Ю. М. Юрьев в роли дон жуана в постановке пьесы мольера «дон жуан». Режиссёр В. Э. Мейерхольд. Александринский театр, санкт-петербург. 1910 Г.

ли его — и первая актриса театра не выдержала постоянного желания подчинить свои замыслы режиссёрским намерениям Мейерхольда. Возник конфликт, причём каждый остался при своих убеждениях; этот конфликт определялся отнюдь не чертами характера, а временем. В разрыве режиссёра и актрисы отразился важный этап в развитии европейского театрального искусства. Актёр, конечно, сознавал, что для создания полноценного спектакля нужен режиссёр, но всё же не хотел «растворяться» в его замысле.

Мейерхольду стало тесно на маленькой сиене. Он намеревался подчинить себе Императорские театры.

Удивление у поклонников и противников режиссёр вызвал, начав работать в системе Императорских театров. Два его спектакля — комедия Мольера «Дон Жуан» (1910 г.) и лермонтовский «Маскарад» (1917 г.) — стали примерами нового театрального стиля, в котором обращение к традиции сочеталось со смелым новаторством. Мейерхольд доказал, что, используя приёмы и формы театра прошлых эпох, можно создать подчёркнуто современный спектакль.

Если в Московском Художественном театре, у Станиславского, несмотря на поиски новых форм, в итоге стремились показать на сцене «жизнь как она есть», то Мейерхольд поражал публику зрелищем «театра как он есть». В «Дон Жуане» на просцениуме устанавливались канделябры, и зрители, входя в зал, видели колеблющееся пламя свечей и старинные гобелены в полутьме. Спектакль оформил Александр Яковлевич Головин (1863—1930). Сценограф и режиссёр стремились воспроизвести «воздух мольеровской эпохи», обучали актёров балетной грации движений, «напевности походки». Актёров Александринского театра Мейерхольд заставлял двигаться по площадке легко, говорить будто играючи.

Замысел спектакля не сводился к реконструкции старых форм. Мейерхольд наделил старую пьесу вполне современным содержанием: ленты, банты, кружева и гобелены ни в коей мере не отменяли драматизм, неожиданно проявившийся в комедийном действе. В игре Юрия Михайловича Юрьева (1872— 1948) зрители ощущали предвестие катастрофического финала. Презрение к окружающим мостило Дон Жуану дорогу в ад — и в этом был главный замысел работы Мейерхольда.

В 20-х гг. Всеволод Мейерхольд вступил в борьбу с «академической рутиной». Плакатный политический театр лишь одна краска в режиссёрской палитре Мейерхольда. Его спектакли значительно отличались друг от друга, но их объединяла важная особенность — умение режиссёра заражать своими замыслами актёров, удивительное чувство сцены.

Высказывания Мастера о театре пронизаны пафосом злободневности, дышат энергией преобразования и преодоления обветшавших сценических форм; как любым идеям авангарда, им свойствен жизнеутверждающий пафос.

Начиная с середины 30-х гг. в печати стали появляться резкие критические отзывы о спектаклях Мейерхольда. Наконец театр ГОСТИМ (режиссёр назвал свою сцену собственным именем: Государственный театр имени Мейерхольда) был закрыт, а сам режиссёр арестован. После гибели Мейерхольда в 1940 г. его имя долго замалчивалось — считалось, что его работы не отвечают требованиям официального искусства. С «оттепелью» к Мейерхольду начало возвращаться признание. Ныне его наследие изучается и в нашей стране, и за рубежом, издаются сборники его работ, реконструируются спектакли. Очевидным стало то значительное и всеохватывающее влияние, которое оказала деятельность Всеволода Мейерхольда на мировой театр.

Макет декораций к спектаклю «Маскарад» (драма М.Ю. Лермонтова). Режиссёр В.Э. Мейерхольд. Александринский театр, Петроград. 1917 г.

Плакат первых

Послереволюционных

Лет.

утверждал новый сценографический стиль, одновременно декоративный и функциональный, т. е. сценические сооружения были полезны для актёров, помогали им чувствовать себя во время спектакля свободно и раскованно.

В годы Первой мировой войны в развитии театрального искусства наступила некоторая пауза. Переживая реальные трагедии, зрители в театре хотели отдохнуть, расслабиться, развлечься. На сцену пришла второсортная драматургия, и лишь «Маскарад» в постановке Всеволода Мейерхольда прозвучал мощным аккордом, предвещавшим перемены и мятежи.

Премьера состоялась 25 февраля 1917 г. — в один из исторических дней Февральской революции. Императорский Петербург на сцене Александринского театра был окрашен в цвета заката — красота гостиных и салонов казалась избыточной, будто уничтожавшей самоё себя, чреватой трагедиями. Наступило новое время для страны, для людей, для театра.

СВЕТ И ТЕНИ ТЕАТРАЛЬНОГО ОКТЯБРЯ

Люди театра восприняли события Февральской и Октябрьской революций 1917 г. по-разному. Некоторые, как В.Э. Мейерхольд, решительно и безоговорочно поддержали происходящее; кто-то, как А.Я. Таиров, был полон сомнений. Руководитель Камерного театра писал в статье «Телега театра», что искусство не может и не должно быть «приспособленным» к тем или иным событиям. Растерянность царила и в труппе МХТ: на общем собрании 3 декабря 1917 г. возникла острая полемика по поводу происшедших в России перемен. Одни актёры требовали выступить с протестом против нового режима, другие хотели уехать на гастроли. К.С. Станиславский тогда предложил заявить публично, что их с В.И. Немировичем-Данченко театр не будет вмешиваться в политику, а «единственная приемлемая для деятелей искусства платформа есть платформа эстетическая». Это предложение было принято, хотя при голосовании мнения разделились почти поровну.

Труппа Художественного театра по-прежнему собиралась играть спектакли «для широких кругов демократии, невзирая ни на какие политические перевороты». В репертуаре сохранялись работы дореволюционных лет, сценические версии русской классики: шли «Три сестры», «Дядя Ваня» А.П. Чехова, «Село Степанчиково» Ф.М. Достоевского. Новые власти поддерживали МХТ, высоко оценивая деятельность его руководителей.