют потребляющее богатство, которому расставляет сети купец»[262]. Быстрый рост торгового капитала сделал главнейшей формой богатства денежное богатство, установил власть денег. Всемирно известный историк, философ и общественный деятель Ф. Энгельс говорит, что «никогда впоследствии власть денег не выступала в такой первобытно грубой и насильственной форме, как в этот период их юности. Вслед за покупкой товаров на деньги появилась денежная ссуда, а вместе с ней – процент и ростовщичество. И ни одно законодательство позднейшего времени не бросает должника столь жестоко и беспощадно к ногам кредитора-ростовщика, как законодательство Древних Афин и Рима, – а то и другое возникло спонтанно как обычное право, исключительно в силу экономической необходимости»[263]. При этом в период древности капитал не ограничивается финансовыми – торговыми и ростовщическими – операциями, хотя выгоды от них он всячески увеличивает путём обсчёта и обмана[264], но и вместе с тем «повсюду, где торговый капитал имеет преобладающее господство, он представляет систему грабежа, и недаром его развитие у торговых народов как древнего, так и нового времени непосредственно связано с насильственным грабежом, морским разбоем, хищением рабов, порабощением колоний; так было в Карфагене, в Риме»[265]. Вместе с тем, благодаря возникновению капитала в древнем обществе возникла некоторая социальная мобильность: например, уже в начале I тысячелетия в Финикии «наряду с царями и знатью также могли обогащаться некоторые представители рядовых свободных»[266].

Итак, одним из важнейших следствий развития торговли в древности стало возникновение капитала в торговой и ростовщической формах, движение которого привело к грандиозной трансформации общества: «вместе с расширением торговли, вместе с деньгами и ростовщичеством, земельной собственностью и ипотекой быстро происходила концентрация и централизация богатств в руках немногочисленного класса, а наряду с этим росло обнищание масс и возрастала масса бедняков. Новая аристократия богатства окончательно оттесняла на задний план старую родовую знать (в Афинах, в Риме, у германцев), если только она с самого начала не совпадала с ней»[267].