День двадцать первый. Мелкий дождь, крупные проблемы.

Желание убивать проснулось раньше, чем я. Собственно говоря, у него были на то причины.
Солнце ещё не успело встать, а мой глюченный будильник уже орал, как проклятый. Сначала я подумал, что просто забыл его переставить, потом проклял всю технику, которая почему-то не желает со мной сотрудничать, а потом до меня наконец дошло, что на будильнике у меня стоит другая песня. И пока я лихорадочно пытался включить мозг и сообразить, что происходит, телефон довибрировал до края тумбочки и херанулся на пол.
Ну что, Фрэнк Айеро, доброе утро.
Проклиная в который раз всё и вся, я сполз с кровати на пол и, пошарив вокруг себя рукой, наткнулся наконец на развалившийся телефон. К счастью, этот засранец не разлетелся на куски, потому что я слишком сонный, чтобы его искать. Пытаясь разлепить заплывшие глаза, я тыкал пальцами во все кнопки, надеясь, что мне хоть раз в жизни повезёт и это чудо цифровой техники выйдет из комы.
- Фрэнк, пора вставать, - услышал я мамин голос. Вовремя. Как всегда вовремя.
Реанимировав наконец этот несчастный телефон, я зашёл во входящие и обнаружил, что звонил мне – не поверите, – Уэй. И что ему нужно от меня в шесть утра?!
- Фрэнки-Фрэнки-Фрэнки, я боялся, что не достучусь до тебя, - услышал я скоростной лепет Джерарда, как только вообще нажал кнопку звонка.
- Эмм, что случилось? – спросил я и сам удивился своему голосу: он был каким-то слишком низким и хриплым, что вообще-то совершенно ему не свойственно. Класс, отращу бороду и волосы на груди, куплю байк и буду самым зачётным металлистом на районе.
- Я заболел, - выпалил Уэй, для пущей убедительности покашляв в трубку. Ну зашибись, новость дня, все первые полосы будут принадлежать ему. Первые полосы и моё утро.
- Класс. Мои поздравления. А теперь дай мне доспать то, что ты у меня вызвонил, - пробурчал я, закутываясь в одеяло. На полу было холодно, не хватало ещё и мне слечь.
- Эй! – возмутился Джерард, - То есть, тебе плевать? Я тут при смерти, весь такой несчастный, боялся, что ты меня потеряешь, а позвонить постесняешься, будешь волноваться… А тебе срать? – и когда этот парень умудрился превратиться в истеричку?
- Ладно. Мне очень жаль, что ты заболел, иди съешь аспиринчика, а теперь дай мне поспать, - пробормотал я. Ну а что, я и так не высыпаюсь! Класс, теперь и я начинаю оправдываться. И перед кем? Перед самим собой. Привет, шизофрения. Давно не виделись.
- Ну и иди в жопу, - вспылил Уэй, бросив трубку. Заебись, я его обидел.
И ещё раз: Фрэнк Айеро, доброе утро.
- Ты завтракать будешь? – снова мама.
- Убей меня топориком для зелени, мам, - ответил я, выползая из своего кокона и стаскивая со стула одежду. Настроение испорчено окончательно, невыспавшийся мозг шлёт нахуй всё без разбора, ноги заплетаются. Для полного набора не хватало только с лестницы херануться.
И всё же утро добрым не бывает.
… Школа встретила меня приветливой надписью «уёбок» на шкафчике и украденной десяткой заначки. Круги под моими глазами увеличивались по мере возрастания в геометрической прогрессии количества безысходности в моей жизни, желание убивать решило остаться со мной до победного конца, а ещё сегодня в школе не будет Джерарда, что, скорее всего, и является основной причиной всей говняности сегодняшнего дня. Уроков дофига, все дебильные, как Говард. Кстати, о Говарде. Судя по почерку, добродушное приветствие на шкафчике оставлено именно его могучей обезьяньей лапой. Он так мил, когда пытается сделать что-то ужасное. Но, с другой стороны, смыть маркер с дверцы будет проблематично. Раньше любое издевательство воспринималось как повод. Повод что-нибудь вытворить, повод как-то скрасить свою унылую школьную жизнь. И что теперь? Я ведь ничего без Джи и сделать-то не могу, даже самое примитивное.
И кто я после этого? Размазня в кедах.
После трёхчасовых пыток на физике и физре я всё-таки умудрился смыться в проклятый кабинет. Хоть чуточку отдохнуть от всего этого говнища и уединиться со стареньким дохленьким плеером. Но, стоило мне зайти…
- Ну давай, давай!
- Да я… не могу… никак…
- Ты сможешь, ещё немного!
- Я войти не могу…
Так. Подождите. Что тут нахуй происходит?! Я стоял, не зная, бежать мне, здороваться или сделать вид, что всё нормально и так всё и должно быть. Я не знал, чем там занимались Майки и Рэй в тёмном кабинете где-то в углу, но меня пугали мои догадки.
Да ну нахрен. Быть того не может просто.
Я прошёл дальше на цыпочках, пытаясь не привлекать к себе внимания…
- Тут кто-то есть! – прошептал Майки.
- Тебе кажется, - немного подумав, ответил Рэй.
- Эмм, парни… - я всё-таки решил вылезти, потому что ещё капля моей фантазии, и моя голова взорвётся от «этого не может быть». – Чем вы тут занимаетесь?
Из угла, освещённого прямоугольником синеватого света от экрана ноутбука на меня воззрились две пары удивлённых глаз. Никакого криминала. Только компьютер, только хардкор.
- Пытаемся ломануть код школьного вайфая, - невинно ответил Уэй-младший.
Убейте меня, кто-нибудь. Где мамин топорик, когда он так нужен?
- А ты что подумал? – спросил Рэй. Я проглотил язык, буркнул «ничего» и уселся в соседнем углу, поджав колени и затыкая уши наушниками. Или эта школа со мной что-то делает, или Уэй, или я просто мутирую. А завтра за мной приедет профессор Ксавьер, да.
Рэй с Майки всё ещё химичили с ноутом, не обращая на меня внимания, а я думал. Думал о том, почему мне так скучно, почему даже музыка не помогает. Уэя нет в школе всего день, а я уже начинаю плесневеть. Скоро покроюсь мхом, обрасту грибами и буду отзываться на Фрэнк Карий. Класс. А во всём ведь Джерард виноват. Или я? Кто я без него? Что я могу? Ничего. Я иду в школу с надеждой, что увижу его там, что он будет меня развлекать, подшучивая надо мной и остальными, рассказывая мне какой-нибудь бред сумасшедшего или пожирая мои гастрономические запасы. Без него это самая обыкновенная школа, ничем не отличающаяся от всех остальных. Уэй будто бы создаёт её заново, превращает в свой собственный мир, в котором он – король, и ему подчиняется всё получше, чем законам физики.
Даже не знаю, восхищаться этим или признать, что когда-нибудь всё разрушится.
Ничто не вечно. Никакая дружба, никакая любовь, никакая привязанность. Всё рушится, всё ломается. Осознание того, что когда-нибудь я забуду его имя, пришло внезапно, неожиданно, вдруг. Я просто опустил руки, уставился в одну точку и понял, что осталось немного. Это последний год в школе, и я не могу с уверенностью сказать, что мы с Джи пойдём в один и тот же университет. Скорее всего, так же разбежимся, будем созваниваться раз в неделю, а потом он просто не возьмёт трубку. Потому что будет занят, или потому что потеряет телефон, или его просто украдут инопланетяне – это уже не будет иметь никакого значения. Его не станет для меня.
Как я буду жить?
Что я буду делать?
- Эй, Фрэнки, что с тобой? – озабоченно спросил Майки, дотрагиваясь до моего плеча. На его очках играли блики, а угловатые плечи делали его каким-то персонажем из мрачного комикса. Он похож на Джерарда. Самую малость, но похож. А я и не заметил, что плейлист на плеере кончился, что звонок давно прозвенел, что я сейчас похож на какого-то зомби с выражением абсолютной потерянности на лице.
- Какой сейчас урок по счёту? – спросил я. Наверное, я уже просто соскучился. Как бы глупо это не звучало.
- Эмм, пятый вроде. Ты тут уже почти час сидишь, - ответил Майки.
- Я пошёл, - я схватил с пола сумку и пошлёпал прочь из кабинета. Мне нужна доза общения с самым ненормальным фриком из всех, которых я когда-либо встречал.
… На улице накрапывал мелкий дождик. Осень уже в самом разгаре, под ногами буроватая жижа из грязи, воды и гниющих листьев, в воздухе пахло мокрым асфальтом и корой. Улицы были пусты, лишь изредка туда-сюда перебегали прятавшиеся под куртками и газетками люди. Они просто не понимали. Не понимали, как это приятно, когда на макушку, на нос падают мелкие капельки, внезапно так, заставляя дёргаться и морщиться. Не понимали, каково это – набрать полные кеды воды и всё равно шлёпать по лужам. Не понимали, как классно выходить из своих бетонных будок и дышать, чувствовать эту природу, жить. Может, им просто не дано, а может, я слишком сентиментален.
Я шёл и улыбался. Не знаю, чему – просто так. Надо было зайти в магазин и купить Джи каких-нибудь вкусняшек, - я знаю, он обрадуется, как ребёнок. Я не мог объяснить, почему день, казавшийся мне отвратительным, резко поменял минус на плюс. Просто я чувствовал что-то странное, что-то необычное, редкое-редкое. Раньше я такого не испытывал. Мне было легко дышать, легко идти, несмотря на набитую книжками сумку. Странное чувство окрыляло, придавало сил.
Знать бы только, что это за волшебная хрень.
… - Иду я, иду, - услышал я в ответ на звонок хриплый голос Джи. Дверь скрипнула и открылась, и я увидел сперва красный опухший нос, а потом уже самого его обладателя. Уэй выглядел так, будто его катком переехало. Нос красный, глаза заплывшие, взгляд дикий, на нём самом – продранная везде, где только можно, заношенная до ужаса футболка и мешковатые джинсы, из которых он почти вываливался. Для полной картины не хватало только огроменного вязаного шарфа и валенок.
- Вот, - буркнул я, протягивая этому чуду пакет. Он сунул туда свой красный нос, и взгляд его тут же прояснился.
- Айеро, будь моей женой, - в восторге прохрипел он, ковыряясь рукой в конфетах и выискивая, клянусь невинностью, именно серебристый пакетик с нугой. Я ведь знаю, что он её любит.
- С тебя кольца, - хмыкнул я, пробираясь в Уэево логово. Я тут ещё ни разу не был. Не хоромы, конечно, но уютно до чёртиков. Странно, я ожидал увидеть что-то настолько же сумасшедшее, как и сам Уэй, а в итоге – ковёр с ворсом чуть ли не по колено, плюшевый жираф без глаза на диване и гора коробок из-под китайской (или японской, хер её разберёт) еды на журнальном столике. Что может быть милее, ну?
- Ну, чего встал, проходи давай, раз уж принёс подношение, юный падаван, - вытирая рукой нос, пробурчал Джерард, пихая меня в спину и шурша фантиками. Честно говоря, мне было даже как-то неловко грязными ногами ступать в это волосатое море под кодовым названием «Уэев ковёр».
- Да проходи ты, всё нормально, - увидев моё замешательство, добавил Джи.
- Ты бы лучше отлёживался, а не бродил по дому, - заметил я, наконец добравшись до лестницы наверх. Вероятно, его комната там…
- Эй, ты куда намылился? – внезапно окликнул меня Джерард.
- Ну… я это… туда, - пытался ответить я, на что получил вполне вразумительный ироничный взгляд.
- Там ничего интересного, - внезапно смутившись, буркнул Уэй. Так-так, вот именно после таких фраз и доходит, что всё самое интересное именно там. Увидев огонь в моих глазах, Джи понял, что зря это сказал. – Ты что задумал?
Я ничего не ответил, просто бросился наверх. Да, да, у меня адреналинчик в крови заиграл, захотелось мне хоть раз разгневать этого ненормального. Но заодно я смогу увидеть что-то, чего не видел никто. Кроме разве что Майки.
А может, это всё просто желание найти ответы на все мои вопросы.
- Блять, Фрэнки, я тебе яйца на уши натяну, урод! – завопил Джи, бросаясь вслед за мной. Я наконец долетел до комнаты, которая точно принадлежала Джерарду. Ну, если конечно табличка на ней не призвана путать окружающих. Я открыл дверь и…
Охуел.
По сравнению с этим моё логово – картонная коробка с люстрой. Стены были увешаны рисунками. Их было такое неимоверное количество, что комната в них просто тонула. Подоконник завален комиксами, с потолка свисали китайские фонарики и пластмассовые игрушки из коробок с хлопьями. Кровать была больше похожа на гнездо (тут мы с Джи похожи), в котором можно было найти, судя по виду, абсолютно всё, начиная от заточки и кончая кедами.
- Ну что ты уставился? – недовольно спросил Джерард, подходя ко мне сзади и взваливая свою лохматую голову мне на плечо.
- Круто, - выдохнул я.
- И бесполезно, - добавил Джи. В смысле? Вот тут я не понял немного. – Я бездарность. Половину можно на помойку, не выбрасываю только из-за того, что на ошибках учиться надо.
- Глупостей не говори, - попытался поспорить я.
- Ты просто ничего не понимаешь, - вздохнул Уэй. Какой-то он… не такой.
- Эй, Джи…
- Что?
- Ты не будешь сейчас рассказывать мне о том, какая Лианна сучка и как ты всех ненавидишь?
- Нет.
- Почему?
- Потому что не хочу упоминать имя Лианны в своём доме. И капать тебе на мозги не хочу.
Джерард шмыгнул носом, а его руки внезапно оказались обвитыми вокруг моей талии. Спине стало теплее, я почувствовал запах его волос. Это ещё что за домогательства? Странное дело, но ничего неприятного я не почувствовал. Я просто не понимал, что происходит. Выпал из пространства.
- Эмм, Джерард, - всё это, конечно, очень занимательно, но меня всё же немного настораживало то, к чему шло дело. Я не тупой, понимал примерно, что к чему. Но просто...
Боялся сказать вслух. Боялся ошибиться и показаться Джи ненормальным маньяком.
- Что? – я почувствовал в его голосе дрожь. Он боялся не меньше моего. Никаких соплей и бабочек. Никакой радуги и ощущения вселенского счастья. Просто странное ощущение того, что мне приятны эти прикосновения.
- Мы друзья? – ох блять как же мне страшно. Сердце билось где-то в ушах, ладони вспотели, а в голове крутилась мысль «что ты делаешь, пиздюк, что ты блять делаешь!».
- Если тебе так хочется…
- А если не совсем так?
- То пускай будет не совсем так.
Сперва я ничего не почувствовал. Не понял даже, что произошло. Дошло до меня только тогда, когда я открыл закрывшиеся на автомате глаза, когда почувствовал его сухие и шершавые губы на своих, когда заныла ещё болевшая губа после того, как он меня легонько укусил. Это не было мило. Это не было радужно. Это даже не пахло всякими «чувства обожгли меня», «я понял жизнь», «всё так прекрасно» и всем таким.
Мне просто это нравилось.
Его пальцы, впивавшиеся в мою спину, его дыхание. Слишком близко. Я знаю, что это неправильно, что мы всё рушили, но нам это нравилось. Нравилось ломать, крушить, взрывать. Это было у нас в крови, мы чувствовали это, когда подкидывали мышь Джессике, когда покупали тараканов и сидели на подоконнике в столовой. Наверное, всё просто шло к тому, что происходило сейчас. Джерард целовал настойчиво, с нажимом, жадно, будто ждал этого уже долго, будто просто перестал себя сдерживать. А я отвечал, потому что мне этого хотелось.
- Так, всё, я тебя заражу сейчас, - отстранившись, выдохнул мне в губы Джи.
- Я не помру от этого, - скривился я.
- А вдруг у меня холера? Или чума? Или свинка? Или ещё какая-нибудь неведомая хуйня, название которой я просто не смогу выговорить? – начал перечислять Джерард, изогнув дугой бровь и улыбнувшись.
- Тогда так и напишешь на моей могильной плите: «Помним. Любим. Скорбим. Виновата какая-то хуетень непонятная, но так как никто так и не запомнил, как она называется, мы её тут писать не будем», - улыбнулся я в ответ. Уэй хмыкнул.
Не знаю, к чему это приведёт. Не знаю, чем всё это кончится. Сейчас мне просто хотелось сидеть в этой увешанной рисунками комнате и слушать истории Джи о жизни, о Майки и о том, как вышеупомянутый задрот однажды застрял ногой в унитазе. Мы смеялись. Мы разговаривали, мы смотрели друг на друга и понимали, что теперь у нас есть одна тайна. Хоть что-то общее. Хоть что-то по-настоящему наше.