День четвёртый. Туалетная бумага и Барак Обама.

- Мам, я заболел, - шмыгая носом и пытаясь свить из одеяла кокон, оповестил я маму. Она стояла на пороге и, скрестив руки на груди, смотрела на меня так, что я боялся смотреть ей в глаза. Вчерашние валяния на полу дали о себе знать ночью – сначала заложенный нос, потом кашель. И всё за одну грёбаную ночь. И какого фига я такой болезненный?
- Пойдёшь в школу, как миленький, - процедила мама сквозь зубы.
- Если я туда пойду, я упаду по дороге, захлебнусь соплями и сдохну, - прогундел из недр одеял я.
- Я сказала пойдёшь, значит пойдешь, малолетний симулянт, - мама не верила ни единому моему слову. Я пару раз шмыгнул носом для пущей убедительности, но эта коварная женщина не сочла этот довод существенным.
- Мааам, ну дай ты мне один день отлежаться, - пробубнил я, забирая в своё гнездо ещё и подушку.
- Ты в школе был три дня. Три несчастных дня, понимаешь? И успел подцепить какую-то холеру!
- Это не холера, мама, это ОРЗ.
- Нарываешься на неприятности, засранец.
- Ладно, холера. – С мамой бесполезно спорить.
- Выпьешь аспиринчику и пойдёшь в школу, ясно? Температуры у тебя нет, а сопли уж как-нибудь пожуёшь один день, - с этими словами мама вышла, хлопнув дверью. Боже, за что ты так наградил меня? Я выполз из недр одеяла, направляясь к стулу, на котором висел школьный пиджак, но…
- Твою мать! – огромное спасибо, дорогое одеяло, что соблаговолило запутать мою ногу в себе и треснуло меня полом об лицо.
- Не ругайся, - мамина голова, влезшая и вылезшая из дверной щели, заставила меня ещё раз убедиться в том, что я сын какого-то инопланетного чудовища с локаторами вместо ушей.
Сегодня отвратительный день.
…Любимая школа встретила меня тоннами туалетной бумаги, запиханной в мой шкафчик. Мне вот интересно, они стырили мой ключ и сделали дубликат или у них тут где-то кружок по вскрыванию дверей скрепками? Да, и ведёт этот кружок Уэй.
Фантазия, иди лесом.
Отрыв в завалах бумаги нужные мне книги и кое-как запихав то, что вывалилось, под шкафчики, я тщетно пытался закрыть свой, но тут моё спокойное размеренное утро прорезал уже знакомый визг.
- Фрээээнки!
Чёрт, заберите его кто-нибудь отсюда.
- Как дела? – Уэй накинулся на меня, выглядывая из-за моего плеча, на которое он и водрузил свою лохматую голову.
- До того, как ты подошёл, были замечательно, - ответил я, с силой захлопывая несчастный шкафчик.
- Да, я заметил, - саркастично процедил Джерард мне на ухо, цепляя тонким бледным пальцем торчащий клок туалетной бумаги.
- Ну и что ты на этот раз предлагаешь мне с этим делать? – повернулся я к нему и мы случайно столкнулись носами. Удивительное дело, но Уэй тут же с меня слез, и мне даже показалось, что этот ненормальный покраснел. Офигеть, у этого фрика вообще есть кровь!
- Ну, я бы предложил тебе смотать эту бумагу и устроить аукцион, но ты ведь не согласишься, да?
- Да.
- Я знал, - Уэй закатил глаза, тем самым показывая мне, что пытается напрячь извилины. Неужели в этой черепушке есть что-то кроме ёлочной разноцветной мишуры?
- Придумал! – глаза фрика загорелись, и я приготовился к худшему.
- Только не говори мне, что собираешься собрать всё это и раздавать хипстерам на входе в школу в свёртке с одним долларом в поддержку акции «Поможем бомжам насобирать мажорам на айфон»?
- Это, конечно, классная идея, но прибережём её к Новому Году, - отмахнулся Уэй, - у меня есть идейка получше.
…Через два часа я проклинал эту грёбаную туалетную бумагу, сидя на плечах у Уэя и пытаясь прикрепить синей изолентой (которая, блять, так кстати завалялась в сумке у этого ненормального) плохо смотанный пучок этой дряни к косяку двери в раздевалку футбольной команды.
- Неужели ты думаешь, что они не поймут, кто это сделал? – спросил я, пытаясь сдерживать все те нелестные слова, что рвались из меня, когда Уэю вдруг приспичило почесать нос и этот придурок чуть меня не скинул.
- Ты думаешь, что кучка дегенератов с грецкими орехами вместо мозгов способны выстроить логическую цепочку и прийти к выводу, что летящая с неба туалетная бумага – это наших рук дело? Они скорее поверят, что это божий знак и скоро у них начнётся массовая диарея из-за бургер-диеты, - мерзко захихикал Джерард откуда-то снизу.
- Слушай, почему ты считаешь окружающих такими тупыми? – почему-то вдруг спросил я, откусывая кусок воняющей резиной изоленты.
- Потому что так мне легче жить, - ответил Уэй, и добавил: - Ногами не болтай, ты мне и так рукав испачкал.
- Извини, - машинально ответил я, - Но как может быть легче жить с такой завышенной самооценкой?
- Нифига она не завышенная, - запротестовал Уэй, придерживая меня одной рукой за ногу, а другой непонятно для кого жестикулируя, - просто я разбираюсь в людях и сразу вижу, у кого в голове черви-мозгоеды голодают, а кто тщательно скрывает свой пока не деградировавший мозг за личиной отморозка-пофигиста, и да, это о тебе, - прервал все мои расспросы Джерард. Мне показалось, или этот ненормальный сделал мне комплимент?
- Спускай меня уже, - пробубнил я, так и не придумав, что ответить на слова о мозгах. Чёрт возьми, этот говнюк меня в краску вгоняет. Как такое вообще могло произойти?
…Удивительное дело, но разборок с Говардом после нашей небольшой проделки не последовало. Когда после физры мы с Уэем вошли в класс, нас не поджидала кучка изголодавшихся по насилию гамадрилов в футбольной форме. Как ни странно.
- Слушай, они или затаились где-то, или реально поверили в эту хрень с диареей, - шепнул я Джерарду на ухо, пробираясь к своей парте.
- Я тебе говорил, что они никогда не додумаются? – подмигнул мне Уэй.
- Да уж… - протянул я, усаживаясь на своё место. Со звонком в кабинет вошёл Говард. Видок у него был такой, будто он Иисуса на лестнице встретил.
- Что с ним? – перегнувшись через свою парту, прошептал я Уэю, ткнув его в бок пальцем.
- Или он только что связался с астралом, или «шалость удалась», - усмехнулся тот, отрываясь от нового рисунка и хищно взглянув на несчастного футболиста.
- Слушай, а он точно не догадается, что это мы? Нас могли видеть, - сказал я, всё ещё с опаской поглядывая на Говарда. Тот ошалело прошёл к своей парте и уселся так, словно проглотил что-то длинное (фантазия, фу) и оно всячески мешало ему хотя бы чуточку согнуться. Когда физичка спросила его, что с ним, он только помотал головой.
- Ты так говоришь, словно мы там трахались, а не обвешивали раздевалку туалетной бумагой, - покосился на меня Уэй, криво усмехнувшись и грызя кончик карандаша.
- Придурок, что ли? – пришлось треснуть этого фрика учебником по башке, чтобы он убрал куда подальше эту свою рожу «дайте мне Оскар за самое правдоподобное выражение лица маньяка-извращенца».
- Айеро, Уэй! Если вы хотите остаться после уроков, я могу это устроить! – визгливый голос физички, звучащий ржавой бензопилой для моих ушей, заставил Джерарда подленько захихикать и снова скукожиться в позу эмбриона над своим рисунком. Я уже не удивлялся тому, что он вообще ничего на уроках не делает. Наверное, это и называется «жить в своё удовольствие». Заниматься тем, что любишь, никогда не задумываться о последствиях и позволять себе всё что угодно. Я даже немного завидовал этому ненормальному. Хотя… наверное, общение с ним и меня до чего-то подобного доведёт.
Неплохо было бы.
Физичка подошла к парте Уэя. Все немного притихли в ожидании чего-то интересного. Джерард не замечал того, что в классе повисла гробовая тишина, а учительница, которая явно скоро выйдет из себя, стоит у него над душой.
- Джерард, - шепнул я, но позже понял, что зря это сделал.
- Уэй, я тебе не мешаю? – спросила наконец физичка.
- Нет, можете продолжать, - на полном серьёзе отмахнулся фрик, не поднимая головы.
Такой наглости даже от Уэя не ожидал никто. Физичка сначала покраснела, потом побагровела и чуть не почернела. Я даже на миг подумал, что она подавилась воздухом и надо вызывать скорую, но вскоре вопль, который вырвался из могучей глотки этой непрошибаемой женщины, заставил меня забыть обо всём на свете.
- ДЖЕРАРД УЭЙ, ЗАБИРАЙ СВОЕГО ДРУЖКА И ВОН ИЗ КЛАССА! Я ХОЧУ ВИДЕТЬ РОДИТЕЛЕЙ ОБОИХ ЗАВТРА В ШКОЛЕ!
Я думал, Мексика сейчас затонула в волнах лавы, извержённой Попокатепетлем из-за содрогания литосферных плит от самой нашей школы. Сначала весь класс молчал минуты две, но потом стали шептаться. А до меня дошло, что моих родителей вызвали в школу просто так, за компанию.
- Пошли, - Джерард, собрав с парты всё необходимое в виде блокнота, карандаша и стёрки, спокойно встал, взял меня за руку и потащил за дверь.
- Эй, но я…
- Ты ничего не объяснишь этой женщине: если она вызвала родителей, то даже если ты принесёшь ей в жертву кровь тринадцати альбиносок-девственниц, она не изменит своего решения, - буднично пробормотал Джерард, всё ещё пытаясь вытолкать меня за дверь и совершенно не обращая внимание на то, что всю эту тираду слышала физичка. Я решил, что лучше я всё-таки выйду – что-то мне не очень нравилась перспектива остаться в одном кабинете с разъярённой самкой хомо сапиенс в климактерическом возрасте. Джерард устроился на подоконнике, снова скорчившись над рисунком как ни в чём не бывало.
- Тебе что, совсем плевать? Ты ведь как бы виноват, - спросил я, присаживаясь рядом и пытаясь заглянуть в его блокнот. К сожалению, тщетно: чёрные космы шторкой завесили работу Уэя.
- Ну и что? – спросил Джерард, не поднимая головы, - Если хоть кто-то будет мне мешать заниматься любимым делом, я не собираюсь потакать этому человеку.
- Но ведь это учитель! – что-то меня сегодня на правильность потянуло. Ненормально.
- Ну и что? Если бы ко мне пришёл Барак Обама и сказал «Не рисуй», знаешь, что бы я ему ответил?
- Эмм, «Здравствуйте, дядя президент»? – предположил я.
- «Соси хуй».
- А ты милый, - я решил, что лучше больше никогда не расспрашивать этого фрика во время рисования. А Уэй начал напевать песенку про «Не рисуй – соси…». Видимо, его воодушевила рифма.
- Фрэнки, а давай песню такую напишем? – оживился он и поднял наконец голову.
- Знаешь, что я тебе отвечу?
- Соси?
- Как ты, блять, догадался? – «Кейдж мод он», и вот мы уже оба ржём несмотря на то, что идёт урок и вообще если нас застукает директор, то у нас будут проблемы.
Срать.
Наверное, я учусь плохому у этого фрика. А может, становлюсь раскованнее…
Ну, посмотрим, что из этого выйдет.