Дворец Конгрессов, август 1998 г.

Множество глаз наблюдают за нами со сцены, рядом с нами. Когда начинаешь обращать на них внимание, трудно сконцентрироваться на игре… Ну да, ведь чтобы перемещать с места на место на сцене огромные башни, необходимы технические рабочие внутри и маленькие дырочки на уровне глаз, чтобы они были уверены в правильном направлении движения. Когда Элен поёт дуэтом с Гару «Мой дом – твой дом», кружа вокруг этих высоких конструкций, большинство улыбок адресовано их невидимым обитателям…

 

Первый сигнал Барни, нашего режиссера, с левой половины сцены – для капитана Феба дё Шатопера. Я уже здесь, на стартовых колодках, готовая к нашему дуэту «Эти брильянты» (Ces diamants-là). Патрик Фьори – простой парень, обаяшка, но в начале знакомства я нахожу его слишком симпатичным, чтобы быть искренним, с его южным акцентом и провокационной улыбкой. Я не могу воспринимать его всерьёз. Он меня не «цепляет». От него пахнет лесом и солнцем.
Сегодня он явился в сопровождении своего ньюфаундленда. В этот день, 10 августа, после полудня, он открывает бал – но ему тоже ох как непросто держать свой кинжал в ножнах и позволять руководить собой, чтобы стать шевалье Фебом. Когда он стремительно вбегает на сцену, чтобы предпринять попытку приблизиться к Цыганке, Элен, с ножом, нацеленным на капитана Феба-Фьори, выглядит катастрофически неубедительно… Жиль: «Угрожай Фебу! Кружись вокруг него! А ты, Корсиканец, сделай из своей агрессии игру!» Он бесконечно сыплет словами, но словно сам с собой, и уже близок к истощению. Надо признать, мы ужасны, и ему есть из-за чего рвать на голове волосы (по крайней мере то, что от них еще осталось). Время бежит, до премьеры всего ничего, и маленький симпатичный мужичок из Квебека понемногу превращается в злого «лося». Мы не готовы – это всем ясно. Жиль всегда немного «затягивал гайки» чтобы добиться того, чего хотел, но на этот раз он в совершенной панике. Жиль приходит в ярость. Донельзя раздраженный, он мчится разъяренным быком к несчастной «парочке», вырывает нож из рук Элен и предпринимает попытку заставить нашего Фьори «погалопировать»:
«Ты капитан! Ты горд, надменен, ты должен двигаться, как будто едешь верхом на боевом коне, а не как старлетка на чертовом показе моды!» Олалалала, вот это уже было последней каплей, то, что проделал «карлик» (так окрестил его Патрик)! Орать на него при всех, унизить мужчину, тем более корсиканца, приравняв его к легкомысленной девице, - не надо было этого делать! Завершающий штрих, вишенка на торте: Жиль внезапно приказывает Патрику «изобразить лошадь». Я чувствую приближение трагедии… Жиль хватает нашего неповторимого Фьори авторитарной рукой и гавкает на него: «Давай! Бегай, изображай лошадь! Вставай на дыбы! Я хочу услышать «ху!ху!»»
На сцене в это миг воцаряется почти благоговейная тишина, никто не двигается, все поглощены тем, что разворачивается у них на глазах. Я, сидящая в углу сцены, чувствую, как у меня дрожат колени. Я тоже наблюдаю, немного не в своей тарелке, за тем, что сейчас произойдет. Ни на раз, ни на два, Фьори не становится на четвереньки и не выполняет то, что ему только что приказали сделать, а вместо этого поворачивается к Жилю. С высоты своего роста он смотрит на лысую макушку режиссера, схватив его за плечи. Своим мягким, и, честное слово, очень опечаленным голосом, он произносит спокойно: «О! Скажи мне, пожалуйста, за кого ты меня принимаешь?» Проходит некоторое время. Жиль поднимает голову и движением подбородка бросает ему вызов, вереща как хорёк. Патрик, не меняя тона, спокойно повторяет: «Нет, ты скажи, ты меня принимаешь за малолетнюю шалаву, или как? Ты считаешь, что я выполню все твои дерьмовые приказы, а?..» Даже певучий южный акцент не может скрыть его гнев. Патрик стискивает зубы, чтобы не взорваться, я и сейчас помню скрип его челюстей и свист воздуха, когда он выдыхает. Затем, внезапно, с таким видом, что лучше бы его не трогать, разворачивается в сторону правой половины сцены. Разумеется, я тут как тут. В некотором роде я – специалист по улаживанию конфликтов. По крайней мере, считаю себя таковой, думаю, что могу быть в этом полезной. Я спокойно иду к Патрику, деликатно трогаю его за руку и произношу: «Не бери в голову, он немного сволочь, но он бы не посмел дальше…» Не знаю почему, но он останавливается, смотрит на меня и бросает ни с того ни с сего «ты и впрямь маленькая дура» и оставляет меня, застывшую на месте, не говоря больше ни слова. «Ах..» - вот и всё, что я, совершенно не ожидавшая подобного поворота, могу проронить. Я возвращаюсь на место. Единственное слово, которое мне приходит в голову после – «му..к»! Но оно остается непроизнесенным. Патрик и я только что обменялись первой «парой ласковых»…