Рост сепаратистских тенденций

Земли, раздававшиеся сёгунатом своим союзникам по военным коалициям, усиливали их экономическое, а, следователь но, и политическое влияние. Они все меньше считались с центральной властью, тем более, что собственные земельные угодья дома Асикага в первой половине XV в. состояли всего из 35 владений, и концентрировались, в основном, в нескольких провинциях в районах Канто̄ (совр. префектуры Тотиги, Тиба, Канагава) и Кинай (совр. префектуры Айти, Киото и Окаяма).

Большое значение имело и то, что весь район Канто̄ с его десятью богатейшими провинциями фактически составлял совершенно сепаратную зону. Здесь власть фактически принадлежали феодальным домам одной из ветвей дома Асикага.

Представители правящей здесь элиты сёгуната Муромати получали от династии Асикага титул канрэй, «управляющих» сёгуна, как бы представлявших и осуществлявших его власть на местах. В действительности, весь этот огромный район представлял собой, по существу, независимую от центральной власти территорию.

Экономическая мощь позволяла канрэй все шире вмешиваться и в дела сёгунов. Из ближайшего окружения Асикага выдвинулись три феодальных семьи (Сиба, Хосокава, Хатакэяма), наиболее активно претендовавшие на высшие должности в аппарате сёгунского правления. Они выполняли разнообразные функции: Главного координатора сёгунской администрации, непосредственно секретаря сёгуна (сицудзи), главы судебного органа (хикицукэ то̄нин), главного политического советника для урегулирования отношений среди сёгунских вассалов.

6‑й сёгун Ёсинори (1428–1441) попытался несколько ограничить влияния канрэй. Для этого он стремился оживить деятельность совещательного совета при сёгуне из главных вассалов (хё̄дзё̄сю̄). Однако ему не удалось добиться этого из‑за сопротивления канрэй. Все же, в конце 30‑х годов XV в. Ёсинори смог вновь подчинить центральной власти наиболее независимый и экономически сильный район Канто̄.

Реальная власть сёгуна в тот период опиралась на объединение двух наследственных структур – личную охрану, своеобразную лейб‑гвардию (хо̄ко̄гата) и бугё̄нинсю̄ – чиновников‑администраторов, представлявших мандокоро.

Хо̄ко̄гата как личная охрана подчинялись непосредственно сёгуну. Сохранились списки стражников (гобансё) за 40‑е и 50‑е Годы XV в. Они были организованы в 5 групп (гобан), и структура некоторых из них полностью сохраняла иерархию в системе феодальных домов, из которых они набирались.

Деятельность чиновников бугё̄нинсю̄ распространялась далеко за пределы мандокоро, и охватывала самурай докоро и монтю̄дзё.

В середине XV в. наследственные администраторы были выходцами из нескольких феодальных семей – Ино̄, служившие еще в камакурской администрации, Сэй, Дзибу, Мацуда, Сува, Накадзава, Фусэ.

В сборнике документов того периода «Бугё̄нин хо̄сё» («Административные директивы») перечислены должности, которые занимали администраторы. Это – секретари сёгунского правительства (ю̄хицусю̄), советники (сикихё̄дзё̄сю̄), судьи (хикицукэсю̄).

Представители административной службы сёгуната, монополизировавшие эти должности, на фоне основной массы самураев были весьма грамотным слоем общества, обладали опытом административной практики и серьезной юридической подготовкой. Они традиционно пользовались уважением в правящей элите и в обществе в целом.

То, что даже низшие звенья административного аппарата обладали монополией на наследственное замещение должностей, давало сёгунам определенную возможность бороться за ограничение влияние канрэй. Сёгун, опираясь на группу семей, наследственно связанных с его администрацией, и на свою личную систему охраны, стремился единолично контролировать политическую и судебную области деятельности правительства.

Впрочем, наследственный принцип формирования административного аппарата приводил и к некоторым отрицательным по следствиям. Среди наследственных чиновничьих групп был силен дух родственной и корпоративной солидарности, которая к концу XV в. сделалась так сильна, что сложилась ситуации, когда нередко горизонтальные связи оказывались значительно сильнее чем вертикальные. Таким образом, нарушалось взаимодействие между высшими и низшими уровнями в администрации.

Кроме того, это провоцировало конфликты между различными органами сёгунской администрации. Так, в 1485 г. возникло острое противостояние между бугё̄нин и стражей. Внешне повод глядел не особенно серьезно – вопрос был в том, где им располагаться во дворце сёгуна, в частности, на разнообразных приемах. На самом же деле речь шла об определении статуса каждой этих структур в системе власти.

 

Распад системы сё̄эн  

Несмотря на прекращение противостояния двух династий, междоусобная борьба в стране продолжалась как столице, так и в провинциях, частности, полем самой интенсивной борьбы сделалась аграрная сфера. Междоусобные распри сопровождались переделом земель. Это отражало важные социально‑экономические процессы, характерные для этого периода японской истории, и прежде все – разложение и распад сформировавшейся в X в. системы сё̄эн.

К XV веку сё̄эн претерпел серьезную трансформацию. Бывшие чиновники – назначенные в провинцию еще при камакурском сёгунате военные управители сюго и сборщики налогов дзито̄ сделались самыми крупными землевладельцами. Имея огромную власть в провинции, жалованные сё̄эн, они постепенно превращались в феодальных владетелей – сюго даймё̄. В то же время они сохраняли чиновничий аппарат сё̄эн и, передавая должности своим вассалам, усиливали таким образом свое влияние.

Соответственно, сам сё̄эн превратился в крупное феодальное княжеское владение вотчинного типа. Именно переход от системы среднего феодального владения к крупной феодальной собственности, к созданию княжеств, определил направленность всех социально‑экономических и политических процессов Японии XV–XVI вв.

В отличие от сё̄эн, княжество, как правило, имело компактный земельный массив. В сё̄эн была более распространена отработочная рента, а в княжестве же была обязательна рента продуктами, во многом ориентированная на рынок.

Создавая свои владения, сюго даймё̄ должны были прилагать усилия для сохранения и укрепления своего положения в столице, где они обязаны были иметь свои резиденции. Хотя официально они не должны были постоянно присутствовать в столице, но с начала XV в. фактически сложились и действовали основы системы заложничества. Сёгун требовал присутствия губернаторов в столице, а когда они уезжали, то должны были оставлять там родственников (как правило, сыновей).

Впрочем, сюго даймё̄ зачастую были сами заинтересованы в длительном пребывании в Киото. Это позволяло им вместе с наиболее значительными феодальными домами участвовать в обсуждении неотложных проблем и в выработке политических и экономических решений, поддерживать контакты с бюрократией из окружения сёгунов, с богатыми торговыми домами – особенно, связанными с внешнеторговыми операциями.

В то же время, это «вынужденно‑добровольное» отсутствие сюго даймё̄ в провинциях имело для них серьезные последствия. Там активно начали укрепляться их вассалы дзито̄, а также разбогатевшие и осевшие на землю самураи. Все они стали называться кокудзин («провинциалы») и постепенно утвердились как сильная местная власть. В японских исторических исследованиях эта социально‑политическая и социально‑экономическая ситуация получила название «гэкокудзё̄» («низы побеждают верхи»).

Сюго даймё̄ в стремлении захватить землю, получить неоспариваемые права землевладельца‑ рё̄сю (рё̄сюкэн) вступали в ожесточенные конфликты с кокудзин. Последние для борьбы за свои интересы создавали объединения, лиги – кокудзин икки. При этом они опирались на сёгунские власти, которые любыми способами старались не допустить прочного объединения сюго даймё̄ в их борьбе с сёгунатом.

Жестокую борьбу с сюго даймё̄ вел сёгун Ёсинори. Он начал, в частности, открыто вмешиваться в традицию наследования в семьях сюго, и, прерывая законный процесс получения наследственных прав, на основании собственных жалованных грамот передавал земельные владения другим феодальным семьям. Его репрессии даже доходили до казни сюго.

Такая политика привела сёгуна к трагическому концу. Конфискация им земель семьи Акамацу стало причиной убийства Ёсинори сюго и его сыном.

Гибель Ёсинори стала сигналом к новому обострению феодальных распрей, борьбы сюго даймё̄ с кокудзин и друг с другом. Одновременно новый разворот приняла борьба внутри ближайшего окружения бывшего сёгуна, среди представителей могущественных феодальных семей, которые выдвигали своих претендентов на должность канрэй. К ним, кроме «трех главных фамилий» (санкан – Сиба, Хосокава, Хатакэяма) и «четырех министров» (сисёку – Ямана, Акамацу, Кё̄гоку и Иссики), принадлежали также О̄ути и Имагава.

 

«Королевство» О̄ути

Яркую картину как политико‑экономической обстановки в стране, так и процесса формирования крупных феодальных владений дает история дома О̄ути. Сюго О̄ути Норихиро сумел создать владение в Ямагути, к которому постепенно присоединял все новые и новые территории. Его деятельность была всецело посвящена как расширению собственных земель, так и совершенствованию управления ими. Он и его потомки настолько преуспели в этом, что первые европейцы, появившиеся в Японии в 40‑х годах XVI в., посчитали владения О̄ути «королевством».

Это не было ошибкой от незнания. Дом О̄ути вел широкую внешнюю торговлю с Китаем, и действия его представителей на этом поприще были настолько успешны, что О̄ути, так же, как и сёгуну Асикага Ёсимицу, в Китае был присвоен титул «ван (правитель) Японии». Равнозначность титула позволяла дому О̄ути вести торговлю с Китаем с самостоятельно, не обращаясь к сёгунским властям за официальным разрешением.

Во внутренних делах потомки Норихиро действовали столь же активно и решительно. При земельных спорах вассалов О̄ути Масахиро просто отбирал ленные земли и ставил их под свой жесткий контроль. Кроме того, Масахиро обязал наиболее близких вассалов жить в Ямагути, т. е. фактически осуществлял в миниатюре выработанную сёгунатом систему заложничества санкин ко̄тай. В 1485 г. он ввел штраф за каждый день самовольной отлучки из города. Если вассал возвращался в свое поместье без разрешения, его лишали статуса вассала.

О̄ути Масахиро, как и многие другие даймё̄, издавал законы распоряжения для территорий, находившихся под их контролем. Это были своеобразные кодексы (кахо̄), касающиеся самых различных сторон жизни. Хотя они считались кодексами семейного права, но сфера их действия была весьма широка – поддержание общественного порядка, контроль за торговлей, укрепление денежного обращения и пр. Помимо О̄ути, в XVI в. кахо̄ были изданы феодальными домами Датэ, Имагава, Такэда и др.

Другой представитель дома О̄ути – Ёсиоки – активно участвовал в делах сёгунской семьи и помог вернуть власть свергнутому во внутренних распрях сёгуну Асикага Ёситанэ. Будучи канрэй, О̄ути Ёсиоки в течение 11 лет оставался одной из центральных фигур в Киото. Но долгое пребывание в столице, как и следовало ожидать, ослабило его власть в провинции, где начались восстания, пошатнувшие его влияние.

Еще более показательна в этом смысле судьба О̄ути Ёситака. Пока Ёситака находился в Киото или в Ямагути, в его владениях усиливались вассалы и шла борьба между коалициями кокудзин. В 1551 г. под руководством Суэ Харуката произошло выступление Против дома О̄ути, и Ёситака был убит.

 

«Эпоха воюющих провинций»

Борьба сюго даймё̄ и кокудзин на фоне ослабления власти сёгуната открыла последний этап эпохи Муромати – более чем столетний период феодальных войн (1467–1573), названный В японской историографии сэнгоку дзидай («эпоха воюющих провинций»; иногда переводится как «эпоха воюющих государств»). Начало ему положила так называемая смута годов О̄нин – О̄нин‑но ран (1467–1477).

Войны годов О̄нин были вызваны ожесточенным соперничеством претендентов на власть внутри правящего сёгунского дома. При этом ситуация не ограничилась, как обычно, столичными заговорами и интригами, а вылилась в грандиозные по тому времени военные столкновения.

Претенденты на власть и поддерживавшие их коалиции феодальных домов создали два противоборствующих лагеря – западный, армии которого насчитывали 116 тыс. чел., и восточный, численностью 161,5 тыс. чел.

Западную армию возглавлял Ямана Со̄дзэн, богатый и обладавший огромной военной силой феодал юго‑западной Японии. Он владел 11 провинциями (из 66), т. е. 1/6 частью страны. После 1441 г. в начавшихся междоусобицах он присоединил к своим землям владения даймё̄ Акамацу – провинции Харима (совр. префектура Хё̄го), Мимасака и Бидзэн (обе – совр. префектура Окаяма).

В 1473 г. после смерти Ямана западную коалицию возглавил О̄ути Масахиро, уже упоминавшийся крупный и весьма независимый феодал из Ямагути.

Восточная армия возглавлялась Хосокава Кацумото. Он неожиданно умер в 40‑летнем возрасте в разгар военной кампании.

В течение двух первых лет смуты сражения между армиями происходили почти непрерывно. Затем они сменились длительной позиционной борьбой. За это время умерли претенденты на власть, и с 1477 г. военные действия фактически прекратились.

Поскольку ожесточенные военные столкновения шли в районе Киото, столица была почти полностью разрушена. Бо́льшая часть населения в панике бежала. В городе царили разбой и мародерство. Даже на первых порах рассчитывавшие отсидеться в своих дворцах феодальные семьи вынуждены были покинуть столицу.

В результате Киото утратил позицию политического центра, откуда Асикага осуществляли свой контроль над страной. Власть в нем фактически перешла к городским организациям самоуправления – контролировавшим городские кварталы матигуми и их объединениям матисю̄. По прошествии длительного времени им удалось наладить жизнь в городе и постепенно восстановить его социальное и культурное значение. Однако центральная власть окончательно потеряла какое‑либо влияние на провинциальную Японию. Начался длительный период феодальной раздробленности, когда районы, провинции и отдельные феодальные владения вели независимое существование.