Дефолт 1998 г. и его последствия

В марте 1998 г. последовала отставка с поста премьер-министра В. С. Черномырдина. 24 апреля Государственная Дума утвердила нового главу правительства — С. В. Кириенко.

К середине 1998 г. доходов, которые государство получало от размещения новых ГКО, стало не хватать даже для выплат по ранее размещенным бумагам. Разрушить строящуюся «пирамиду ГКО» можно было путем увеличения доходов бюджета (в частности, путем продажи части государственной собственности по реальной цене) и сокращения непомерных государственных расходов (на управление, содержание президентского аппарата и т.д.).

Последовало заявление нового правительства об ужесточении бюджетной политики. После выделения МВФ 670 млн. долл. очередного кредита начались переговоры о предоставлении России стабилизационного кредита (в размере 10-15 млрд. долл.) для недопущения девальвации рубля.

Правительством Кириенко была подготовлена антикризисная (стабилизационная) программа. Началась разработка плана продажи российских энергосистем в частные руки с денежных аукционов, плана национализации Газэкспорта и направления напрямую в бюджет финансовых потоков от экспорта газа (минуя Газпром) в бюджет (т. е. имела место попытка введения госмонополии на экспорт газа). 17 июня постановлением правительства была утверждена Программа экономии государственных расходов, в ней, в частности, предлагалось передать регионам содержание части тюрем и военных городков, упорядочить надбавки и доплаты учителям, кинематографистам и сотрудникам академических институтов, введенные министерствами и организациями без санкции правительства, увеличить плату за выдачу паспортов и водительских прав, расширить список лицензируемых видов деятельности, вовлечь в трудовой процесс дополнительно 15 тыс. осужденных, сократить дотации сельскому хозяйству и др.

Так называемый Стабилизационный пакет —около 26 законопроектов, рассматривался на последних заседаниях весенне-летней сессии Государственной Думы. В числе законопроектов были многочисленные поправки к «лоскутному» законодательству о налогах, пособиях и социальных взносах, а также Бюджетный и первая часть Налогового кодексов. Однако Государственная Дума отказалась поддержать фискальные меры правительства С.В.Кириенко в полном объеме, на две трети сократив доходы, которые могли бы быть получены в результате осуществления антикризисной программы.

Непоследовательная макроэкономическая политика предшествующих лет, неспособность правительства контролировать дефицит государственного бюджета, неэффективность существовавшей налоговой системы, ставка на фиксированный курс рубля — все это неотвратимо вело к кризису. Появилась и психологическая причина надвигающегося краха. Летом 1998 г. прозвучало немало предсказаний о девальвации. С.В.Кириенко дважды заявлял, что российский бюджет плохо справляется с обслуживанием долга и страна стоит на грани финансовой катастрофы, многие экономисты начали писать о неизбежности девальвации рубля. А на сомнительные новости финансовые рынки реагируют всегда обостренно.

Кульминацией российского кризиса стали решения, принятые Правительством РФ и Центральным банком России 17 августа 1998 г. В этот день премьер-министр С. В. Кириенко выступил с заявлением об одностороннем отказе от обслуживания государственных краткосрочных облигаций с прекращением торговли ими и их последующей реструктуризацией; о расширении границ валютного коридора и о введении 90-дневного моратория на обслуживание внешних долгов частными российскими юридическими лицами. Российским держателям ценных бумаг было обещано, что ГКО «реструктурируют» (не выплатят по ним деньги, когда наступит срок погашения, а обменяют их на другие бумаги по той же цене и погасят долг через пять лет).

Испытать последствия «исторического» решения правительства и Центробанка пришлось всем: двукратное за первые две недели и почти четырехкратное за год падение курса рубля, рост цен на импортные (занимавшие почти 50% рынка) и большинство российских товаров и, как результат, резкое падение уровня жизни населения (реальные доходы населения в декабре были на 30,8% ниже, чем в аналогичный период предыдущего года), кроме этого —потеря доверия к правительству, утрата Россией репутации честного должника, разрушение рынка ценных бумаг, разорение тысяч предприятий, банкротство ряда крупных банков, значительное сокращение розничного товарооборота, сокращение импорта примерно в 2 раза, усиление спада инвестиционной активности.

Неустойчивая финансовая пирамида российской экономики рухнула. Поскольку «решения 17 августа» касались по меньшей мере трех сфер — валютной, бюджетной и банковской, кризис 1998 г. был назван финансовым.

После краха 17 августа, приведшего к углублению экономического спада (около 11-12% за 1998 г.), российский ВВП упал до уровня 2,5% американского по коммерческому обменному курсу. Для сравнения: в 1992 г. унаследованные Россией 60% советского ВВП составляли около 50% ВВП США, а к 1998 г. ВВП России сократился, по крайней мере, наполовину и достиг уровня 15% американского.

23 августа С. В. Кириенко и члены его кабинета были отправлены в отставку. В правительстве, которое возглавил Е. М. Примаков, усилилась роль твердых государственников: самого Е. М. Примакова, а также Ю. Д. Маслюкова (первого вице-премьера, председателя Мингоскомимущества) В.В.Геращенко (председателя Центробанка). Последовало административное регулирование валютного рынка под руководством Центробанка РФ, с 1 октября 1998 г. была введена госмонополия на алкогольную продукцию

«В курс реформ в России вносятся серьезные коррективы», — заявил в феврале 1999 г. премьер-министр РФ Е. М. Примаков. По его словам, было необходимо укрепить регулирующую функцию государства. Правительство предпринимало попытки добиться реструктуризации долгов по ГКО и новых западных кредитов, не допустить ареста зарубежных активов российских банков. При этом мировое финансовое сообщество пыталось навязать России ряд решений, выгодных Западу (требование повысить НДС, сохранить высокие пошлины для российских экспортеров, изменить бюджетное соотношение «центр-регионы», затормозить экспорт российских высоких технологий и в 2-3 раза увеличить первичный профицит бюджета, т. е. еще сильней урезать социальную сферу). На этом фоне развернулась борьба в верхних эшелонах власти относительно путей выхода из кризиса. В мае 1999 г., отправляя правительство Е. М. Примакова в отставку, президент прежде всего поставил ему в вину то, что «в экономике мы по-прежнему топчемся на месте». Новым главой кабинета министров стал С. В. Степашин, а в августе 1999 г. его сменил В. В. Путин.

После дефолта 17 августа 1998 г. в российской экономике, миновавшей болезненный процесс санации, наметился подъем. После шокового спада производства в августе-сентябре 1998 г. уже с октября промышленное производство начало расти. Практически по всем макроэкономическим показателям ситуация либо улучшилась, либо ее ухудшение замедлилось. Очевидное оздоровление социально-экономической ситуации с марта 1999 г. перешло в устойчивый, причем все более ускоряющийся, экономический рост. Несмотря на фиксируемое статистикой отсутствие увеличения инвестиций в основной капитал, промышленные отрасли показывали высокий рост производства. Наибольшие темпы наблюдались в перерабатывающей промышленности, в таких ее отраслях, как химия и нефтехимия, машиностроение, лесная и лесоперерабатывающая, пищевая промышленность. Стала оживать легкая промышленность.

В последующие годы экономическая ситуация продолжала улучшаться. Благоприятным фактором, способствующим наполнению доходной части российского бюджета, явились высокие мировые цены на нефть. Можно утверждать, что именно решения 17 августа стали главным фактором оздоровления экономики в 1999 и частично в 2000 г. До кризиса страна жила не по средствам. Ударив по доходам, кризис заставил урезать импорт, сократил спрос, выровнял платежный баланс. Когда рухнула пирамида ГКО, исчез главный канал финансовых вложений, гораздо более выгодный, чем производство. Девальвация рубля повысила конкурентоспособность российских предприятий. Импорт сократился вдвое, и, соответственно, для отечественных товаропроизводителей «открылся» внутренний рынок минимум на 10-15 млрд. долл. Улучшилось финансовое положение предприятий.

Рост цен после августа 1998 г. резко понизил реальные доходы населения (причем ни пенсии, ни заработная плата в бюджетных организациях до 1 апреля 1999 г. ни разу не повышались). Однако инфляция, больно ударившая по жизненному уровню населения, облегчила сбор налогов с номинально выросших доходов предприятий. Таможенные пошлины в рублях выросли в 4 раза — в соответствии с ростом курса доллара. Именно обесценение доходов населения позволило сократить задолженность бюджета по зарплате, а также пенсиям.

1.2.4. Итоги социально-экономических преобразований 1990-х гг.

Предварительные итоги экономической модернизации России в 1992-1999 гг. — предмет острых дискуссий специалистов и борьбы различных общественных сил.

Реформирование российской экономики в 1992-1999 гг. привело к демонтажу основных элементов отжившей командно-административной системы и способствовало переходу к экономическим методам регулирования. Россия вступила на путь интеграции в мировое хозяйство. Стала реальностью частная собственность. Либерализация хозяйственной деятельности, цен и внешней торговли способствовала активизации потребительского рынка. Удалось обеспечить внутреннюю конвертируемость рубля. Изменилась психология производителей. Они уже не надеялись на поддержку государства и ориентировались на рыночный спрос.

Вместе с тем общая экономическая ситуация в стране оставалась сложной. Падение производства за годы реформ составило 50 % (причем в машиностроении — 70%, ВПК —90%). Несовершенное законодательство, многочисленные бюрократические препоны для организации предпринимательской деятельности, коррупция в структурах исполнительной власти, высокий уровень экономической преступности способствовали формированию в стране неблагоприятного инвестиционного климата. В структуре экономики преобладало производство товаров с низкой долей добавленной стоимости (главным образом сырьевых) и нерыночных услуг.

Государство оказалось не способным выполнять все взятые на себя обязательства. В тяжелом положении находились не только производство, но и социальная сфера. Резко сократилось финансирование науки, образования, здравоохранения. Продолжало разваливаться обслуживание жилищного фонда. Обострилась проблема технологической усталости, что неизбежно вело к росту техногенных катастроф.

Социальная структура российского общества обрела признаки Деградации. Росла доля иждивенцев, бездомных, нищих, уменьшался удельный вес экономически активного населения. Сокращение производства привело к росту безработицы. Начиная с 1991 г. число безработных постоянно увеличивалось. Пиковым в этом смысле для России стал февраль 1999 г., когда безработные составляли 10,4 млн. человек из 73,8 млн. экономически активного населения страны. Отсутствие свободного и доступного рынка жилья, сохранявшийся институт прописки, сделали проблему безработицы настоящим бедствием. Люди, занятые в местной промышленности, были не в состоянии найти работу по месту жительства и не имели возможности переехать в другой регион. Пик абсолютного сокращения занятости пришелся на 1994-1995 гг. (свыше 2 млн. человек ежегодно).

Резко увеличилась дифференциация населения по уровню доходов. Благосостояние российских граждан падало в период кризисов и затем медленно восстанавливалось, не успевая достичь докризисных показателей к моменту наступления нового кризиса. По различным оценкам, около четверти населения имело доход ниже среднего прожиточного минимума. Обыденным явлением стали хронические задержки заработной платы (по шесть и более месяцев). Забастовки и митинги с требованием выплатить заработную плату постоянно проходили во всех регионах страны. Применялись и такие экстремальные методы, как голодовки, перекрытие железных и автомобильных дорог. Хроническим явлением стали и задержки с выплатой пенсии.

Снижение уровня жизни привело к серьезным демографическим изменениям. С 1992 г. смертность стала превышать рождаемость — начался процесс естественной убыли населения. Население России сократилось со 148,3 млн. человек в 1991 г., до 147,8 млн. человек в 1995 г. И это при том, что шла значительная миграция в Россию русских и представителей других российских национальностей из стран ближнего зарубежья (Казахстана, Прибалтики, Таджикистана, Азербайджана, Узбекистана, Грузии и др.). Число иммигрантов по приблизительным данным составило 2—2,5 млн. человек.

В соответствии с программами международных сопоставлений РФ относилась к странам среднего уровня развития и находилась в конце 90-х годов примерно на 55-м месте в мире.

Целый комплекс объективных механизмов противодействовал осуществлению реформ: значительный нерыночный сектор, теневая экономика и слабая банковская система. В нерыночный сектор входили неэффективные убыточные предприятия, уцелевшие в ходе реформ за счет использования как прямых государственных субсидий, так и неуплаты налогов, бартерных расчетов, взаимозачетов. К таковым на конец 1999 г. относилось до 40% предприятий, а до кризиса 1998 г. их количество доходило до 60%.

Одним из препятствий экономического и социального прогресса оставался высокий уровень преступности. Слабость государственной власти, подмена государственных интересов принципом баланса интересов чиновников и бизнесменов наносили ущерб экономике российского государства, разрушали среду для конкурентной и законной предпринимательской деятельности.

Не способствовала продвижению реформ и «министерская чехарда». За период с 1992 по 1999 г. сменилось шесть премьер-министров (Е.Т.Гайдар, В.С.Черномырдин, С.В.Степашин, С.В.Кириенко, Е. М. Примаков, В. В. Путин). При этом ни одно российское правительство 90-х годов по разным причинам (в том числе объективным) не занималось реформами последовательно и целенаправленно. Фрагментарность, несогласованность и половинчатость экономических преобразований, не приведших к сколько-нибудь ощутимому повышению уровня жизни основной массы населения, дискредитировали реформаторов в глазах большинства народа. «Россия завершила первый этап рыночных реформ эффектным финишем — кризисом 1998 г.... Реформы в принципе перевели страну на рельсы рыночной экономики... но объективно довели ее до пика кризисных явлений, а субъективно — до национальной депрессии», — отмечал один из идеологов рыночного реформирования известный экономист Е. Г. Ясин.