Взаимодополняемость основных типов понимания права

Представители 4 основных типов понимания права нередко ведут друг с другом полемику, подчас весьма острую, стремясь доказать, что их позиция единственно правильная. В то же время и в нашей стране, и за рубежом набирает силу противоположная тенденция — к сближению различных типов понимания права, к осознанию того, что они вовсе не обяза­тельно противоречат друг другу, а при определенных условиях вполне совместимы. Более того, признается, что совмещение разных типов понимания права плодотворно, так как позволяет рассмотреть это явление всесторонне.

 

Известен старый спор, ставший особенно актуальным и XX в. с возникновением тоталитарных режимов, следует ли относить к праву несправедливые законы. С точки зрения нормативистов это все-таки право, хотя и плохое, злокачественное право. Сторонники естественного права отказывают несправедливым законам в правовом характере. После Второй мировой войны известный немецкий юрист Г. Радбрух опубликовал книгу «Законное неправо и надзаконное право». Это была реакция на нацистский режим. Радбрух, придерживавшийся ранее нормативистских позиций, стал сторонником теории есте­ственного права, считая ее более пригодной для отрицания гитлеровского законодательства. Но и до войны Радбрух, придерживавшийся юридического позитивизма, осуждал нацизм в отличие от другого знаменитого немецкого нормативиста, ведущего юриста Третьего рейха К. Шмитта.

Отношение к нацистскому законодательству определялось не пониманием права, а политическими убеждениями. Если мы признаем, что нацистские законы плохи, не так уж важно, назовем мы их правом гитлеровской Германии или неправовыми, даже антиправовыми актами. Здесь различие по форме, а не по существу.

 

Такова реальная основа сближения 2 соперничающих правовых теорий — естественного права и юридического позитивизма. Исследователи отмечают, что юридический позитивизм по мере совершенствования, углубления и учета критических замечаний в свой адрес в чем-то сближается с теориями естественного права, в свою очередь, теории естественного права под влиянием тех же факторов (собственное развитие и внешняя критика) в некоторых вопросах идут навстречу юридическому позитивизму. Не случайно Г. Харт, один из классиков западного юридического позитивизма, говорил о «минимальном содержании естественного права во всякой системе но штииного законодательства». Профессор Цюрихского уни­верситета В. Отт справедливо замечает, что можно быть позитивистом и признавать наличие абсолютных ценностей в сфере позитивных норм.

 

Подобное сближение происходит и между 2 видами по­зитивизма в праве: юридического (нормативизм) и социологического. Характерно, что и Кельзен, и Харт признавали при определенных обстоятельствах правотворчество судей и полагали, что оно делает право более гибким. Классики юридического позитивизма XIX в. вряд ли согласились бы с этим. Судебный прецедент — важнейшая составляющая и опора многих социологических концепций права — получает некоторое признание и качестве фактора, влияющего на содержание права в странах, не основной формой права традиционно является закон. И наоборот, в странах «общего права» возрастает роль законодатель­ного регулирования. Сторонники «правового плюрализма» (отличительной черты социологической юриспруденции), как правило, признают особый характер законов, имея в виду большую надежность их соблюдения, гарантируемую государственными санкциями. Так, Л.И. Петражицкий именно в этом смысле считал «официальное право» (так он называл законодательство) правом высшего сорта по сравнению с неофициальным» (нормами, регулирующими поведение всевозможных объедине­ний и лиц).

 

В предисловии к книге «Народное право и государственное право» Э. Эллот и Г. Вудмэн пишут: «Можно провести грань между изучением нормативных систем и изучением процессов раз­решения споров. Иногда это представляют как различие между нормативными (?) и взаимоисключающими пониманиями или определениями права». Комментируя это положение, Э. Ле Руа (профессор Парижского университета) предлагает рассматри­вав проблему в контексте сферы или области отношений, связанных с правом («champ juridique», «champ du droit»). Это позволяет учитывать взаимосвязи и взаимное воздействие правовых норм и их практической реализации. Можно согласиться с французским исследователем, что такой подход дает полное представление о явлении «право».

 

Одно из проявлений тенденции к сближению — так называемое широкое (по сравнению с нормативизмом) понимание права, весьма распространенное в отечественной литературе. Его называют также интегральным, или интегративным. Под правом понимаются не только юридические нормы, но и возникающие в соответствии с этими нормами общественные от ношения (правовые отношения), и представления о том, каковы должны быть эти нормы (правовое сознание). Это не новое явление. Такое понимание права (в разных вариантах) свойственно многим исследователям как в нашей стране, так и за рубежом.

К числу сторонников интегрального понимания права относят дореволюционного русского юриста А.С. Ященко, социолога и юриста П.Н. Сорокина, американцев Дж. Холла, Р. Дворкина, Г. Бермана. Есть все основания отнести к этой категории многих представителей социологической школы права, которые, придавая особое значение реальным правоотношениям, судебным и административным решениям, в то же время не отрицали ни закон, ни правосознание в качестве важнейших компонентов права как целостного явления. Характерно в этом отношения понимание права у П.И. Стучки, выдающегося теоретика права и государственного деятеля после октябрьского периода. Он полагал, что право воплощается в 3 формах — одной конкретной (система общественных отношений) и двух абстрактных (законы и правосознание).

В нашей стране с широким пониманием права, как и с любым другим, кроме нормативистского, было покончено в 30-е г. Нормативистское определение, предложенное А. Я. Вышинским, стало официальным, не подлежащим критике. Однако уже в середине 50-х гг. возрождается интерес к социологическому подходу и в понятие права наряду с нормами, законами вводятся правоотношения и правосознание (С.Ф. Кечекьян, А.А. Пионтомский, Я.Ф. Миколенко), а в 70-е гг. рядом с нормативиз­мом утверждается широкое понимание права (Д. А. Керимов, Л. Лукашева, Г. В. Мальцев и др.).

 

Приведем в качестве примера широкого (интегративного) подхода определение Г.В. Мальцева: «Право есть совокуп­ность норм, идей и отношений, которая устанавливает поддерживаемый средствами власти порядок организации, контроля и защиты человеческого поведения».

Достоинство «широкого понимания» — стремление предста- мк и, право как многоплановое явление, а недостаток — в нетерпимости к иным определениям, особенно к нормативизму, в непризнании их ценности.

Действительно, «широкое определе­ние», предлагает полный набор правовых явлений — нормы, peальные отношения, идеи. Если бы названные составные части широкого понимания права пребывали в гармонии, в согласии друг с другом, т.е. если бы реальные отношения и решения уполномоченных органов полностью соответствовали общим нормам, а в основе того и другого лежали бы одни и те же все­ми разделяемые представления о праве, «широкое определе­ние» следовало бы признать совершенным. К сожалению, они не совпадают и постоянно вступают в противоречия друг с другом.

Юридическая практика нередко отступает от законов, иногда их нарушает, а иногда способствует их обновлению и усовершенствованию. Представления о праве могут противоречить как законам, так и практике. Правосознание по природе своей (и отличие от законов) не может быть единым, универсальным, разделяемым (?) всеми. То, что одним представляется справедливым, не признается другими. Именно противоречиями между разными аспектами права и объясняется существование разных теорий права. Как их связать единым определением? Проблема вряд ли разрешима.

Однако к неудавшимся попыткам единого определения некоторые правоведы дают пояснения, с которыми трудно не согласиться. Казахский академик С.3. Зиманов еще в 70-е гг. предпочитал пользоваться понятием «правовая реальность» или правовая действительность». Именно к «правовой действительности» С.3. Зиманов относил то, что включается обычно в широкое понимание права, т.е. не только нормы права, а всю совокупность их связей с различными сторонами общественной жизни, включая применение и эволюцию этих норм, отношение к ним общества. Аналогичный подход прослеживается в работах чл.-корр. РАН, профессора Д. А. Керимова. Известный болгарский юрист Н. Неновски говорит об области права, охватывающей правосознание, правовые нормы, правотворчество, реализацию права. Г.В. Мальцев называет это сферой права. Терминология не нова, у нее есть солидные предшественники. Так, выпускник Петроградского университета Г.Д. Гурвич, ставший в эмиграции крупным французским теоретиком права, в 30-е гг. прошлого века писал о «правовой действительности», правовой сфере и юридическом опыте.

 

Мысль о «правовой действительности», «сфере» или «области права» представляется убедительной. Если признать, что широкое или интегративное определение относится ко всей области права, против него не стоит возражать, но в таком случае это определение предполагает наличие в праве разнородных элементов, не только объединяемых некоторой общностью (правовое начало), но и вступающих в сложные отношения, а порой и острые противоречия друг с другом.

Поскольку эти элементы не поддаются общему определению, широкое понимание права не может исключить и заменить описанные выше типы понимания права, но наряду с ними оно вполне целесообразно.