Композиция и структура «Канцоньере».

“Канцоньере” (или “Книга песен”) представляет собой собрание стихотворений, написанных Петраркой в различные периоды жизни и расположенные согласно общему замыслу, представляющему собой значительную степень новаторства для 14 века. Традиция лирики на volgare основывалась на произвольном расположении стихотворений: они никогда не следовали какой-либо строгой схеме. Петрарка впервые составляет целостную и законченную книгу, структуре которой он уделяет очень большое внимание.

Для названия книги поэт выбрал заглавие “Francisci Petrarche laureati poete Rerum vulgarium fragmenta” (“Фрагменты на народном языке Франческо Петрарки, поэта, увенчанного лавровым венком”), однако более распространенными названиями стали “Canzoniere”, “Rime”, “Rime sparse”. Собрание этих “фрагментов”, отражающих различные состояния души поэта, состоит из 366 стихотворений, пронумерованных самим автором. В это число включены 317 сонетов, 29 канцон, 9 секстин, 7 баллад, 4 мадригала, которые создавались Петраркой на протяжении всей его жизни: некоторые из них написаны еще до встречи с Лаурой, а заключительная канцона “Vergine bella, di sol vestita” написана в последние дин жизни поэта. Некоторые стихотворения на volgare не были включены Петраркой в “Канцоньере” и составили собрание так называемых “Rime stravaganti”. Как и к другим своим произведениям, Петрарка неоднократно возвращался к сборнику, с тем чтобы улучшить его, сделать более совершенным. Подтверждением тому служат две знаменитые рукописи: Vaticano Latino 3196, в которой содержатся наброски, по которым можно проследить за различными этапами создания стихотворений, вошедших в “Канцоньере” и в “Триумфы”, - и Vaticano Latino 3195, частично являющая автографом (т.е. написанной автором), а частично выполненной переписчиком Джованни Малпаньини под контролем поэта, - эта рукопись содержит последние исправления и окончательные варианты текста (к которому, однако, Петрарка еще собирался вернуться).

Изучение этих рукописей позволило выделить целых 9 этапов редактирования “Канцоньере”, начиная от собрания 1336 г., содержавшего всего лишь 23 стихотворения, до окончательной версии, отредактированной в 1373-74 гг., незадолго до смерти поэта. Во время составления сборника многие стихотворения имели отдельное хождение, а сама книга получила широкое распространение в течение целого столетия после смерти Петрарки. Первое печатное ее издание появилось в Венеции в 1470 г. В 1501 г. книга выходит под редакцией Пьетро Бембо, который своими комментариями превратил “Канцоньере” в совершенный образец поэтического произведения, оказавший определяющее значение на всю европейскую литературу.

Общий смысл книги определяется уже первым сонетом “Voi ch'ascoltate in rime sparse il suono”, который приглашает читателя пройти тем путем, которым проходит лирический герой: от “первой юношеской ошибки” поэта, находившегося под влиянием любви, наполненной “напрасными мечтами” и “напрасной болью”, вплоть до “стыда” за это любовное рабство, которому сопутствуют раскаяние и понимание тщетности мирской суеты. Весь путь лирического “я” - это путь превращения, история ошибок и разочарований.

С этой историей связано и разделение книги на две части: Первая часть (1-263) описывает различные моменты любви к Лауре и содержит также некоторые стихотворения политического и эпистолярного характера. Вторая часть, начинающаяся канцоной “I' vo pensando, et nel pensier m'assale” и заканчивается другой канцоной (366), обращенной к деве Марии. Она проникнута чувством беспокойства и разочарования, вызванным смертью Лауры. Такое разделение сборника, однако, не связано с желанием разделить стихи “на жизнь” и “на смерть” Лауры, как считалось продолжительное время, - тем более что последовательность стихотворений никогда не совпадает с хронологической последовательностью их написания.

В “Канцоньере” нет повествовательной схемы, - это не “история” любви, а переплетение различных ситуаций, отражающих “фрагменты” души поэта, между которыми образуется ряд соответствий, симметрий, связей. Структура книги задумана таким образом, чтобы создать своего рода поэтический резонанс для каждого отдельного “фрагмента”, который отражается в других, переплетается с ними либо им противопоставляется. Поэтическое “я” все время возвращается на себя самое, порождает своего рода эхо, звучащее в других стихотворениях, связанных между собой одной и той же темой, метафорой, повторением языковых либо метрических средств. Сложная система связей и соответствий, объединяющая эти разрозненные на первый взгляд произведения, использует широчайший набор поэтических средств, - от понятных и очевидных до скрытых и почти неощутимых.

Образ Лауры в «Канцоньере».

Любви к Лауре посвящены почти все стихотворения “Канцоньере”, и голос лирического “я”, которое обращается к читателю, выражает интонации этого чувства. Однако в образах и чертах внешнего мира отсутствует какая-либо реалистичность или физическая конкретность. Поступки, жесты, ситуации вписываются в символический, абстрактный план, становятся выражением внутреннего опыта. Даже само имя создает возможность для целого рядта символических ассоциаций, связанных как с поэзией Петрарки в целом, так и с его определенными мировоззренческими установками. Имя “Лаура” идентифицируется со словом “лавр” (Laura - lauro), символом бога Аполлона и поэзии - и тем самым лавром (лавровым венком), которым Петрарка был увенчан на Римском Капитолии в 1341 г. Поэтому уже некоторые современники поэта предполагали, что любовь к Лауре и ее имя вымышлены. На эти замечания Петрарка дает ответ в письме к Джакомо Колонна примерно в 1336 г., где говорит о реальности своего чувства и о реальном существовании объекта этой любви.

Лаура не вымысел, однако Петрарка создает свою поэтическую систему, составленную из повторяющихся ситуаций и мест, образов и метафор, устанавливая точную хронологическую симметрию, - все это было связано со схемами средневековой поэзии и с образцами “сладостного нового стиля” (как, например, дата первой встречи с Лаурой - 6 апреля 1327 г., и дата смерти - 6 апреля 1348 г.).

В отличие от дантовой Беатриче, образ Лауры не вызывает во влюбленном коренных изменений, не вынуждает принимать радикальные решения,- это неизменный образ желания, которое не может быть удовлетворено, реализовано, но которое в то же время становится смыслом существования. Именно благодаря этому образу, лирический герой осознает самого себя.

В сборнике есть два важнейших хронологических момента, имеющих значение: первая встреча 1327 года, к которой поэт не устает снова возвращаться, воспроизводя подробности, жесты, слова, прозвучавшие тогда, описывая ощущения, которые она оставила в его душе. Вторая точка отсчета - это смерть возлюбленной, и с этого момента появляется тема невосполнимой потери тех образов и ситуаций, которые окружали Лауру при жизни. Они возвращаются только во сне либо в видениях загробной жизни.

Постоянное возвращение к образу Лауры означает для поэта еще и потерю себя, непрестанные колебания, не дающие ему покоя. В самой символизации, абстрагировании образа возлюбленной от реальности ощущается элемент эротизма, постоянное желание обрести земную красоту, которое все резче сталкивается (особенно во второй части книги) с осознанием суетности мира и чувством религиозного раскаяния.

В своей книге Петрарка упрощает, очищает, преобразует всю систему любовной лирики на volgare и создает поэтические модели, которые останутся образцами на протяжении столетий: женщина прекрасна и самоценна, прекрасны ее лицо и одежды, гармоничны ее движения, она является на фоне природы, вдали от шумной толпы.

В “Канцоньере” сведено к минимуму присутствие философско-теоретической проблематики “сладостного нового стиля”. Целый ряд метафор подчеркивает противоречивый характер отношений с женщиной - “dolce nemica”, - которые утешают и разрушают одновременно. Игра парадоксов и противопоставлений, лежавшая в основе всей предыдущей любовной и куртуазной лирики, становится у Петрарки целой системой. В этой системе поэтическое “я” отказывается от какого бы то ни было участия в социальной жизни, отвергает любые внешние оправдания либо причины событий, но в то же время оказывается в плену прекрасного образа земной женщины, красота которой, несмотря на постоянные попытки зафиксировать ее, остановить во времени, сделать символом, все же земная, изменчивая - и потому преходяща, как и сама жизнь.