Сверхдержав в период «холодной войны»

 

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ

КАК ОСОБАЯ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕХНОЛОГИЯ

 

Государственные и «дворцовые» перевороты, наверное, появились сразу же после возникновения первых государств. Тысячелетиями аристократы, политики, придворные, военные и политические авантюристы использовали это средство для захвата власти в своей или в соседних странах. Но в ХХ веке, с его стремлением к технологизации самых различных сторон человеческой деятельности, появилась возможность обобщения опыта тысячелетий и перевода его на уровень продуманной и четкой политической технологии.

Из средства захвата власти отдельными национальными лидерами или организациями государственный переворот превратился в оружие относительно мягкого захвата чужих территорий, а точнее — подчинения этих территорий своему политическому и экономическому влиянию. Действующие лица, непосредственно исполняющие перевороты, потеряли статус самостоятельных игроков, оказавшись втянутыми в более сложные и масштабные геополитические игры. На международной арене сложилась новая — неоколониальная система, с установлением более сложных способов установления зависимости слаборазвитых стран от цивилизованного мира. Подлинными субъектами действия в этой системе стали уже не отдельные государства, а сверхдержавы, формирующие вокруг себя военно-политические альянсы.

Наиболее активно технологию государственных переворотов использовали американцы. Она являлась важным оружием ведения геополитических сражений во время «холодной войны» — в период противостояния двух сверхдержав: США и Советского Союза. СССР значительно реже прибегал к этой практике, по причине того, что к моменту начала «холодной войны» в его в арсенале данной технологии в пригодной для применения форме уже не имелось (несмотря на то, что именно большевики вдох

новили западных интеллектуалов на ее разработку)[177]. Советские стратеги более полагались на некий опыт свершения революций, унаследованный ими от героических политических предков. После победы над троцкизмом и избавления партии от представителей старой большевистской гвардии политические лидеры СССР стали опираться на ленинскую трактовку ведения политической борьбы, а не на стратегию, предлагавшуюся ранее Троцким. Достичь решающей победы при помощи восстания и переворота считалось невозможным — для победы социализма нужна революция. Но революция предполагает наличие мощного народного движения и для ее победы в стране должна созреть особая «революционная ситуация», поэтому Советский Союз обычно приступал к активным действиям только тогда, когда в том или ином регионе появлялись народно-освободительные движения, нуждающиеся в его поддержке.

Тот факт, что американцы в большей степени ориентировались на государственные перевороты, а Советский Союз — на поддержку революционных движений, объяснятся и идеологическими причинами. Господствующей идеологией американцев был демократический либерализм, СССР — коммунизм, а также социальное равенство и социальная справедливость.

Страны, которые оказывались в зоне внимания противодействующих сторон (за исключением европейских стран), были чаще всего бедными, и у власти там стояли не очень популярные правители, в той или иной степени находившиеся в зависимости от бывших колониальных властей. Если в таких странах случались революции (любого толка) или начинали нарастать народно-освободительные движения, то в итоге они чаще всего вставали под знамена социализма или национализма (иногда с религиозной подоплекой). При демократических выборах в таких государствах приход к власти прозападных либеральных партий был маловероятен, зато победа социалистов или националистов — почти гарантирована.

Советский Союз имел возможность найти в этих регионах социальную базу для пропаганды своей идеологии, что Соединенным Штатам было сделать трудно: коммунисты и социалисты являлись их злейшими вра

гами, а националисты не подходили по причине приверженности к идее национализации экономики и сырьевых ресурсов. Устремления националистов наносили существенный вред интересам транснациональных корпораций, чьи корни очень часто росли из США.

Таким образом, СССР был более склонен к поддержке революционных движений, а США — к совершению государственных переворотов. Ведь, по точному замечанию Эдварда Люттвака, государственный переворот, в отличие от революции, — политически нейтрален[178]. К власти можно привести ту фигуру или ту политическую силу, которая по тем или иным причинам вас устраивает.

В ХХ веке технологию государственных переворотов нельзя (или, по крайней мере, непродуктивно) рассматривать вне контекста «холодной войны». Перевороты можно охарактеризовать как особое средство из более широкого арсенала «вооружений», задействованных в этом полувековом противостоянии двух сверхдержав, и в то же время можно сказать, что государственные перевороты (и подобные им технологии) представляют собой особый метод ведения войны в условиях невозможности перехода к прямому вооруженному противостоянию.

В список подобных методов можно включить следующие пункты.

1. Дипломатические войны, формирование военно-политических блоков и альянсов; убеждение, подкуп, обман или запугивание потенциальных союзников или врагов.

2. Экономические и торговые войны, политические и экономические блокады; формирование финансовой и сырьевой зависимости; формирование «наркотической зависимости» от экспорта сырья, шантаж закрытием сформировавшихся рынков сбыта; дестабилизация финансовой сферы противоборствующей страны, спекулятивные игры по обрушению курса национальных валют; угрозы сворачивания в данном регионе деятельности транснациональных корпораций[179];

3. Идеологические и информационные войны — провокации, дезинформация, «ложное обучение», формирование у населения и властных элит враждебного государства определенного (искаженного) видения ситуации и событий и др.;

4. Поддержка в «стране-мишени» политической оппозиции, сепаратистов и националистов, финансирование и организационная поддержка антиправительственных военных формирований и диверсионных групп; организация и поддержка военных и государственных переворотов; дестабилизация ситуации в стране (регионе) за счет провокации различных групп населения на социальные протесты; организационная, информационная и финансовая поддержка в стране-мишени стачек, забастовок и саботажа;

5. Косвенное или опосредованное участие в региональных конфликтах и гражданских войнах на стороне одной из противоборствующих сторон. Разжигание гражданских войн. Миротворческие операции. Военный и политический шантаж;

6. В 1990 году Эдвард Люттвак указал на еще одно средство противостояния, которое, по его мнению, будет доминировать в XXI веке, — это использование «геоэкономического оружия».

 

При чтении данного списка может возникнуть впечатление, что в этой подборке тактических и стратегических приемов ведения «холодной войны» государственный переворот занимает важное, но все-таки второстепенной место. Однако это кажущаяся скромность: с одной стороны, для свершения некоторых переворотов бывает необходимо задействовать все перечисленные выше средства, с другой — удачно реализованный государственный переворот может избавить от необходимости использования остальных видов вооружения из данного арсенала.

В ситуации «холодной войны», когда ни одна из сторон не могла позволить себе применение против своего соперника военной силы без риска спровоцировать ядерную войну, противоборствующие стороны были вынуждены активно использовать иные формы противостояния. Так,

дипломатические и экономические войны становились все более и более напряженными, а информационные, которые ранее называли «войнами» лишь условно, превратились в реальные баталии. И подобным образом каждая из перечисленных выше практик, к тому времени уже давно известных человечеству, в течение полувека была доведена до уровня четкой и выверенной технологии.

 

Данная книга посвящена описанию технологии государственного переворота. Но с тех времен, когда Эдвард Люттвак закончил свое изыскание и его труд вышел в свет, практика государственных переворотов развивалась и совершенствовалась, а кроме того, отрабатывались методы ее применения в комплекте с другими средствами ведения «холодной войны». Любой пункт из приведенного нами списка может превратиться в тему будущего исследования, и указанные в нем военно-политические технологии еще ожидают своих исследователей. Наше издательство готово принять участие в этих работах и, конечно же, готово издать написанные на данные темы книги.

Мы решили разместить в качестве приложения к работе Эдварда Люттвака «Государственный переворот: Практическое пособие» краткое описание некоторых событий, имевших место в годы «холодной войны», составленное Н. Н. Платошкиным, а также его статью о венгерском кризисе 1956 года. По нашему мнению, данные работы задают особый контрастный фон, на котором можно более рельефно увидеть некоторые аспекты государственного переворота.

Эдвард Люттвак является принципиальным и последовательным борцом с коммунизмом и патриотом своей страны, его также относят к кругу сторонников американского неоконсерватизма, поэтому нам трудно сказать, что его видение истории ХХвека не подвержено влиянию политических факторов. Хотя, безусловно, люди такого интеллектуального уровня способны отделить свои политические убеждения от профессиональной деятельности. Николай Платошкин, хотя и на более скромных позициях — будучи профессиональным дипломатом, также имел некоторый опыт участия в противостоянии «холодной войны» — на стороне Советского Союза. Его политические взгляды и жизненная позиция также хорошо просматриваются сквозь строки, что тем не менее не мешает и ему проводить объективный анализ исторических событий. Мы (представители издательства) тешим себя надеждой, что остаемся политически нейтральными. Во всяком случае — мы не придерживаемся идеологии коммунизма или радикального либерализма, и уж точно — не являемся сторонниками американского неоконсерватизма. У нас также есть убежденность в том, что наши читатели обла

дают достаточным уровнем образования и социальной рефлексии для того, чтобы избежать неосознанного попадания под влияние той или иной политической идеологии.

В рамках проекта «Холодная война» мы издали три сборника научных статей: сборник статей, посвященный юбилею Виктора Леонидовича Малькова[180]; сборник статей сотрудников Института всеобщей истории под редакцией Н. И. Егоровой — «Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений», а также сборник статей, составленный „по материалам докладов конференции на тему «холодной войны», проведенной Университетом Дмитрия Пожарского, под редакцией А. С. Степанова — «Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники». Мы также издали серию книг, посвященную истории различных латиноамериканских стран, попавших в водоворот «холодной войны». Это «Чили 1970-1973 гг. Прерванная модернизация», «Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года». В планах стоит издание книги о Сандинистской революции в Никарагуа. Следующая серия будет посвящена событиям, которые разворачивались в этот период в Европе.

Помимо «Государственного переворота» мы перевели еще две работы Эдварда Люттвака: «Стратегия Византийской империи» (The Grand Strategy of the Byzantine Empire) и «Стратегия: Логика войны и мира» (Strategy. The Logic of War and Peace). Мы также планируем издание еще не вышедшей в свет книги Люттвака «The Rise of China and the Logic of Strategy: a history of the (almost) inevitable future» («Возрастающая мощь Китая и логика стратегии: история о почти неминуемом будущем»).

 

А. А. Горев

 

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ

В КОНТЕКСТЕ ПРОТИВОСТОЯНИЯ ДВУХ СИСТЕМ

 

Н. Н. Платошкин

 

Под государственным переворотом обычно понимается насильственное свержение власти, осуществленное небольшой группой заговорщиков. Из этого определения практически вытекает следующая ключевая особенность переворота — он, как правило, производится с опорой на силовые структуры, прежде всего армию. Только таким образом небольшая группа людей может навязать свою волю стране.

Революция отличается от переворота тем, что приводит к коренному изменению политической и социально-экономической структуры государства, в то время как переворот обычно нацелен лишь на удовлетворение властных амбиций тех или иных политиков или квазиполитиков в военной форме. При этом переворот может стать началом революции — небольшая группа людей берет власть с тем, чтобы передать ее в руки представителей широких народных масс или для того, чтобы производить революционные преобразования с опорой на эти массы (например, Египет 1952 года). Но, с другой стороны, революции могут неожиданно заканчиваться переворотом, когда воспользовавшись ситуацией социальной нестабильности, к власти приходят группировки, не имеющие отношения к тем социальным и политическим силам, которые начинали борьбу против господствующего режима.

Революции, так же как и перевороты, всегда носят насильственный характер, поскольку предполагают радикальное перераспределение собственности и доходов в стране. А это, в свою очередь, предполагает ожесточенное сопротивление господствующего прежде слоя или класса.

Утопией следует признать попытки построить мирным путем, например, социализм. Никто и никогда не отдаст частную собственность и накопленное вследствие эксплуатации богатство без сопротивления. Об этом наглядно свидетельствуют уроки Чили времен правительства Народного единства 1970-1973 годов. Практика показывает, что даже выплата государством компенсации (какой угодно щедрой) за национализированное имущество никоим образом не снижает степени ожесточенности этого сопротивления — ведь бывший собственник теряет не только

деньги, но и общественный статус, а также власть над людьми, которые ранее на него работали или от него зависели.

После 1917 года, а особенно после 1945-го, когда СССР стал мировой державой, а США завоевали однозначное лидерство среди капиталистических стран, многие перевороты были связаны с выбором той или иной страной внешнеполитической ориентации своего развития. В условиях противоборства социализма и капитализма практически каждая насильственная смена власти в том или ином государстве была сопряжена либо с ориентацией на США и «свободный мир», либо с ориентацией на СССР и социализм.

Соединенные Штаты более системно и основательно подходили к борьбе со своим геополитическим противником, чем СССР. В Америке существовал специальный секретный межведомственный орган (называвшийся в разные годы по-разному: Специальная группа, Комитет 303, Комитет 40), который занимался тайной подрывной деятельностью против иностранных государств. Эта деятельность включала саботаж, покушения, организацию повстанческой деятельности, дестабилизацию недружественных США политических сил и т. д. «Орудием» этого межведомственного тайного органа (в который входили представители ЦРУ, госдепартамента, министерства обороны и Совета национальной безопасности) было Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США.

Сразу же после своего создания в 1947 году ЦРУ вмешалось в парламентские выборы в Италии в 1948-м, где удалось предотвратить казавшуюся неминуемой победу коммунистов. В Греции американцы практически отстранили от власти самую популярную в народе силу — коммунистов (причем популярность эту коммунисты, как и в Италии, приобрели активным и самоотверженным участием в борьбе против немецких оккупантов), что привело к кровопролитной гражданской войне в этой стране.

Как уже говорилось выше, после окончания Второй мировой войны СССР поддерживал многие народно-освободительные движения, особенно левого толка. Но у Советского Союза не было необходимости в совершении чего-либо похожего на государственные перевороты или в организации революций в странах Восточной Европы, освобожденных им от фашистской Германии. В этих государствах реально присутствовали сильные коммунистические и социалистические партии, пользующиеся поддержкой населения. Активность СССР в основном проявлялась в том, что он выступил несколько предвзятым арбитром в разрешении местных политических споров и последовательно поддерживал левые партии, не допуская Соединенные Штаты к поддержке на этой территории антикоммунистических настроений.

Кубинская революция 1959 года и даже революция 1978 года в соседнем с СССР Афганистане оказались для Москвы полной неожиданностью. Во всяком случае, никакого участия ни один из советских государственных органов в этих событиях не принимал. Данные революции (как и многие другие) вынужденно носили антиамериканский характер просто потому, что США поддерживали в этих странах бывшие диктаторские режимы. При таких обстоятельствах любой недовольный властью человек автоматически становился и противником США, а следовательно — потенциальным союзником его врагов.

Фидель Кастро, выходец из обеспеченной семьи, стал партизаном просто потому, что проамериканский диктатор Кубы Батиста не дал ему (как и другим кубинцам) возможности участвовать в выборах. При этом, даже придя к власти в 1959 году, Кастро не являлся ни марксистом, ни коммунистом. Но встать на эту позицию его заставила настоящая необъявленная война США против Кубы. В этих условиях реальную помощь стране мог оказать и оказал только Советский Союз, что и определило дальнейшее развитие этой республики. Именно эта помощь спасла экономику Кубы от последствий американского эмбарго (СССР стал закупать отвергнутый американцами кубинский сахар).

Характерен в этом смысле и пример египетской революции 1952 года. Восстание «свободных офицеров» первоначально носило, прежде всего, националистический характер и было направлено главным образом против засилья британского и французского капитала в экономике страны (в первую очередь, в зоне жизненно важного для Египта Суэцкого канала). Американцы сначала заигрывали с Насером, так как считали, что США только выиграют, если при помощи нового режима потеснят в Египте своих европейских конкурентов, тем более что на первых порах Насер был явным антикоммунистом, что также устраивало Вашингтон.

Но Англия и Франция все же были членами НАТО, и США отказали Насеру в приобретении необходимого Египту оружия. Именно это и заставило новое египетское руководство искать помощи в социалистическом лагере — просто потому, что больше искать ее было негде. Помощь СССР в условиях франко-британско-израильской агрессии 1956 года против Египта окончательно убедила Насера, что лучшие друзья его страны находятся в Москве. Отсюда вытекал логичный вывод о необходимости социалистической ориентации Египта.

 

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ НЕКОТОРЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ

ПЕРЕВОРОТОВ И РЕВОЛЮЦИЙ, СЛУЧИВШИХСЯ

В ГОДЫ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»

 

Н. Н. Платошкин

 

На Западе началом «холодной войны» обычно считают «коммунистический переворот» в Чехословакии в феврале 1948 года. Но нам кажется, с теми же основаниями можно сказать, что «холодная война» началась с вытеснения коммунистов из правительств Франции и Италии — сразу же после окончания Второй мировой войны (в 1947 году). Мы попытаемся предоставить краткое описание некоторых событий времен «холодной войны», которые по той или иной причине вызывают ассоциации с государственным переворотом.

 

Франция, май 1947 года

 

Французская коммунистическая партия (ФКП) была, бесспорно, главной силой антифашистского сопротивления во Франции в 1940-1944 годах. Тысячи членов ФКП были замучены оккупантами, за что ее называли в народе «партией 75 тысяч расстрелянных». Многие районы Франции были освобождены коммунистическими партизанскими отрядами «маки».

На первых свободных парламентских выборах в ноябре 1945 года ФКП (численность ее составляла 500 тысяч человек) стала сильнейшей партией, получив 26,1% голосов и 161 место в Национальном собрании (из 586). Социалисты (СФИО) набрали 23,4% (150 мест), христианские демократы (народное республиканское движение) — 23,9% (150 мест). Таким образом, две марксистские партии (коммунисты и социалисты) могли бы сформировать собственное правительство. В июне 1946 года во Франции проходят новые парламентские выборы, на которых коммунисты подтверждают свои позиции — 25,9% (153 места), но пропускают вперед христианских демократов — 28,2% (169 мест). СФИО набрала 21,1% (129 мест). Таким образом, левые партии опять практически завоевали 50% мест в парламенте. Госсекретарь США Ачесон считал, что Франция вот-вот станет «коммунистической».

Уже в ноябре 1946 года на очередных парламентских выборах ФКП снова добивается первого места — 28,2% (183 места), христианские демократы получили 25,9% голосов (167 мест), социалисты — 17,8% (105). Таким образом, видно, что две марксистские партии в целом набирали примерно 46-49% голосов, но позиции коммунистов все время укреплялись. За ФКП в ноябре 1946 года голосовали 5,4 миллиона французов, за христианских демократов — 4,98 миллиона (население Франции на тот момент составляло примерно 40 миллионов человек). При этом все три упомянутые выше партии составляли правящую коалицию и шли на выборы единым фронтом.

По конституции, ФКП имела полное право претендовать на пост премьер-министра как сильнейшая фракция парламента, однако Морис Торез (лидер коммунистов) отказался от этого поста в пользу лидера СФИО Леона Блюма (который в 30-е годы возглавлял правительство Народного фронта во Франции). В январе 1947 года кабинет сформировал социалист Рамадье. Торез стал единственным вице-премьером. Коммунисты получили министерства труда и социального обеспечения, здравоохранения и реконструкции. Таким образом, компартия вела себя более чем скромно, имея всего четыре поста в правительстве из 24 членов.

В мае 1947 года под давлением США Рамадье устранил коммунистов из правительства и разорвал трехстороннюю коалицию. Удаление коммунистов было условием США по выделению кредитов Франции в рамках плана Маршалла. К тому же коммунисты протестовали против начавшихся колониальных войн в Индокитае и на Мадагаскаре. Таким образом, сильнейшая и самая популярная партия Франции оказалась в оппозиций.

 

Италия, май 1947 года

 

Итальянская компартия (ИКП) всегда была непримиримой противницей фашистского режима Муссолини. Коммунисты составляли подавляющее большинство бойцов партизанских отрядов («гарибальдийских бригад») во время немецкой оккупации — 1943-1945 годы. Сразу после войны в рядах ИКП было 1,8 миллиона человек, и она стала самой многочисленной партией Италии.

Англо-американские оккупационные власти всячески оттягивали выборы в Италии, опасаясь победы левых сил. Практически все буржуазные группировки были объединены в Христианско-демократическую партию (ХДП) Италии, которая тем не менее заключила предвыборный союз с ИКП и социалистами (ИСП). Американцы назначили лидера ХДП де Гаспери (в 20-е годы он поддерживал Муссолини) премьер-министром Италии без всяких выборов в декабре 1945 года. Коммунисты и социа

листы также вошли в его кабинет. Лидер ИКП Пальмиро Тольятти стал вице-премьером. Благодаря мощному влиянию Ватикана в стране ХДП набрала на первых парламентских выборах 1946 года 35% голосов (8 миллионов избирателей), ИСП — 20,7% (4,758 миллиона голосов), ИКП — 19% (4,35 миллиона голосов). Население Италии на тот момент составляло примерно 45 миллионов человек.

В январе 1947 года де Гаспери совершил 10-дневный визит в США, где ему был обещан кредит в 100 миллионов долларов в случае вытеснения коммунистов из правительства. В мае 1947 года де Гаспери удалил коммунистов из правительства.

Майские события 1947 года в Италии и Франции проходили синхронно и представляли собой фактически государственный переворот, осуществленный при поддержке и по настоянию США. В обеих странах на выборах одержал победу предвыборный блок в составе коммунистов, социалистов и левоцентристских буржуазных партий. Вытеснение одной из партий коалиции из правительства означало разрыв предвыборного блока с единой программой и должно было привести к новым парламентским выборам. Но под давлением США от выборов в тот момент отказались.