Легенда I: Волхв и ищущая любви Смерть-Выргонь

Легенда эта о влюбленной Смерти-Выргони многим покажется странной и издавна (с далекого детства мира) знакомой по совсем иному исполнению.

 

Выргонь-Смерть прекрасна, единственное, что способно оттолкнуть от притягательного облика ее, так это змеи вместо волос на голове. Ну, и, разумеется, взгляд ее смертелен. Живет Смерть-Выргонь, как ей, впрочем, и положено, "на море Окияне", на острове у Мирового Древа. Весь год играет и смеется. Но когда наступает время любви, ей уже не до смеха, не до игр веселых. Она начинает призывать, - сначала льва, затем других зверей, птиц и пресмыкающихся и даже человека: "Приидите ко мне!" Разве можно отказать Смерти, не откликнуться на зов любви? Кто бы зов ее ни услышал, все идут к ней, ибо ведомы Смерти-Выргони все языки живых существ. Смерти никто противиться не может, но, заглянув в глаза ее единожды, навек с ней остаются. Познание Любви Высшей через Смерть - есть ли что прекрасней в Жизни?

 

Ведом Смерти, конечно же, и особый язык волхвов. Волхв, в свою очередь, по звездам вычитывает дни любовного свидания со Смертью и издалека еще наказывает ей: "Вырой яму и спрячь в нее голову, чтобы я не увидал ее и не умер, приду и удовлетворю твое желание". Смерть, самой себе роющая могилу? Да. Ибо волхв берет серп (знаменитый рабочий инструмент вечной антагонистки Жизни) и отсекает голову Выргони.

 

Голова Выргони-Смерти, именуемая Горгоной, - вещь в хозяйстве любого мало-мальски уважающего себя волхва более чем полезная. И после ее отделения от тела она продолжает оставаться живой, а взгляд ее - умерщвлять. Ибо смерти для Смерти не будет, ей одной уготована жизнь вечная.

 

Но погодите! - воскликнет отлично во всем осведомленный читатель. - Эта ваша Выргонь Горгона не что иное, как двойник древнегреческой Медусы Горгоны.

 

И вы совершенно правы, друг мой - оба этих варианта древней Смерти восходят к единому общему источнику, который был связан с еще нерас-члененной праарийской культурой Смерти. Ибо Медуса есть всего лишь прозвище Выргони, означающее "владычица", "повелительница". Владычица Смерть. Именно ей поздние славянские авторы поручат охранять вход в рай/Ирий. И она же считалась греками прародительницей праславян-ского племени (здесь мы опять имеем дело с созидающей стороной Смерти).

 

Греки просто трансформировали миф, приладили его к своей древнеэллинской реальности, связали конфликт Владычицы Смерти с Мудростью-Афиной.

 

Когда власть становится губительной, ей начинает противостоять мудрость. А волхвы в данной ситуации (повторяю, только в данной ситуации) выступают на стороне Мудрости.

 

И не случайно, что после христианизации Руси "гильдия" волхвов трансформировалась в бродячих офеней, т. е. афинян. Офенский (афинский) язык и магическая практика волхвов-офеней восходит не к афинским грекам, а к культу богини Мудрости Афины Паллады, причем культу в его первичном, праарийском варианте. "Тайные тропы" волхвов-офеней, хранителей великих таинств - это тропы Мудрости, столкнувшейся со Смертью.

 

И лучше всего доказывают данную мысль не геро-дотовские "Истории", а подлинные изображения Выргони Горгоны, найденные при раскопках курганов Южно-Русской равнины.

 

И все те же волхвы славянские прекрасно знали не только о губительной власти Повелительницы Смерти, но и об охранительной силе истинной Владычицы Мира. Не случайно в волховских традициях сохранились знаменитые амулеты-"змеевики", изображения Выргони-Смерти. С каждого из них на нас смотрит магический взгляд Девы-охранительницы Смерти-Горгоны.

 

Жаль, конечно, что до сих пор не дано сколько-нибудь удовлетворительного объяснения происхождению и назначению русских "змеевиков".

 

А ведь стоило бы, наверное, задуматься над тем, что изображения Смерти-Горгоны сопровождаются заговором: "Матка чернотою чернеющая черная, как змея извивалась, как дракон шипела и как лев рычала, когда агнец был зачат".

 

И смысл, заключенный в данном заговоре, воистину обладает космическими масштабами. "Черная матка" - это мать всего сущего Смерть.

 

Она, Горгона, ведает язык животных: змей, драконов, львов. Здесь ее сравнивают со змеей ("как змея извивалась").

 

Но змея - существо для славянского мира священное, за ее убийство полагалась смерть. Более того, В. Маннхардт сообщает, что встреча со змеей - добрый знак. Встреча со Смертью - благо?

 

В волховской традиции - да. Голова побежденной Смерти-Выргони - магична: смотреть на змею-Смерть полезно, ибо это исцеляет нанесенные злом язвы.

 

Исцеление через Смерть есть краеугольный камень волховской философии.

Когда волхв чувствует, что его личная магическая сила исчерпана, он повернет лик отрубленной главы Выргони к себе и пристально вглядится в него. Их взгляды непременно встретятся, и волхву откроется неземная Мудрость. Мудрость Великой Богини Смерти.

 

Что значит "зачатый агнец" из текста заговора со змеевика Девы Смерти?

Агнцем волхвы (а вслед за ними и поздние христиане) считали бога войны и солнца Исуса, всегда сопровождаемого богиней Смертью - Выргонью.

 

И о боге Солнца и войны Исусе, рожденном Девой Смерти, наша вторая легенда.

 

Легенда II: Рождение Жизни от мертвой Смерти

(по "Сказанию Афродитиана")

Не наречется Выргонь-Смерть, "но Небесная, великое бо Солнце целова ею". Есть в земле древней Русской кумирница Смерти-Божуни.

 

"Эту кумирницу устроил царь как знаток всякого благочестия, и в ней поместил он золотые и серебряные статуи богов, и украсил камнями драгоценными". Однажды царь вошел в кумирницу, желая получить разгадку сна, а волхв-служитель обратился к нему со следующими словами: "Порадуюсь вместе с тобою, владыко. Выргонь-Божуня во чреве зачала". Царь рассмеялся, а затем ответил: "Имеет ли что-либо во чреве мертвая?" На что волхв отозвался совершенно гениальной фразой: "Нет! Мертвая ожила и жизнь рождает". "После этих слов раскрылась крыша [кумирни-цы. - Авт.] и сошла вниз блестящая звезда... И был слышен'голос сказавший: "Госпожа-источник[т. е. Смерть-Выргонь. -Авт.]. Дитя, зачатое без семени, зовется Начало и Конец, начало спасения, конец погибели".

 

Что может быть удивительней: Смерть как источник гибели и источник спасения? От осмысления этой древнеславянской мудрости человека охватывает дрожь, трепет познания... "Небо радуется с землею, а земля похвалами превозносится, принимая небесное прославление. То, чего не случилось вверху, произошло внизу".

 

То есть здесь мы видим, что благодаря рожденной Смертью Жизни происходит окончательное слияние небесного/бессмертного начала с земным и смертным миром. Более того, оказывается, что даруют бессмертие все-таки не небеса ("верх"), а земля/мир тлена ("низ").

 

И не случайна в связи со всем этим молитва, которую приносят женщины к источнику Жизни живой госпоже Смерти: "Госпожа, Источник, сделавшийся матерью небесного светоча, облако, орошающее от зноя мир, вспомни о нас, твоих рабынях!"

 

В сакральном фольклоре волхвов немало мудрых и гениальных легенд, дающих ответы на все тайные загадки и вопросы. Вот одна из них:

 

"На небесах есть древо. Вершина его доходит до девятого неба, окружность его никто не может определить. Начиная от корня до самой вершины - дерево сие покрыто наростами. В этих наростах дерева зарождаются волхвы. Сильные находятся у основания ствола, "волхвы полной силы зарождаются у корней дерева, в наросте величиной с небольшой курган".

 

В кургане-могильнике рождается "волхв полной силы"... Что может быть прекраснее и одновременно ужаснее этой мысли: в Смерти рождается Жизнь полной силы? Душа волховская в ветвях Древа сего спряталась, сокрылась. Душа - священная птица, вернее, птенец крылатой Смерти, что, сидя.на Мировом Древе Жизни, выкармливает души волхвов.

 

Древо Жизни и его берегиня

"Как текла-протекала реченька, а водичка в ней вся слезовая, и в той реченьке струйка малая, струйка малая - вся крововая. Вытекала она с-под Камня, из-под Камешка Алатырского, текла речкой Алатыркой. Поднимался росток из-под Камешка, потянулся вверх - вырос в дерево. К небу дерево протянулось, а корнями ушло в Землю-Матушку.

 

То не дуб поднялся, не вишня, и не яблоня златы яблочки, это Дерево Бога Вышня поднималося на Алатыре. В сам Алатырь - пустило корни, и связало тем землю-Матушку с Троном Вышня и Божьей Сваргой.

На восточных веточках Древа свил гнездо Алконост солнцеликий. Луноликая птица Сирин свила гнездышко в ветках западных. На вершину его садилась птица Вышнего Гамаюн. А в корнях его - Змей шевелится. У ствола же ходит небесный царь".

 

"Книга Коляды" - "Коло Рода"

Помните, "на море-океане, на острове Буяне стоит дуб зеленый..."? О чем это говорят в сказках древних, в "Книге Коляды"? Да о Вселенском Древе Жизни, конечно же! Древе волхвов. Это не просто Древо, это сложнейшая схема "мифологического космоса".

Образ этот пронизывает историю всех древних цивилизаций: древнеиндийской, древнекитайской, древнеегипетской, шумерской, хеттской, ассиро-вавилонской, древнеиудейской, древнеиранской, ацтекской, инкской и, конечно же, праславянской (в первую очередь, праславянской). Ничего нового за последние 12 тысяч лет человечество не придумало, оно лишь "разукрашивало" и без того многоцветную схему древнеславяно-арийских волхвов.

 

Изначально в мире не было ничего, абсолютное ничто, где существуют одни только деревья. Космическое Древо прорастало сквозь три главных мира-плоскости: царство богов, земную область людей и нижний мир духов, - соединяя Вселенную в единое целое.

 

О царстве богов мы в принципе "наслышаны": и картины видали, и умные книжки читали. Чего тут только человеческий ум не рассадил на ветвях Древа Жизни Мирового: и ангелов, и святых, и богов, и все благие стремления, и упования - все, абсолютно все уместилось в пушистой его кроне. Все да не все.

Древнеславянские волхвы недаром изображали Древо сие "перевертышем" - крона его могла оказаться повернута к земле, а ствол и корни уходить в неоглядные выси и дали Вселенной.

 

Таким образом, на одной плоскости с богами как-то вдруг оказывался мир умерших, мир пращуров. А берегиней мира Богов и мира пращуров на Древе Жизни оказывалась крылатая Смерть. Помните из "Книги Коляды"? "На вершину его садилась птица Гамаюн". Вещая птица-Смерть-созидательница.

 

И это не домыслы. Одним из самых ранних изображений Древа Жизни, относящимся еще к эпохе прародины всех арийских племен, является петроглиф Онежского озера. Рисунок этот объединяет целых два космических сюжета: миротворящую птицу и жизнедарящее дерево. То есть миротворящая птица-

 

Смерть питает своими соками жизнедарящее Мировое Древо. И вместе они являются зримым символом развития. Все это в целом для волхвов славянских означало космический жизненный процесс, направленный из прошлого через настоящее в будущее.

 

Ну, а поскольку Древо было для них еще и "перевертышем" (крона менялась местами с корнями), то прошлое периодически оказывалось будущим человечества, а будущее отходило в область воспоминаний. Волхвы умело выстраивали удивительнейшую схему. Прошлое уравнивалось со Смертью (оно находилось в плоскости корней, плоскости Нави), настоящее всегда являло человеческое "теперь", жизнь, а будущее в мире богов/мире пращуров с берегиней Смертью вновь означало небытие. Вот почему в "Книге Коляды" Мировое Древо Жизни/Смерти названо "печальным древом" (прошлое=Смерть сладостно-горестно для воспоминаний). Но здесь же оно называлось и дарующим "вечную молодость"/будущее в царстве богов/пращуров.

 

Помните знаменитое "растекался мысью по древу" из "Слова о полку Игореве"? Вещие волхвы обладали даром путешествия по стволу Мирового Древа, начиная путь от корней и, заканчивая на вершине в царстве Смерти-Гамаюна, им было дано чудо созерцания недоступного. Обещая и жизнь и смерть, они проникали в суть возникновения жизни. Волхвы шли космической дорогой богов, Млечным Путем Жизни и Смерти, звездным стержнем видимого космоса и одновременно смутным воспоминанием о Стране Смерти.

 

Оно никуда не исчезло до сего дня, это волховское Древо Жизни и Смерти. Оно с нами, "растет душой одной из влажной Вечности глубокой", оно проросло даже в сложные орнаменты русских вышивальщиц и народных мастеров. Оно по-прежнему объединяет Жизнь и космос, Бытие и Смерть. А вкус его плодов, обещающих вечную молодость в будущем, по-прежнему ощущается у нас на губах.

 

Экскурс III "Сказка о мертвой царевне" - сказка волхования

"Сказка о мертвой царевне"? Но это же Пушкин! - воскликнете вы. О да...

Вероятно, вы страшно удивитесь, узнав, какое потрясающее учебное пособие по волховству дремало на полке вашего книжного шкафа, до поры до времени оставаясь милым инкогнито в модном плаще сказки...

Эта девушка может назвать себя кем угодно, но только не счастливой. В ее "царском" прошлом "вьется вьюга, снег валится на поля, вся белешенька земля", в прошлом ее савана дремлет Смерть. В настоящем есть мачеха, что "горда, ломлива, своенравна и ревнива", "черной зависти полна", есть мачеха - верная черная прислужница Смерти черной, Смерти лютой. В будущем ее тоже ждет Смерть ("Весть царевну в глушь лесную/И, связав ее, живую/Под сосной оставить там/На съедение волкам") в ритуале жертвоприношения у Древа Жизни и Смерти. Блуждания ее в лесу Смерти приводит к порогу неведомого девушке доселе мира.

 

Во всех традициях волховства четко указывается на то, что унижаемый, оскорбляемый, загоняемый, как зверь в посюстороннем мире, человек имеет особый доступ к не-обыденной, не-обыкновенной реальности. Лес является преддверием подобной реальности. Оказавшись в этом лесу и чуть не став жертвой черной Смерти (смерти ложной, неправедной и несвоевременной), царевна, согласно идеям волхования, наделяется иным уровнем мировосприятия.

 

Она переступает порог священного терема Иной Реальности, охраняемого Стражем из Нижнего мира Древа Жизни - собакой. "Ей навстречу пес, залая,/ Прибежал и смолк, играя;/...Пес бежит за ней, ласкаясь".

В ином мире волхвов все существа способны вступать в общение с человеком. В данном случае это пес-Страж. И он принял царевну, то есть ее принял Иной Мир.

 

В результате царевне предстоит встреча с семью богатырями - Хозяевами священного терема, Хранителями Великого Знания Жизни и Смерти. Ей они предстают не в виде богов - обитателей мира богов из волшебного леса Древа Жизни, а обычными людьми, сохраняющими, однако, все признаки богов-служителей Великой Богини Смерти.

 

"Перед утренней зарею

Братья дружною толпою

Выезжают погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить,

С орочина в поле спешить,

Иль башку с широких плеч

У татарина отсечь,

Или вытравить из леса

Пятигорского черкеса..."

 

Как известно, Смерть-Морена вместе со своими слугами пожинала "человеческий урожай" как раз "перед утренней зарею". Царевна остается в священном тереме в качестве Ученика Хранителей Велико--го Знания.

 

До "Посвящения" Ученик должен пройти испытание: вкусить плод (в данном случае яблоко) от Мирового Древа, дающий "вечную молодость", то есть смерть в чертогах священного терема. При этом умирание не мыслится как "тлен, гниение" - отнюдь. Смерть у волхвов уравнивается со сном жизни, когда свет/жизнь еще должны зародиться по новой:

 

"Она,

Как под крылышком у сна,

Так тиха, свежа лежала,

Что лишь только не дышала...

Спи во гробе.

Вдруг погасла, жертвой злобе,

На земле твоя краса".

 

Хрустальный гроб царевны - это прозрачная, но все равно защитная оболочка/кокон Смерти, временно защищающая Ученика/царевну от жизни. Волхвы знали, что после испытания им придется возвращаться в повседневную реальность, даже если условия обитания в ней далеко не идеальны.

 

Хрустальный гроб понимается как символ Посвящения и должен означать, что Посвящаемый наделяется во время пребывания в его оболочке особыми способностями и талантами - даром Воскрешения или "умирания в жизнь".

 

Разбивание хрустального гроба - это переход из состояния временной тьмы в состояние вечного света бессмертия. Плоды Древа Жизни и Смерти, умертвив Ученика для материального мира, даруют ему "вечную молодость" бессмертия - Посвящение в волхвы.

 

В иной мир способны проникнуть лишь самые немногие, и еще меньшее количество способно выйти из хрустальной оболочки зачарованного небытия...

 

"Сказка о мертвой царевне" очень точно описывает путешествие в страну не-обыденной, не-обыкно-венной Реальности и встречи с населяющими ее силами. Это учебник волховства и волховской этики.