День семнадцатый. Катарсис или затишье перед очередной бурей.

Постепенно я начинал оживать.
Сперва появились чувства. Проснулась задремавшая боль, ежесекундно напоминая о своем присутствии. Болело все, что только могло болеть, я просто не мог сфокусироваться на чем-то одном. Казалось, я сам состою из этой боли.
Потом пришел слух, и моя голова сразу же начала раскалываться: странный шум, напоминающий треск ламп, мерное тиканье аппарата поддержки сердца. Где я? Что со мной? Я уже умер?
-... двое суток не спал, даже не разговаривал ни с кем. - услышал я какой-то голос. Черт возьми, да что здесь происходит?
- Он так переживал... А я ему даже "спасибо" сказать не успела, - тихо сказала мама. Мама? Я осторожно приоткрыл глаза, и тут же белые потолок и стены больничной палаты ослепили меня. Так, значит, я в больнице. Тут мама и, судя по голосу, Майки. А Джерард? Черт, я только-только пришел в себя и понял, что не помер, и уже думаю о том, что, будь Уэй тут, я бы уже был до смерти замучен.
- Мааам, - хрипло протянул я. Мама обернулась и, увидев, что я пришел в себя, тут же подбежала к моей койке.
- Как ты? Мы все так волновались...
- Сколько я тут провалялся? - спросил я. Отвечать на вопрос "как ты" в моем состоянии мешка с фаршем было бы очень... эмм... тупо, что ли.
- Майки нашел тебя позавчера ночью. - (отлично, мама успела подружиться со всеми, кого я знаю), - Мы сначала думали, что все обойдется, но ты не приходил в себя. Вызвали скорую. Врачи сказали, что тебе сломали несколько ребер и тебе тяжело дышать, пришлось ехать в больницу. Мы все так испугались, я звонила отцу... - мама ненадолго замолчала, будто бы собираясь с мыслями, - Джерард прилетел сразу же, как только ему позвонили. Сидел тут, выходить не собирался, ни с кем не разговаривал. Минут пять назад только заснул, брат уже думал и ему палату заказывать, - мама усмехнулась, а потом взглянула на меня каким-то странным взглядом. - У тебя замечательные друзья, Фрэнк. Не потеряй их.
- Когда я выйду отсюда? – я не хотел обсуждать своих друзей при Майки, так что нужно перевести тему.
- Завтра или послезавтра. – Мама как-то странно на меня смотрела, раньше я такого не замечал, - тебе нужно прийти в себя.
- Да я понял уже, - и откуда во мне эта желчь? Я же тут вроде должен рыдать и падать в ноги Майки, рассыпаясь в благодарностях, расцеловывать маму, приговаривая «я так боялся тебя потерять» и регулярно шмыгая носом. Но почему-то депрессия, которой всё и закончилось, будто бы снова возвращалась. Мне это не нравилось.
- Вам, наверное, на работу нужно… - я когда-нибудь женюсь на Майки: этот задрот понял, что я не могу говорить с мамой, и поэтому он сейчас выведет её из палаты. Просто душка, а не очкастый фрикообразный братец Уэя.
- Мне, может, тоже уйти? – услышал я знакомый до боли голос.
Так, сейчас что-то будет.
Майки торопливо ретировался вслед за мамой, лишая меня последней надежды на то, что наедине с Джерардом я не останусь. Свадьба с Уэем-младшим отменяется.
- Глупостей не говори, - прохрипел я. Не нравится мне эта атмосфера. Я посмотрел на Уэя. Тот сидел, скрючившись и скрестив руки на груди. Под глазами чёрные круги размером с штат Висконсин, волосы торчат во все стороны, остервенелый взгляд рассерженной гиены. Этот парень меня пугает.
- Как ты? – в его голосе будто бы боролись два чувства: детская обида и забота, которую он не в силах прикрыть никаким грозным взглядом или боевой скрюченной позой эмбриона.
- Тебе ответить или ты сам догадаешься? – я попытался привстать с постели, хотя бы сесть. Грудь сдавила боль, но то был лишь секундный импульс, который прошёл через пару мгновений.
- Я волновался, - буркнул Джерард, пересаживаясь на стульчик у самого края моей койки. Почему-то у меня внутри опять всё сдавило, но это была уже не боль.
- Как мило с твоей стороны, - кто-нибудь, тресните меня, что я несу… Я же сам хотел мириться, чёрт возьми!
- Лианна приходила, - как будто выдавил из себя Уэй, - оставила тебе вот это, - парень указал на три цветочка в небольшой вазочке, стоявшей на тумбочке, - и ушла в школу.
- Ты прогуливаешь.
- Интересно, как ты догадался? – иронично воскликнул Уэй, - расскажи мне свою тайну, дядюшка Копперфильд…
- Ты сейчас получишь, - буркнул я. Однако мне стало легче – если он шутит, значит, не настолько зол.
- Получу, говоришь? – Джерард развратно изогнул дугой бровь и закусил губу, смерив меня самым шлюшечьим взглядом из всего своего арсенала. Всё точно на своих местах, он вроде не злится. Только вот со мной что-то странное творится, но не думаю, что это как-то относится к происходящему.
- Уэй, давай заканчивай, - улыбнулся я. Пошутили и хватит, эти его гейские наклонности меня всё же немного пугают. Однако вопреки всем моим ожиданиям… Да каким там блять ожиданиям, я вообще вконец прихуел: этот ненормальный навис надо мной, забравшись на койку с ногами, и, приблизившись ко мне нос к носу, прошептал:
- А я ещё не начинал.
Остановите жизнь, я сойду. Что тут нахуй происходит?! Почему на мне сидит Джи (учитывая, что я тут по идее больной, меня надо беречь и лечить, а не скакать на мне, как на лошадке), почему у него такой серьёзный вид и ЧТО БЛЯТЬ ПРОИСХОДИТ У МЕНЯ В ШТАНАХ?!
- Грязный Фрэнки хочет пошалить, - подленько захихикал Уэй, всё ещё не сползая с меня, но коленкой (если это коленка, на что я искренне надеюсь) чувствуя моё… эмм… состояние. Его лицо, его глаза, даже его запах – всё это начинало потихоньку сводить с ума, это одновременно раздражало и доводило до эйфории. Раньше со мной такого никогда не было, и сейчас… мне немного страшно.
- Заткнись… уже, - говорить связно и внятно по понятным причинам я не мог, поэтому любая фраза давалась мне с огромным трудом. Чёрт бы побрал этого Уэя и все его «шутачки».
- А ты меня заткни, - выдохнул мне в разодранные губы Джерард, наклонившись ещё ниже. Если всё это – очередной гениальный розыгрыш, я убью Уэя, как только встану с койки. Я уже не понимал, что со мной происходит, не понимал, что мне делать, не понимал, серьёзно этот ненормальный хочет того, что, как я понял, я должен сделать, или это просто очередной наёб? Наверное, это и есть один из самых главных минусов бытия шутом и скоморохом: даже в такой ситуации всё выглядит, как слишком хорошо спланированный розыгрыш.
- Перестань, - прошептал я. Как-то всё слишком внезапно, слишком неправильно. Если он так мирится, то пускай хотя бы об этом скажет – я не железный и не могу на всё реагировать с хладнокровием каменной статуи Папы Римского. Но, вопреки всем моим предположениям и – чего уж таить – даже ожиданиям, Джерард не продолжил своих посягательств на самое ценное, что у меня есть – на мою священную невинность (О Боже, не хватает только кружечки кофе, подоконника и футболочки с Нью-Йорком. Убейте меня велосипедом).
- Прости, - внезапность внезапностей, неожиданность неожиданностей - этот фрик слез с меня, сел рядом и, тяжело и как-то разбито вздохнув, уронил голову на руки. – Я совсем контроль потерял.
- И как мне это понимать? – всё ещё пытаясь успокоить бушующий внутри себя пожар, спросил я. Я не боялся, мне не было противно, я не хотел ему врезать или что там обычно делают парни, когда к ним пристают другие парни. Я просто не понимал. Не только произошедшего, но и того, в чём именно Джерард себя сдерживает. Наверное, я просто грёбаный тормоз.
- Да никак. Считай, что у шлюхи меня просто недотрах и я кидаюсь на людей, - Уэй спрятал лицо в ладонях. Что с ним? Сначала творит не пойми что, а потом делает моську вселенского страдальца.
- Всё хорошо, - да уж, успокоил. Памятник мне, как главной Матери-Терезе всея Америки. Уэй взглянул на меня, улыбнулся как-то слишком по-доброму.
- Ты это, готовься. Думаю, это было не последнее моё нападение, - хмыкнул Джерард.
- А кто сказал, что я против? – я не знаю, что я сморозил, само вырвалось… А потом я буду жаловаться, что ко мне пристаёт один ненормальный фрик. И это хорошо ещё, если один.
- Фрэнки, не провоцируй меня лучше, я сегодня какой-то дикий, - засмеялся Джи. Люблю, когда он смеётся. Мне уже срать на своё здоровье, на поломанные рёбра, срать на странную реакцию на гомодомогательства, на мнимые отношения с Лианной, на всё срать.
Пусть только он так смеётся.
- Меня скоро должны выписать. Ты бы домой сходил, выспался.
- Ты меня прогоняешь? – в голосе Джи снова какое-то идиотское недоверие.
- Нет, я просто за тебя волнуюсь, - да уж. Объяснил. Мастер объяснений.
- Ничего, не помру. Лишний раз хоть историю прогулял, - ухмыльнулся Джи, - спасибо твоим убийцам за это. Я у тебя тут посплю, - буркнул Уэй, бесцеремонно скинув мою руку и устраиваясь головой у меня на груди. Меня опять передёрнуло. Он так близко. Чёрт, я грёбаная размазня! Я же мужик в конце концов! Почему меня так разносит от одного прикосновения? И где мой кофеёк, футболочка с Нью-Йорком и подоконник, я не понял?!
- Фрэнки, у тебя вместо уха месиво какое-то, - пробормотал Уэй, приподнимая голову и глядя на моё многострадальное ухо.
- Да ладно, я и не заметил, - этому парню нужно вручить медаль, как главному и самому очевидному капитану Очевидность. Мастер объяснений и капитан Очевидность. Не хватает только мистера Пропера.
- Если края склеить, можно вставить тоннель.
- Чем? Изолентой?
- Клеем ПВА.
- Туда можно будет блендер вставить, а не тоннель.
- Давай пылесос, чего уж там мелочиться.
- Может, мы тебе пылесос куда-нибудь вставим?
- Ты что-то слишком шутник для до смерти избитого.
- А ты что-то слишком борзой для посетителя.
Мы оба захихикали со своих же идиотских шуток. А у меня в голове даже промелькнула мысль о том, что у избиения есть свои плюсы.