Пров Михайлович Садовский — основатель актёрской династии.

Ольга Осиповна Садовская.

стали говорить всё чаще: художник должен работать, помня об актёрах, а автор музыки — внимательно читать пьесу. Дискуссии и выступления критиков дали всходы уже в новом, XX столетии.

АКТЁРЫ И РОЛИ

Репертуар театров в течение всего XIX столетия зависел от вкусов актёров и антрепренёров, от предпочтений меценатов и переводчиков зарубежных пьес. В Москве и Петербурге переводная драматургия занимала очень важное место — в некоторые сезоны больше половины спектаклей представляли собой сценические версии пьес западноевропейских

драматургов, чаще всего Шиллера и Шекспира. В постановках пьес Шиллера русские актёры создали образы, вошедшие в историю театрального искусства. Публика восхищалась Павлом Мочаловым в роли Карла Моора («Разбойники»), Марией Ермоловой в роли Жанны д'Арк («Орлеанская дева»), Михаилом Щепкиным в роли старика Миллера («Коварство и любовь»). Русских актёров по привычке сравнивали с французскими, но часто уже не в пользу последних.

ЛЮБИМЦЫ ПУБЛИКИ

В начале XIX в. прославились трагики Алексей Семёнович Яковлев (1773—1817) и Екатерина Семёновна Семёнова (1786—1849). В каждой

Екатерина Семёновна Семёнова.

роли Яковлев был порывист и непредсказуем. В любом сюжете он искал возможность сыграть тягу к свободе, видел конфликт одарённой, необычной личности с миром. Этот романтический конфликт Яковлев извлекал из «мещанской драмы», находил в трагедиях Вольтера и Озерова.

Семёнова играла несколько иначе — не так отдавалась чувствам, «входила в роль», взвешивая каждое слово. Первой русской трагической актрисой её сделали пьесы Расина и Вольтера, но особенно роль Офелии в «Гамлете». Учителями и советчиками Семёновой были двое известных в то время драматургов. Это Александр Александрович Шаховской (1777—1846) — тот самый, который вывел на русские подмостки «своих комедий шумный рой», и Николай Иванович Гнедич (1784— 1833), переводчик Шиллера и Шекспира, а также «Илиады» Гомера. Семёнова предпочитала уроки Гнедича. Он советовал актрисе быть на сцене не холодной, а пылкой. К каждому изображаемому характеру следовало подходить по-своему, ощущать «нравственные потребности людей» эпохи.

Именно в те годы актёрская игра начала оцениваться как особый вид искусства. Появилось и очень важное для национальной актёрской школы требование — совершенное перевоплощение в представляемое лицо.

В первой четверти XIX в. определилось два направления в актёрском искусстве. Одно больше тяготело к романтизму (даже когда в Европе к подобной манере игры уже утрачивали интерес); другое связано с психологическим реализмом. Этот стиль и определяет дальнейшее развитие русского театра.

ТРИ ГЕНИЯ РУССКОЙ СЦЕНЫ

Русские артисты первой половины XIX в. М.С. Щепкин, П.С. Мочалов и В.А. Каратыгин остались в памяти потомков как фигуры из легенды.

Михаил Семёнович Щепкин (1788—1863) родился в семье крепостных крестьян графа Волькенштейна. Отец его был управляющим у фа-фа и имел возможность дать сыну начальное образование. Щепкину пришлось пройти через унизительную процедуру выкупа из крепостной неволи; деньги собрали люди, ценившие дарование артиста. Ребёнком Щепкин играл в любительских спектаклях, потом работал суфлёром в частном театре. Случай дал ему возможность проявить актёрский талант на профессиональной сцене в провинции.

Ещё один счастливый случай привёл Щепкина в Малый театр. Однажды кто-то из чиновников Императорских театров узнал, что в Туле играет замечательный артист. Туда специально поехал популярный в те годы драматург Михаил Николаевич Загоскин (1789—1912) и вскоре сообщил: «Актёр — чудо-юдо». Дебют Щепкина в Москве состоялся в сентябре 1822 г.: он сыграл главную роль в пьесе Загоскина «Богатонов, или Провинциал в столице» и в этот же вечер выступил в водевиле. Вскоре М.С. Щепкина пригласили в Малый театр, где он прослужил до конца жизни.

Театральная площадь, Москва. 1824—1825 гг.

Михаил Семёнович Щепкин.

Сцена из спектакля «Ревизор». Рисунок Н.В. Гоголя. Вполне вероятно, что в фигуре Городничего автор изобразил М.С. Щепкина.

По приезде в Москву Щепкин остро чувствовал, что ему, окончившему провинциальное училище, недостаёт знаний, широты взглядов, культуры. Пробелы в образовании он восполнял чтением и общением с выдающимися людьми своего времени — известными литераторами, профессорами университета.

Однажды А. С. Пушкин посоветовал Щепкину написать воспоминания о своей жизни, но тот стал отговариваться, считая, что это очень сложное дело. Тогда Александр Сергеевич взял лист бумаги, обмакнул гусиное перо в чернильницу и написал: «Записки актёра Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда в селе Красном, что на речке Пенке, в 1788 году ноября 6 числа». Щепкину ничего не оставалось, как продолжить «Записки». Воспоминания артиста содержат много интересных подробностей о жизни и творчестве их автора.

Щепкин одним из первых начал утверждать реализм в русском театре. По мнению писателя и философа А. И. Герцена, «он был великий артист, артист по призванию и по труду. Он создал правду на русской сцене, он первый стал нетеатрален на театре...». Щепкин сыграл почти шестьсот ролей в пьесах Шекспира, Мольера, Гоголя, Островского, Тургенева.

На сцене Малого театра играл также Павел Степанович Мочалов (1800—1848), по сценическому стилю прямая противоположность Щепкину. Тридцать лет Мочалов оставался лучшим трагическим актёром московской сцены. Он играл главные роли в пьесах русской и западной драматургии — Гамлета Шекспира, Карла Моора в драме Шиллера «Разбойники», Чацкого в «Горе от ума» А С. Грибоедова. «Торжеством его таланта» В. Г. Белинский считал игру Мочалова в роли Гамлета и оставил восторженное описание этого спектакля. Мочалов воплотил на сцене образы романтических героев — не понятых миром людей сильных страстей. Легенда рисует Мочалова человеком порыва, который не нуждался в строгой школе; великим артистом его сделало вдохновение. В таком взгляде есть доля истины, однако и актёрское ремесло Мочалов знал хорошо. Павел Степанович писал стихи, его перу принадлежит пьеса «Черкешенка» (поставлена на сцене Малого театра).

Третий великий актёр эпохи — Василий Андреевич Каратыгин (1802—1853). Он родился в известной актёрской семье, но поначалу не имел намерения идти в актёры. Учился в Горном институте, служил в департаменте внешней торговли,

П.С. Мочалов в роли Мейнау (пьеса А. Коцебу «Ненависть к людям и раскаяние»).

В.А. Каратыгин в роли Нино в спектакле «Уголино» (пьеса Н. Полевого). 1837 г.

но сцена победила. В 1820 г. он дебютировал, как и Мочалов, в пьесе драматурга Озерова. Великолепные внешние данные в сочетании с выразительным голосом и выверенной в каждом жесте манерой игры, несомненная актёрская заразительность принесли Каратыгину громкую прижизненную славу. Актёр играл в пьесах Шекспира, Шиллера, Мольера, современных русских и западных драматургов.

Зрители и критики делили свои симпатии между Каратыгиным и Мочаловым. В.Г. Белинский, не очень симпатизируя Каратыгину, всё-таки отдавал должное мастерству артиста, отмечая, что в последние годы «его игра становится всё проще и ближе к натуре...».

ВСТРЕЧАЯ XX ВЕК

Новое столетие для русского театра началось раньше календарного. 22 июня 1897 г. в московском ресторане «Славянский базар» встретились два человека. Никто даже не мог предположить, что это событие откроет новую эру в искусстве сцены. Драматург и театральный критик Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858—1943) написал короткую записку. Послание адресовалось сыну одного из наиболее влиятельных московских купцов — Константину Сергеевичу Алексееву (псевдоним Станиславский, 1863— 1938). Он был актёром-любителем, переигравшим бесчисленное количество ролей в драмах и комедиях, фарсах и водевилях.

В записке Немирович-Данченко предлагал обсудить театральные планы. Алексеев ответил срочной телеграммой — и встреча состоялась. После долгого разговора решено было организовать новый театр, который преодолеет штампы и рутину российской сцены того времени.

Само название — Художественный Общедоступный театр — уже содержало программу. «Художественный» — гарантировался высокий уровень искусства. «Общедоступный» — обращённый ко всем, а не только к избранным, не только к театральным завсегдатаям.

СОЗДАНИЕ МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА

Открыть новый театр его создатели решили спектаклем «Царь Фёдор Иоаннович». Пьеса Алексея Константиновича Толстого (1817—1875), посвящённая русской истории, давала возможность утвердить новые художественные принципы. Режиссёры стремились показать на сцене подлинную историю: с этой целью в Троице-Сергиевой лавре и в Угличе подбирали костюмы и реквизит, закупали старинные ткани. По-новому строились и массовые сцены. Это была не привычная безликая массовка — каждый участник имел характерный облик и свою историю.

Первое представление вновь созданного театра 14 октября 1898 г. подарило публике (и истории искусства сцены) два открытия: во-первых, всё, что происходило во время спектакля, определялось волей режиссёров-постановщиков; во-вторых, исполнитель роли царя Фёдора, Иван Михайлович Москвин (1874—1946), играл так, как до него никто не играл на русской сцене. Современные ему критики затруднялись определить, в чём новизна его актёрской игры. Они повторяли слово «правда», иногда «истинная правда», «настоящая жизнь», удивлялись тонкому и трепетному выражению самых глубоких чувств, отсутствию «актёрства».

Если Малый театр вошёл в историю как Дом Островского, то Московский Художественный Общедоступный театр (МХТ) открыл для России и, как оказалось впоследствии, для всего мира драматурга Антона Павловича Чехова (1860—1904). Премьера «Чайки» состоялась на сцене Художественного театра 17 декабря 1898 г., спустя два месяца после провала пьесы на сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге. Немирович-Данченко понимал, что