Почему алабаму назвали алабамой.

Пересказ Н. Шерешевской

 

По свету кочует множество легенд о том, почему Алабаму назвали Алабамой. Вам мы расскажем ту, которая нам больше понравилась.

Было это давно. Одно индейское племя, в котором было много мужчин, женщин и детей, совершало свой долгий путь из Мексики. Они шли одну луну за другой и очень устали идти. По дороге они охотились в лесах, ловили в реках рыбу, пересекали бескрайние равнины.

Шли они медленно, потому что ослабели от голода и сомнений, будет ли когда-нибудь конец их пути.

Наконец они пришли в страну, где было много свежей травы и прозрачной воды. Более прекрасного места они не встречали на своем пути, хотя шли долго-долго, из самой Мексики. Какие цветы и травы! Деревья все увешаны сочными плодами, реки полны рыбы, в лесах много дичи. Здесь они решили отдохнуть.

Вождь племени сказал:

— Может быть, мы наконец пришли на нашу землю? Может быть, это конец пути? Я должен спросить совета у Великого Духа.

Принесли длинный деревянный шест, привязали к его концу кожаный мешок со всеми драгоценными талисманами и амулетами и воткнули шест в землю. Шест стоял прямо-прямо, словно путь падучей звезды. И видно его было отовсюду, этот белый мешок с талисманами на фоне темного неба.

— Пусть наш шест простоит всю ночь, — сказал вождь. — И пусть наши талисманы и амулеты ведут беседу с Великим Духом. Может быть, он нам даст совет? Если он считает, что мы должны остаться здесь навсегда, наш шест не дрогнет и не склонится. А если он склонится на восток, значит, Великий Дух велит нам идти на восток. Если шест склонится на запад или на север, мы пойдем, куда велит он.

Все легли спать. Ночь была тиха и безветренна, и, когда над деревьями взошло солнце, зажурчали ручьи и запели птицы, все собрались вокруг шеста, чтобы узнать, куда Великий Дух велит им идти.

Шест стоял прямо, словно стрела на натянутой тетиве лука.

— Алабама! — воскликнул вождь, что по-индейски означает: «Мы-остаемся-здесь!»

— Алабама! — закричали все.

Там они и остались и назвали это место «Алабама» — «Мы-остаемся-здесь». С тех пор эту землю и называют Алабамой.

Индейцы племени каранкава родом из устричной раковины

Каранкава

Пересказ Н. Шерешевской

 

Сейчас этот остров называется Галвестон, и живут там белые люди-техасцы, а когда-то в прохладе его лесов, озаренных волнами солнечного света, охотились индейцы племени каранкава. Они удили рыбу в зыбучих водах, омывающих узкую полоску земли, полной природных богатств, и были счастливы. Откуда же они пришли — индейцы каранкава? Могущественный золотой бог Солнца и среброликая чаровница Луна, вечно блуждающие над морем и землей, были когда-то мужем и женой. У них родился сын, первое индейское дитя.

— Надо сделать ему люльку, — сказала мать-Луна.

Она выбрала две гигантские устричные раковины, жемчужно-серые и сверкающие, как ее серебряный лик в летнюю ночь, и положила их на белые облака.

— Вот и люлька, — сказала она. — Облака, плывущие высоко над водой, станут баюкать его, и он будет крепко спать.

Так всё и случилось. Пушистые белые облака, проплывавшие над сверкающей бухтой, качали и убаюкивали младенца.

Но однажды бог Солнца и богиня Луны повздорили из-за пустяка. Слово за слово — и разразился безобразный скандал. И в самый разгар ссоры блестящая жемчужно-серая колыбель полетела с белых облаков вниз. Створка устричной раковины — раз! — и захлопнулась, чтобы уберечь колыбель и младенца от удара о воду.

Устричная колыбель падала все ниже и ниже, пока не коснулась морской пены Мексиканского залива. Волны были рады принять к себе дитя. Они осторожно вздымались и опускались, совсем как белые облака, и ребенок спал, покачиваясь в такт поющим волнам.

Однако на небе теперь царила печаль. Бог Солнца и богиня Луна хватились своего сына. В великом безмолвии Вселенной отец погрузился в грустные размышления. Мать рыдала, проливая ручьи слез. Ее слезы напоили землю обильным дождем, который пробудил к жизни корни растений, спавшие в глубине.

С тех пор и повелся сезон дождей над всей прибрежной полосой Мексиканского залива.

— Нашему сыну, наверное, одиноко среди бескрайних вод! — сетовала мать. — Он там совсем один, хуже, чем птица, парящая над миром.

— Надо послать ему подругу по играм, — сказал отец.

И отец с матерью послали своему сыну маленькую девочку, прекрасную, как морская лилия. Она опустилась на воды залива в колыбели из блестящих серо-жемчужных устричных раковин. Серебристо-зеленые волны подхватили ее и понесли обе раковины рядом.

Дети вместе играли с рыбами морских глубин и с птицами, касавшимися крылом играющих волн.

Так они выросли, полюбили друг друга и, когда пришло время, поженились. У них родилось много детей, и все они жили на узкой полосе зеленого острова, омываемого вечно поющими волнами Мексиканского залива.

Это и было индейское племя каранкава, первой колыбелью которого была блестящая жемчужно-серая устричная раковина.

Индейцы и белые: как это было

Перевод А. Ващенко

Встреча первая

Делавары рассказывают, что, когда белые высадились на побережье Америки, они ради первого знакомства попросили индейцев выделить им маленький клочок земли только для того, чтобы развести огонь и приготовить пищу — всего величиной с бычью шкуру. Просьбу их удовлетворили. Каково же было изумление индейцев, когда они увидели, как белые размочили шкуру в воде, изрезали на тонкие ленты и с их помощью охватили гораздо больший участок земли!

Индейцы предпочли не заметить обмана, но решили быть бдительнее. Белые, одарив их топорами и мотыгами, уплыли, обещая вернуться через год. Возвратившись, они увидели, что подарки их индейцы носят кто на шее, кто на груди, как украшения. Разъяснив назначение этих предметов, белые заявили, что им нужно больше земли, так как они не могут развести огонь, не пострадав от дыма.

Посовещавшись, индейцы решили добавить им еще клочок земли, но не больше такого, на котором поместился бы стул белого человека. Однако белые вынули дно стула, которое было сплетено из тонких ниток, связали все нитки, и вот длинная нить протянулась вдоль новых владений белых пришельцев.

Этот новый обман убедил индейцев никогда не отдавать ни клочка земли белым, пока обе стороны точно не договорятся о границах владений.

ЯБЛОКИ ЕСТЬ ВРЕДНО!

Однажды священник-миссионер взялся обратить группу индейцев в христианство. Он долго и проникновенно рассказывал им о сотворении земли за шесть дней и о грехопадении прародителей человеческих, вкусивших яблока с древа познания.

Индейцы внимательно выслушали его, а затем вождь, не желая обидеть гостя недоверием и в то же время думая воздержаться от перехода в новую веру, ответил с искусством истинного дипломата:

— Я вижу, что все, рассказанное тобой, чистая правда. Я и сам всегда думал, что яблоки есть нехорошо. Клянусь, никогда в жизни больше не возьму я в рот яблок.

ИЩИТЕ СРЕДИ ТУЧ!

Как-то раз английские офицеры задержали старейшину оджибвеев Кеешкемуна и потребовали от нею объяснения: кто он таков? Какой стороны придерживается в войне англичан за американские колонии? Кеешкемун в ответ запел:

— Я — птица… Хотите знать, кто я — ищите среди туч…

То были слова его личного талисмана — вещей песни. Как это часто случалось, и в этот раз индеец и белые говорили на разных языках…

ВОЖДЬ ХЕНДРИК ПЕРЕД БИТВОЙ У ОЗЕРА ДЖОРДЖ

Вождь мохауков Хендрик, против воли замешанный в интриги англичан, вынужден был привести своих воинов в ряды британцев. Сидя на лошади бок о бок с английским полковником, он мрачно заметил ему, глядя на свой небольшой отряд:

— Если они здесь для того, чтобы драться, — их слишком мало, если же для того, чтобы умереть, — их слишком много.

МНЕНИЕ ВАШАКИ

Однажды важные американские чиновники созвали на совет многих индейских вождей, чтобы убедить вольных кочевников и скотоводов бросить старый образ жизни, перейти к оседлости и заняться разведением картофеля. На совете присутствовал и вождь шошонов Вашаки, на которого белые возлагали большие надежды: он был их старинным союзником.

После того, как белый администратор расписал достоинства земледелия и выгоды выращивания картофеля, он обратился к Вашаки с просьбой выступить в поддержку этого предложения. Старый вождь поднялся, и когда уже все настроились на страстную речь в защиту замечательного продукта, Вашаки, помолчав немного, воскликнул с досадой:

— Черт бы побрал этот картофель!

Речь вождя Сиэттла

Перевод А. Ващенко

 

Далекое небо, что с незапамятных времен проливало слезы сострадания над моим народом и казалось нам постоянным и вечным, может измениться. Сегодня оно ясно. Завтра, быть может, оно скроется в тучах. Мои же слова как звезды, что всегда неизменны. Народ белых многочислен. Он как трава, что покрывает широкие прерии. Мой народ мал. Он похож на разбросанные бурей по равнине стволы деревьев. Было время, когда народ наш покрывал землю так же, как волны морские, движимые ветром скрывают окрашенное раковинами дно, но слишком давно уже время это минуло вместе с величием племен, которое стало теперь лишь мучительным воспоминанием.

Каждая пядь этой земли священна для людей моего народа. Склон каждого холма, каждая долина, равнина и роща освящены печальным или счастливым событием дней давно минувших. Самая пыль, по которой вы теперь ступаете, приятнее их ногам, чем вашим, потому что она пропитана кровью предков, и наши чуткие ноги отзывчивы к этому родственному прикосновению. Даже малые дети, лишь краткий миг наслаждавшиеся здесь жизнью не могут не полюбить места этих сумрачных уединений и приветствуют по вечерам призрачные возвращения духов.

И потому когда исчезнет последний Краснокожий, а память о моем племени превратится в миф среди Белых Людей, эти берега будут наполнять невидимые призраки моего народа и когда дети ваших детей будут думать что они одни в поле, торговой лавке, в магазине, на дороге или в молчании лесных чащ, они не будут одни. По ночам, когда улицы ваших городов и сел безмолвны и пустынны на вид, на них будут толпиться возвратившиеся хозяева, что некогда населяли и до сих пор любят эту прекрасную землю. Белый Человек никогда не будет одинок.

Пусть он будет справедлив и добр к моему народу, ибо мертвые не бессильны. Мертвые, сказал я? Смерти нет, есть только смена миров.