Геополитические коды и мировые порядки

 

Понятие “геополитический код” было введено в геополитику П.Тэйлором, но возникло оно раньше. Так, американский исследователь А.Джордж говорил об операциональных кодах, каждый из которых представляет собой набор представлений о мире определенного политического лидера. Затем Джон Гэддис, анализировавший американскую внешнюю политику времен “холодной войны”, использовал понятия “стратегический код” и “геополитический код”, описывая политику различных американских администраций (Gaddis, 1982). П.Тэйлор заимствовал это понятие у Дж.Гэддиса и применил его в геополитике.

П.Тэйлор полагает, что у каждой страны есть свой определенный геополитический код, который может меняться на протяжении истории. Этот код включает несколько положений, которые имеют географический смысл и являются значимыми для внешней политики. Речь может идти об определении зон национальных интересов, сфер влияния, отношений с соседними странами, глобальных интересов, т.е. под геополитическим кодом подразумеваются географические основы внешней политики. В сущности геополитический код представляет собой картину мира для некоторой страны и способ взаимодействия этой страны со внешним миром.

Непосредственную практическую ценность в рамках геополитического кода имеет геостратегия, которая представляет собой набор практических предложений для реализации целей, определенных в геополитическом коде. Однако акценты в современной геополитике смещены. Геополитика после введения понятия “геополитический код” перешла от выработки геостратегий к анализу геостратегических реалий и определению геополитических кодов разных стран. Оценка территорий за пределами государственных границ с точки зрения их стратегической важности и в качестве потенциальных угроз - это традиционная задача геополитики, но введение понятия “геополитический код” позволяет применить наднациональный подход и уйти от политической ангажированности.

П.Тэйлор выделяет три территориальных уровня геополитических кодов - локальный, региональный и глобальный. На локальном уровне производится оценка соседних, приграничных государств, на региональном - государств, входящих в определенный макрорегион (например, Европа, Юго-Восточная Азия и др.). Любопытно, что на разных уровнях геополитических кодов пара государств может иметь разные отношения. Например, Греция и Турция конфликтуют друг с другом на локальном уровне (проблемы Кипра, принадлежности островов и шельфа Эгейского моря), в то время как на региональном уровне они сотрудничают в рамках НАТО. Глобальный геополитический код существует у тех государств, которые имеют глобальные интересы и стремятся к мировому господству. На этом уровне государство вырабатывает определенное представление о мире, о расстановке сил в нем и о своих действиях по укреплению глобального влияния.

Важность понятия “геополитический код” заключается еще и в том, что оно позволяет уйти от старых умозрительных схем и даже применить в геополитике количественный анализ. Индикаторами геополитического кода могут служить альянсы, в которых участвует данное государство, межгосударственные соглашения, размещение военных баз, статус дипломатических миссий. Формализации поддается, например, анализ визитов государственных деятелей данного государства - география, статус визитеров, количество визитов, их периодичность и пр.

Геополитические коды определяются исторически сложившимся видением мира, которое есть у каждого государства. Действительно, еще в древности крупнейшие государства имели свои геополитические коды. Например, древние греки выделяли ойкумену - обитаемую землю и жестко разделяли земли эллинов и земли варваров как два полюса ойкумены. Своя картина мира была у древних римлян. В ее центре находилось Средиземноморье, далее следовал внешний внутриконтинентальный пояс, включавший долины Рейна, Дуная, Евфрата, Нила. Вполне определенное, концентрическое представление о мире было и в Китае: Срединная империя в центре, далее - ее ближнее окружение в лице Маньчжурии, Монголии, Синьцзяна, Тибета, Аннама, затем - более удаленные земли Южной Сибири, Центральной Азии, Северной Индии, Индокитай и Малайя. Наконец, самым удаленным от ядра был пояс, тянувшийся от Каспийского моря через Персидский залив, Южную Индию, Индонезию, Филиппины. Также и современные государства имеют свои геополитические коды, которые отчасти наследуют традиционным, многовековым представлениям о месте и роли данного государства в мире, а отчасти принимают во внимание современные реалии и новые геополитические интересы.

Геополитические коды не являются чем-то застывшим, они постоянно меняются. Например, Австралия была в прошлом веке ориентирована на Европу и свою метрополию - Британскую империю. Затем она стала тихоокеанской державой и заключила пакт с США (АНЗЮС). Сейчас Австралия настойчиво пытается примкнуть к динамично развивающимся странам Юго-Восточной Азии.

Изменения геополитических кодов могут объясняться снижением или, наоборот, повышением геополитического статуса данного государства. Например, государство, переживая упадок, может отказаться от глобального кода и смириться с ролью региональной державы (можно вспомнить отказ Великобритании от военных баз к востоку от Суэца в 1967-71 гг. и геополитические проблемы России после распада СССР). Напротив, повышение геополитического статуса и рост амбиций позволяют странам включать в свой геополитический код глобальную компоненту (Индия, Китай).

Геополитические коды могут определяться различными факторами, причем смена власти в стране часто приводит к смене внешнеполитических приоритетов. Одним из таких факторов является идеологический, когда союзники и противники отбираются по приниципу идеологической близости. Можно вспомнить попытку создания “социалистического содружества”. Еще один фактор - историко-культурный. В мире сохраняется представление о традиционных, исторических союзниках и “извечных” противниках. Значимой для установления особенно тесных связей между государствами может быть общность религии (интеграция исламских стран, попытки России объединить православный мир).

Действует и чисто топологический фактор, или фактор географического положения. Например, существует геополитический код эквидистанции, или равноудаленности, когда небольшое государство пытается в равной мере дистанцироваться от сильных соседей (например, Польша в отношениях с Германией и Россией). Или же в таких случаях государство выбирает для себя транзитный код, т.е. роль транзитного государства (Словакия). Действуют и другие факторы, в т.ч. экономический. Очень часто в отношениях между государствами значимыми оказываются все факторы, что дает кумулятивный эффект, делая некоторые пары стран “неразлучными”.

В качестве примера глобального геополитического кода можно привести послевоенную американскую политику сдерживания. Термин “сдерживание” (в англоязычной литературе используются два термина - deterrence и containment). возник в 1947 г. в статье Джорджа Кеннана, опубликованной под псевдонимом “мистер Х”. В качестве стратегической цели американской внешней политики определялось "долгосрочное, спокойное, но твердое и бдительное сдерживание российских экспансионистских тенденций" (Gaddis, 1982). В США существует обширный пласт литературы, посвященной политике сдерживания. В соответствии с теорией, смысл сдерживания как внешнеполитической стратегии - убеждение оппонента в том, что цена или риск его акции больше выгоды. Сдерживание имеет геополитический компонент, эта стратегия восходит к работам Н.Спикмена.

Нас интересует именно геополитическое содержание стратегии сдерживания, которая представляет собой определенный геополитический код. Дж.Кеннан заметил, что не все части мира одинаково важны для американской безопасности, и выделил три зоны, стратегически важные для США, - Атлантическое сообщество от Канады до Западной Европы (ср. со “срединным океаном” Х.Маккиндера), Средиземноморье и Ближний Восток, западная часть Тихого океана. Заметим, что геополитический код строится на принципах отбора стратегически важных территорий и ранжирования территорий по их геополитической важности.

Дж.Кеннан рассматривал четыре центра силы, способные стать потенциальными конкурентами США - Британию, Германию, Японию и СССР, и пришел к выводу, что в американских интересах будет привлечение Германии и Японии в ряды союзников США (вместе с Великобританией). Отсюда в духе теории баланса сил выводилась политика сдерживания Советского Союза объединенными усилиями сторон.

Описанный выше геополитический код характеризовал американскую политику времен президента Г.Трумэна. Каждая новая администрация ее по-своему пересматривала, сохраняя в то же время ее геополитический смысл. Например, в результате Корейской войны появилась концепция полного сдерживания СССР по периметру (знаменитый документ NSC-68), затем возникла концепция отбрасывания (roll-back), потом появилась внешняя политика "Нового взгляда" (госсекретарь Дж.Ф.Даллес, президент Д.Эйзенхауэр), делающая упор на ядерное сдерживание. Новникой следующей администрации была концепция “гибкого ответа” (flexible response), предусматривавшая недопущение расширения числа прокоммунистических стран (президенты Дж.Ф.Кеннеди и Л.Джонсон). При Р.Никсоне пересматривался баланс сил в мире, и США приняли решение разыграть против СССР “китайскую карту”, а также стали принимать во внимание формирующуюся пентархию. Наконец, при Р.Рейгане американцы вернулись к традиционной политике сдерживания и отбрасывания, которую использовали в частности в Никарагуа и Гренаде (Gaddis, 1982).

Все геополитические коды тесно связаны друг с другом. В мире складывается огромная система кодов, которые зависят один от другого. Локальные коды малых государств встраиваются в региональные, а последние - в глобальные. На этом представлении основана концепция мирового порядка (геополитического мирового порядка) - огромной и сложной системы двусторонних и многосторонних отношений. Это понятие использовалось в политической географии Р.Коксом, в геополитическую концепцию его превратили П.Тэйлор, Дж.Эгнью и С.Корбридж.

П.Тэйлор замечает: “В простейшем виде локальные коды малых государств должны быть встроены в региональные коды средних государств, которые в свою очередь должны быть встроены в глобальные коды мировый держав... Это приводит к возникновению серии двусторонних и многосторонних систем взаимосвязанных кодов по всему миру. Концепция геополитического мирового порядка предполагает, что географическая организация силы в мире есть нечто большее по сравнению c системой взаимосвязанных иерархий кодов... За пределами всякого индивидуального кода... существует геополитический порядок, который определяет базовые параметры международной политики данного периода” (Political geography of the 20th century, 1993, p. 38). Различные мировые порядки имеют свои доминанты, которые представляют собой рамочные условия международной политики, значимые для всех стран мира.

Понятие ”мировой порядок” является частным случаем геополитического порядка. Уже говорилось о том, что геополитические порядки могут формироваться на разных территориальных уровнях. Например, Европа пережила за свою историю целую серию геополитических порядков европейского уровня (крупным событием, установившим один из таких порядков, часто признается Вестфальский договор 1648 г.). В сущности каждый геополитический порядок предполагает определенную географию организации силы в мире, т.е. для него характерно определенное размещение центров силы разного порядка. Для каждого геополитического порядка характерны особые правила игры на международной арене, международные институты, стратегии государств, отношения стран (конфликтные и консенсусные) и т.п.

Мировые порядки стали геополитической реальностью с наступлением эры глобализации. До 20 в. говорить о мировых порядках не приходится, хотя в то время в рамках замкнутых геополитических систем формировались и сменяли друг друга определенные геополитические порядки регионального уровня (например, в Европе). П.Тэйлор подробно исследует два мировых порядка. Первый продолжается в течение 1907-45 гг. и именуется мировым порядком борьбы за “британское наследство” (в оригинале - British succession). Следующий наступает в 1947 г., продолжается до 1989 г. и именуется мировым порядком “холодной войны”. Особо отметим, что между мировыми порядками всегда есть несколько лет переходного периода, когда в международных отношениях царит неопределенность. По мнению П.Тэйлора, такие переходные периоды имели место в 1904-07 гг., 1945-46 гг. и 1989-91 гг. Есть и другие варианты. Например, в книге Дж.Эгнью и С.Корбриджа выделяются три геополитических порядка: британский геополитический порядок, связанный с концепцией Европы (1815-1875), геополитический порядок межимперского соперничества (1875-1945) и мировой порядок “холодной войны” (1945-1990) (Agnew, Corbridge, 1995). Исследователь мировых порядков анализирует причины их возникновения, отличительные особенности, изменения расстановки сил, делает периодизацию (например, П.Тэйлор разделил оба мировых порядка на фазы, подробнее см. §4 данной главы).

Значительный интерес представляет анализ геополитических процессов, характеризующих современный мировой порядок. В литературе часто можно встретить термин “новый мировой порядок”, но единого мнения о его специфике нет. Современные исследователи пытаются определить основные параметры “нового мирового порядка”. К их числу относят:

а) формирование многополюсного мира;

б) усиление геополитической значимости экономической конкуренции;

в) формирование мощных торговых блоков как субъектов мировой политики;

г) появление новых глобальных противоречий (между богатым Севером и бедным Югом, между Западом и исламским миром, между Западной Европой и США);

д) усиление таких стран, как Китай, Япония и Германия, которые претендуют на роль мировых лидеров.

Большое значение для формирования нового мирового порядка имеет процесс европейской интеграции, в ходе которого укрепляется важный геополитический центр. Определенные перспективы имеют интеграционные процессы в исламском мире, где особые амбиции имеют Саудовская Аравия и Иран (а также секуляризованная Турция, активно работающая в тюркском мире). Неясности связаны с выбором пути развития Россией: пойдет ли наша страна по пути интеграции с Западом (Севером) или попытается вернуть себе роль самостоятельного геополитического центра. В то же время многие исследователи отмечают некоторое ослабление США как мировой державы, отсутствие у США экономических ресурсов, достаточных для поддержания глобального присутствия, в конечном счете - невозможность Pax Americana при всех геополитических и геоэкономических преимуществах США в современном мире.

Реальный новый мировой порядок следует отличать от его утопических проектов. Некоторые новые геополитические идеи действительно были сформулированы в США после окончания “холодной войны”, а также войны в Персидском заливе. В то время на Западе расцвел геополитический футуризм, различные авторы предлагали свое видение “идеального” мира. Известность получила статья американца Фрэнсиса Фукуямы “Конец истории?”, в которой описывался идеологически однополюсный мир с торжеством западных ценностей (Фукуяма, 1990). Тогда же появилась теория глобальной демократизации, включающая навязывание многопартийных выборов всем странам. Такие авторы, как Ж.Аттали выступали с технократическими утопиями (книга "Линии горизонта"). Вновь была возрождена идея “мирового правительства” и пр.

Однако действительность оказалась далека от этих утопий. Геополитика оказалась на распутье: или пойти по проверенному пути и предлагать различные полуфантастические модели мирового устройства, или заняться исследованиями реальных геополитических процессов. Возобладала вторая тенденция, хотя многие авторы описывали в своих работах сценарии дальнейшего развития глобальной системы. Например, Й.Галтунг рассматривал четыре геополитических сценария. В соответствии с одним из них, в мире начиналось соперничество десяти супергосударств, представляющих собой компактные интегрированные блоки. Второй сценарий предусматривал ренессанс строительства панрегионов (четыре панрегиона, известных со времен К.Хаусхофера, к которым могли добавиться еще два - “индийский” и “китайский”). Возможным считалось также развитие мировой классовой борьбы (о которой писал еще Мао Цзэ Дун) - в форме противостояния между Севером и Югом. Наконец, автор не исключал формирования нового биполярного мира, в котором “Тихоокеанское кольцо” (США, Япония, Китай, страны АСЕАН, Латинская Америка) соперничало с континентальным блоком, включающим Европу, Россию, Африку, Ближний Восток и Индию (эту идею впервые высказал И.Валлерстайн). Процесс интеграции стран “Тихоокеанского кольца” становится реальностью в связи с созданием Азиатско-Тихоокеанского форума экономического сотрудничества.

Большую популярность получили работы американского исследователя Сэмюэла Хантингтона, прежде всего статья “Столкновение цивилизаций?” (Хантингтон, 1994). Эти работы были своеобразным ответом на концепцию “конца истории” Ф.Фукуямы, предсказывающего формирование однополюсного мира с торжеством западных либеральных ценностей. С.Хантингтон считает, что основные геополитические разломы после окончания идеологического противостояния между Западом и Востоком не исчезнут, а пройдут между основными цивилизациями, т.е. геополитические конфликты будут носить этнокультурный характер.

Однако прогнозы пока остаются прогнозами. Рассмотрим некоторые реалии нового мирового порядка. Современные западные исследователи полагают, что новый мировой порядок формируется как результат взаимодействия двух противоположных процессов - глобализации и фрагментации. Глобализация активно развивается еще с конца прошлого века, и собственно благодаря ней и появилась геополитика. Сейчас ее индикаторами являются масштабное расширение всемирной торговли, транснационализация американской, японской и других западных экономик, создание глобальной финансовой системы (события 1998 г. наглядно показали взаимозависимость региональных финансовых рынков), сети коммуникаций, в т.ч. компьютерных (например, Internet). Происходит формирование новых международных институтов, выступающих в качестве агентов глобализации таких, как транснациональные корпорации и банки, международные организации типа Всемирной торговой организации (ВТО), Международного валютного фонда (МВФ), Международного банка реконструкции и развития (МБРР) и пр.

Фрагментация, в свою очередь, подразумевает происходящее параллельно с глобализацией дробление мирового пространства. Она имеет два измерения - политическое и экономическое. Во-первых, начинает разрушаться традиционное представление о нации-государстве, уходящее своими корнями еще в 19 век. Под вопрос ставится единство этих ранее основных и единственных субъектов международной политики. Развивается сепаратизм, многие страны идут по пути федерализации (например, Бельгия и Испания), предоставляют особые права национальным меньшинствам. В результате в рамках государств появляются многочисленные автономии, что нарушает традиционное представление о “едином и неделимом” национальном государстве, стремящемся к культурной гомогенности. Во-вторых, происходит пересмотр экономических отношений с национального уровня на региональный и локальный. Регионы в пределах государства начинают выступать в качестве особых субъектов мировой экономики со своими интересами, т.е. в открытой рыночной экономике происходит экономическая эмансипация регионов (можно вспомнить об особых экономических интересах Ломбардии, Калифорнии и др.). В итоге государство в новых условиях, на фоне повышения открытости экономики и либерализации политики, теряет свою монолитность, и полуавтономными субъектами мировой политики становятся его регионы.

Равнодействующей глобализации и фрагментации становится геополитический процесс, который можно назвать регионализацией мира. Речь идет о создании региональных интеграционных блоков, что является предметом макрорегиональных геополитических исследований. Успехи Европейского союза (который часто подается как “Европа регионов”) и АСЕАН показывают, что региональная интеграция стала еще одной отличительной чертой нового мирового порядка.