Дни памяти: 22 ноября / 5 декабря, Собор Новомучеников и исповедников Российских.

Священномученик Иоасаф (Жевахов)

4 декабря 2002 Православная Церковь впервые отпраздновала память своего новомученика и исповедника святителя Иоасафа (Жевахова). Большая часть жизни этого подвижника ХХ столетия связана с Киевом и со Зверинецкими пещерами. Здесь прошли годы его духовного становления. Здесь и претерпел он первое испытание за свою веру в застенках НКВД.

Родился будущий святитель в городе Прилуки[227] Полтавской губернии в родовом имении князей Жеваховых и был назван Владимиром. Происходил из древнего рода грузинских князей Джаваховых (Джавахишвили), принявших в XVIII в. российское подданство и русифицированную форму фамилии. Его брат-близнец кн. Николай Давидович Жевахов был государственным и церковным деятелем, автором известных воспоминаний. Отец, кн. Давид Дмитриевич Жевахов, из помещиков Пирятинского у. Полтавской губернии. Семена благочестия в душе будущего мученика было посеяно его благочестивой матерью, княгиней Екатериной Жеваховой (урожденная Вульферт), — потомком великого русского святителя и чудотворца Иоасафа Белгородского.

Владимир Жевахов получил юридическое образование (окончил в 1899 году Киевский университет святого Владимира). Карьера его была обеспечена. До 1913 года служил чиновником особых поручений при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе, а с 9 / 22 января 1913 г. «высочайшим приказом по гражданскому ведомству» его — коллежского асессора князя Жевахова — назначают старшим советником Киевского губернского управления.

С октября 1908 года - действительный член Православного миссионерского общества. Член-учредитель Православного Камчатского общества, основанного иером. Нестором (Анисимовым). С 1909 года Владимир Давыдович — действительный член Киевского благотворительного общества. Надо заметить, что этот факт являлся не какой-то простой формальностью или данью моде. Благотворительность до последних дней была одной из основных его черт. Даже после октябрьского переворота, когда сам князь и все его близкие находились в крайней опасности, он не переставал помогать деньгами и продуктами многим киевским монастырям, из которых новая власть вывозила последнее. 15 / 28 декабря 1910 года указом Святейшего Синода назначен членом комиссии по устройству раки для мощей свт. Иоасафа Белгородского. С марта 1912 года был почетным членом Курского Знаменско-Богородицкого миссионерско-просветительного братства.

Любовь к монашеским обителям в 1911 году привели князя в Свято-Троицкий храм Киевского Ионинского мужского монастыря. Там он познакомился с игуменом Валентином (Коротенко), который первым поведал ему о новооткрытом древнем пещерном Зверинецком монастыре. Этот день положил новую страницу в жизни князя Владимира Давыдовича. Искренне, всей душой полюбив эту святыню, он прикладывает огромные усилия, чтобы помочь организовывающемуся тогда на месте пещер скиту. 1/ 14 июля 1912 года по благословению Киевского митр. Флавиана (Городецкого) взял в аренду у военного ведомства на 6 лет участок земли в предместье Киева - урочище Зверинец. С августа 1912 года на личные средства организовал раскопки в Зверинце, в результате которых была расчищена часть древних пещер XII в. и захоронений, а также найден образ Пресвятой Богородицы. По ходатайству князя в апреле 1915 года после разрешения Святейшего Синода этот образ официально именовался Зверинецкой иконой Божией Матери. При пещерах был основан Зверинецкий скит, почетным попечителем его являлся В. Д. Жевахов. 29 августа / 11 сентября 1914 года в ней был освящен придел во имя свт. Иоасафа Белгородского. В 1912 году князь основывает фонд, который позволяет собрать средства и начать строительство надпещерного храма Рождества Богородицы (освящен храм 1 сентября 1913 года), с приделом в честь своего предка Святителя Иоасафа Белгородского. В. Жевахов стал старостой этой церкви.Князь Владимир Жевахов вместе со своим братом Николаем приложили много трудов и забот для церковного прославления своего знаменитого предка, состоявшееся в 1911 году. В 1915 году в Киеве выходит в свет книга Владимира Давыдовича «Святитель Иоасаф, Белгородский и всея Руси чудотворец (1705-1754). Его ежечасная молитва». Книга эта написана благоговейно, изящным литературным языком, и, как замечают современные биографы Иоасафа Белгородского, не утратила своей познавательной ценности поныне.

А далее следовал трагический период октябрьского переворота… Участь семьи князей Жеваховых была типичной для многих тысяч таких же неравнодушных к судьбе Родины и Православия людей. В марте 1917 года он оставил государственную службу. Во время гражданской войны первое время жил в Киеве. Весной 1918 года из-за наступления большевиков вместе с братом тайно находился как послушник в скиту Рождества Пресв. Богородицы (Церковщина), где их принял игум. Мануил (Ковш) (+ 1920).

В августе 1918 года был назначен чиновником по особым поручениям при Министерстве внутренних дел правительства гетмана П. П. Скоропадского. С приходом Добровольческой армии ген. А. И. Деникина братья Жеваховы расстались - Николай выехал за границу (1919), а Владимир - в родовое имение Линовица, где с ним вместе поселился друг семьи известный духовный писатель С. А. Нилус со своими близкими. После гражданской войны В. Жевахов преподавал иностранные языки, по некоторым сведениям, также был научным сотрудником Всеукраинской Академии Наук.

Но постоянные преследования ничуть не сказались на духовной настроенности Владимира Давыдовича. В трудную минуту братьев, Владимира и Николая, приютил у себя настоятель скита Пречистыя под Киевом, известный подвижник благочестия — игумен Мануил. Находясь в скиту, князья трудились наравне с рядовыми послушниками. Присутствие таких «высоких» гостей в монастыре каждую минуту грозило в лучшем случае просто его закрытием, но, милостью Божией, неоднократные облавы большевиков так и не смогли узнать в смиренных послушниках «врагов революции». Жизнь под постоянным страхом временами вызывала ропот у маловерной братии, однако, игумен Мануил всегда ловко приструнивал ропотников напоминанием о той помощи, которую до последнего времени оказывал бедствующему монастырю Владимир Давыдович. Приблизительно в это время братья Жеваховы знакомятся с семьей известного духовного писателя — Сергия Нилуса. Впоследствии эти семьи будут связывать весьма дружеские узы.

Несмотря на постоянные преследования, Владимир Давыдович при всякой возможности старался помочь горячо любимому им Зверинецкому скиту. Со временем, как только это стало возможным, его назначают попечителем Зверинецких пещер и старостой надпещерного храма. Все эти годы он добивался передачи земли над пещерами в частную собственность скита, но с приходом новой власти осуществить этот замысел было практически невозможно. Не столько личные проблемы, сколько неудачи, связанные со скитом, глубоко ранили душу князя. Вскорости ему приходится покинуть Киев. В книге отзывов посетителей Зверинецких пещер сохранилась запись, сделанная через несколько лет: «28 января 1924 года. Впервые в этом году посетил Зверинецкий скит. Пусть будет этот год годом возрождения униженной Родины нашей во славу и утверждение Православной Церкви… В. Жевахов». К сожалению, не суждено было свершиться этому благому пожеланию. Вихрь безбожной вакханалии все сильнее набирал свой страшный оборот, сметая на своем пути многих верных сынов и дочерей Церкви и Отечества. Не минул этот крест и князя Владимира Жевахова. В этом же году его ожидает первый арест и семь месяцев заключения в одной из киевских тюрем.

Преследование, арест, а также нежелание спокойно, сложа руки, смотреть на то, как антихрист всеми своими силами пытается задушить Святую Церковь, все более склоняют князя бороться и действовать. Возложив все упование на Единого Бога и Ему Одному вручив свою жизнь, в 1924 году Владимир Давыдович пишет прошение на имя Святейшего Патриарха Московского Тихона: «Имея с юношеских лет влечение к иноческой жизни, но в силу обстоятельств моей жизни, которые превышали, независимо от воли моей, силу моих желаний, не имея возможности до последних лет исполнить это тайное желание моего сердца, — покорнейше прошу Ваше Святейшество удостоить меня монашеского пострига, упреждая при этом, что как характер того, что должно быть со мною, при условии Вашего благословения, послушание и место проживания для меня были бы совершенно безразличны, поскольку надеюсь на ниве монашеского делания исполнить в немощи моей волю Божию, этого одного желаю, и к этому только стремлюсь. 1924 год. В. Жевахов».

11 декабря того же года, в 11-ю годовщину со дня освящения первого престола храме на Зверинецких пещерах он принял монашеское пострижение от рук Преосвященнейшего Управителя Киевской Епархией Епископа Макария, «мужа мудрого и стойкого ревнителя Православия», с наречением имени Иоасаф. Вскоре рукоположен во иеродиакона и во иеромонаха.

В книге посетителей Зверинецких пещер осталась следущая запись: «Волей Божией, в понедельник 6 июля 1926 года, в Нижнем Новгороде в Крестовоздвиженском монастыре, Высокопреосвященнийшим Сергием, Митрополитом Нижегородским, который занимает место блюстителя Патриаршего Престола, соборно с Епископами Григорием Печерским, викарием Нижегородским и Иоанном Конотопским во время Божественной Литургии хиротонисан во Епископа Дмитровского, викария Курской епархии. Епископ Иоасаф».

Далее в его биографии — белое пятно, заполнить которое удалось лишь через десятилетия, когда зловещая правда, сокрытая в архивах НУВД, стала известна всем. Получив возможность с амвона взывать к пастве, ничего не боясь, правдиво обличая беззаконие, творящееся в миру, новопоставленный епископ сразу же вызвал недовольство безбожной власти. Реакция не заставила долго ждать, и уже через два месяца после рукоположения епископ Иоасаф подвергается аресту и этапированию в Соловецкий лагерь особого назначения, разделив судьбу десятков тысяч верных чад Православной Церкви. Пребывание в самом страшном аду, который только мог придумать падший человеческий разум, должно было сломить не только веру, но и всякую волю в человеке, сделав его покорным рабом. Однако вышло наоборот. СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) закалял стойкость и мужественность мучеников за Веру, делая их способными переносить все новые и новые испытания ради исповедания истины Христова Евангелия.

В октябре 1929 года епископа Иоасафа (Жевахова) переводят в ссылку в Нарымский округ Восточно-Сибирского края[228]. Освободившись в 1932 году из шестилетнего заключения, он ни на день не остается без послушания и принимает назначение на Пятигорскую кафедру. 28 октября 1932 года назначен епископом Чебоксарским и Чувашским. От назначения отказался, вероятно по состоянию здоровья. Уже через год следует новый арест и приговор тройки ОГПУ — десять лет ссылки в Северный край[229]. Здесь епископ Иоасаф знакомится со святителем-хирургом Лукой (Войно-Ясенецким). Архангельская ссылка надолго связала этих двух исповедников и подвижников благочестия узами глубокой христианской дружбы. Но зато суровый сырой северный климат окончательно подорвал слабое здоровье измученного тюрьмами епископа Иоасафа, и в 1934 его, как инвалида переводят под надзор в Московскую область. С июня 1934 года он принимает назначение на должность управляющего Могилевской епархии, и вновь возвращается к пастве. Однако слабое здоровье не могло позволить владыке продолжать свое епископское служение, и он вынужден уйти на покой. Он поселяется в горячо любимом им Белгороде, дабы крепче прильнуть к той земле, которая хранила память о его святом предке. В 1936 году одновременно назначен временно управляющим Минской епархией. В том же году ушел на покой по состоянию здоровья и поселился в Белгороде.

16 октября 1936 года в административном порядке выслан в г. Боровичи Ленинградской (ныне Новгородской) обл., где проживала его сестра. Через полгода ему разрешили вернуться в Белгород "на покой".

30-е годы прошлого столетия забрали у Церкви тысячи священников и архиереев, которые пополнили мученический сонм в Горнем Иерусалиме. Очередной роковой арест ожидал епископа прямо в Белгороде в 1936 году. Обвинение было вынесено в духе той эпохи — «руководство контрреволюционной фашистской организации церковников». Продержав епископа Иоасафа более года сначала в белгородской тюрьме, а потом под надзором в Новгородской области, в конце 1937 года его доставляют для суда в Курск. О том, что пришлось пережить престарелому больному епископу в застенках курской НКВД, можно представить по короткой сухой фразе, найденной в архиве материалов допроса — «свое участие в контрреволюционной деятельности отрицал». На благополучный исход следствия надежд было мало, так как предвзятость судей никто и не собирался скрывать. Приговор был вынесен 4 декабря того же года — «высшая мера наказания — расстрел» и исполнен в день вынесения. Из десяти расстрелянных с владыкой Иоасафом в тот день епископов и священников только он один смог устоять во время бесконечных допросов и не выдать ни одного своего собрата.

Так, в праздник Введения во храм Царицы Небесной, Господь соблаговолил ввести в Небесный чертог Божия Царствия своего верного раба, достойно и непоколебимо несшего благое иго Христово. Из одиннадцати лет своего епископства священномученик Иоасаф пробыл на свободе всего около двух, и ни разу ни на шаг не уклонился во многие, возникшие в то нелегкое время, расколы от преданности единой истинной Православной Церкви.

Определением Священного Синода Русской православной церкви от 17 июля 2002 года его имя включено в Собор Новомучеников и Исповедников Российских.