Наша ответственность перед прошлым

 

На всех нас, будь мы профессиональными археологами, любителями, случайно заинтересовавшимися путешественниками или в принципе не интересующимися археологией людьми, лежит ответственность перед прошлым (Вителли — Vitelli, 1997). Это наше общее культурное наследие, будь то Парфенон, пирамиды в Гизе, Кахокия или гробница китайского императора Гин Шихуангди. Это прошлое простирается назад на 2,5 миллиона лет до ледникового периода — драгоценное наследие культурных достижений. Оно уникально, мы должны беречь его и передать еще не родившимся поколениям. Мы в такой же степени являемся хранителями прошлого, как и хранителями океанов, лесов и других составляющих естественной окружающей среды. Но археология отличается в одном важном аспекте: однажды уничтоженные архивы прошлого никогда не восстановить. Они исчезают навсегда. Профессиональные археологи подписываются под простым и ясным этическим кодексом в своих отношениях с прошлым, но в конечном счете сохранение прошлого для будущего является нашей общей ответственностью (см. вставку «Практика археологии»).

Как мы подчеркивали много раз на этих страницах, археологические памятники мира подвергаются атаке со многих сторон: промышленное развитие, горные работы и сельское хозяйство, а также охотники за сокровищами, коллекционеры и профессиональные расхитители гробниц. До тех пор, пока имеется спрос на антиквариат среди коллекционеров, до тех пор, пока мы будем придерживаться материалистических взглядов на нашу личную собственность, до тех пор будет продолжаться уничтожение археологических памятников. В большинстве стран мира едва исполняются даже необходимые законы о предотвращении разрушения археологических памятников. Хотя надежда на то, что археологические памятники сохранятся для наших потомков, которые смогут наслаждаться ими и изучать их, еще существует. Она зиждется на том, что количество людей, заинтересовавшихся археологией, учась в колледжах и университетах или встречаясь с археологами и путешествуя, станет настолько значительным, что можно будет повлиять на отношение общества к археологическим памятникам и к моральным аспектам собирательства (Мессенджер — Messenger, 1989).

Мы рады, что стали археологами и что наша страсть к прошлому не ослабла после многих лет работы в поле, лабораториях и аудиториях. Мы встречали необычных людей, сложные исследовательские проблемы бросали нам вызов и поворачивали наши карьеры в неожиданном направлении. Но самые любимые моменты в жизни это были те случаи, когда мы стояли на археологическом памятнике или среди заброшенный руин, и вдруг прошлое оживало. Мы счастливы, что испытали такое чувство много раз: на вершине греческого амфитеатра в Эпидавре, где эхом отзывались строфы Эврипида; на окутанных облаками укреплениях в Британии, где почти слышны крики римских легионеров, вступающих в бой; на прибрежных ракушечных холмах на юге Калифорнии, где легко представить себе деревянные каноэ, пристающие к берегу прекрасным летним утром. Такие чувства неожиданны, порой их пробуждают красивые закаты, эффектное сочетание облаков и света или даже какая-то случайная мысль, но они очень ценны. Прошлое носит личный характер по отношению к нам, будь вы ученый, работающий на памятнике, или случайный посетитель. Если археологический материал исчезает со всеми его великими достижениями и мгновениями блестящего успеха и давно позабытой трагедии, наши потомки никогда не смогут набраться опыта у наших предков или испытать мощный и чрезвычайно эмоциональный толчок от прикосновения к прошлому. Это наследие мы должны передать внукам.

 

ПРАКТИКА АРХЕОЛОГИИ