Диагностические признаки аффекта

— субъективная внезапность возникновения аффекта,

— кратковременный, взрывной характер эмоциональной разрядки,

— интенсивность, напряженность эмоциональных переживаний, проявляющиеся в мышечном напряжении, двигательном возбуждении, проявляемых в виде импульсивных, стереотипизированных действий (так называемые привычные автоматизмы),

— специфические изменения сознания, его «суженность», концент­рация мышления на аффективно окрашенных переживаниях, вследствие чего субъектом осознаются лишь ближайшие цели и принимаются неаде­кватные возникшей ситуации решения в ущерб собственным интересам и планам, без учета возможных последствий, о чем он сам впоследствии обычно сожалеет,

— нарушения психических познавательных процессов (фрагментар­ность восприятия, частичная амнезия происшедшего и т. п.),

— внешне наблюдаемые признаки расстройства вегетативной нерв­ной системы (изменение цвета кожных покровов лица, аффективно ок­рашенная мимика, прерывистая речь с нарушенной артикуляцией, изме­ненным тембром голоса, замедленным темпом произнесения слов, в ста­дии спада),

— снижение эмоционально волевой регуляции поведения, самокон­троля,

— постаффективное истощение нервной системы, упадок сил, снижение активности, оглушенность, апатия, заторможенность в стадии спада (М.М Коченов, О.Д Ситковская и др.).

«Наличие постаффективного состояния, замечает О.Д. Ситковская, как правило выражается в невозможности совершения человеком актив­ных действий после совершения преступления, в частности, по сокры­тию его следов или иных усилий, требующих большого физического или нервного напряжения»[27].

Интересно, что еще Ф.М. Достоевский, описывая аффективное состояние у одного из героев в «Записках из Мертвого дома», очень образно передал особенности его поведения в таких выражениях «точно опьяне­ет человек, точно в горячечном бреду. Все это может быть похоже на то ощущение, когда человек с высокой башни тянется в глубину, которая под ногами, так что уж сам, наконец, рад бы броситься вниз головою: поскорей, да и дело с концом!»

Для правильного решения вопроса о том, находился ли обвиняемый (подсудимый) в состоянии аффекта, помимо установления отмеченных выше признаков необходимо исследовать:

— характер аффектогенной ситуации;

— индивидуально-психологические особенности личности обвиняе­мого (подсудимого);

— его психофизиологическое состояние накануне преступления;

— характер действий обвиняемого в момент совершения престу­пления;

— особенности поведения виновного сразу же после преступления, его реакция на слова окружающих, отношение к своим противоправным действиям и наступившим последствиям.

Как правило, аффектогенная ситуация носит неожиданный, остроконфликтный характер. Она сопровождается реальными угро­зами, насилием, оскорблениями в отношении субъекта или его близких. Причем сила воздействия негативных раздражителей, как справедливо отмечает О.Д. Ситковская, определяется в первую очередь субъектив­ным смыслом событий и ситуации, в которых действует человек

Неожиданно оказавшись в угрожающей, психотравмирующей обста­новке, субъект испытывает острую потребность действовать, однако не может найти адекватные формы поведения. Это противоречие между сильной потребностью действовать и неспособностью быстро найти наи­более подходящий способ реагирования служит одной из причин возник­новения аффекта.

К индивидуально-психологическим особенностям личности субъекта, предрасполагающим к аффекту, относятся: значительное пре­обладание у него процессов возбуждения над процессами торможения, эмоциональная неустойчивость, повышенные чувствительность (сенситивность), ранимость, обидчивость, склонность к застреванию на психотравмирующих фактах, высокая, но неустойчивая самооценка.

На появление аффективной реакции также влияют возрастные осо­бенности субъекта, его временные функциональные психофизиологичес­кие состояния, нарушающие устойчивость психики к воздействию аф­фектогенной ситуации (усталость, бессонница, посттравматические рас­стройства психики, о которых говорилось выше, и т.п.). У разных людей с учетом их характерологических особенностей, того или иного физичес­кого состояния «порог» аффективного реагирования различен, и это, безусловно, нельзя не оценивать при диагностике аффекта.

В динамике аффекта выделяют три следующие друг за другом фазы, или стадии (рис. 5.8).

Рис 5.8. Динамика развития аффекта.

Первая фаза (подготовительная) — нарастание эмоциональ­ной напряженности (ЭН). Развитие данной стадии определяется вре­менем существования конфликтных отношений: от психотравмирующих действий до аффективного взрыва. Несмотря на возрастание эмоцио­нальной напряженности, первые признаки эмоциональной расторможенности, неврастенической симптоматики иногда проявляются не сразу.

Вторая фаза — кульминации или взрыва. Переход ко второй стадии происходит внезапно. Фактор внезапности в качестве обязатель­ного признака аффективного взрыва должен оцениваться с учетом инди­видуально-психологических особенностей личности субъекта. В подоб­ных случаях речь идет не об абстрактной, а о субъективной внезапнос­ти возникновения аффекта у конкретного человека с учетом его инди­видуально-психологических особенностей.

Данная стадия самая кратковременная. Это собственно аффектив­ный взрыв в виде резких, неупорядоченных, повторяющихся, стереотипизированных действий агрессивного характера с привычными двига­тельными автоматизмами на фоне общего интенсивного двигательного возбуждения Сопутствующими признаками являются: «суженность» сознания с фрагментарностью восприятия, непоследовательностью, «разорванностью» мышления (принимаемые решения носят неадекват­ный ситуации характер, процессы целеобразования, мотивации непосле­довательны, сумбурны). Резко снижаются волевая регуляция действий, самоконтроль.

В отличие от физиологического для патологического аффекта харак­терным является сумеречное состояние сознания, при котором «вся психическая деятельность субъекта концентрируется не на действительно окружающих его людях и объектах, а на представлениях, имеющих бре­довую окраску, замещающих реальные предметы и лица»[28]. Все это сопро­вождается глубокими расстройствами восприятия, памяти, мышления.

Большое количество повреждений, наносимых потерпевшему, неред­ко создает внешне обманчивую картину (с точки зрения объективной стороны состава преступления), будто виновный действовал с особой жестокостью, хотя на самом деле он находился в состоянии аффекта Иногда это приводит к ошибочной квалификации содеянного, например, как убийства, совершенного с особой жестокостью, а не в состоянии аффекта (внезапно возникшего сильного душевного волнения) с назна­чением уголовного наказания, несоразмерного вине подсудимого.

Третья фаза — стадия спада эмоционального напряжения с истощением аффективного возбуждения. На данной заключитель­ной стадии наступает угасание аффективного возбуждения, происходит резкий спад, торможение физической активности. Ввиду значительной затраты внутренних энергетических ресурсов организма активные формы поведения резко сменяются пассивными. Человек, переживший аффект, ощущает усталость, испытывает апатию, растерянность. Его поведение становится заторможенным, что внешне проявляется в замед­ленном реагировании на обращения к нему окружающих и даже в сонли­вости.

Нередко обвиняемый, совершивший убийство, причинивший телес­ные повреждения в состоянии аффекта, потом искренне сожалеет о случившемся, стремится сам оказать помощь своей жертве. Причем эта помощь также зачастую носит сумбурный, неадекватный ситуации и содеянному характер.

В ходе расследования преступлений могут встретиться и несколько иные ситуации, когда аффект возникает не сразу после первого отрица­тельного воздействия, а при многократных повторениях «Именно повто­рение ситуаций ведет к накоплению, аккумуляции переживаний, кото­рые могут в дальнейшем вызвать аффективный взрыв. Весьма показа­тельно, что последнее по времени действие потерпевшего может быть и не столь резким и оскорбительным, как показалось бы, но оно-то и вызы­вает аффект, являясь «последней каплей», тем пусковым сигналом, кото­рый приводит к аффективной вспышке»[29]. Подобного рода физиологические аффекты получили название кумулированиых (накопитель­ных) физиологических аффектов.

Такое своеобразное развитие физиологического аффекта становится часто источником заблуждений при рассмотрении уголовных дел о пре­ступлениях против жизни и здоровья граждан. При этом «последняя капля» недооценивается правоохранительными органами, ошибочно по­лагающими, что человек, систематически подвергавшийся оскорблени­ям, в какой-то мере должен был бы к ним привыкнуть, тем более что последнее унижение его достоинства по своему характеру выглядело, возможно, даже менее тяжким по сравнению со всем тем, что он уже перенес. В подобных случаях забывается, что любой психически нор­мальный человек с развитой личностью не может «привыкнуть» к оскорб­лениям и побоям. Он может терпеть, но не привыкнуть! А это, естествен­но, далеко не одно и то же.

С принятием нового УК РФ проблема квалификации убийства (при­чинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью), совершенному в состоянии накопительного физиологического аффекта, получает более определенное разрешение, поскольку в новый уголовный закон введен дополнительный квалифицирующий признак, которого ранее не было в ст. 104 и 110 УК РСФСР, а именно- «длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего» (ст. 107,113 УК). Представ­ляется, что именно такая ситуация, вызывающая у виновного страдания, и является необходимым условием, предпосылкой формирования и раз­решения у него кумулированного физиологического аффекта.

Не менее сложным в практическом отношении является процесс установления аффекта у лиц, совершивших правонарушения насильственного характера с признаками аффективного возбуждения в состо­янии простого алкогольного опьянения. Наибольшую трудность с уголовно-правовой точки зрения представляет оценка поведения обви­няемого, находившегося в легкой степени алкогольного опьянения, так как в случаях, когда имела место средняя или тяжелая форма алко­гольной интоксикации, вопрос об аффекте, как правило, не ставится. В подобных случаях сознание, интеллект, эмоционально-волевая сфера, психические, мотивационные процессы субъекта настолько искажаются под воздействием алкоголя, что практически лишают его возможности адекватно оценивать обстановку, принимать решения на должном ин­теллектуальном уровне, выбирать соответствующие варианты пове­дения.

Иное дело с оценкой ситуации, в которой субъект, подвергшийся насилию, издевательствам или тяжким оскорблениям либо иным противоправным или аморальным действиям потерпевшего, а равно находив­шийся под воздействием длительной психотравмирующей ситуации, воз­никшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего (ст. 107, 113 УК), совершил ответные насиль­ственные действия будучи в легкой степени опьянения.

Безусловно, что под влиянием легкой степени алкогольного опьянения у человека происходят некоторые нарушения в эмоциональной регу­ляции поведения, приводящие к большей субъективизации познаватель­ных процессов, к более упрощенному восприятию происходящих собы­тий, к переоценке своей деятельности, причин и существа допускаемых ошибок, к неадекватно завышенной самооценке, снижению самоконтро­ля, к генерализации агрессивного смысла ситуации с переоценкой ее как более опасной, более конфликтной, с предпочтением внешнеобвиняющих форм реагирования. Однако эти изменения не столь значительны, чтобы можно было говорить о полной деформации мыслительных процес­сов, о значительно искаженном смысловом восприятии действительнос­ти.

Такой более гибкий подход позволил выделить из класса аффектив­ных состояний аффекты, развивающиеся на фоне простого алкогольного опьянения легкой степени, и ввести новое, отличное от патологического и более близкое к физиологическому понятие аномального аффекта, или, проще говоря, — «аффекта на почве простого алкогольного опьянения» [30]

В этой связи уместно сослаться на мнение известных специалистов-психологов, всесторонне исследовавших данную проблему «одна лишь констатация употребления обвиняемым алкогольных напитков в период времени, предшествующий правонарушению, без учета временного промежутка между употреблением алкоголя и совершением правонаруше­ния, а также без учета данных о наличии или отсутствии физических признаков опьянения, изменениях поведения, эмоционального состоя­ния, связанных с употреблением алкоголя, без анализа сложившейся конфликтной ситуации и повода, вызвавшего эмоциональное возбужде­ние, а также без исследования характера и особенностей течения самой аффективной реакции, является недостаточным для безоговорочного суждения об отсутствии физиологического аффекта Наличие данных об употреблении обвиняемым алкогольных напитков в период, предшест­вующий аффективному деликту, не снимает с экспертов обязанности тщательного анализа всех обстоятельств дела в каждом конкретном слу­чае для заключения о наличии или отсутствии аффекта».

Другой разновидностью аномального аффекта является аффект, развивающийся у психопатических личностей, у которых отклонения от психической нормы не достигают ярко выраженной патологии, но вместе с тем не исключают и определенных дефектов эмоционально-волевой, мотивационной сферы. Во время аффекта у таких лиц возможность осознавать, рефлексировать свои действия, отдавать себе в них отчет и произвольно их регулировать, «руководить» ими снижается в значительно большей мере, чем у здоровых, хотя и не утрачивается полностью (И.А. Кудрявцев).

Следует также учитывать и то, что тип психопатизации таких лиц в каждой фазе развития аффекта придает ему характерную эмоциональ­ную окрашенность. Так, например, для психопатических личностей воз будимого круга наиболее типичен непосредственно взрывной характер реагирования, для тормозимых — кумулятивно-взрывной, для истери­ческих — демонстративно-подчеркнутый, внешне преувеличенный аф­фективный разряд. Характерной чертой для всех них является то, что аффекты у лиц психопатического круга возникают легко и по своей силе далеко не соответствуют вызвавшей их причине. Аффективная раздражительность у таких лиц нередко достига­ет такой степени, что даже ничтожное противоречие может вызывать у них бурную вспышку гнева^.

Диагностика любой разновидности физиологического аффекта у лица, совершившего преступление против жизни и здоровья (убийство, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевше­му), позволяет квалифицировать его действия с учетом, разумеется, и других обстоятельств, указанных в Законе, как совершенные в состоя­нии внезапно возникшего сильного душевного волнения, те по ст. 107, 113 УК.

Иное, расширительное толкование внезапно возникшего сильного душевного волнения вне традиционной концепции аффекта в его классическом варианте, когда в основу внезапно возникшего сильного душев­ного волнения помимо физиологического аффекта предлагаются в каче­стве самостоятельных еще и такие состояния, как: «эмоциональное воз­буждение, оказывающее существенное влияние на сознание и поведе­ние» или «эмоциональное напряжение, оказывающее существенное влияние на сознание или поведение» (что в общем-то почти одно и то же), представляется небесспорным и вызывает определенную насторо­женность по поводу возможных негативных последствий для правопри­менительной практики.

Можно соглашаться либо нет с таким подходом в научно-дискуссион­ном плане. Суть не в этом. Главное состоит в том, что при расследовании таких особо опасных преступлений, как убийство, умышленное причине­ние тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 105—107, 111 — 113 УК) при проведении судебно-психблогической экпертизы (СПЭ) не­достаточно квалифицированному или, мягко говоря, не совсем добросо­вестному эксперту-психологу под давлением или по просьбе заинтересо­ванных лиц не составит особого труда (по сравнению с составлением заключения об отсутствии или о наличии аффекта с его четко обозначен­ными психодиагностическими признаками, которые либо есть, либо их просто нет) написать заключение о наличии у подсудимого в момент совершения им, к примеру, убийства, «эмоционального возбуждения» или «эмоционального напряжения», которые — опять же со слов подэкспертного лица — «существенно повлияли на его сознание и поведе­ние» (а уж насколько они «существенно» повлияли — на практике из­вестно немало примеров проявления субъективизма).

В свою очередь суд, получив такое заключение СПЭ об «эмоциональ­ном возбуждении» или «эмоциональном напряжении» у подсудимого в момент совершения, к примеру, умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах, получит необоснованно широкую возможность квали­фицировать его содеянным в состоянии «внезапно возникшего сильного душевного волнения» и определять наказание виновному по ст. 107 УК даже при отсутствии физиологического аффекта. Особенно легко будет так поступать в ситуациях, когда есть определенный «социальный заказ» и на суд будет оказываться давление.

Таким образом, попытки расширительного толкования внезапно воз­никшего сильного душевного волнения с выходом за пределы физиологического аффекта (либо его разновидностей кумулированного, аномаль­ного аффектов) в дальнейшем (пока не будет улучшена редакция ст. 107 и 113 УК) могут стать источником многих судебных ошибок.

И последнее. Уголовно-правовое значение аффект имеет не только при расследовании преступлений, предусмотренных ст. 107, 113 УК, при оценке психического состояния виновного. Аффект также может иметь особое значение при оценке психически беспомощного состояния (аф­фект страха) потерпевшей по делам об изнасиловании (ст. 131 УК), а также как обстоятельство, смягчающее наказание по другим категориям уголовных дел, например, в ситуации превышения пределов необходи­мой обороны, по некоторым воинским преступлениям и т.д.

Диагностика аффекта имеет свои особенности, которые определяют­ся прежде всего тем, что переживает человеком состояние невозможно ни фактически, ни по этическим соображениям воспроизвести. Основными методами, которыми пользуются при установлении аффекта специалис­ты-психологи, являются:

— психологический анализ ситуации, в которой совершено преступ­ление, по материалам уголовного дела;

— изучение анамнестических сведений о лице, совершившем проти­воправное деяние;

— беседа с обвиняемым, его близкими, родными, хорошо знающими, II каких условиях он рос, жил, воспитывался;

— психологическое тестирование испытуемого с применением различных психодиагностических тестовых методик, выявляющих индивидуально-психологические особенности его личности, самооценку, уро­вень нервно-психической, эмоционально-волевой устойчивости, фрустрированности, импульсивности, тревожности, чувствительности к эмоциогенным раздражителям, различные виды расстройства поведе­ния, личности, К тестам, положительно зарекомендовавшим себя в этих целях, можно отнести: MMPI, 16-ФЛО Р.Б. Кеттелла, фрустрационный тест С. Розенцвейга, тест незаконченных предложений и некоторые дру­гие, в том числе проективные психодиагностические методики;

— ретроспективный анализ поведения испытуемого в криминальной ситуации с использованием результатов его психологического тестиро­вания, анамнестических сведений, информации о происшедшем событии по материалам уголовного дела.