Детерминанты устойчивости к стрессу

 

4.1.1. Факторы влияния на переживание стресса

 

Элементы стресса испытывают постоянно все, кто активно включен в социальную жизнь, связанную с дефицитом времени, необходимостью принимать решения, информационной перегрузкой. Люди неодинаково реагируют на идентичные стрессоры. Различается лишь их индивидуальное восприятие, субъективная оценка тяжести стресса (Walker P. е.а., 1988), поэтому предсказать последствия воздействий стрессовых факторов сложно.

Первичная когнитивная оценка стрессора начинается с момента его воздействия стрессора на личность. На основании таких познавательных психических процессов, как память, внимание, воображение, создавшаяся ситуация рассматривается как угрожающая или благоприятная, формируется соответствующая ответная реакция. И здесь проявляются значительные индивидуальные различия: у части людей обнаруживается так называемый «антистрессовый иммунитет» (Судаков К.В., 1981). Форма ответа на стрессогенное воздействие, по мнению В.А.Бодрова (1995), вырабатывается индивидом по мере того, как он продолжает взаимодействовать с ситуацией через процессы идентификации и оценки сигналов, выработки стратегии поведения. Понять механизмы стресса можно только с учетом реакции личности, преодолевающей его (R.Lasarus,1970) «природных» свойств нервной системы, ее устойчивость к интенсивности и длительности воздействия стрессогенной ситуации, возможности барьера психической адаптации. В.А. Абабков, М.Перре (2004) добавляют к этим факторам качества стрессоров, компетентность в преодолении нагрузок (тенденции копинга) и такие социальную поддержку.

Главным опосредующим фактором между стрессором и индивидом – процесс восприятия и оценки событий со стороны их значимости, возможности контроля, ресурсов преодоления. Роль восприятия и оценки в процессах адаптации изучалась многими учеными (Lasarus R.S., 1966: Abramson L.Y.Seligman M.E.P.,Teasdale J., 1978: Fisher A., 1986). По мнению Krohne H.W. (1990) люди различаются по их восприятию стрессоров показателями контролируемости, неопределенности, валентности. Исследования J. Garber c коллегами (1980) указывают на субъективную вероятность контролируемости и изменчивости. Субъективная контролируемость понимается ими как оценка личной способности оказывать позитивное влияние на стрессор в пределах конкретного времени. Индивиды, способные переоценивать контролируемость и изменчивость стрессоров, по мнению Fisher R. (1984) могут быть отнесены к оптимистам. Они живут в мире позитивных иллюзий (иллюзия неуязвимости, иллюзия контроля, нереалистический оптимизм), выявленных в исследованиях Тэйлора (Taylor, 1983), который показал, что хорошо адаптированным людям свойственно переоценивать вероятность возникновения положительных ситуаций в жизни и недооценивать вероятность отрицательных. Данное утверждение легко подтверждается тем, что очень часто из уст жертв психических травм можно услышать признание: «Я никогда не мог подумать, что это может случиться со мной». Но следует отметить, что базисные убеждения, касающиеся позитивного Я-образа, доброжелательности окружающего мира и справедливых отношений между Я и окружающим миром, наиболее сильно подвергаются влиянию стрессоров. В одночасье индивид сталкивается с ужасом, порождаемым окружающим миром, а также с собственной уязвимостью и беспомощностью. Пессимисты, как правило, недооценивают эти характеристики.

Исследователи в области психологии контроля вместо характеристик контролируемости и неконтролируемости ввели понятия, позволившие расширить концепцию когнитивной психологии о восприятии стрессора. Эти понятия ввел M.E.P.Seligman (1975), разработавший гипотезу о психологическом значении предсказуемости и непредсказуемости внутренних и внешних ситуаций. По мнению исследователя, в случае столкновения организма с непредсказуемым безусловным стимулом, усиливается состояние хронической тревоги. Если же стимул может быть предсказан, например, в результате фобической реакции, и индивид не готов решить возникшие проблемы, можно говорить о неконтролируемости события.

Больше возможностей для выживания имеет человек с точными когнитивными представлениями о ситуации. Человек с искаженными представлениями о реальности не способен контролировать стрессор. Результат адаптивного поведения будет в значительной степени зависеть от степени контролируемости стрессора. Стрессор не обязательно должен быть локализован вне организма.

Объективную контролируемость ситуации M.Perrez и M.Reicherts (1992) считают главным теоретическим показателем модели стресса. В человеческой популяции эволюционно сложилась достаточно высокая контролируемость специфических ситуаций. Но следует учитывать характер ситуации – смертельная болезнь объективно поддается слабому влиянию. Любые менее травмирующие ситуации более контролируемы.

С позиций изучения контроля представляет интерес концепция «контролирования/притупления» (Miller S.M., 1989). Выраженная тенденция к контролю имеется у людей, которые в преддверии опасных или неизвестных ситуаций, например, перед экстремальным отдыхом, предстоящем лечении, занимаются поиском новой информации. Другая категория людей, так называемые «притупляющие», наоборот, предпочитают в аналогичных ситуациях отвлечься, разрядиться или избежать информации.

Одной из характеристик ситуации служит ее изменчивость как объективная вероятность изменения ситуации вследствие ее собственной динамики, без участия личности. Примером стрессора высокой степени изменчивости может служить поведение людей холерического темперамента, гневные упреки которых быстро прекращаются без какого-либо вмешательства.

Воспринимаемая неопределенность стрессора, зависящая от объективных и субъективных причин, как параметр ситуации, не зависит от двух вышеописанных. Следует подчеркнуть, что уровень неопределенности зависит от степени субъективного восприятия ситуации.

Важной характеристикой является вероятность повторения события в течение определенного времени, продолжительность и временная перспектива (прошлое, настоящее, будущее) события.

Изучение роли личностных факторов в экстремальных условиях деятельности и при развитии стрессового состояния обычно проводят с точки зрения особенностей осуществления их регуляторных функций. Наибольший интерес проявляется к вопросам личностной детерминации эмоциональной устойчивости. Высокая эмоциональная стабильность способна обеспечить малую выраженность стрессовой реакции. К личностным признакам, влияющим на поведение при стрессе, принадлежит также стиль защиты. Так, интеллектуализация – это предотвращение опасности с направленностью внутрь, а бдительностью наружу.

Основное внимание уделяется исследованиям психологических особенностей лиц с поведением типа «А» (расположенных к развитию стресса по коронарному типу), характера проявления тревожности и соотношения личностной и ситуативной тревожности в различных условиях деятельности, зависимости психических состояний от уровня интро-экстравертированности личности, ее когнитивного стиля, локуса контроля и ряда других.

Исследователями установлено, что помимо специфических для каждого вида деятельности (специальности) профессионально значимых личностных качеств, существуют важные для многих профессий качества, например, личная тревожность, определяющая уровень переживаний напряженности любой экстремальной деятельности. Регуляторами состояния напряженности выступают и другие качества: экстравертированность в большей степени связана с подверженностью напряженности и усталости, чем интравертированность.

Феноменологию, отражающую различные аспекты личностного потенциала, в разных подходах в зарубежной и отечественной психологии обозначали такими понятиями как воля, сила Эго, внутренняя опора, локус контроля, ориентация на действие, воля к смыслу и др. Наиболее полно, с точки зрения Д.А. Леонтьева (2002), этому понятию в зарубежной психологии соответствует понятие «жизнестойкость» hardiness, введенное С.Мадди. Через углубление аттитюдов включенности, контроля и вызова (принятия вызова жизни), обозначенных как «hardiness», человек может одновременно развиваться, обогащать свой потенциал и совладать со стрессами, встречающимися на его жизненном пути. Понятие «hardiness» отражает, с точки зрения Maddi S. & Khoshaba D. (1996) «психологическую живучесть» и расширенную эффективность человека, а также является показателем психического здоровья человека.

Исследования I. Solcava, J.Sykora (1995); I. Solcava, P. Tomanek (1994) показали, что «hardiness» воздействует на ресурсы совладания через повышение самоэффективности. Люди, имеющие высокие показатели «hardiness», имеют большее ощущение компетентности, более высокую когнитивную оценку, более развитые стратегии совладания и испытывают меньше стрессов в повседневной жизни.

Также комплексно со стрессом связана самооценка личности. Индивиды с достаточно высокой самооценкой, как правило, не будут реагировать на многие раздражители как эмоционально тяжелые или стрессовые. При возникшем стрессе они справляются с ним лучше, чем лица с низкой самооценкой, что дает человеку дополнительную информацию о своих возможностях и способствует дальнейшему повышению самооценки. Люди с низкой самооценкой имеют высокий уровень страха или тревожности под действием угрозы и воспринимают себя как имеющих неадекватные способности для того, чтобы противостоять ей. Негативное самовосприятие препятствует борьбе с трудностями, заведомо исходя из невозможности справятся с ними. В то же время, Я.Рейковский (1979) считает, что у лиц с адекватной самооценкой самый высокий уровень устойчивости к стрессу.

Полагаем, что вышеперечисленные качества могут быть обусловлены такими личностными качествами, как когнитивная сложность. По мнению Дж. Байери оценивать когнитивную сложность возможно на основе количества личностных конструктов и степени дифференцированности конструктной системы. Когнитивно сложный человек способен «кодировать» нюансы и тонкости, а также неизбежные противоречия окружающего мира, имеет хорошо дифференцированные конструкты, может четко отличать себя от других и, соответственно, свой мир от чужого, способен прогнозировать поведение других людей. В соответствии с исследованиями Г. Триандиса, когнитивно сложный человек легче адаптируется к чужой культуре и к новой ситуации, так как более способен к обобщению нового социокультурного опыта и к изменению собственной ценностной системы. Для когнитивно сложного человека менее характерны такие качества как авторитарность, ригидность и интолерантность, в том числе интолерантность к неопределенности, что также повышает эффективность овладения новыми социальными ценностями, нормами и языком (см. Психологическая помощь мигрантам, 2002).

Одной из главных личностных характеристик, способных влиять на адаптацию индивида в сложных жизненных обстоятельствах, является локус контроля. По мнению некоторых авторов локус контроля является одной из самых важных личностных переменных, определяющих предрасположенность к психическим заболеваниям в результате стрессовых ситуаций. Как известно, выделяют интернальный, внутренний локус контроля – убежденность в возможности влиять на ситуацию и контролировать ее – и экстернальный, внешний локус контроля – уверенность в том, что события происходят по воле рока, судьбы и других людей. Люди с интернальным локусом контроля способны принимать на себя ответственность за происходящие события, за поиск выхода из кризисных ситуаций. Для них характерны: высокий уровень саморегуляции, позволяющий блокировать воздействие травмирующих событий на психику; восприятие положительных и отрицательных сторон событий в их целостности; повышенная чувствительность к особенностям ситуации; способность предвидеть отдаленные последствия; принятие экстремальных ситуаций как вызова, требующего преодоления; способность к активному преобразованию негативных ситуаций. Такие качества людей с интернальным локусом контроля, как личная ответственность и контроль способствуют преодолению стресса, улучшают адаптацию и психическое здоровье.

Люди с экстернальным локусом контроля имеют слабо дифференцированное представление о себе, низкую мотивацию достижения, избегают тяжелых ситуаций или готовы подчиняться обстоятельствам, у них недостаточно развита способность к оцениванию конкретных обстоятельств (Анциферова, 1994). Экстернальный локус контроля, иначе называемый фаталистическим, связан с пассивной жизненной ориентацией, усиливающей стресс, так как невозможность контролировать события собственной жизни не позволяет достичь поставленных целей или избежать неудач. Для людей с экстернальным локусом контроля, считающих, что человек не в силах оказать существенного влияния на течение жизненных событий, стрессогенные события представляют постоянный источник напряжения.

На успешность адаптации влияет и свойственный человеку стиль объяснения событий (атрибуции). Пессимистический взгляд на мир способствует возникновению физических и психических заболеваний, снижению иммунитета, осложнениям после болезней, приводит к саморазрушению, заставляет преувеличенно воспринимать плохое и сводить к минимуму хорошее, сокращает продолжительность жизни. Неудачи приписываются устойчивым, глобальным и внутренним причинам. Напротив, оптимистический стиль положительно влияет на здоровье, смягчает влияние стресса. Иллюзии в пользу своего «Я» могут привести к ложному оптимизму, но делают личность более адаптивной (Майерс, 1997).

Наряду с личностными признаками и особенностями преодоления стрессового события важную роль играют характеристики социального окружения, которые являются модераторами стресса. Значение таких факторов, как социальная сеть, социальная поддержка, уже давно было установлено в эмпирических исследованиях этиологии, что позволило сформулировать различные понятия, такие, например, как социальная интеграция, социальные ресурсы, социальное приспособление и др. (Laireiter A.-R.,Baumann U. 1988). Основными составляющими всех этих структур социальной интеграции, социальной сети и различные компоненты социальной поддержки тесно взаимосвязаны друг с другом. H.O.F Veiel под социальной сетью понимают коммуникативные связи какого-то определенного социального комплекса (Veiel H.O.F, 1984), то есть социальная сеть состоит из «узлов» и «соединений» между ними, где узлы представляют отдельных личностей данного социального образования, а соединения отношения, существующие между ними. По сути, социальная сеть – это система социальных отношений отдельного человека, поэтому используются понятия «персональная социальная сеть», «личностная/индивидуальная сеть отношений», «система отношений», или «эгоцентрическая сеть». U Baumann., A.R. Laireiter (1995) проводят описание этой индивидуальной структуры отношений по различным осям измерения с выделением: структурных признаков (величина, частные группы), интеракционных признаков (продолжительность отношений) и функциональных признаков (поддержка, нагрузка). Для определения и использования чаще всего учитываются (по отдельности или в комбинации) следующие критерии: субъективное значение человека – аффективная сеть; его ролевая принадлежность (партнер, родственник, сосед и т.д.) – ролевая сеть; функции (в том числе поддержки) – сеть обмена и поддержки; частота контактов – коммуникативная сеть. Кроме того, с понятием сети связываются иногда конкретные роли, и в результате выделяют, например, сеть родства, дружбы или рабочую сеть.

Под социальной поддержкой понимается удовлетворение специфических социальных потребностей: в близости, защите, информации, практической помощи, разрядке, успокоении и т.д. Это понятие описывает главный функциональный аспект социальных отношений и сетей отношений. Дальнейшая дифференциация понятия (Laireiter A.-R., 1993 и др.) привела к выделению ряда компонентов его понимания и регистрации.

Содержание социальной поддержки, как правило, определяется объективными причинами возникновения тяжелой жизненной ситуации. Например, при разработке мер социальной поддержки мигрантов опираются на гипотезу о положительном воздействии межличностных отношений на психическое здоровье и успешность адаптации мигрантов. В рамках этой, «буферной», как ее называют, гипотезы утверждается, что доступность межличностных связей, разнообразие и увеличение числа позитивных контактов, а также интенсивность взаимоотношений напрямую связаны с ростом психологического благополучия и уменьшением вероятности соматических и психических заболеваний. Буферная гипотеза обязательно предполагает позитивность социальной поддержки. Важным звеном социальной поддержки мигрантов становится правильно организованная психологическая служба.

Различают следующие виды социальной поддержки: эмоциональная, мотивационная, инструментальная (помощь в поведении) и информационная (Wills, 1987). Отсутствие любого из этих видов поддержки может негативно отразиться на психическом здоровье. Взаимность и определенные обязательства являются нормативными элементами социальной поддержки – если человек сам не оказывает поддержку, то он ее, чаще всего, и не получает.

Серьезным источником поддержки для мужчин, по мнению А. Fumham и S.Bochner (1986) является профессиональное окружение, а для неработающих женщин – семья.

По мнению М. Аргайла, социальная поддержка снижает воздействие тяжелых ситуаций на психическое здоровье личности, способствуя росту самооценки и уверенности в себе, предотвращая депрессию и тревожность, давая надежду, связанную с ожиданиями такой поддержки в будущем, и делая человека менее восприимчивым к стрессовым воздействиям (Аргайл М, 1990). Недостаток социальной поддержки, напротив, оказывает негативное влияние на психическое здоровье и даже может стимулировать возникновение психиатрических симптомов.

Необходимым условием возникновения социальных отношений, по мнению английского психиатра и психоаналитика Джона Боулби, является привязанность. Согласно этой теории, человек испытывает потребность в близких эмоциональных отношениях, привязанности специфически человеческой. Причем Д.Боулби подчеркивается центральная роль отношений в развитии личности от новорожденности и до конца (Bowlby, 1969, 1973, 1980). В настоящее время широко распространенным является представление о мотивационном аспекте привязанности как жизни, составляя один из базовых элементов человеческого выживания. В младенчестве и детстве привязанность ребенка к родителям является залогом получения заботы и крова; соответственно задача родителей – обеспечивать эту заботу своему ребенку. Пока объект привязанности обеспечивает ему надежную основу, индивид чувствует себя комфортно и в состоянии развивать исследовательское поведение, или игру, или другие виды социальной активности. В условиях воспринимаемой угрозы, когда индивид испуган, его исследовательские цели заменяются поиском спасения и уверенности у объекта привязанности. С позиций зоопсихологии поиск защиты у объекта привязанности должен обеспечивать потомству большую вероятность выживания.

По нашему мнению эта позиция позволяет дать оценку переживанию детьми таких реальных событий, как сепарация и утрата близких.

По заключению Д.Боули «…не только маленькие дети, но и люди всех возрастов бывают наиболее счастливы и могут максимально развернуть свои таланты, когда они уверены, что позади них есть кто-то, кому они доверяют и кто непременно придет на помощь, если возникнут какие-то трудности. Тот, кому доверяют, обеспечивает безопасный тыл, на основе которого человек может действовать» (Bowlby, 1973). То, каким образом привязанность может выполнять свою защитную функцию, зависит от качества взаимодействия между индивидом и его объектом привязанности. Индивид, который может рассчитывать на откликаемость, поддержку и защиту со стороны своего объекта привязанности, способен свободно отдавать свое внимание другим заботам, таким как исследовательская деятельность и/или взаимодействие с другими. Пока существует взаимопомощь, взаимопонимание между объектами привязанности, происходит защитное селективное отвержение информации направленное на отсев тех восприятий, чувств и мыслей, которые могли бы вызвать невыносимую тревогу и психологическое страдание. Таким образом, защиты выполняют адаптивную функцию в определенный момент времени, однако в перспективе они препятствуют адекватному изменению рабочей модели в соответствии с изменившимися обстоятельствами, например при потере объекта особой привязанности (Чурилова Т.М., 2003, 2007).

Человек, в отличие от примата, живущего всю жизнь в одной стае, в течении жизни может поменять близкое окружение, город и даже страну проживания. Большинство исследований взрослой привязанности основываются на предположении, что существует параллель между индивидуальными различиями паттернов и репрезентаций привязанности у взрослых и детей. И, тем не менее, представляет интерес формирование новых отношений и привязанностей на жизненном пути человека. Систематическое описание переживаний привязанности в детстве позволило сконструировать теорию привязанности, охватывающую весь жизненный цикл человека (Ainsworth, Bowlby 1991). В целом все исследователи сходятся в том, что система репрезентаций и паттернов привязанности взрослых, будучи глубоко индивидуализированной, базируется на трех источниках: ранние взаимоотношения с родителями, отношения (в первую очередь, романтические) со сверстниками в подростковом возрасте, актуальные отношения привязанности во взрослом состоянии.

В рамках динамического развития модели Д.Боули возникло его новое предположение – паттерны привязанности у взрослых могут меняться под влиянием новых отношений и развития новых мыслительных, формальных, операций. Эта позиция очень важна для нас, так как она предполагает отход от статичных представлений о ситуации потери, травмы и развитие представлений о возможностях совладания со стрессом.

Попытки целостного осмысления личностных характеристик, ответственных за успешную адаптацию и совладания с жизненными трудностями предпринимаются и в современной отечественной психологии. Это и понятие о личностном адаптационном потенциале, определяющем устойчивость человека к экстремальным факторам, предложенное А..Г. Маклаковым, и понятие о личностном потенциале, разрабатываемое Д.А. Леонтьевым на основе синтеза философских идей М.К. Мамардашвили, П. Тиллиха, Э.Фромма и В. Франкла.

А.Г. Маклаков считает способность к адаптации не только индивидным, но и личностным свойством человека. Адаптация рассматривается им не только как процесс, но и как свойство живой саморегулирующейся системы, состоящее в способности приспосабливаться к изменяющимся внешним условиям. Адаптационные способности человека зависят от психологических особенностей личности, которые определяют возможности адекватного регулирования физиологических состояний. Адаптационные способности, по мнению А.Г.Маклакова обеспечивает нормальную работоспособность и высокую эффективность деятельности при воздействии психогенных факторов внешней среды. Чем выше уровень развития этих характеристик, тем выше вероятность успешной адаптации человека и тем значительнее диапазон факторов внешней среды, к которым он может приспособиться. Согласно А.Г. Маклакову данные психологические особенности человека составляют его личностный адаптационный потенциал, в который включаются следующие характеристики:

– нервно-психическую устойчивость, уровень развития которой обеспечивает толерантность к стрессу;

– самооценку личности, которая является ядром саморегуляции и определяет степень адекватности восприятия условий деятельности и своих возможностей;

– ощущение социальной поддержки, обусловливающее чувство собственной значимости для окружающих

– уровень конфликтности личности;

– опыт социального общения.

Все перечисленные характеристики автор понятия о личностном адаптационном потенциале считает значимыми при оценке и прогнозе успешности адаптации к трудным и экстремальным ситуациям, а также при оценке скорости восстановления психического равновесия (Маклаков, 2001).

Понятие личностного потенциала, как базовой индивидуальной характеристики, стержня личности введено в отечественную психологию Д.А. Леонтьевым (2002). Согласно Д.А. Леонтьеву личностный потенциал является интегральной характеристикой уровня личностной зрелости, а главным феноменом личностной зрелости и формой проявления личностного потенциала является как раз феномен самодетерминации личности. Личностный потенциал отражает меру преодоления личностью заданных обстоятельств, в конечном счете, преодоление личностью самой себя, а также меру прилагаемых им усилий по работе над собой и над обстоятельствами своей жизни. Проблематика преодоления личностью неблагоприятных условий ее является одной из специфических форм проявления личностного потенциала.

Неблагоприятные условия развития личности, по мнению Д.А. Леонтьева, могут быть заданы генетическими особенностями, соматическими заболеваниями, внешними неблагоприятными ми условиями. Существуют заведомо неблагоприятные условия для формирования личности, они могут действительно роковым образом влиять на развитие, но их влияние может быть преодолено, опосредовано, прямая связь разорвана за счет введения в эту систему факторов дополнительных измерений, прежде всего самодетерминации на основе личностного потенциала.

С нашей точки зрения, речь в изложенных концепциях идет не о разных подходах к проблеме психологической устойчивости и жизнестойкости человека, а о разных уровнях анализа этого процесса: от адаптации к самодетерминации и реализации своего жизненного предназначения