Рационально-административный

 

«Миф вокруг Кваме Нкрумы лопнул... он управлял страной, как своей частной собственностью... (его) волюнтаристское отношение к экономическим проблемам... привело страну на грань экономического краха... Мы надеемся объявить о мерах по оздоровлению обстановки в стране в течение нескольких дней... будущее точно будет светлым...»

 

Переданное по радио коммюнике Совета национального освобождения Ганы,

февраль 1966 года

________________________________________________________________________

Америке — о необходимости обеспечения социальной справедливости (либо о необходимости борьбы с коммунизмом или Фиделем Кастро). Везде в «третьем мире» следует использовать националистическую риторику и прославлять героический народ страны X и саму славную страну X, которую так унизил прежний режим; прежде всего, нужно побольше критиковать колониализм и неоколониализм. Такого рода заявления особенно важны там, где действуют большие иностранные компании; яростными атаками против них можно рассеять неизбежные подозрения, что переборот является продуктом их махинаций. Словесные нападки умиротворят публику, не мешая интересам бизнеса, и эти нападки должны быть еще более воинственными, если подозрения хотя бы отчасти имеют под собой основания.

В то время как религиозное мировоззрение отводит Богу роль творца собственных успехов, а самому себе — роль творца собственных неудач, националистическое мировоззрение приписывает успехи своей нации, а неудачи — иностранцам. Соответственно, восхваление Бога заменяется ритуальными проклятиями в адрес различных групп иностранцев и их деятельности. Таким образом, под фразой «империалистический неоколониальный блок держав» следует понимать англичан или французов, если эту фразу произносят африканцы из бывших колоний этих стран; а в фразе «заговорщики на службе сионизма и нефтяных компаний» имеются в виду христиан и евреев, если ее произносят в арабских странах.

В подобных обвинениях может присутствовать чисто идеологический элемент, но даже если американские крайне правые говорят о «международном заговоре безбожного коммунизма», важно, что они клеймят коммунизм как «антиамериканское», а не «антикапиталистическое» явление. Мы должны использовать какие-либо выражения из этого непривлекательного набора. Хотя их значение может быть извращено постоянным и умышленным неправильным употреблением[95], они послужат индикатором нашего незапятнанного национализма, и даже если на самом деле это вовсе не является нашей позицией, мы сумеем прикрыть такими фразами наши истинные политические цели.

Поток информации, исходящей из всех источников под нашим контролем, должен быть скоординирован с другими мероприятиями: введение мер физического контроля должно быть объявлено и разъяснено, и политические шаги, к которым мы теперь приступим, должны быть должным

образом представлены. Физическое подавление сможет устрашить или победить прямое сопротивление, в то время как информационная кампания станет основой для установления и укрепления нашего авторитета среди населения, но только политические меры способны создать для нас массовую базу активной поддержки. Там, где прежний режим был крайне жестоким, коррумпированным или ретроградным, лидеры переворота быстро приобретут некую степень признания. Но даже тогда активную поддержку отдельных групп населения можно обеспечить только рассчитанными на них политическими мерами, то есть проведением политики, которая служит интересам определенных групп, давая им повод желать здравия новому режиму. Например, в некоторых латиноамериканских странах мы можем приобрести поддержку безземельного крестьянства, объявив о намерении провести аграрную реформу. В Западной Африке мы сообщим о решении поднять закупочные цены на приобретаемые у крестьян различными государственными и кооперативными органами товары; в Греции и Турции, где крестьяне задавлены долгами, объявим о полном списании долгов на селе. Каждый из таких анонсов свяжет с нашим правительством интересы больших и политически мощных групп, если, конечно, мы не предпочтем сделать заявления в пользу соперничающих интересов, но это приведет к враждебности других групп, чьи интересы пострадают от проводимой нами политики. В Латинской Америке, где от аграрной реформы выиграют крестьяне, от нее же проиграют помещики; в Африке от повышения закупочных цен пострадают горожане, а в Греции налогоплательщики будут вынуждены взять на себя бремя погашенных крестьянских долгов. Таким образом, поддержка интересов одних групп обычно приводит к потере поддержки — или даже откровенной враждебности — со стороны других групп.

Ясно, что надо взвесить чистую политическую поддержку, которую даст новому режиму то или иное политическое заявление. Это означает, что придется принять во внимание не только политический вес каждой группы, но и скорость, с какой она может проявить свою мощь. После переворота где-нибудь в Латинской Америке благоволение далеких и рассеянных по стране крестьян вряд ли поможет нам одолеть немедленную мощную оппозицию военных и чиновников, в основном — выходцев из землевладельческой аристократии. Однако если же наши кратковременные позиции сильны, но в долгосрочной перспективе нам угрожает узурпация власти нашими же военных сторонниками, потребуется создать противовес, способный при необходимости стать источником прямой силы, — например, крестьянскую милицию. Таким образом, обратимся ли мы к «левой» политике аграрной реформы, чтобы обеспечить поддержку крестьянства в долгосрочной перспективе, или к «правой» политике

подавления крестьян, чтобы заручиться немедленной поддержкой помещиков, — зависит от баланса между нашими краткосрочными и долгосрочными позициями.

Почти механические элементы, которые важны в особом климате после переворота, нарушат нормальный баланс между политическими силами в данной стране. Поэтому если наша краткосрочная позиция достаточно прочна, мы должны подавлять агитацию тех сил, которые непропорционально сильны в краткосрочном периоде, и культивировать поддержку со стороны тех групп, чья долгосрочная сила больше.

Один из элементов нашей стратегии находится примерно посередине между информацией и политической кампанией: проблема «легитимизации» переворота. Конечно, переворот незаконен уже по своему определению, но играет ли эта незаконность значение и можно ли бороться с ее последствиями, зависит от политической среды данной страны. Мы видели во второй главе, что в большинстве стран «третьего мира» легитимность или нелегитимность правительства не имеет большого значения; к правительству относятся как к части природы, то есть как к тому, к чему надо приспосабливаться, а не к тому, что принято оспаривать. Однако в других странах общие настроения масс могут быть более легалистскими. Один из путей легитимизации нового режима после переворота уже был отмечен, когда шла речь о выборе лиц, которых следует арестовать, — а именно сохранение номинального главы государства (там, где такая конституционная роль существует) в качестве нашего номинального главы государства. Таким образом, мы сохраним видимость преемственности государственной власти, а тем самым и видимость легитимности. Там, где глава государства не является номинальной фигурой, как при «президентском» режиме, придется использовать иную тактику: объявить о предстоящих выборах или референдуме (что-то вроде легитимизации постфактум) либо, в качестве альтернативы, открыто признать переворот чрезвычайным вмешательством в конституцию, но заявить, что он был совершен против антиконституционного режима. Тогда одно беззаконие предстанет причиной другого, но мы заявим, что если незаконность прежнего режима была добровольной и постоянной, то наша — вынужденна и временна.

Такие технологии имеют ограниченную ценность при организации политического процесса, нужного для создания массовой базы поддержки и укрепления нашего авторитета, поскольку все зависит от конкретной политической среды, в которой нам предстоит действовать; но одна из частных проблем — признание нового режима иностранными государствами — требует дополнительного рассмотрения. Это почти всегда чрезвычайно важно для тех стран «третьего мира», чьи финансовые

ресурсы находятся главным образом за границей. Если большая часть находящихся в их распоряжении средств поступает в виде иностранных кредитов, инвестиций или грантов, а иностранцы выполняют жизненно важные административные, технические и иногда даже военные функции, поддержание хороших отношений с определенной страной-донором (или странами) может оказаться определяющим фактором для нашего политического выживания после переворота. Преждевременное признание иностранным государством, то есть признание, полученное в период, когда прежний режим еще сохраняет определенную степень контроля, стало рассматриваться в международном праве как одна из форм агрессии. Но обычно признание в отношении нелегитимных режимов происходит по истечении определенного промежутка времени, если есть убедительные доводы в пользу преемственности во внешней политике этого государства. Заверения такого рода даются просто и публично в виде формальных заявлений о том, что членство страны в союзах и группировках сохранится, международные соглашения и обязательства будут соблюдены, а легитимные интересы иностранных государств в данной стране — не нарушены. Так, например, лидеры Национального совета освобождения Ганы, сформированного после свержения Нкрумы, объявили, что Гана сохранит свое членство в Содружестве наций, Организации Африканского Единства и ООН и будет соблюдать взятые на себя режимом Нкрумы международные обязательства. Точно так же пришедшие к власти в результате переворотов режимы в арабском мире обычно объявляют, что останутся членами Лиги арабских государств, а латиноамериканские страны говорят то же самое про Организацию американских государств. Гораздо важнее подобного рода деклараций значительная дипломатическая активность, которая разворачивается после переворота (а иногда даже и до него). Целью этих дипломатических действий является выяснить политическую ситуацию, а в наши дни — и дать представление об идеологической ориентации заговорщиков или же скрыть таковую. Большинство стран мира следуют британской дипломатической доктрине, признавая режимы, реально контролирующие территорию тех или иных стран. Но эта доктрина столь же гибка, сколь и само определение «контроля»; таким образом, в признании может быть и временно отказано, если прежний режим сохраняет контроль над частью национальной территории, как в случае с отказом Великобритании признать республиканский режим в Йемене.

После необходимого обмена информацией и заверениями новое правительство обычно получает признание; и это будет так, даже если незаконность режима представляет собой известное затруднение, как в случаях с отношением США к переворотам в Латинской Америке, или если

идеологическая ориентация нового режима не внушает симпатий, как в случаях с Советским Союзом и переворотами в Гане и Индонезии.

Дипломатическое признание является одним из элементов в общем процессе установления авторитета нового правительства; пока этого не произойдет, нам придется полагаться на хрупкие инструменты физического принуждения и наша позиция будет уязвима для многого, включая угрозу нового переворота.

 

Приложение А

Экономика репрессий

 

После того, как мы осуществили государственный переворот и установили контроль над госаппаратом и вооруженными силами, наше выживание в долгосрочной перспективе зависит главным образом от решения проблем экономического развития страны. Экономическое развитие всеми рассматривается как «хорошее дело», и ратует за него почти каждый хочет, но для нас — только что пришедшего к власти правительства страны X — экономическое развитие нежелательно, так как противоречит нашей основной цели: политической стабильности.

Экономика развивается, расширяя и улучшая накопленный человеческий и материальный капитал, а это требует инвестиций, либо для обучения людей, либо для строительства фабрик. Для того чтобы инвестировать, текущий доход должен быть изъят у возможных потребителей и направлен на создание капитала. Ясно, что чем выше уровень инвестиций, тем быстрее будет развиваться экономика данной страны, но и тем ниже будет существующий на данный момент уровень жизни. Поэтому правительства экономически отсталых стран — где нужда в развитии ярко выражена — обычно сталкиваются с альтернативой: либо замедлять темпы экономического роста, либо и далее понижать и так отчаянно низкий уровень жизни. Чем больше можно изъять в виде налогов из текущего дохода, тем ближе прекрасная заря процветания — даже если это процветание Испании или Греции, а не Западной Европы или Северной Америки. Но есть пределы норме накопления инвестиций, которую можно выжать из населения, чей подушевой доход и так очень низок. Существует лимит экономического выживания, ниже которого население —

или его большая часть — просто умрет с голода, если не перейдет к чисто натуральному хозяйству; но задолго до того, как страна достигнет этой черты, будет достигнут политический лимит выживания, ниже которого неминуемо свержение нашего правительства. Лимит экономического выживания более или менее жесток: в любой конкретной среде с тем или иным климатом, привычками питания, обычаями и традициями, должен быть минимальный годовой доход, который позволяет более-менее находчивому человеку удовлетворять свои основные физические потребности и нужды его семьи. «Лимит политического выживания», однако, очень гибок и зависит от психологических, исторических и социальных факторов, а также от эффективности системы государственной безопасности и пропагандистской машины государства.

Эта проблема особенно актуальна в новых независимых государствах «третьего мира». Колониальные режимы могли пытаться или не пытаться достичь высокого экономического развития, но если они это и делали, то без всякой спешки, характерной для новых постколониальных режимов. Поэтому сразу же после обретения независимости вместо повышения жизненного уровня, которого ожидает коренное население, происходит прямо противоположная вещь. Новое «независимое» правительство вынуждено повысить налоги и импортные пошлины для того, чтобы финансировать большие проекты, с которых часто начинается экономическое развитие: плотины, дороги, сталелитейные заводы и порты. Иностранная помощь, которую многие в странах-донорах под влиянием соответствующей пропаганды считают весьма значительной[96], дает только малую толику необходимых средств. Поэтому большинство средств изымается из текущего дохода, и уровень потребления коренных жителей, мечтавших о машинах «как у белых», еще больше снижается. Подобное обнищание и без того очень бедное население безропотна терпеть не будет — особенно если до этого его ожидания искусственно подогревались.

Исходя из этого, нашей основной проблемой является экономическое развитие — для того, чтобы удовлетворить ожидания элиты[97] и тех, кто считает себя ее частью, — без повышения налогообложения масс за пределы лимита политического выживания, что может привести к народному восстанию. Есть два инструмента, с помощью которых мы можем убе

дить массы согласиться пожертвовать нынешним уровнем потребления во имя увеличения будущего дохода: пропаганды и репрессии[98]. Особенно эффективна смесь из того и другого. Итак, представим, что нам досталась в наследство страна с отсталой экономикой, статистические данные по которой приведены в Таблице XVI.

Таким образом, в прошлом в этой бедной (но все же не нищей) стране ВНП на душу населения составлял £100 в год, и из этого £10 уплачивались в виде различных налогов, а £90 тратились на текущее потребление или сберегались. Сейчас мы знаем, что каждому жителю нужно только £45 на душу для экономического выживания, и проблема состоит в том, чтобы получить часть этой разницы для финансирования экономического развития — и сделать это так, чтобы не быть свергнутыми. Если мы просто повысим налоги, часть населения, возможно, просто откажется их платить, а если мы используем для сбора налогов административные методы, вероятна реакция в виде вспышки насилия. Поэтому мы направим часть уже собираемых сегодня скромных налогов (£10 на диаграмме) на пропаганду и полицию. Это может привести к ситуации, изображенной в Таблице XVII.

Новая ситуация суммирована в Твблице XVIIІ.

 

Таким образом, потратив в течение года на пропаганду и создание эффективной полицейской системы по £1 на человека, мы понизили лимит политического выживания на £10 и после вычета истраченных на систему репрессий и убеждения средств все равно получаем £19. Если мы потратим еще по £1 на человека, есть шансы, что мы можем еще более сдвинуть вниз лимит политического выживания, но если мы будем тратить все больше и больше денег на репрессии, то с кого-то момента мы станем получать от этого все меньше и меньше пользы для укрепления безопасности нашего режима (см. Схему X).

И, конечно, тратя все больше и больше на полицию и пропаганду, мы заметим, что если первые дополнительные £10 в виде безопасного сбора налогов обошлись нам в £1, то следующие £10 обойдутся уже, скажем, в £2. В итоге будет достигнута точка, когда (как показано на Схеме X) дальнейшие расходы на полицию и пропаганду уже не принесут нам возможности собирать дополнительные налоги. В этой точке нам придется тратить дополнительный £1 в год для того, чтобы удержать с точки зрения политической безопасности хотя бы существующий уровень налогообложения. Но задолго до этой точки мы достигнем такой стадии, когда нам придется тратить, скажем, дополнительный £1 на репрессии и убеждение и получать точно такую же сумму в виде дополнительных налогов. Непосредственно перед этой точкой находится уровень максимальной эффективности в плане расходов на полицию и пропагандистскую машину.

 

МАКСИМАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

И НУЛЕВОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

 

Это формула, которую со все большим упорством применял на Гаити диктатор Дювалье после своего прихода к власти. Налоги, обременительные для страны с годовым доходом на душу населения примерно £30, тратятся почти полностью на армию, «полицию» (тонтон-макутов) и пропаганду. Единственный проект экономического развития, да и то имеющий сомнительную ценность, — строительство Дювальевиля, новой столицы, в любом случае на нынешний момент приостановленное.

«Коктейль Дювалье», состоящий из эффективных репрессий, массированной пропаганды и отсутствия финансирования экономическое развития, полностью окупился: клан Дювалье находится у власти непрерывно с сентября 1957 года, и его режим кажется более стабильным, чем режимы в большинстве латиноамериканских стран[99]. Тонтон-макуты действуют как полусекретная президентская гвардия, выполняющая функции полиции и органов безопасности, к тому же они увеличивают свое (и так неплохое) жалованье путем частных поборов с того, что осталось от предпринимательского сектора. Пропагандистская машина, включающая в себя церемониальные парады, хвалебные фильмы и представление «папы Дока»[100] в качестве эксперта по культу вуду, практически столь

же дорогостояща, сколь тонтон-макуты, но и приносит не меньше пользы. Чрезвычайная бедность населения означает, что уровень его политического сознания и даже жизнеспособности очень низок; тонтон-макуты терроризируют узкую элиту и офицеров армии — за которыми постоянно следят, — а сами зависят от Дювалье, так как их позиции связаны с выживанием диктатора. Мифология Вуду и пропагандистская машина обожествляют диктатора, которого защищают тонтон-макуты, и если Дювалье исчезнет со сцены, то армия и /или массы быстро ликвидируют эту «полицию».

Президент Ганы Кваме Нкрума и многие другие африканские лидеры, ныне убитые либо находящиеся в тюрьме или в эмиграции, следовали политике высоких налогов и инвестиций, сопровождавшихся явно неэффективными пропагандой и репрессиями. Нкрума, несмотря на свою эксцентричность, был побежден своим же собственным успехом: побочным продуктом существенного экономического развития в Гане стало стимулирование активности и просвещение масс и новой элиты, а их отношение к режиму Нкрумы делалось все более и более критическим в свете образования, которым их обеспечил сам же президент. По мере того как эта тен-

 

денция набирала силу, приходилось тратить все больше и больше средств на репрессии и пропаганду, чтобы поддерживать политическую стабильность и, несмотря на значительные усилия, Нкрума оказался не способен выстроить достаточно беспощадную полицейскую систему. Таким образом, причиной его падения были скорее не экономические промахи, хоть и значительные, а успехи его усилий по экономическому развитию страны.

Средний путь — эффективные репрессии, широкая пропаганда и экономическое развитие, Достаточное для создания приверженной режиму новой элиты, — был успешно реализован как в Советском Союзе, так и в Китае; режимы обеих стран, однако, использовали различные виды смеси репрессий и пропаганды. Эти смеси до определенной степени взаимозаменяемы, но состав наиболее эффективного снадобья будет зависеть от условий конкретной страны.

 

Приложение Б

Тактические аспекты

Государственного переворота

 

В решающей (активной) фазе переворота силы, которые мы привлекли на свою сторону путем проникновения и подрыва системы безопасности государства, будут использованы для захвата определенных целей и нейтрализации избранных объектов. Так как кровопролитие может иметь ненужный дестабилизирующий эффект, мы должны организовать дело таким образом, чтобы угрозы применения физических средств принуждения (а не их реального применения) было достаточно для достижения наших целей. В данном приложении мы проанализируем две главные проблемы: а) формирование активных групп (команд) и их оперативное использование; б) размещение блокирующих сил. В обоих случаях мы должны позаботиться о том, чтобы избежать или минимизировать кровопролитие и, что еще важнее, обеспечить, чтобы наши позиции не подверглись угрозе после переворота посредством узурпации власти привлеченными к участию военнослужащими и полицейскими.

 

ФОРМИРОВАНИЕ АКТИВНЫХ (УДАРНЫХ) КОМАНД

 

Наше проникновение в вооруженные силы и полицию государства может либо носить всеобъемлющий и распыленный характер, либо концентрироваться на нескольких больших соединениях. При первом типе проник

новения привлеченные на нашу сторону силы будут состоять из многих небольших подразделений, чьи командиры решили присоединиться к нам, в то время как старшие офицеры этих подразделений — те, кто командует частью как единым целым — остались за пределами нашего проникновения; при втором типе проникновения на нашу сторону целиком перейдут несколько больших частей со всем или почти всем оснащением. Оба варианта проиллюстрированы в Таблице XIX.

Тот и другой типы проникновения имеют свои преимущества и недостатки. Если мы привлекли на свою сторону много небольших подразделений, то получили дополнительную защиту с точки зрения безопасности, потому что сторонникам прежнего режима не удастся легко установить, какие части остались лояльными, а какие присоединились к нам; к тому же полезно противопоставить лоялистским частям команды, набранные из их же личного состава.

Но привлечение на сторону переворота нескольких больших частей минимизирует проблемы координации и распознавания и, что еще важнее, повышает уровень безопасности перед переворотом, так как в каждой крупной части будет вестись взаимное наблюдение, которое предотвратит переход людей на сторону существующего режима или утечку информации органам безопасности. Однако после завершения активной фазы переворота сборные силы, составленные из многих мелких подразделений, гораздо безопаснее. Это сокращает риск узурпации наших позиций вооруженными союзниками по трем основным причинам: а) ранги офицеров, назначенных командирами малых подразделений, а не больших частей естественно, ниже; б) проще распылить силы после завершения активной фазы переворота, если их взаимосвязь не органична, а сконструирована нами самими; в) чем больше количество независимых командиров частей, вовлеченных в переворот, тещ меньше вероятность, что они объединятся, чтобы лишить нас власти.

Какими бы ни были источники формирования привлеченных нами сил, зачастую оказывается необходимо провести их реструктуризацию для целей переворота, так как многочисленные специализированные задачи, подлежащие выполнению, требуют очень разных боевых команд (групп). Только если нас больше, чем лоялистов, или силы равны, мы сможем использовать привлеченные нами части в их первоначальном виде. Нам понадобится три типа команд, так же как и блокирующих сил, и они будут соответствовать трем типам целей, описанных в пятой главе. Поэтому мы сформируем из привлеченных нами частей и отдельных лиц команды для целей А, Б и В.

Команды типа А потребуются для захвата главных сильно укрепленных объектов: правительственной резиденции, основных теле- и радио-

 

станции, штаб-квартир армии и полиции. Эти команды должны быть многочисленнее и сложнее по структуре, чем команды двух других типов. Каждая команда типа А будет состоять из четырех элементов, численность которых варьируется в зависимости от конкретной цели.

 

а) «Гражданская» группа проникновения — очень небольшая, состоящая из нескольких людей в штатской одежде, под которой спрятано оружие или взрывчатка. Их задача — проникнуть на объект в виде обычных посетителей для того, чтобы помочь захвату этого объекта извне. Это содействие может принять форму открытого нападения изнутри или форму внутренней диверсии; однако в случае с радиостанцией главная задача группы — предотвратить использование объекта для поднятия тревоги.

б) «Диверсионная» группа. Ее значение зависит от сил, обороняющих тот или иной объект. Там, где, как в случае с королевским или президентским дворцом, объект будет охранять целое пехотное подразделение, ключевую роль может сыграть диверсия, направленная на отвлечение части сил защитников. Диверсионная группа выполнит свою задачу, создав ложную тревогу или совершив нападение на расположенную поблизости второочередную цель. Время диверсии должно быть рассчитано так, чтобы лоялисты успели среагировать и направить силы к месту ее проведения, после чего будет совершено нападение на основную цель.

в) «Огневая» группа прикрытия. Также небольшая, но оснащенная боевыми бронемашинами и другим тяжелым вооружением. Ее задача — подавить сопротивление лоялистов демонстрацией огневой мощи и предотвратить вмешательство других лоялистских сил, прикрывая возможные пути подхода к объекту»

 

г) Ударная группа нападения. Она будет самой большой, и ее члены должны иметь боевой опыт, хотя мы и надеемся, что их навыки не понадобятся.

 

Комбинированная операция различных групп каждой команды типа А показана на Схеме XII. Команды Б и В, чьи задачи, соответственно, — арест политических деятелей и саботаж избранных объектов, не столкнутся с серьезными тактическими проблемами и будут формироваться из малых групп, оснащенных подходящим транспортом и координирующих друг с другом время выполнения задачи. Каждая команда должна состоять из групп военнослужащих или полицейских на джипах в сопровождении кого-то из руководителей переворотом, если речь идет об аресте видного политического деятеля, и/или в сопровождении технического специалиста, если саботаж требует специальных знаний.

 

РАЗМЕЩЕНИЕ БЛОКИРУЮЩИХ СИЛ

 

Хотя мы надеемся, что существующий режим не узнает о времени начала переворота, возможно, он все-таки ощутит угрозу. Режимы в политически нестабильных странах часто стремятся иметь преданные им военные и полувоенные полицейские формирования, на которые они могли бы положиться в случае возникновения угрозы внутренней безопасности. Офицеры таких сил часто связаны этническими и/или религиозными узами с правящей группой, и для обеспечения их политической надежности принимаются специальные меры. Внедрение в такую «дворцовую гвардию» — очень сложное дело, и вовсе не исключено, что мы вообще откажемся от подобного рода попыток. Но и в ином случае мы, даже если либо привлекли на свою сторону, либо внутренне нейтрализовали все крупные части, по-прежнему остаемся под угрозой возможного перехода наших сил на сторону действующего режима или неожиданного для нас перевода в столицу не охваченных переворотом частей. По всем этим причинам блокирующие силы, предназначенные для изоляции столицы, будут иметь ключевое значение, поскольку, как уже было подчеркнуто ранее, вмешательство решительно настроенных лоялистов может иметь серьезные последствия независимо от численности их отрядов.

Операция блокирующих сил является полной противоположностью засаде: если сидящие в засаде должны нанести как можно большие потери противнику, не беря на себя блокирование ему прохода, то есть их задача — максимальный ущерб без контроля маршрута движения

 

противника, то блокирующие силы должны предотвратить проход при занесении минимально возможных потерь.

Общая структура блокирующей позиции показана на Схеме XIII. Но схема не отражает два ключевых фактора: а) точные разведданные о дислокации и намерениях лоялистских сил; б) эффективное использование естественных препятствий (мостов, тоннелей, плотно застроен

ных районы и т. д.) и вспомогательных блокпостов, предназначенных для того, чтобы направить лоялистов в сторону основной блокирующей позиции.

Зона ограниченного прохода на диаграмме представляет собой группу дорог или улиц, которые должны использовать лоялистские силы вмешательства, чтобы войти в город с того или иного направления; обычно здесь не подразумевается только одна дорога, хотя в конкретных условиях это и может иметь место.

«Обсервационная линия» (по военной терминологии, «линия завесы») должна попытаться внедриться в силы окружения блокирующей позиции, которые могут создать спешившиеся лоялисты. «Символические» дорожные препятствия, размещенные поперек ряда дорог или улиц, заставят лоялистов воздержаться от призывов к «соблюдению приказа» или «товарищества по оружию»; если удержать лоялистов словами не удастся, можно попытаться удержать их, продемонстрировав силу основной оборонительной позиции, а если у противника есть танки — то и противотанковую позицию. Оперативное командование главной линии обороны — «зубов» блокирующей позиции — должно быть подобрано очень тщательно для того, чтобы обеспечить решительную оборону, если лоялистские войска решат применить силу; командованию блокирующей позиции надо разъяснить, какие разрушительные последствия может иметь для переворота, если блокирующая позиция начнет действовать как засада.

 

Приложение С:

Статистика

Таблица I:	Экономическое развитие и государственные перевороты, 1945-78 гг
Таблица ІІ:	Перечень основных государственных переворотов и попыток переворота, 1945-78 гг
Таблица III:	Эффективность государственных переворотов, 1945-64 гг
Таблица IV:	Частота государственных переворотов

 

ТАБЛИЦА I

Экономическое развитие и государственные перевороты, 1945-78 гг. Пересмотрена и дополнена Джорджем Шоттом 8 августа 1978 года.

 

ПРИМЕЧАНИЕ: Все данные по отдельным странам взяты из «Атласа Всемирного банка»: население, ВВП на душу населения и темпы роста, изданным МБРР в 1977 году. (World Bank Atlas: Population, Per Capita Product, and Growth Rates, World Bank, 1977.) Все данные относятся к 1976 году, за исключением данных по 12 малым странам, которые относятся к 1975 году.

 

В условиях Кампучии оценки ВНП не имеют значения

Список составлен в то время когда в Кампучии был у власти маоистский режим «красных кхмеров», уничтоживший несколько миллионов человек и всю промышленность в стране; «красные кхмеры» были свергнуты в 1979 году при поддержке Вьетнама. — Примечание переводчика.

2 Для Вьетнама ВВП на душу населения можно приблизительно оценить в $ 151.

 

 

Данные по ВНП за 1977 год — осторожная оценка $2.9 млрд.

 

ТАБЛИЦА II

Перечень основных переворотов и попыток переворота, 1945-78 гг, пересмотрен и обновлен Джорджем Шоттом, 8 августа 1978 года

 

Широко распространено мнение о том, что данный переворот был имитирован трезидентом М. Кереку (Маипеи Кегекои) для решения внутриполитических проблем.

 

Правительство Леона Мба (Leon Mba) было быстро свергнуто благодаря военному перевороту, но было восстановлено на следующий день, когда французские войска были введены в страну, на основании соглашения с Францией от 1961 года.

 

Военные лидеры выступили с угрозой сместить существующую власть, если не будет создано сильное коалиционное правительство взамен правительства Премьер-министра Сулеймана Демирел (Suleyman Demirel). Двумя неделями позже Премьер-Министр Нибат Эмир (Nibat Emir) утвердил новое коалиционное правительство.

 

ТАБЛИЦА III

Эффективность государственных переворотов, 1945-64 гг.

Итог конфликта, как функция его типа.

 

ТАБЛИЦА IV.

Частота государственных переворотов

 

деление по времени типов различных конфликтов в 1945-64 гг. и по дате начала конфликта)

 

основные периоды:

 

А (1 января 1946 — 30 апреля 1953);

В (1 мая 1952 — 31 августа 1958);

С (1 сентября 1958 — 31 декабря 1964).

 

 

 

Эдвард Люттвак.