Тема 9. Зарождение отечественного научного менеджмента

В начале XX века в России аграрное население преобладало над индустриальным. На Западе интенсивность и производительность труда были гораздо выше, чем в России.

Отличительными чертами российской экономики служили наличие огромной доли дешевой рабочей силы, низкая заработная плата, неограниченный рабочий день, пренебрежение элементарными требованиями техники безопасности, отсутствие наследственной рабочей аристократии, рабочих династий и устойчивого кадрового ядра рабочего класса. Рабочие, вчерашние выходцы из деревни, по культуре и организации труда оставались все еще кустарями-отходниками.

Проблемами организации труда и профессионализации отдельные российские специалисты начали заниматься в начале XX века и независимо от Тейлора. Так. Л.Крживицкий разработал учение о профессиональных типах и даже пытался построить карту “размещения в обществе способностей”. На рубеже XX века усиливается интерес к социальным прогнозам, изучению различных форм профессиональной ориентации и социальной организации. Такой интерес во многом стимулировали экспериментальные исследования всемирно известного русского физиолога И.М.Сеченова, послужившие основой для созданного им позже теоретического учения о трудовых движениях человека. Таким образом, теоретические основы учения о трудовом действии появились в России раньше, чем в Америке и Европе. Их практическим осуществлением занялся в начале XX века Велавенцев, идеи которого, согласно оценкам Гастева, по методической стройности оставляют позади работы Гилбретта.

Первые ростки научного отношения к организации труда и управления появились в России на рубеже XIX– XX веков, но особенно стали заметными в первые десятилетия XX века, когда в США и Европе приобрели широкую популярность тейлоризм, фордизм, файолизм и др. В России разработка научных основ менеджмента велась в рамках научной организации труда – НОТ. В период становления менеджмента как науки она имела несколько терминологических обозначений. Родоначальник этой отрасли знания американский инженер Ф. У. Тейлор дал её название “научный менеджмент”, что при переводе на русский язык значит “научное управление” (management – управление). В свою очередь, толкователь принципов Ф. Тейлора французский ученый де Шателье перевел это название на французский язык как “научная организация труда”. В Германии же эта новая область науки быстро распространилась под обозначением “рационализация”. В России все эти обозначения обычно употреблялись как синонимы, а развитие научного менеджмента долгое время шло под флагом “НОТ” (научная организация труда). Разделение же научного управления и собственно НОТ произошло гораздо позднее.

Импорт в Россию иностранной техники, капиталов и специалистов сопровождался заимствованием прогрессивных идей в области НОТ и менеджмента. Первые упоминания о тейлоризме появились в 1908-1909 гг. в узкоспециализированных журналах “Металлист” и “Записки Русского технического общества”. Пик интереса к творчеству Ф.Тейлора приходится на предвоенные годы, когда в ряде петербургских и московских организаций проходят публичные диспуты о западных новинках НОТ. Переводятся основные работы Ф.Тейлора, Ф.Гилбрета, Г.Гантта, и др.

Пик популярности идей Тейлора в России следует пришелся на 1913 год, когда появился журнал “Фабрично-заводское дело”, где систематизировалась самая разнообразная информация о создателе научного менеджмента. Мало где в мире самому Тейлору и его системе уделялось столь широкое внимание на всех уровнях общества – начиная со студенческих аудиторий и кончая профсоюзами, научными обществами, министерскими кабинетами и залами заседания Государственной Думы. В обсуждении приняли участие такие известные русские ученые, публицисты, политики как В.И.Ленин, И.Озеров, П.Маслов, А.Богданов.

До революции мнения о системе Тейлора разделились на два противоположных лагеря – ее сторонников и противников. После революции, а именно в 20-е годы, общественное мнение по-прежнему выражали два лагеря – тейлористы и антитейлористы.

Критиков тейлоризма (В.Воронцов, П.Маслов, И.Поплавский, Г.Алексинский) можно назвать приверженцами популистской ориентации. Они полагали, что в России при низком уровне организации производства и жизни населения, произволе предпринимателей и отсутствии законодательных гарантий внедрение системы Тейлора на принесет выгоды только бизнесменам. Российские предприниматели, полагали антитейлористы, позаимствуют у Тейлора то, что выгодно им, а не рабочим – “форсированный труд”. Наиболее ярко выражает подобные устремления статья В.И.Ленина “Система Тейлора – порабощение человека машиной”, написанная до революции.

Отношение Ленина к Тейлору изменилось с приходом большевиков к власти. В 1918 году он заявляет, что построить социализм без высокой культуры и производительности труда невозможно, а эти факторы, в свою очередь, невозможны без внедрения тейлоризма. Ленин призывает молодежь изучать, преподавать и распространять тейлоризм по всей России. Именно Ленин в 1921 г., вопреки ожесточенной критике недругов А.Гастева, прозванного “русским Тейлором”, поддержал его начинания и выделил миллионы рублей золотом на создание Центрального Института Труда – те миллионы, которые советники Ленина предлагали употребить на решение других, более насущных проблем. Нигде в мире глава государства не ставил судьбу страны в зависимость от системы управления.

Сторонники технократической ориентации (“тейлористы”), в их числе Р.Поляков, Н.Сарровский, В.Железнов и И.Озеров, видели в этой системе символ научно-технического прогресса: тейлоризм победит старую систему управления и бескультурье, как в свое время паровая машина победила ремесленный традиционализм. Система Тейлора – проявление общемировых тенденций производства, и рост безработицы связан именно с ними, а не с тейлоризмом. Сторонники Тейлора указывали, что в его системе нет ничего, что способствовало бы ускоренному изнашиванию организма работника. Напротив, без НОТ такой процесс протекал бы как раз быстрее. Одновременно они предостерегали против механического переноса чужих идей: надо искать новые пути, учитывая исторический опыт нации и трудовую этику народа.

Формирование отечественной науки управления и организации труда разворачивалось в 20-е годы на фоне острой дискуссии вокруг системы Тейлора и вопросов НОТ. Одни считали его приемлемым почти без оговорок, а другие почти целиком отвергали идеи Тейлора. Если антитейлористы умалчивали о достижениях западной теории рационализации, то тейлористы, которых было много среди инженеров и технических специалистов, напротив, некритически превозносили американские и европейские методы НОТ. Распространенным течением был и “файолизм”

Важными этапами в развитии научного менеджмента в России стали две конференции по научной организации труда, проведенные в 1921 и 1924 годах. На первой из них было дано следующее определение НОТ: “Под научной организацией труда надлежит понимать организацию, основанную на тщательном изучении производственного процесса со всеми сопровождающими его условиями и факторами. Основным методом при этом является измерение с натуры затрат времени, материалов и механической работы, анализ всех полученных данных и синтез, дающий стройный, наиболее выгодный план производства”.

На второй были определены главные задачи в области НОТ: переработка достижений западных теоретиков и практиков и обмен опытом с ними; увязка научно-исследовательской работы с потребностями производства; установление тесной связи между институтами и лабораториями НОТ и их специализация; опытное изучение труда в производстве и управлении, а также отдельных трудовых процессов; организация школ для подготовки инструкторов, способных к внедрению лучших методов работы; внедрение в труд и изучение на всех ступенях и во всех типах школ принципов НОТ.

В рассматриваемый период прикладные исследования доминировали над теоретико-методологическими. Методологические исследования не были прекращены, просто их удельный вес в общем объеме организационно-управленческой тематики относительно сократился. Как бы закрепляя указанную тенденцию в развитии отечественной мысли происходит смена названий: НОТовское движение все чаще именуется рационализаторским, а термины “НОТ”, “управление”, “научное управление” хотя и продолжают употребляться, но все чаще заменяются словом “рационализация”, которые употреблялось как синоним.

В 1920-ые годы весьма плодотворными были и теоретико-методологические исследования. Дискуссии проходили по таким вопросам, как определение понятия “управление”, возможность и необходимость выделения особой науки об управлении, её предмет, метод, пути развития и так далее. Российские ученые-управленцы также высказывали суждения о методе науки о менеджменте. В русской литературе применительно к науке управления были сформулированы следующие способы и приемы изучения организационно-управленческих процессов:

1) принцип систематического наблюдения происходящих в управлении явлений;

2) принцип выделения из всей совокупности явлений определенных объектов, изоляции их, разложения на составные части и описания (метод анализа);

3) принцип соединения отдельных звеньев изучаемого процесса в “центростремительное целое” (метод синтеза);

4) принцип измерения наблюдаемых явлении (во времени и пространстве);

5) принцип эксперимента и, в частности, испытания практикой.

При этом наиболее важная роль отводилась именно последнему принципу, утверждалось даже, что его применение является главным двигателем науки управления.

Кроме того, необходимо отметить, что наука управления мыслилась российскими учеными межотраслевой, применимой в одинаковой степени ко всем сферам жизни.

Таким образом, развитие научного менеджмента в России с самых первых его шагов осуществлялось в органическом единстве прикладных и общетеоретических исследований.

20-е годы стали периодом развития менеджмента, когда отечественная наука управления создала теоретические концепции и практические методы, сопоставимые с лучшими зарубежными образцами. Массовое движение за научную организацию труда и управления развивалось в самых разнообразных формах. Основными из них стали следующие:

1) научно-исследовательские институты и лаборатории;

2) ведомственные организации в области НОТ и управления;

3) рационализаторские органы учреждений и предприятий;

4) самодеятельно-общественные организации;

5) центральные органы, руководящие всем движением НОТ и управления, играющие роль административно-координационного центра.

Ведущими научными институтами были ЦИТ (Центральный институт труда, директор – А. К. Гастев), КИНОТ – Казанский институт научной организации труда (директор – И. М. Бурдянский), ВСУИТ – Всеукраинский институт труда (директор – Ф. Р. Дунаевский), ТИНОП – Таганрогский институт научной организации производства (П.М. Нсманский), ГИТУ – Государственный институт техники управления при НК РКИ (Е. Ф. Розмирович) и некоторые другие. В этих ведущих научных центрах сложились свои школы научного менеджмента.

Основная задача этих НИИ и лабораторий заключалась в изучении проблем организации труда и управления и разработка обобщения полученных результатов, создание систематизированных концепций в области менеджмента. Однако нередко академические исследования переплетались тесно с практической работой, вследствие чего большинство институтов того времени одновременно являлись и рационализаторскими центрами. Кроме научно-изыскательской и рационализаторской функций, многие ведущие институты осуществляли также подготовку персонала. Учеба администраторов различных уровней проводилась непосредственно в стенах ЦИТа, ИТУ, КИНОТа, ТИНОПа, а также в ВУЗах и ВТУЗах.

Рассматриваемый период развития научного менеджмента в нашей стране представлен рядом ярких, исключительно одаренных и творчески плодовитых специалистов.

Среди теоретиков управления, несомненно, выделяется фигура A.A.Богданова (1873-1928). Он известен как выдающийся экономист, философ, писатель, ставший одним из основоположников отечественной научной фантастики. Научный кругозор Богданова простирался от истории рабочего движения, политэкономии, социологии, психологии, литературоведения и философии до геронтологии и гематологии. Основные его работы, в которых получили отражение его организационные идеи: “Очерки всеобщей организационной науки” (Самара, 1921); “Организационная наука и хозяйственная планомерность” (1921); “Организационные принципы социальной техники и экономики” (1923 год) и другие. Главным научным трудом А. Богданова считают его фундаментальную монографию в трех томах “Всеобщая организационная наука (тектология)”, в которой он пытался отыскать универсальные принципы организации, присущие и живой, и неживой природе. Изобретение нового термина Богданов объяснял так. В греческом языке от одного корня образовался целый куст новых понятий: “таттейн” – строить, “тектон” – строитель, “таксис” – боевой строй, “технэ” – ремесло, профессия, искусство. В подобном ряду заложена “общая идея организационного процесса”. Отсюда и название книги. До Богданова термин “тектология” применял к законам организации живых существ только Геккель.

Все проявления человеческой жизни, говорит Богданов, буквально пронизаны организационными принципами. Повседневная жизнь и человеческая речь, социальное общение и трудовая деятельность, экономические действия и мышление выстроены по определенной системе, у них есть своя логика и последовательность. Иными словами, они не могли бы существовать, если бы не были организованы. Перефразируя знаменитый афоризм Декарта, Богданов говорил: “я организован, значит, я существую”.Тектология – учение о строительстве – приобретает поистине универсальный смысл. Богданов тщательно прослеживает организующее начало, принципы тектологии в конкретных формах поведения и образа жизни людей, поведении живых существ, в неорганической природе, в человеческой истории, наконец, в социальной структуре общества и трудовой деятельности.

По мнению ученого, задача организационной науки заключалась в триединой организации – вещей, людей и идей. Эта наука, как он считал, должна систематизировать огромный организационный опыт человечества и вооружить руководителей знанием организационных законов. В связи с этим, автор четко дифференцировал науку и искусство организации, полагая, что организационное искусство существовало всегда, но не было организационной науки. Поэтому наибольшая доля достижений в области руководства умирала вместе с личностью организатора – таланта или гения, и только ничтожно малая их часть переходила в традицию.

По мнению А. Богданова, предметом организационной науки должны стать именно общие организационные принципы и законы, по которым протекают процессы организации во всех сферах органического и неорганического мира: в психических и физических комплексах, в живой и мертвой природе, в работе стихийных сил и в сознательной деятельности людей. Они, по мнению Богданова, действуют в технике (организация вещей), в экономике (организация людей), в идеологии (организация идей). Таким образом, “пути стихийно-организационного творчества природы и. методы сознательно-организационной работы человека могут и должны подлежать научному обобщению”, хотя до сих пор они точно не устанавливались, так как не было всеобщей организационной науки, отмечал автор.

Он попытался сформулировать основные понятия и методы организационной науки. Он высказал идею о необходимости системного подхода к её изучению, дал характеристику соотношения системы и её элементов, показав, что организованное целое оказывается больше простой суммы его частей. А. Богданов приводил следующий пример: если один работник расчищает от камней в день 1 десятину поля, два совместно работающих человека выполняют за день не двойную работу, а больше, 2 'А – 2 'А десятины. При трех – четырех работниках отношение может оказаться ещё более благоприятным, хотя до известного предела. Но не исключена возможность и того, что два, три, четыре работника совместно выполняют менее, чем двойную, тройную, четверную работу. Оба случая зависят от способа сочетания данных сил. В первом случае вполне законно утверждение, что целое оказалось практически больше простой суммы своих частей, во втором – что оно практически меньше. Первое и обозначается как организованность, второе – дезорганизованность. Автор делает вывод: “итак, сущность этих понятий сводится к сочетанию активностей, взятому с его практической стороны”. Чтобы объяснить парадоксальность утверждения, что соединение активностей увеличивает или уменьшает их практическую сумму, необходимо учитывать сопротивления, которые приходится преодолевать этим активностям. Организованное целое оказывается больше простой суммы его частей, если наличные активности соединяются с меньшей потерей, чем противостоящие им сопротивления. Таким образом, элементы всякой организации сводятся к активностям – сопротивлениям. Поэтому А. Богданов считал необходимым рассмотрение всякого целого, всякой системы элементов а её отношении к среде и каждой чисти в её отношении к целому. Таким образом, основные понятия тектологии, для Богданова, –понятия об элементах и об их сочетаниях. Элементами являются активности –сопротивления всех возможных родов. Сочетания сводятся к трем типам: комплексы организованные, дезорганизованные, нейтральные. Они различаются по величине практической суммы их элементов. Таковы теоретические постулаты А. Богданова относительно предмета тектологии.

Используя свой подход, А. Богданов предпринял чрезвычайно интересную (но дерзкую в научном плане) попытку создания монистической концепции вселенной. Считая организацию сущностью живой и неживой природы, он в конечном счете сводил любую деятельность к организационной. По его мнению, у человечества нет иной деятельности, кроме организационной, нет иных задач, иных точек зрения на жизнь и мир, кроме организационных. Вселенная, утверждал ученый, выступает как беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности. (Полная неорганизованность просто не имеет места – это понятие без смысла.) Все эти формы, в их взаимных сплетениях и взаимной борьбе, образуют мировой организационный процесс, неограниченно дробящийся в своих частях, непрерывный и неразрывный в своем целом. Что касается разрушительной работы, то есть дезорганизационной деятельности, то ученый не отрицал её наличия, но считал частным случаем организационной деятельности. “Если общество, классы, группы, – писал он, – разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это результат отдельности, обособленности организующих сил, – результат того, что не достигнуто ещё их единство, их общая, стройная организация. Это борьба организационных форм”.

Исключительно важное значение имеет для ученого анализ двух основных организационных механизмов – формирующего и регулирующего. Формирующий механизм включает в себя такие компоненты, как конъюгация (соединение комплексов), ингрессия (вхождение элемента одного комплекса в другой) и дезингрессия (распад комплекса).

В термин “конъюгация” А. Богданов вкладывал широкий смысл: сотрудничество, различное общение, сплавление металлов и обмен товарами между предприятиями и так далее (усвоение организмом пищи, объятия любящих, конгресс работников, боевая схватка врагов…). Соединение комплексов, ведущее к возникновению качественно новой системы (и кризису прежней), осуществляется непосредственно или через посредство связки, ингрессии. Следовательно, системы ингрессивны, если они состоят из комплексов, объединенных связкой. Наряду с соединением комплексов часто происходит и разделение, распад конъюгированной системы, образование новых отделённых систем, новых границ, то есть происходит дезиигрессия. Она также является организационным кризисом системы, но иного типа.

Кроме формирующего механизма “Тектология” обладает и регулирующим механизмом, в основе которого лежит подбор наилучшего сочетания элементов. Ученый считал, что только подбор может обеспечить действительное сохранение форм в природе. Отбор может быть положительным или отрицательным, действующим и при развитии комплексов и в процессе их относительного упадка. Эти два типа подбора в совокупности охватывают все процессы мирового развития, в своем взаимодополняющем единстве они стихийно образуют мир. “Человек не выдумывает своих организационных методов; они имеют основу в организационных закономерностях природы и являются для человека так или иначе вынужденными… Человек в своей организующей деятельности является только учеником и подражателем великого всеобщего организатора – природы. Поэтому методы человеческие не могут выйти за пределы методов природы и представляют по отношению к ним только частные случаи”.

При разработке проблем хозяйственного управления, прежде всего планомерной организации экономики страны Богданов широко использовал принципы всеобщей организационной науки. Он отмечал, что планомерным может быть названо лишь то хозяйство, все части которого стройно согласованы на основе единого, методически выработанного хозяйственного плана, который должен принимать во внимание следующие принципы тектологии:

1. всякое организованное целое – это система активностей, развертывающихся в определенной среде в непрерывном взаимодействии с нею. Отсюда и общество представляет систему “человеческих активностей” в природной среде в борьбе с её сопротивлениями;

Такой широкий смысл можно объяснить тем, что сам ученый был специалистом в различных.

2. каждая часть организованной системы находится в определенном функциональном отношении к целому. В обществе, например, каждая отрасль хозяйства, каждое предприятие, каждый работник выполняют свою определенную функцию.

При разработке такого плана большую роль играет функциональная цепная связь, которой взаимоувязаны отрасли производства. Поэтому здесь важен учет тектологического закона наименьших. Согласно Богданову, это “…закон, в силу которого прочность цепи определяется наиболее слабым из её звеньев: скорость эскадры – наименее быстроходным из её судов, урожайность – тем из условии плодородия, которое имеется в относительно наименьшем количестве. Согласно этому закону, расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающей его части…”.

В концепции А. Богданова содержатся немало интересных и важных идей, однако его теория не была по достоинству оценена современниками. Да и сегодня она еще недостаточно осмыслена. Следует также заметить, что Богданов исключительно философичен, а его язык философски перегружен и требует соответствующей подготовки и уровня мышления.

О.А. Ерманский (1866-1941 гг.) является автором концепции “о физиологическом оптимуме”. Он был одним из первых российских ученых, подвергших глубокому критическому анализу западные теории научной организации труда и попытавшихся выделить в них положительные и отрицательные стороны. Он довольно точно выделил предпосылки, определяющие возможность возникновения теории организации труда как самостоятельного направления. Её становление автор связывал с развитыми на определенном уровне технико-экономическими условиями, с бурным развитием крупного машинного производства, усиливающим потребность в организующих и рационализирующих научных методах. Именно Ерманский впервые употребил аббревиатуру НОТ. Он полагал, что возникновение научной организации возможно только при наличии соответствующих достижений и в области научной мысли, так как НОТ – синтетическая научная система, черпающая материал из других научных дисциплин, главным образом, из сферы техники, экономики и психофизиологии труда.

О.Ерманский разделял взгляды Богданова в том, что основополагающими принципами рациональной организации труда являются принцип положительного подбора и закон организационной суммы. Однако значение этих принципов, согласно профессору О. Ерманскому, заключается, прежде всего, в том, что они обеспечивают условия для реализации третьего принципа – самого главного (по мнению ученого) в теории рационализации труда и управления – принципа оптимума.

Ядром концепции является понятие “физиологический оптимум”. Согласно О. Ерманскому, основной вопрос теории рационализации организации труда заключается в определении критерия рациональности организации любой работы. Ученый полагал, что таким критерием не может быть время, то есть скорость выполнения данной работы, определяющая интенсивность затрат энергии. Если бы это было важнейшим, решающим фактором (критерием) рациональности, то можно было бы, очевидно, не ставить никаких пределов скорости (интенсивности). Однако на практике существуют физические пределы повышения скорости работы. Также нельзя выдвигать в качестве важнейшего критерия и пространство, так как нередко в целях большей рациональности длина пути, проходимого работающим органом при данном рабочем движении, увеличивается. Таким образом, время и пространство рассматриваются не как критерии рациональности организации, а лишь как “формы, в которых развертываются явления бытия”, сутью которых является взаимодействие сил природы. К такого рода взаимодействиям О. Ерманский относил производственную деятельность, в которой силы части (части природы) взаимодействуют с машинами, материалами и прочими вещественными факторами производства в том или ином сочетании.

Главнейшими элементами в любой производственной деятельности он считал расходуемую энергию всех производственных факторов (Е) и достигаемый при данной затрате энергии полезный результат (R). “Совершенно очевидно, что нельзя рассматривать как самую рациональную такую организацию работы, при которой получается максимальная величина R, но достигается ценою затраты огромного количества энергии”. Вместе с тем, нельзя принимать за первостепенный критерий и минимальный расход энергии, ибо в этом случае достигнутый результат может оказаться ничтожным.

Как полагал О. Ерманский, таким критерием является только отношение между R и Е, выражаемое коэффициентом рациональности m=R/E. Величина m показывает количество полезной работы, приходящейся на каждую единицу затраченной энергии, она и является настоящим критерием рациональности организации данной работы. Получение возможно большего полезного результата на единицу затрат или использование возможно меньшей энергии на единицу достигаемого результата всегда должны находиться в поле зрения организаторов производства, так как в этом и состоит суть принципа оптимума – основного принципа НОТ. Любое использование сил, нарушающее принцип оптимума, означает ненаучную организацию работы, ибо приводит либо к расточению всех видов энергии, либо к их недоиспользованию. Для того же, чтобы добиться максимального соотношения затрат и результата, требуется углубленное знание закономерностей производственных процессов, черт и особенностей как личных, так и вещественных факторов производства. Это даст возможность сочетать и использовать их самым рациональным образом. Кроме того, для достижения наилучших значений соотношения требуется знание основных принципов организации и, конечно, прежде всего, самого принципа оптимума.

Главное достоинство концепции состоит в том, что она содержит идеи о необходимости поддержания интенсивности труда на оптимальном, научно обоснованном уровне, так как отклонения от рациональной нормы в любую сторону приносят вред народному хозяйству и рациональному использованию всех сил. Следовательно, система организации и управления производством должна обеспечивать нормальную работу всех подразделений и всех работников. Однако стоит отметить как недостатки концепции тот факт, что научные достижения Ф. Тейлора и Г. Форда (и др.) О. Ерманский считал неприемлемыми для социалистической организации труда и управления (так как они призывают чрезмерно напряженным методам работы). Он гипертрофированно оценивал роль и значение принципа оптимума, утверждая, что только на этом принципе может быть построена “действительно научная организация” и категорически отрицая и отметая все имевшиеся в тот момент в литературе научные подходы, весьма некорректно критиковал своих коллег. Хотя, несмотря на эти недостатки, концепция профессора все-таки представляет большой профессиональный интерес.

Несомненным лидером отечественной науки управления и НОТ в 20-е годы и наиболее известным автором в современной России является А.К. Гастев (1882-1941), возглавлявший Центральный институт труда (ЦИТ). Институт был самым крупным и продуктивным научно-исследовательским институтом в области организации труда и управления. А. Гастев написал более 200 монографий, брошюр, статей. Под его руководством институт превратился в ведущий исследовательский, учебный и практико-рационализаторский центр России в области научной организации труда и управления. Институт сочетал в себе исследовательское, педагогическое и консультационное учреждение, чего ещё не было даже в Европе. Таким образом, А. Гастеву и его соратникам удалось сделать одну из наиболее ценных находок в истории мировой организационно-управленческой мысли, а именно – сформулировать и опробовать на практике идею триединого механизма развития научного менеджмента.

Основная заслуга Гастева заключается в разработке теоретических и экспериментальных идей новой науки – социальной инженерии (“социального инженеризма”), соединявшей в себе методы естественных наук, социологии, психологии и педагогики. Под его руководством на десятках предприятий внедрялись инновационные методы организации труда и производства. По методикам ЦИТа подготовлено более 500 тыс. квалифицированных рабочих, тысячи консультантов по управлению и НОТ. Значителен его вклад в разработку идей кибернетики и общей теории систем.

Гастев и сотрудники института понимали, что в условиях крайней разрухи и полной отрезанности от всего культурного мира от них ждут практических указаний того, как следует планировать производство, стимулировать труд, как эффективно работать в конкретной обстановке, чтобы добиться восстановления промышленности страны. Однако, по мнению А. Гастева, проблема, стоявшая перед страной, была гораздо радикальнее, ибо требовалась полная органическая реконструкция всей производственной структуры и прежде всего главной производительной силы – трудящегося.

Решение этой грандиозной задачи ЦИТ связывал с развитием науки о труде и управлении производством, которая должна была выявить и сформулировать принципы, а также разработать методы организации, позволяющие коренным образом преобразовать процесс труда из “тяжелого ярма для рабочих” в “положительный творческий процесс”. А. Гастев был убежден, что для создания собственной теории необходимо критически переосмыслить теоретические достижения и практический опыт, накопленные в промышленно развитых странах: ученый считал в равной степени недопустимыми не только подобострастное отношение к новейшим западным научным системам, но и абсолютное неприятие этих же знаний. В связи с этим можно отметить, что идейные постулаты ЦИТ сформировались как оригинальная, самобытная, но вместе с этим вобравшая в себя все самое ценное западной управленческой мысли (прежде всего Ф. Тейлора) концепция. Она охватывала в комплексе сферы техники и технологии, биологии, психофизиологии, экономики, истории, педагогики, а также содержала в себе зачатки таких наук, как кибернетика, инженерная психология, эргономика, праксеология, которые получили широкое развитие и распространение в последующие годы. Не случайно сами авторы называли свою концепцию “технобиосоциальной”.

Основные положения концепции ЦИТа, совпадающие с идеями Ф. Тейлора и Г. Форда:

1. решительный отказ от эмпирического подхода к организации и управлению производством, главный метод – исследование. Согласно А. Гастеву, НОТ в своей процедурно-методической части основывается на следующих элементах: предварительный анализ объекта, разложение его на составляющие; выбор наилучших элементов, которые раскладываются затем в функционально взаимосвязанные ряды; компоновка отобранных вариантов по принципу их экономного расположения в трудовом процессе; отражение их на общей синтетической схеме (рисунке) изучаемого объекта.

2. борьба за максимальное повышение производительности каждого отдельного элемента производственного комплекса, увеличение отдачи каждого станка, механизма и каждого работника;

3. научное исследование материального и личного факторов производства носит преимущественно лабораторный характер и завершается экспериментальной апробацией найденных решений;

4. предварительный расчет и подготовка всех факторов производства во времени и пространстве, обеспечивающие максимальное ускорение, уплотнение производственных процессов;

5. изменение в квалификационных группировках персонала с резко выраженной тенденцией к ограничению функций основной массы рабочих узкими специальными заданиями (на основе углубленного разделения труда) и одновременному усилению организаторской роли низшего и среднего административно-технического персонала, введение инструктажа и различных оргприспособлений.

Также как и Тейлор, сторонники ЦИТ считали, что рабочий, как правило, не знает своих возможностей, поэтому заведомо работает не в полную силу, мощность. Поэтому необходимо “изучение работы”, то есть тщательный анализ движений отдельных работников во время выполнения ими трудовых функций. А. Гастев и его сотрудники стремились делать это так, как делал в свое время Ф. Тейлор: разбить каждую операцию на элементарные слагаемые и добиться с помощью использования хронометража и других приемов создания оптимальных методов работы, основанной на устранении всех “ошибочных”, “излишних” и “бесполезных” движений и рационализации лучших элементов трудового процесса. Однако было бы несправедливо говорить, что ЦИТ стал русским тейлоризмом. Например, тейлоризму и фордизму была совершенно чужда идея, составляющая фундамент гастевской концепции, – идея “социализации трудового процесса”, идея решающей роли человеческого фактора. Таким образом, ЦИТ переносил основное внимание и акцент всей работы на человеческий фактор производства: необходимо создание психологической и общебиологической приспособленности рабочего к постоянному совершенствованию как операции, так и приема, который получает выражение в искусстве ускорения самой работы. Прежде всего необходимо было выработать такую методику, которая охватывала бы всех рабочих предприятия и послужила бы общечеловеческим пособием для их введения в производство. Несмотря на то, что каждый работник на своем рабочем месте является, в первую очередь, точным исполнителем жесткой инструкционной карточки, методика ЦИТ вместе с тем предусматривала достаточно широкий диапазон и возможность проявления свободы личной инициативы по изменению такой нормы или стандарта. Методика ЦИТ рассматривалась её авторами “как прививка определенной организационно-трудовой бациллы каждому рабочему, каждому участнику производства”. Эта знаменитая идея ЦИТ получила название “трудовой установки”, А. Гастев отмечал, что хотя Ф. Тейлор и создал инструкционную карточку, но ни он, ни Г. Гилберт не создали методики, которая заражала бы массы, заставляла бы их проявлять непрерьшную инициативу. Цель методики Гастева заключалась в том, чтобы “активизировать рабочие массы, вселяя в них беса изобретателя, беса, который заставляет постоянно пробовать, постоянно