Террор как сущностная характеристика тоталитаризма

Неизменным атрибутом тоталитаризма является тесная взаимосвязь между истиной и силой: здесь сила определяет истину. «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно», — говорил В. И. Ленин. В аналогичном духе рассуждали о своем учении и идеологи нацизма. В действительности идеологии и марксизма-ленинизма, и нацизма были верны, потому что они всесильны, поскольку они опирались на фундамент карательной террористической машины, мощного

пропагандистского аппарата и на все аксессуары тоталитарно-диктаторского государства. Нацистские лагеря смерти и советский ГУЛАГ составляют сущностную характеристику тоталитаризма. В качестве особых политических конструкций они уникальны в своей способности комбинировать жестокость с рационализмом, ненормальное — с нормальным, злое начало — с банальным.

Отличительная особенность тоталитарного режима состоит в том, что террор и страх при этом режиме используются не только как инструменты уничтожения и запугивания действительных или воображаемых врагов и противников, но и как нормальные повседневные инструменты управления массами. С этой целью постоянно культивируется и воспроизводится атмосфера гражданской войны. Террор развязывается без какой-либо видимой причины и предварительной провокации.

Так обстояло дело в нацистской Германии, где террор был развязан против евреев, т. е. людей, объединенных определенными общими расово-этническими характеристиками независимо от их поведения. В Советском Союзе, в отличие от нацистской Германии, руководство никогда не признавало, что оно может использовать террор против безвинных людей. Но тем не менее и здесь террор служил инструментом уничтожения так называемых классовых врагов или врагов народа.

Тоталитарность данного режима, так сказать, в чистом виде состоит не только в том, что партия, какая-либо клика или фюрер-вождь устанавливают всеохватывающий контроль над всеми сферами общественной жизни и государством, как бы полностью поглощая их. Ее суть состояла также в том, что подавляющая масса населения чуть ли не свято верит в основные цели, установки, ориентации, постулируемые партийным руководством или фюрером-вождем: обе стороны по сути слиты в единое целое для достижения универсальной цели. С этой точки зрения чисто тоталитарными можно считать сталинский режим в нашей стране и национал-социалистический — в Германии.

В тотальной системе нередко логика абсурда одерживает верх над логикой здравого смысла. Фиктивная, иллюзорная, искусственно сконструированная действительность ставится на место реальной действительности. Это достигается либо произвольной трактовкой фактов в угоду политической и идеологической конъюнктуре, либо их игнорированием. Тоталитарное государство и его руководство нуждаются в постоянном обосновании своей легитимности и даже непогрешимости. Отсюда — потребность в постоянном перекраивании как

прошлого, так и настоящего, в зависимости от поворотов политического курса руководителей партии и государства.

Важнейшим показателем проникновения этих начал во все сферы повседневной жизни является так называемый новояз, который, как говорил Дж. Оруэлл, представляет собой "линнгвистический эквивалент основной идеи официальной идеологии». Хотя новояз — литературное изобретение Дж. Оруэлла, он является реальностью. Суть этого феномена состоит в почти полной замене реального мира неким подобием сюрреалистического, абсурдного видения мира, в котором все перевернуто с ног на голову, где поистине дважды два равно пяти. В повседневной жизни нужно приспосабливаться к иррационализму языка, который скорее скрывает, чем объясняет, реальное положение вещей.

Это порождает своеобразный двойной стандарт в жизнедеятельности и поведении тоталитарного человека. Он как бы раздваивается, приобретает двойное дно. В отношении разного рода политических и иных решений и постановлений, принимаемых высшими государственными и партийными инстанциями, у людей вырабатывается нечто вроде устойчивого иммунитета. Выражая «горячее» и «единодушное» одобрение на словах, они проявляют в отношении этих решений и постановлений холодное безразличие или даже резкое их неприятие на деле. Появляется, становится массовидным феномен, названный Дж. Оруэллом «двоемыслием» и «мыслепреступлением». Это в сущности означает уже начало конца тоталитаризма в его «чистом» виде.