Карнавал Мориенди (Carnaval Moriendi)

Перемещается по Франции

В короткий зимний день крестьянин начинает трудиться еще до того, как первые лучи солнца озарят горизонт, а заканчивает много позже, чем возвращается холодная тьма. Среди долгих часов тяжкой работы, между вспахиванием мерзлой земли и сбором скудного зимнего урожая, у этих тружеников временами случаются передышки: какой-нибудь праздник, или ярмарка, а иной раз местный граф устроит турнир. А время от времени, очень редко, через их городишко или деревушку проходит Карнавал Мориенди, обещая дать цирковое представление и отдых от изнуряющих трудов.

Но на деле он несет кое-что совершенно иное. Карнавал Мориенди – ничто иное как странствующий культ Каинитов. Каждого из его членов изгнали из домена какого-нибудь князя, а некоторых – из многих городов. Карнавал бродит между деревнями и хуторами, предлагая празднество и в уплату забирая кровь.

Карнавал насчитывает около двух десятков участников, а возглавляет его троица предприимчивых Каинитов. Примерно около пяти других Проклятых приходят и уходят по своему усмотрению. Остальную часть группы составляют гули, как общие, так и те, кто верен только одному из их немертвых хозяев. С появлением Карнавала Мориенди деревни оживают. Уходя, он оставляет за спиной слезы, болезни и печали.

 

Ритуалы и практики

Карнавал Мориенди обещает представление и в самом деле предоставляет обещанное. Неживая сила его участников или, в случае с гулями, кровь Каинитов в их венах, делает его циркачей чуть ли не самыми крепкими на всем континенте. Группа использует эти возможности в полной мере. Представления включают борьбу с медведями, демонстрации физической силы и разного рода «испытания на прочность»: скажем, Каиниты позволяют пронзать себя металлическими прутьями, а гули стоят, пока лучший деревенский силач ломает об их спины деревянные жерди. Также карнавал показывает дрессированных зверей: их ведут Ори, Хозяин Мух, и Хротульф, Владыка Волков. На карнавале временами появляются даже львы, звери редкие, почти мифические, и неизменно вызывающие у публики ужас и восторг.

Также в цирке есть клоуны и фигляры, диковинные уродцы и юродивые целители, ужасающие цирюльники и пронырливые гадалки. По ходу путешествий представления цирка меняются, и каждый участник труппы может обнаруживать себя в новых ролях. Сегодня эта женщина притворяется больной в Везе: она лежит на столе, и лекарь удаляет из ее истерзанного болью тела опухоль за опухолью (опухолями служат куриные печенки). Через месяц в Крепи она уже изображает торговку амулетами, впаривая прохожим амулеты из косточек и зелья, которые, как заявляется, делают их жертв бесплодными. Карнавал активно поддерживает ars moriendi – все их искусство изображает смерть. Танцоры, которые время от времени пляшут вокруг участников труппы, гримируются под покойников. Клоуны иногда носят маски и костюмы скелетов. Нередко показываются сценки с прокаженными или чумными больными, а так же спектакли марионеток, в которых эти марионетки погибают ужасающим образом, орошая все вокруг брызгами животной крови и кусочками внутренностей. Карнавал путешествует зимой в основном потому, что тематика смерти и смертности особенно хорошо подходит именно этому холодному времени года.

Когда представления заканчиваются, а палатки и манежи сворачиваются и грузятся на телеги, жутковатые радости нежданного праздника подходят к концу. Обычно карнавал остается на одном месте на одну-две недели, дает несколько представлений, а по ночам между ними утоляет свои порочные страсти. Тогда и приоткрывается подлинная природа труппы, культ крови. Карнавал Мориенди боготворит кровь смертных, и его догма гласит: вечная нежизнь Проклятых проистекает из жизни смертных.

Кровавые ритуалы карнавала так же разнообразны, как и его представления. Гули заманивают доверчивых поселян, обещая тайную интрижку с кем-нибудь из актеров, и избивают их дубинками, чтобы «смягчить» вкус их крови сообразно вкусам своих господ. Некоторые у себя в фургонах связывают своих жертв, режут их и раскрашивают себя их медленно истекающей кровью в надежде ощутить переживания крестьян и вес их душ. Каиниты купаются в крови, и осушают своих жертв в процессе совокупления, и собирают «на память» образцы крови из каждого сосуда, храня их в маленьких скляночках. Для этих вампиров акт питания не столь важен, как символизм самой крови: даже если вампиру оставался лишь маленький глоток до насыщения, он вполне может все равно осушить свою жертву только ради того, чтобы насладиться текущим пурпуром и удовлетворить свои извращенные «духовные искания».

Согласно еретическим верованиям Карнавала Мориенди, витэ состоит из двух раздельных частей. Часть материальная, физическая, наполняет вены людей и удовлетворяет жажду Каинитов. Яркая, как киноварь, или тусклая, как кларет, кровь всякого смертного вбирает в себя вкус его жизни. Кровь богатых дородных дворян пьянит, ее вкус несет бесконечное множество оттенков. Густая кровь крепкого крестьянина отдает дымом, в ней ощущается долгий труд. Многие члены карнавала считают себя подлинными гурманами витэ, способными опознать все оттенки вкуса драгоценной крови каждого сосуда, и наслаждаться каждым.

Помимо физической части, участники карнавала выделяют в составе крови часть духовную. Именно этот компонент несет в себе саму суть смертного, именно с его помощью душа поддерживает существование тела. Члены культа клянутся, что способны ощущать вкус личных воспоминаний и переживаний сосуда. Каиниты из цирка, склонные к исследованиям, подкрепляют свое мнение множеством мелких примеров. Другими примерами верности их мнения для них служат поглощение души вампира при диаблери и мистические свойства крови, которые способна распознавать новая магия крови, создаваемая Тремер.

По мнению культа, ни тот, ни другой компонент нельзя рассматривать как «добрый» или «злой». Разделение основано не на христианской вере, а на неисповедимой природе самих Каинитов. Известно, что участники культа могут весьма враждебно воспринимать сравнение их понятий о свойствах крови с примитивным дуализмом христианства. Они настаивают на том, что кровь не знает веры, и кровь последнего язычника устроена так же сложно, как кровь святейшего из пап. Кстати, за время существования культа в него входили и участники из необычных ответвлений христианской веры, и вовсе не христиане: например, коптский Сетит Раль-Бени, или мусульманский философ-Каинит Юсуф аль-Газали, который утверждал, что обменивался идеями с Аверроэсом, комментатором Аристотеля.

По состоянию на сейчас в Карнавале Мориенди нет никого, кто бы хотя бы претендовал на подобную важность и значимость. Тем не менее, культ все еще существует, все еще прославляет кровь и ее свойства, и некоторые из более сведущих участников культа прикладывают огромные усилия, пытаясь придать верованиям карнавала «научную» достоверность, или хотя бы подкрепить их оккультными свидетельствами. Один Каппадокиец, обладающий кое-какими навыками по части новомодного искусства «нигримансии», немного расширил познания группы по части витэ, но назвать его знатоком точно нельзя. Кроме того, участница Карнавала Серси Ватто, Тремер, сделала разделение этих двух аспектов витэ частью своего тауматургического исследования. Сейчас она весьма ревностно работает над «обособлением сангвинических долей», занимаясь этим в уединении.

Раз в год, на зимнее солнцестояние, Карнавал Мориенди делает передышку в своих представлениях и проводит одну ночь в размышлениях над отрывком из Книги Нод, который удалось раздобыть одному из участников культа. Согласно ходящему в цирке устному преданию, изначальным основателем Карнавала был какой-то Каппадокиец, которому пришлось покинуть храм, служивший убежищем его клана. Этот Гробокопатель сумел украсть копию почитаемого писания, но все, что сейчас осталось от его наследства – несколько потрепанных страниц. Нынешняя предводительница Карнавала, Марго д’Эстре, настаивает на том, что изначально Карнавал был полноценным цирком, а упомянутый Каппадокиец воспользовался им как дорожным убежищем. Он следовал с карнавалом и время от времени проводил с отдельными зрителями частные «беседы», обсуждая их мнения на тему перехода человеческих душ. Из этих расспросов Каппадокиец и сформировал изначальные догмы культа; со временем они развились до нынешних. Карнавал Мориенди чтит отрывок из Книги Нод в знак почтения к этому Каиниту, основавшему культ, а так же и к Первому Вампиру.

 

Влияние и Деятельность

Карнавал почти не располагает влиянием. Он существует самодостаточно, беря в ничего не подозревавших крестьянских селениях то, что ему потребуется, и снова уходя в ночь. В карнавале очень осторожно следят за тем, чтобы не посещать ни одно место слишком часто, иначе память об ужасающих последствиях прошлых представлений будет еще слишком свежа. Карнавал Мориенди обычно возвращается в деревню только раз в сорок лет или около того. К этому времени все, кто помнил прошлый визит, успевают состариться, ослабеть и выжить из ума, так что их возражения никто не слушает.

Известно, что участники культа воруют детей и даже младенцев: иногда ради их сладкой крови, иногда – чтобы пополнить ряды Карнавала. Одно время Марго похищала младенца в какой-нибудь деревне, питалась из него, пока он не умирал, а затем оставляла его холодное тело в колыбели в обмен на свежее дитя из следующей деревни. Приемные же дети обычно вырастают в гулей и путешествуют вместе с цирком, служа своим домиторам крепким телом и беззаветно преданной душой. Временами цирк включает в труппу и взрослых, соблазняя их, завязывая дружбу, а то и просто похищая. Те, кто присоединяется не вполне добровольно, обычно живут очень недолго. Иные могут следовать с Карнавалом всегда, как достопочтенный гуль Паниаччи, который, как он утверждает, помнит вкус витэ самого Каппадокийца, основавшего культ. Те, кто хочет проститься с культом, редко делают это на каких-то условиях, отличных от смерти. За прошедшие годы было несколько ушедших, например, Слепая Харриет и имбецил Турно. Некоторые, впрочем, вместо очередной ночи в обществе Карнавала предпочитали покончить с собой.

В дороге культ питается чем придется: иногда для этого используются гули, но чаще – хуторяне, углежоги, неудачливые разбойники и прочие беспутные личности. К подобным сосудам редко относятся так же, как к зрителям в деревнях. Члены Карнавала Мориенди предпочитают освящать только кровь тех, кто добровольно составлял им компанию. Как выражается Ори, «делать по-другому было бы воровством, а мы не воры».

Как несложно догадаться, более оседлых Каинитов Карнавал очень быстро начинает раздражать. Независимо от того, придают ли они какое-то значение жизням смертных, они находят, что Карнавал не только уменьшает доступный им запас драгоценной крови, но и возбуждает их стадо, делая его некомфортно настороженным. Очень немногие князья и мелкие лорды из числа вампиров соглашаются верить, что подобная концентрация Проклятых не будет угрозой для их домена. Карнавал Мориенди ожидает подобного холодного приема и обычно ограничивает свои пути маленькими деревнями. В прошлом членам труппы доводилось вызывать недовольство могущественных Каинитов и встречать Окончательную Смерть; случалось им и убивать разгневанных Каинитов, защищая самих себя. Кроме того, Карнавал навлек на себя гнев некоей Гангрел из Франции: она застала в своем домене членов культа, которые питались каким-то фермером. Она до сих пор преследует культ, наблюдает и ждет возможности отомстить.

В среде верующих и ученых Каинитов слух о Карнавале относительно распространен, но подобные сведущие личности редко находят в его адрес добрые слова. Религиозные вампиры воспринимают его как полномасштабную ересь, рассуждая, что описываемые культом вещи недоступны знанию ни человека, ни Каинита. Церковь основывается на концепции души, однако вопрос о том, есть ли она у Каинитов, является (в их среде) открытым и горячо обсуждаемым. Заявлять о безусловной истинности конкретной точки зрения означает заявлять о доступе к почти абсолютной духовной истине, однако, как выразился один Вентру из домена Рима, «в цирке кровожадных побродяжек можно ожидать встречу с очередным еретиком, а не с очередным апостолом». Каиниты, занятые мирскими штудиями, также презирают карнавал, находя смехотворной мысль о том, что шайка трубадуров каким-то образом познала подлинную природу бессмертной души и теперь пропагандирует свою философию, фиглярствуя и ставя мрачные пьески. Лишь Серси Ватто и ее послушники-Узурпаторы признают, что учение культа не лишено ценности и может быть полезно, хотя бы ради развития собственной власти над кровью.

 

Членство

Труппа, составляющая Карнавал Мориенди, довольно неформальна; впрочем, участники-Каиниты в целом стоят выше, чем разношерстная компания гулей, которая за ними следует. Кроме того, немертвые подчиняются Марго д’Эстре: она старше всех, и именно она решает, когда группа оставит очередное поселение, и куда двинется дальше.

Эта неформальность позволяет Проклятым приходить в карнавал и покидать его по своему желанию. Марго не видит в этом рисков: в конце концов, все они вампиры. Кроме того, уход вряд ли пойдет отщепенцу на пользу: у группы есть несколько действительно могущественных и настойчивых врагов. Также Марго не требует проявлений преданности «общему делу», рассуждая так: если бы кто-то хотел всего лишь легкого доступа к крови, то нашел бы более простой вариант, чем путешествовать с бродячим цирком на условиях этого цирка. Соответственно, культ – не сборище фанатичных еретиков, а всего лишь тихая котерия добровольно верующих.

С гулями дело обстоит иначе. Это разношерстное скопище включает шарлатанов, преступников, басков, язычников и вообще кого угодно, при условии, что он способен исполнять обязанности и выдерживать дорогу. Они признают Марго своей предводительницей, и большинству хватает инстинкта самосохранения, чтобы признавать превосходство немертвых членов труппы. Им полагается либо участвовать в представлениях в качестве жонглеров, актеров, клоунов и в прочих нужных цирку ролях, либо заниматься поддержкой, например, ставить шатры и обслуживать декорации.