Особенности индустриализации в странах Европы

Важнейшим фактором хозяйственного подъема Германии явилось завершение государственного объединения всей страны путем образования Германской империи под эгидой Пруссии. Вместо феодально-раздробленной страны возникла великая держава с бо­лее чем 40-миллионным населением. Этому предшествовала по­беда во франко-прусской войне 1870 г. и последующее ограбле­ние Франции: аннексия Эльзаса и Лотарингии - большого железорудного бассейна, а также контрибуция в 5 млрд. фр.

Соеди­нение железной руды Эльзаса и Лотарингии с углем Рейнской области позволило создать мощную топливно-металлургическую базу германской промышленности, а французские миллиарды стали важным источником инвестиций в промышленность. Но­вые предприятия стали расти, как грибы: в 1871-1873 гг. со­здано 328 новых акционерных обществ с общим капиталом бо­лее 2,7 млрд. марок. Германские промышленные предприятия 70-х гг. возникали на базе новейшейтехники того времени. Не­мецкая инженерия уступала только американской.

Немалую роль играли государственные заказы на вооружение. К росту тяжелой промышленности вело и интенсивное желез­нодорожное строительство (протяженность железнодорожной сети за 1870-1910 гг. увеличилась более чем в 33 раза).

В последней трети XIX в. промышленность стала играть основную роль в экономической системе страны. В 60-70-х гг. Германия обогнала по производству промышленной продукции Францию, а в начале XX в. и Англию. Технический уровень немецкой, относитель­но новой промышленности, был выше английской, старой. Немецкая индустрия почти не знала проблемы технического перевооружения - сразу создавалась на новейшей по тому времени технической базе - электромотора, дизеля, паровой турбины, электропередачи на расстояние, новых методов сталеварения, производства азота из воздуха и т.д. Германские фирмы накануне первой мировой войны стали основными поставщиками динамомашин, трамваев, электроламп и других электротоваров, а также анилиновых красок в Европе.

Значительно медленнее, чем тяжелая индустрия, развивалась легкая и пищевая промышленность. В этих отраслях Германия отставала не только от США и Англии, но по некоторым видам продукции и от Франции, - в основном в силу меньшего платежеспособного спроса на внутреннем рынке (в отличие от Франции, Германию туристы посещали мало).

В Германии процесс монополизации происходил в основном не на базе трестов, как в Америке, а на базе картелей и синди­катов - соглашений между фирмами о ценах на продукцию, рынках, источниках сырья и т.д. Перед первой мировой войной в германском хозяйстве действовало около 600 монопольных организаций.

Германские монополии стали самой большой и организованной экономической силой в Европе. Однако, превосходя английских и французских (а кое в чем даже американских) капиталистов в смысле организации, германский финансовый капитал значительно уступал им в политическом отношении. В Англии и Франции буржуазия управляла полновластно и непосредственно, а в Германии первенство было за феодалами и монархией.

Германский капитал имел военно-феодальный оттенок. Если во внутренней политике между буржуазией и юнкера­ми существовали противоречия, то в области внешней политики их интересы совпадали полностью. А внешний рынок имел осо­бое значение для германских монополий, главная забота кото­рых состояла в обеспечении зарубежного сбыта промтоваров.

Объем германской внешней торговли за 1870-1913 гг. вырос примерно в три раза. Стоимость готовых товаров составляла свыше 70% немецкого экспорта; немецкие изделия - 50% мирового вывоза электротоваров. Вместе с тем структура немецкой внеш­ней торговли показывала и основную слабость экономики стра­ны - ее зависимость от сырьевого и продовольственного импорта: стоимость ввоза за счет сырья и продовольствия перед первой мировой войной превышала стоимость экспорта более чем на 600 млн. марок. Сравнительно небольшие германские ко­лонии не могли покрыть сырьевой дефицит. Поэтому все боль­шее значение приобретали для немецкого капитализма россий­ские и украинские просторы - как источник сельхозпродукции и рынок промтоваров. Сложная внешнеторговая ситуация еще более усугубляла агрессивность германских монополий, укреп­ляла их блок с юнкерским милитаризмом и монархией. Воен­ные заказы государства представляли для капиталистов подлинное золотое дно.

Если в 1870 г. Англия производила примерно половину трех главных на тогдашнем мировом рынка видов промышленной продукции- угля, чугуна и хлопчатобумажных тканей, то в 1913 г. она давала только 22% мировой угледобычи, выплавляла 13% мирового чугуна, потребляла 23% мирового хлопка. Здесь сказалась устаревшая - физически и морально - производственная база английской индустрии.

Внедрение новой техники - дело исключительно сложное и дорогостоящее, и проблема даль­нейшего экономического развития Англии приобрела характер выбора: вкладывать капитал в стране или вывозить его в коло­нии, где стоимость рабочей силы ниже, следовательно, прибы­ли выше. Английские капиталисты пошли по второму пути: вы­воз капиталов возрастал, а темпы роста английской промыш­ленности все более снижались. К тому же доставка из заморских стран промышленного сырья - руд цветных металлов, каучука, нефти и т.д. также вела к оттоку капитала из страны. И мировая торговая политика изменилась: все больше стран стало отхо­дить от политики свободной торговли и возвращалось к протек­ционизму, охраняя свою промышленность от конкуренции ан­глийских товаров.

Структурные изменения в английской промышленности происходили очень медленно. Наиболее высокими темпами развивались новые для Англии отрасли тяжелой промышленности - сталелитейная, электротехническая, химическая, обгоняя тра­диционные производства.

Степень концентрации производства и капитала в Англии, где сохранилось большое количество средних и мелких устаревших предприятий, была значительно ниже, чем в США и Германии.

Совсем другая картина была в сфере кредита. Перед Первой мировой войной 27 крупным банкам Англии принадлежало около 86% всех вкладов страны. Однако сращивание банков с индуст­риальными монополиями не приняло в Англии такой всеобъ­емлющий характер, как это было в Германии и США. Британ­ский капитализм базировался на колониальной империи. Англий­ские колонии (к началу XX в. они по размерам в 100 раз превы­шали территорию метрополии) компенсировали британскому капиталу недостатки промышленного развития. По вывозу ка­питала Англия оставила далеко позади Америку и Германию. К Первой мировой войне сумма вывозимых из Англии капиталов составляла примерно третью часть общей стоимости экспорта. До 3/4 экспорта капитала шло в Британскую империю и слаборазвитые страны Латинской Америки (около 20% - в США, 6% - в страны Европы).

Доходы от заграничных инвестиций в заокеанские рудники, порты, дороги, плантации с лихвой возместили утерю мировой промышленной гегемонии. В последней трети XIX в. национальный доход Англии возрос в 3 раза, а доходы от вложений за рубе­жом в 9 раз. И хотя по причине большого сырьевого и продо­вольственного импорта внешнеторговый баланс Англии постоянно носил пассивный характер, платежный баланс, включающий все виды расчетов с другими странами, неизменно был активным, благодаря возрастающим “невидимым доходам” (проценты на капитал, вложенный за рубежом, посреднические торговые и банковские операции, фрахт, страхование морской торговли и т.д.). Отрицательное внешнеторговое сальдо легко перекрывалось. Английские бан­ки, отделения которых были разбросаны по всему свету, разви­ли большую активность по кредитованию мировой торговли.

Переход от мировой промышленной гегемонии к гегемонии в пределах Британской империи, от прямой торговли промто­варами к торговому кредиту, - все это приносило прибыль, но фактически усиливало застой английской экономики.

Для Франции на рубеже XIX и XX вв. германские и американ­ские темпы промышленного развития были недостижимыми - сказывалась узость сырьевой базы. В 1913 г. Франция добывала лишь 2/3 необходимого ей угля, а дорогой импортный уголь вел к повышению стоимости французских фабрикатов и, соответ­ственно, снижению их конкурентоспособности. Низкий промыш­ленный потенциал определялся также устаревшей технологи­ческой сферой. Здесь повторилась в основных чертах английская история: физически и морально изношенное оборудование, во­шедшее в строй в 50-60 гг., требовало замены, а для этого требовались соответствующие инвестиции, а они не были сде­ланы.

Здесь сыграли роль, во-первых, экономический ущерб, на­несенный национальной катастрофой - поражением Франции в войне с Пруссией 1870 г. Очень тяжело отра­зилась на состоянии французской экономики аннексия Герма­нией весьма развитых экономических областей - Эльзаса и осо­бенно Лотарингии с ее крупными запасами железной руды. Лотарингский бассейн стал железорудной базой германской ме­таллургии, а Франция стала ввозить железную руду или гото­вый металл. Таким образом, война с Пруссией заметно затор­мозила развитие тяжелой промышленности Франции.

Во-вторых, как отмечалось выше, французская буржуазия явно отдавала предпочтение банковской деятельности, а не промыш­ленной. В конце XIX -начале XX вв. ростовщические черты французского капитализма проступили еще более резко. Займы иностранным государствам давали французским банкирам га­рантированный доход, не связанный с промышленным риском, отвлекая в то же время огромные средства от отечественной индустрии.

За 1870-1913 гг. объем американской промышленной про­дукции увеличился в 13 раз, немецкой - почти в 7 раз, а фран­цузской - всего в 3 раза. К восьмидесятым годам XIX в. Фран­ция передвинулась со второго места в мировом промышленном производстве на четвертое - после США, Англии и Германии, потеряв свое былое индустриальное значение. В конце XIX - начале XX вв. не удалось преодолеть аграрно-индустри­альную структуру французской экономики.

Отсталой была и структура самой промышленности, где по-прежнему значительное место занимало производство изысканных средств потребления. На ми­ровом рынке наиболее ходовыми видами французской промыш­ленной продукции оставались предметы роскоши, производство которых не требовало ни огромных инвестиций, ни новой тех­ники, ни экономического риска. Некоторый скачок, сделанный тяжелой промышленностью Франции в начале XX в., свя­зан с подготовкой военного реванша. На рубеже XIX-XX вв. в энергетической базе французс­кой промышленности по-прежнему превалировалпар.

В конце XIX в. вступила в период хронического кризиса веду­щая отрасль французской экономики - сельское хозяйство. Имея редкую для того времени возможность полностью удовлетво­рять свои потребности в хлебе, Франция по урожайности сель­скохозяйственных культур занимала всего 11-е место в Европе. Слабая произ­водительность земледелия упиралась в господство мелкокрестьянского производства. Владелец крохотной парцеллы не мог приме­нять сельскохозяйственные машины и искусственные удобре­ния. Французские сельхозпродукты не выдерживали конкурен­ции на внешних рыках с дешевыми американскими, канадски­ми, аргентинскими продовольственными товарами. Низкий уровень развития сельского хозяйства во многом обусловливал и узость внутреннего рынка: нищее французское крестьянство вынуж­дено было обходиться без многих промышленных товаров.

Концентрация французской промышленности происходила значительно медленнее, чем в США, Германии и Англии, но темпы концентрации и централизации банков во Франции пре­вышали таковые в других странах. Французский финансовый капитал складывался вокруг банков, а не промышленных монополий. Его главным центром стал Французский банк, который представлял уникальный случай концен­трации финансового капитала â национальном масштабе.

К концу XIX в. центром интересов французского финансово­го капитала стала ссудно-ростовщическая деятельность за границей. За 1870-1913 гг. промышленное производство во Франции вы­росло примерно в 3 раза, а экспорт французского капитала - более чем в 4 раза. Хотя больше всего капитал вывозила не Фран­ция, а Англия, именно Франция играла роль мирового ростовщика. Английский капитал представлял главным образом промышленные инвестиции, а французский - займы иностранным государствам.

Международное ростовщичество наложило паразитический оттенок на всю жизнь страны. Во Франции навсегда осталась наибольшая прослойка рантье, живущих только на проценты облигаций иностранных займов, без всякого промышленного и торгового риска. Ростовщичество деформировало экономику не только Франции, но и стран, получавших парижские займы.

Хотя Франция в XIX - начале XX вв. овладела большими колониями в Африке, Юго-Восточной Азии, Океании и созда­ла империю, по территории в 17 раз превышающую метрополию, французский финансовый капитал, наживаясь в основном на эксплуатации стран-должников, не был заинтересован в производственном использовании колоний. Поэтому колонии в экономи­ке Франции играли гораздо меньшую роль, чем в экономике Англии. Перед Первой мировой войной в колонии экспортиро­валось всего 13% вывозимых Францией товаров и менее 10% вывозимых капиталов. Из колоний поступило всего 9,5% француз­ского импорта. Главные доходы приносило ростовщичество, и Франция, чей экономический потенциал значительно уступал Германии, содержала армию, почти равную по численности немецкой.