Провинциальное чиновничество

Почти все представители столичной знати несколько раз в течение жизни командировались на несколько лет на должности управителей провинций, помощников управителей провинций, провинциальных инспекторов и т. д. Служба в провинции (известны случаи, когда назначенный в провинцию чиновник оставался в столице и был лишь номинальным главой провинциальной управы) давала столичной знати дополнительные возможности для обогащения за счет обработки пустовавших земель и отчуждения большей части прибавочного продукта крестьян.

К местной знати (т. е. знати тех местностей, которые находились за пределами столичного района) относились управители уездов и другие уездные чиновники и их родственники.

В отличие от управителей провинций, сроки службы которых были фиксированы законом (6 лет, хотя фактически срок мог составлять 2–3 года), управители уездов в большинстве случаев назначались пожизненно из числа потомков бывших куни‑но мияцуко (представителей местной уездной знати, управлявших до реформ VII в. теми же территориями).

Хотя социальное положение уездных чиновников было значительно ниже, чем провинциальных, они тоже получали соответствующие их положению экономические льготы и различные привилегии. В отличие от провинциальных чиновников, их уездные коллеги не получали сезонное жалование (кироку), зато размер должностных наделов уездной администрации был больше, чем у провинциальной. Кроме того управители уездов и их помощники владели рабами, на которых также выдавался надел.

 

 

_{Должностные наделы местной администрации (в тё̄)}

Должность	Провинция	Уезд
Управитель	1,6–2,6	6
Помощник управителя	2–2,2	4
Остальные чиновники	1 – 1,6	2

Как и столичное чиновничество, местная знать получала ряд правовых привилегий:

1) Право на уменьшение наказания за совершенное преступление (хотя и не столь значительное, как это было бы в аналогичном случае с чиновниками столичного района).

2) Право на обучение сыновей и других родственников управителей уездов в провинциальных школах (кокугаку), что давало впоследствии теоретическую возможность для поступления в столичную школу чиновников (дайгаку), а после ее окончания получить столичный чиновничий ранг.

3) Право родственников управителей уездов служить в дворцовой охране (первоначально эта служба была повинностью, но со временем, благодаря выгодности положения охранников, получавших сезонное жалование и ранги, она стала привилегией).

4) Право поставлять во дворец придворных дам (унэмэ), обязанностью которых было прислуживать императору во время обеда во дворце императрицы. Так как унэмэ обычно становились женами столичных аристократов, то это давало возможность управителям уездов и их помощникам породниться с наиболее знатными родами.

Положение уездных чиновников во многом зависело от управителей провинций. В их компетенцию входило:

– назначение управителей уездов и их помощников;

– проведение ежегодных инспекционных поездок с целью определения результатов деятельности уездной администрации и «исправления недочетов», которые возникли вследствие «нарушения законов»;

– оценка деятельности уездных чиновников в соответствии с результатами инспекционной поездки. Низкая оценка их деятельности могла повлечь за собой отстранение от службы, однако в большинстве случаев уездные чиновники имели хорошие отношения с провинциальными властями и сохраняли свое положение даже после отрицательной аттестации;

– рекомендация родственников уездных чиновников в провинциальные школы, их аттестация в конце учебного года по результатам экзаменов, рекомендация их в дворцовую охрану, а также отбор претенденток в унэмэ.

Согласно законодательному своду «Тайхо̄рё̄», существовало два способа назначения уездной администрации: назначение из центра на основании личных способностей и профессиональная пригодности и назначение из среды прежних куни‑но мияцуко. Позднее именно эта, последняя, система получила наибольшее распространение, и назначение на должности управителей уездов стало носить наследственный характер (система фудай).

Правда, система фудай не могла полностью гарантировать сыну, что он унаследует пост своего отца. Очень часто в число претендентов на весьма выгодную должность управителя уезда включались и представители боковых ветвей, а также дальние родственники.

С 712 г. провинциальная администрация с санкции центральной власти стала активно вмешиваться в процесс назначения уездной администрации, получив право как назначения, так и смещения уездных чинов. В итоге начало складываться положение, когда связь провинция‑уезд оказывалась гораздо прочнее, чем связь центр‑уезд, что делало власть на местах плохо управляемой из центра.

По мере усиления внутренних противоречий в структуре управления, государство пыталось найти выход из сложившейся ситуации. В 749 г. был издан указ, согласно которому устанавливалась система наследственного назначения на должность управителя уезда потомков только одной или двух семей кланов‑ фудай. Однако этот указ не всегда выполнялся, и борьба разных семей внутри фудай за пост управителя уезда продолжалась.

 

***

 

Уже в конце VIII в. стало очевидно, что рекомендации китайской политической науки по созданию высокоцентрализованного государства были в Японии практически неосуществимы – слишком глубоко укоренились там традиционные формы управления. Государственное устройство Японии в VIII в. не стало полной копией китайского. Новое централизованное государство базировалось не на профессионально пригодном чиновничестве, а на родовой аристократии, сохранившей за собой большинство ключевых постов в центральном аппарате управления, и местной знати, состоявшей из потомков бывших глав общин, которые получали должности в местной администрации.

 

Положение крестьян

Самой многочисленной группой населения (около 90 %) было крестьянство). Согласно бытовавшим представлениям, оно считалось «основой государства»:

 

В «Народ – это основа государства. Если основа прочна, то вся страна пребывает в спокойствии. Что до основы жизни народа, то самое важное – это земледелие и шелководство» («Сёку нихонги»).

 

Кодекс «Тайхо̄рё̄» определял правовой и экономический статус крестьян. Однако, сопоставляя данные кодекса с материалами других источников (например, «Сёку нихонги»), можно увидеть, что некоторые относившиеся к крестьянам положения закона реально не действовали, и действительные условия жизни подавляющего большинства населения Японии были хуже тех, которые фиксировались в законодательных памятниках.

Согласно «Тайхо̄рё̄», крестьянину в среднем полагалось 2 тан земли, но в тех районах, где земли было мало, размеры наделов уменьшались. Положение закона о предоставлении земли как можно ближе к месту жительства и сплошным массивом тоже соблюдалось далеко не всегда (часто землю давали в соседнем уезде или провинции, причем раздробленными участками).

Выдача надела производилась не сразу по наступлении права на надел, а в надельный год (один раз в 6 лет). При этом формальности, предшествовавшие выдаче надела, растягивались на 2–3 года. Поэтому в лучшем случае крестьянин получал землю в 9‑10‑летнем возрасте, а в худшем – в 15‑16‑летнем.

Достаточно обременительными были налоговые обязанности крестьян. Существовало 3 вида налогов. Зерновой (со) взимался с единицы земельной площади и составлял около 3 % урожая. Другой вид натурального налога (тё̄) взимался тканями и другими изделиями домашнего ремесла, а также морепродуктами, металлами, продуктами горнодобычи и т. д. в объеме, строго установленном сначала для каждого двора, а позднее – для взрослых мужчин. Заменительная натуроплата (ё̄) взималась со взрослых мужчин, которые не отрабатывали трудовую повинность. Эти средства расходовались на строительные работы и оплату принудительных отработок на строительстве. Налог ё̄ уплачивался тканями, однако его размер (в отличие от размера зернового налога, который в течении VIII в. был изменен всего один раз – в 706 г.) постоянно менялся. Так, по данным «Тайхо̄рё̄», он составлял 2,6 дзё̄ холста, указом 706 г. его размер был установлен в 1,3 дзё̄, а в 717 г. он увеличился до 1,4 дзё̄. Кроме этого, налог ё̄ можно было уплачивать рисом, солью и другими продуктами.

Отработочная повинность (буяку) выполнялась в пользу правительства как в столице, так и в провинциях. Она применялась на строительстве ирригационных систем, дорог, столицы и т. п. И столицу крестьяне отправлялись пешком, под охраной солдат, имея с собой запас продуктов на дорогу. Отработка длилась до 70 дней в году, в течении которых выдавались продукты питания (на каждого работавшего в день приходилось 0,144 л неочищенного риса). В дождливые дни, когда работа не велась, а также в случае болезни, паек уменьшался вдвое. Крестьяне работали от зари захода солнца, без выходных дней; только в 2 летних месяца жаркое время дня предоставлялся 2‑часовой перерыв.

Воинская повинность была связана с охраной границ и выполнением полицейских функций (настоящие полицейские управы появились только в 816 г.). По «Тайхо̄рё̄», на военную службу одновременно призывалась ¹/₄ всех взрослых крестьян, по «Ёро̄рё̄» – ¹/₃. Учения проводились в 10 смен по 10 дней, поэтому каждый воин был занят на них 36 дней в году. Кроме того, воинов могли использовать на строительных работах.

Одной из причин тяжелого положения крестьян были так называемые рисовые займы (суйко). Зерно выдавалось со складов при провинциальных управах под 50 % годовых, если это была государственная ссуда, или под 100 % – в случае частной ссуды. В 737 г. частная ссуда была официально упразднена. Основной причиной такого решения стал экономический кризис, наступивший вследствие эпидемии черной оспы в 735–737 гг. Условия жизни крестьян в то время были настолько тяжелыми, что правительство было вынуждено пойти на отмену частной рисовой ссуды, выдававшейся под грабительский процент.

Тяжесть положения крестьян приводила к нарастанию социального протеста среди основной массы населения страны. Основными формами такого протеста в VIII в. стало бегство.

 

Синабэ и дзакко  

Незначительную долю населения (около 1 %) составляли две группы ремесленников: инабэ и дзакко (последних иногда называли томобэ).

Формально ремесленники относились к категории «доброго люда» (рё̄мин), но фактически были полусвободными, стоявшими между категориями рё̄мин и сэммин. Ремесло считалось менее достойным занятием, чем земледелие, и это понижало их социальный статус, который, впрочем, был, несомненно, выше, чем статус рабов (нухи). Так, ремесленникам дзакко разрешалось заключать браки с представителями категории рё̄мин, а синабэ по своему статусу были приравнены к ко̄мин (букв, «люди императора»).

 

_{Профессиональные занятия синабэ и дзакко}

Синабэ	Дзакко
музыканты	кузнецы
гончары	изготовители нагрудных панцирей
красильщики	изготовители колчанов
производители бумаги	изготовители луков
поставщики продуктов	изготовители конских уздечек
поставщики соколов для охоты	изготовители шатров для полководцев
аптекари	изготовители кожаных щитов
виноделы	изготовители оперения для стрел
садоводы	мастера‑шлифовальщики щитов
водоносы	изготовители музыкальных инструментов

Из таблицы видно, что синабэ в основном были заняты в сфере «мирных» ремесел, тогда как дзакко имели непосредственное отношение к «военному производству». Кроме того, синабэ и дзакко входили в персонал государственных учреждений в качестве мелких служащих. Поэтому некоторые японские исследователи относят синабэ и дзакко вместе с дворцовыми слугами‑ тонэри и мелкими чиновниками к низшему звену бюрократического аппарата VIII в.

Ремесленники обеих групп не были оторваны от сельского хозяйства. В соответствии с надельной системой синабэ и дзакко получали землю – главный источник своего существования. Как государственные служащие, они освобождались от налогов, податей и трудовой повинности, а в качестве государственной повинности они должны были участвовать в работах (в основном это было производство ремесленных изделий), предписанных соответствующим государственным хозяйственным управлением.

Синабэ были официально упразднены в 759 г., а ремесленники, входившие в эту социальную группу, обрели статус податного населения.

 

Сэммин  

Эта социальная группа (от 3 до 10 % населения) включала в себя рабов различных категорий. Кодекс «Тайхо̄рё̄» предусматривал две основные категории рабов – государственных и частных, – причем каждая из них, в свою очередь, делилась на группы (всего их было 5):

Рё̄ко – рабы, находившиеся в подчинении управления усыпальниц (сёрё̄си) ведомства церемоний (сикибусё̄). Их основной повинностью было сооружение императорских усыпальниц и уход за ними. Из всех пяти групп сэммин их социальный статус был самым высоким.

Канко – государственные слуги. По своему положению эта группа сэммин также была близка к рё̄мин. Основные занятия – сельское хозяйство и различные работы по обслуживанию нужд императорского двора.

Каннухи (кунухи) – государственные рабы. Обслуживали чиновников различных управлений и широко использовались на сельскохозяйственных работах и в ремесленном производстве.

Кэнин – домашние рабы, принадлежавшие представителям центральной и местной аристократии, а также храмам.

Синухи – личные рабы, которые находились в полном подчинении своему хозяину. По социальному статусу синухи приравнивались к личному имуществу и скоту. Ими можно было торговать, а также разрешалось дарить их и передавать по наследству.