Методы исследований электоральной карты России

 

Исследование территориальных различий в электоральных ориентациях россиян возможно прежде всего на основе данных электоральной статистики, которые анализируются через призму факторов голосований. Основной материал для анализа региональных политических культур России дают результаты голосований по единому общефедеральному округу - президентских выборов, референдумов, парламентских выборов по партийным спискам (пропорциональной системе). Исследование выборов по мажоритарной системе имеет свою специфику и может использоваться для уточнения данных этого анализа (см. ниже). Наконец, особой разновидностью выборов являются местные выборы - глав исполнительной власти, глав местного самоуправления, местных органов законодательной (представительной) власти. На этих выборах действует свой набор факторов, и здесь они не рассматриваются.

При анализе результатов выборов используются показатели четырех типов:

а) результаты выборов в абсолютных показателях (число голосов за партию или кандидата в президенты);

б) доля голосов за партию или кандидата в президенты от активной части избирателей, т.е. от числа избирателей, принявших участие в голосовании (российский Центризбирком использует в качестве официального показатель доли проголосовавших тем или иным образом от суммы действительных и недействительных бюллетеней, т.е. 100% составляют доли проголосовавших за партии или кандидатов, доля проголосовавших против всех и доля недействительных бюллетеней);

в) доля голосов за партию или кандидата в президенты от общего числа избирателей;

г) место, занятое партией или кандидатом на выборах (т.е. ранговый показатель).

При исследовании какого-либо одного голосования, например, президентских выборов 1996 г. проще использовать показатели второго типа, которые привычны и к тому же являются официальными результатами выборов. Однако нужно учесть, что эти показатели свидетельствуют об электоральных ориентациях только активной части избирателей, а активность избирателей отличается от места к месту и меняется от выборов к выборам. Например, на парламентских выборах 1993 г. в Татарстане относительную победу одержал “Выбор России” (22.4% голосов). Но нельзя не учитывать, что явка избирателей тогда составила всего лишь 13.4%, поскольку голосовала только часть русских избирателей в городах. Поэтому доля избирателей “Выбора России” от всех избирателей Татарстана составила 3%, т.е. была на самом деле мизерной. Показатели четвертого типа также часто используются, однако и к ним нужно относиться с осторожностью: о реальном уровне поддержки той или иной партии можно узнать с помощью процентного показателя, а не места, занятого партией в данном регионе.

Корректнее использовать показатели голосований от общего числа избирателей. Они позволяют исследовать структуру всего электората, а не только его активной части, т.е. учитывают абсентеистов как особую электоральную группу, доля которой в регионах бывает очень разной. Этими показателями необходимо оперировать при сравнительном анализе голосований разных лет: меняющаяся явка искажает реальную картину и не позволяет судить о сдвигах в настроениях избирателей. О том, как изменилась популярность партии в некотором регионе, можно судить только, сравнивая ее результат от общего числа избирателей или абсолютные показатели. Показатели от общего числа избирателей правильнее использовать при статистическом анализе результатов голосований.

В некоторых случаях используются абсолютные показатели. Важен не только процент голосов, полученный партией в регионе, но и количество голосов, которое этот регион дал в партийную “копилку”. Очень хороший результат в Эвенкийском АО будет бесполезен, если партия провалится в электорально значимых регионах. С помощью абсолютных показателей легко сравнивать результаты голосований в одном регионе за несколько лет, определяя, как и во сколько раз меняется число избирателей данной партии от выборов к выборам.

Часто используется показатель отношения доли проголосовавших за определенную партию в некотором регионе к среднероссийскому показателю - индекс популярности этой партии (или группы идеологически близких партий). С помощью индексов популярности удобно анализировать выступление одной конкретной партии, определяя амплитуду межрегиональных различий ее популярности. При сравнении голосований разных лет используют, например, индекс консерватизма: для каждого голосования определяется отношение доли проголосовавших за оппозицию к среднероссийскому показателю. Таким путем выявляются регионы, которые всегда голосуют оппозиционнее, чем страна в целом.

Реже используются некоторые специальные показатели. Среди них показатель концентрации электората, или электорального веса, региона (процент избирателей данной партии, проживающих в данном регионе). Электорат распределен между регионами неравномерно. Для каждой партии можно определить электорально значимые регионы, в которых сосредоточена основная часть ее электората. Например, на парламентских выборах 1995 г. 30% избирателей “ЯБЛока” были сосредоточены в трех регионах - Москве, Подмосковье и Санкт-Петербурге. Для ДВР этот показатель составлял 36%. Почти 20% всех избирателей НДР проживали в Москве и Московской области (в 16 крупнейших городах России в декабре 1995 г. были сосредоточены 27.2% всех избирателей НДР). Менее концентрирован электорат оппозиционных партий, в частности КПРФ, который как бы “размазан” по территории, поскольку коммунисты популярнее не в крупных центрах, а на селе и в небольших городах. Учет электоральных весов регионов очень важен при выработке стратегии избирательной кампании, предусматривающей отбор ключевых регионов для наиболее интенсивной предвыборной работы.

Еще одна исследовательская проблема - разнообразие электоральных ориентаций избирателей. Самый простой показатель - число предвыборных блоков, преодолевших пятипроцентный барьер, на парламентских выборах. Этот показатель оказывается больше в крупных городах, в северных и восточных регионах России. В то же время в южных аграрных регионах разнообразие электоральных ориентаций мало. Например, в Смоленской области в 1995 г. пятипроцентный барьер преодолели только КПРФ и ЛДПР. Более точно исследовать этот вопрос можно с помощью вариационной статистики.

Результаты выборов анализируют и через показатели типичности электоральных ориентаций регионов. С помощью статистического анализа можно установить, насколько голосование в некотором регионе отличается от среднероссийского. Для каждого региона рассчитывается среднее квадратичное отклонение, с помощью которого оцениваются отклонения показателей голосования за различные партии (различных кандидатов в президенты) в данном регионе от среднероссийских.

На парламентских выборах 1995 г. самыми типичными оказались такие области Центральной России, как Владимирская, Калужская, Костромская, а также Нижегородская, Самарская области, Красноярский край. Эти регионы проголосовали примерно так же, как и Россия в целом, т.е. их теоретически можно было использовать для “праймериз” и социологических исследований, репрезентативных для России в целом. Наименее типичными в 1995 г. были республики (особенно Ингушетия, Северная Осетия, Дагестан), некоторые наиболее оппозиционные или наиболее “прореформаторские” регионы. Отклоняющимся электоральным поведением часто отличаются автономные округа, различные периферийные районы, но также и крупные центры типа Москвы.

На президентских выборах 1996 г. целый ряд регионов вновь подтвердил свою типичность. Вновь почти так же, как Россия в целом, в первом и втором турах голосовали Нижегородская и Самарская области, Красноярский край. К ним добавились Удмуртия, Иркутская, Тверская области. Напротив, самыми нетипичными оказались регионы с крайними электоральными ориентациями - “красные” Чувашия и Орловская области и проправительственные Ингушетия, Свердловская область, Москва и Ямало-Ненецкий АО.

Одним из основных методов электорально-географических исследований является факторный анализ, с помощью которого выявляются основные факторы голосований, определяющие электоральную ситуацию в различных регионах. Прежде всего рассматриваются базовые факторы голосований, известные из зарубежной теории. Все они имеют значение для структурирования электоральной карты России.

1. Эффект друзей и соседей просматривается при анализе всех голосований. Среди самых ярких примеров - стабильно высокая поддержка Б.Ельцина в Свердловской области за весь период с 1991 по 1996 гг. В свою очередь КПРФ на парламентских выборах и Г.Зюганов на президентских добивались наилучших результатов в Орловской области - на родине Г.Зюганова (во втором туре президентских выборов Орловская область была самой благоприятной для лидера КПРФ - 63.3% голосов). На президентских выборах 1991 г. следует выделить победу А.Тулеева в Кемеровской области. В 1996 г. высокими показателями голосования за А.Лебедя отличались регионы, где этот кандидат родился (Ростовская область), и с которыми связан его жизненный путь (Тульская, Рязанская области).

2. Проблемное голосование тоже имеет место в современной России. Например, ЛДПР и В.Жириновский традиционно добивались хороших результатов в районах, где национальный вопрос является определяющим - на приграничных, конфликтных территориях. Одной из основных опор ЛДПР стала Псковская область - исторический западный форпост русской государственности. КПРФ часто добивалась успеха в районах с напряженной социально-экономической ситуацией, низким уровнем жизни. ДВР добился в 1995 г. успеха в Дагестане (13.5% голосов, лучший результат блока в регионах России), поскольку выступал резко против войны в Чечне: этот выбор никак нельзя связать с либерально-реформаторской ориентацией местных избирателей в связи с отсутствием таковой (о чем свидетельствуют результаты всех прошлых кампаний).

3. Безусловно на результатах выборов отражается эффект избирательной кампании. География голосования за определенную партию во многом совпадает с географией интенсивности ее кампании, развитием региональной сети, наличием сильных лидеров и т.п. Дополнительные голоса партии на парламентских выборах приносит выдвижение в данном регионе сильного кандидата в одномандатном округе.

Особенно хорошо действие этого фактора прослеживается на примере небольших избирательных объединений, которые в силу организационных проблем могли вести кампанию лишь в ограниченном числе регионов. Например, блок И.Рыбкина преодолел пятипроцентный барьер только в Туве, где его поддержала часть элиты и сильный кандидат в депутаты Госдумы, и в Ненецком АО, где его представлял фаворит выборов в одномандатном округе А.Чилингаров. В то же время почти в половине регионов этот блок не набрал и 1% голосов. Блок “Власть - народу! получил более 5% голосов в Омской области, где активно работал один из его лидеров, омич С.Бабурин, и в Якутии, где он был представлен сильным кандидатом в депутаты в одномандатном округе.

Эффект избирательной кампании может исследоваться и в контексте административных и информационных возможностей партий и кандидатов. Например, география голосования за НДР в 1995 г. в значительной степени коррелировала с возможностями влияния местной “партии власти” на избирателей (разумеется, там, где региональная элита действительно работала на НДР). Отсюда успех в целом ряде республик.

4. Эффект соседства проще исследовать на уровне компактных территориальных сообществ, прежде всего - населенных пунктов. Однако и на уровне субъектов федерации можно говорить о примерах консолидированного голосования за определенную партию, которое по схеме диффузии инноваций распространяется по всей территории. В качестве примера можно привести голосование за коммунистов в “красном поясе” или голосование за “партию власти” в Москве и Санкт-Петербурге, где различия между районами очень малы.

С помощью статистического, прежде всего - корреляционного анализа возможно выявление других факторов голосования, которые являются специфическими для России.

Корреляционный анализ является одним из основных математических методов электорально-географического анализа. Электоральная география - точная наука и не может обойтись без математических методов. Корреляционный анализ используется в электоральной географии следующим образом. Коэффициент корреляции определяется между двумя рядами показателей: один ряд - результаты голосования за определенного кандидата или партию по территориям (например, субъектам федерации), другой ряд - экономические, социально-демографические и др. показатели по тем же регионам. При корреляционном анализе правильнее использовать показатели голосований не от активной части избирателей (т.е. от принявших участие в выборах), а от всех избирателей (т.е. их списочного числа). Только в этом случае электоральные и социально-демографические показатели будут сопоставимыми, потому что такие показатели, как доля горожан, доля пенсионеров и др. приводятся в статистике в отношении ко всему населению (если мы берем показатель голосования от активной части избирателей, то должны при корреляционном анализе использовать показатель доли горожан тоже от активной части избирателей, а определить этот показатель невозможно).

Корреляция, как известно, может быть положительной или отрицательной, коэффициент корреляции всегда находится в пределах от -1 до 1. Если коэффициент корреляции больше нуля, то между двумя рядами показателей имеется положительная взаимосвязь по типу: чем выше в регионе уровень жизни, тем выше показатель голосования за “партию власти”. Если коэффициент корреляции меньше нуля, то связь показателей отрицательная: чем выше показатель спада производства в регионе, тем ниже показатель голосования за “партию власти”. О том, насколько значима связь, можно судить по величине коэффициента корреляции. Если коэффициент корреляции приближается к единице (или минус единице), то связь устойчивая, и можно говорить, что исследуемый показатель определяет результаты голосования. Если коэффициент корреляции ближе к нулю, то связь между исследуемым показателем и результатами голосования не является значимой.

1. Фактор социально-экономических условий. Популярное объяснение голосования за оппозицию тяжелыми социально-экономическими условиями в данном регионе имеет право на существование, но оказывается недостаточным. В числе регионов с высоким качеством жизни (по данным специальных исследований) присутствуют проельцинская Москва, Самарская область с относительным лидерством Б.Ельцина на последних президентских выборах и “красная” Белгородская область. С другой стороны, ни в одном из регионов с критической социальной ситуацией Г.Зюганов не одержал убедительной победы. В числе регионов с высокой социальной напряженностью - Пензенская и Курганская области с лидерством Г.Зюганова и Владимирская и Кировская области с лидерством Б.Ельцина. Таким образом, закономерность, напрямую связывающая качество жизни с голосованием за “партию власти”, не прослеживается.

Аналогично нет ярко выраженной корреляции между голосованием и тенденциями экономического развития. Например, Ивановская область устойчиво лидирует по показателю безработицы. В итоге - явное лидерство Б.Ельцина на президентских выборах, по крайней мере во втором туре. Среди депрессивных по основным параметрам социально-экономического развития (спад производства, уровень жизни) регионов обнаруживаются республики, которые предпочли Б.Ельцина, - Тува, Калмыкия, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Дагестан. Депрессивные Алтайский край, Читинская, Псковская области предпочли Г.Зюганова, но в Ивановской и Костромской областях первое место занял Б.Ельцин.

Между голосованием на президентских выборах и уровнем жизни в регионах обнаруживается положительная корреляция, но очень слабая. Если не учитывать данные по автономиям, то корреляция выражена чуть лучше. Коэффициент корреляции между голосованием за Б.Ельцина во втором туре президентских выборов 1996 г. и отношением среднедушевого дохода к прожиточному минимуму (главный показатель уровня жизни) составил +0.21, без национальных автономий +0.31.

Среди регионов с относительно высоким уровнем жизни можно обнаружить не только либерально-реформаторские (Москва, Санкт-Петербург, Пермская, Мурманская области, Красноярский край, Тюменская область), но и левотрадиционалистские (Белгородская, Ульяновская, Орловская, Липецкая, Кемеровская области). Среди самых бедных республик произошло расслоение на “контролируемые”, проголосовавшие за Б.Ельцина (Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Тува и др.), и “неконтролируемые”, которые предпочли Г.Зюганова (Марий Эл, Адыгея, Чувашия). Самые бедные края и области в основном все же склоняются к поддержке левой оппозиции (Читинская, Саратовская, Псковская, Пензенская, Астраханская области, Алтайский край), но из этого правила есть исключения (Владимирская, Ивановская, Сахалинская области).

Таким образом, результаты выборов не столь сильно, но коррелируют с социально-экономическими показателями. Есть слабая положительная корреляция между голосованием за “партию власти” и уровнем жизни. В целом ряде случаев можно объяснить голосование за оппозицию именно тяжелой социально-экономической ситуацией (Читинская область), а в других случаях голосование за нынешнюю власть - выгодой от экономической ситуации для ряда регионов (Москва, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский АО).

2. “ Отраслевое голосование”. На выборах ярко проявляется феномен отраслевого голосования. “Партия власти” нашла возможности адресного обращения к избирателям различных профессиональных групп и смогла завоевать их поддержку. Так, избирательная кампания президента Б.Ельцина выгодно отличалась своей адресностью и конкретностью и во многом строилась по отраслевому принципу. Именно в контексте отраслевого голосования лучше всего рассматривать связь результатов выборов с социально-экономической ситуацией. Особенно высокой поддержка “партии власти” оказалась в экономических центрах, ориентированных на экспорт своей продукции.

В наибольшей степени голосование за “партию власти” характерно для центров топливно-энергетического комплекса, избиратели которых заинтересованы в сохранении сложившейся модели экономики и власти, которая способна эффективно лоббировать их интересы. Этот факт легко определяется при анализе голосований в крупнейших центрах ТЭК, прежде всего нефтяной и газовой промышленности. Приведем в качестве примера результаты голосования за Б.Ельцина во втором туре президентских выборов 1996 г. в центрах нефтяной промышленности: 80.85% в Сургуте, 80.2% в Ноябрьске. На столь же высоком уровне поддержки “партии власти” оказываются газодобывающие центры: 81.8% в Надыме, 81.3% в Новом Уренгое. Б.Ельцину удалось заручиться поддержкой и в некоторых угольных бассейнах: 74.4% в Воркуте, 66.75% в Нерюнгри.

Из других примеров отраслевого голосования обращает на себя внимание ярко выраженное либерально-реформаторское голосование в металлургических центрах, которые тоже ориентированы на экспорт (77.2% в Череповце, 74.3% в Магнитогорске). Высокая поддержка либерально-реформаторских сил отмечается в отдельных центрах нефтепереработки (69.65% в Киришах, 66.35% в Ангарске), автомобилестроения (74.9% в Автозаводском районе Тольятти), экспортно-ориентированной горнодобывающей промышленности (83.5% в Костомукше, 78.2% в Норильске, 74.7% в Мирном), некоторых центрах ВПК (63.6% в Северодвинске).

На стороне “партии власти”, по крайней мере во втором туре президентских выборов 1996 г. оказался лесохозяйственный комплекс, как сельские районы севера страны, так и города с развитой деревообработкой и целлюлозно-бумажной промышленностью (73.5% в Новодвинске). Слабым местом оппозиции стали “закрытые” города, наукограды. Насколько можно судить по результатам голосований в гарнизонных городках и в городах-базах ВМФ (Б.Ельцин набрал 72.1% голосов в Североморске, 64.5% в Балтийске), армия и флот при двухполюсных голосованиях тоже выбирали “партию власти”.

В то же время районы с аграрной специализацией склонны к голосованию за оппозицию и отличаются высокой популярностью КПРФ (во многих чисто сельских районах, особенно на Юге России Г.Зюганов во втором туре президентских выборов получил более двух третей голосов, а местами и более трех четвертей). Из промышленных центров оппозиционностью, хотя, как правило, не столь выраженной, как на селе, отличаются кризисные центры машиностроения и ВПК (Арзамас, Бийск, Брянск, Елец, Энгельс), угольной промышленности (Кузбасс) и т.п.

3. Национальный фактор. В случае с национальными республиками объяснить результаты выборов бывает проще, чем в краях и областях, несмотря, а скорее даже благодаря их постоянной изменчивости. В республиках многое зависит от позиции местных властей, от мобилизации административного ресурса и объясняется конформизмом и подконтрольностью титульного электората, в особенности сельского. На последних выборах это проявилось в высоких показателях голосования за Б.Ельцина в Ингушетии, Татарстане, Башкирии, Туве, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Напротив, Адыгея с абсолютным преобладанием русского населения осталась, в отличие от Дагестана (который “изменил” Г.Зюганову во втором туре), в числе самых оппозиционных регионов России. Зависимость голосования в национальных республиках с высоким процентом титульного населения от влияния местных властей прослеживалась в ходе всех кампаний последних лет. Можно вспомнить голосование за Н.Рыжкова в Туве на президентских выборах 1991 г., голосование за ПРЕС на парламентских выборах 1995 г. в Туве (48.4%), Кабардино-Балкарии, Республике Алтай, Бурятии, географические особенности голосования за НДР в 1995 г.

Национальный фактор оказывает влияние и на специфику протестного голосования в республиках. Характерно отторжение ЛДПР в республиках с мусульманским, тюркским населением. В то же время в районах проживания православных финно-угорских народов (коми, карелы, марийцы и др.) и православных тюрок-чувашей ЛДПР пользовалась определенной популярностью. В парламентских выборах 1995 г. участие принимал мусульманский блок “Нур”, который добился некоторого успеха в мусульманских республиках, особенно в Ингушетии.

Роль национального фактора легко вскрывается при внутрирегиональном анализе. Местным властям подконтролен в основном титульный сельский электорат, который и демонстрирует свой конформизм, тогда как другие этнические группы на селе склоняются к оппозиции. Например, на президентских выборах 1996 г. высокие показатели голосования за Б.Ельцина в Башкирии были обеспечены консолидированным голосованием башкир (в то время как Г.Зюганов пользовался большей поддержкой русских и татар), в Карачаево-Черкесии - карачаевцев (но не русских и черкесов), в Кабардино-Балкарии - кабардинцев (в меньшей степени - русских и балкарцев). Таким образом, феномен контролируемого электората сводится в республиках к тем этническим группам, для которых местная власть действительно является авторитетом.

Итак, факторный и корреляционный анализ позволяют определить новые факторы голосований в России в дополнение к известным из теории. Другим важнейшим методом изучения электоральной карты служит метод расколов, с помощью которого можно определить другие факторы голосований (этот метод дополняет и углубляет факторный анализ). В зарубежной литературе принято описание электорально-географической ситуации через систему расколов, определяющих различия в электоральном поведении. Эти расколы могут быть идеологическими (либералы против коммунистов, националисты против либералов и коммунистов), социально-экономическими (богатые против бедных), национальными и демографическими (представители пожилых возрастов против молодежи). Такие расколы можно назвать вертикальными, они создают особую электоральную структуру в каждом региональном сообществе. Но отдельно необходимо сказать о расколах, непосредственно выраженных в географии, т.е. горизонтальных. В России наиболее известен раскол “Север - Юг”, но он является вторичным. Основными горизонтальными расколами на электоральной карте России являются расколы “город-село” и “центр-периферия”.

1. Раскол “город-село”. Хорошо выражена корреляция результатов левотрадиционалистского и либерально-реформаторского голосования с показателем урбанизации (доли горожан в населении). Если исключить из статистического анализа национальные автономии с их особым типом голосования, то зависимость окажется весьма значимой. Корреляционный анализ позволяет установить, что для современной России важнейшим фактором голосования является фактор урбанизации. На мартовском референдуме 1991 г. коэффициент корреляции между голосованием за сохранение СССР и урбанизацией равнялся -0.8 (по всем регионам). На президентских выборах между голосованием за Н.Рыжкова и урбанизацией -0.65. На апрельском референдуме 1993 г. между голосованием за доверие Б.Ельцину и урбанизацией +0.58. На декабрьских парламентских выборах 1993 г. между урбанизацией и голосованием за “Выбор России” +0.63, за “Выбор России”, “ЯБЛоко” и РДДР вместе взятые +0.73, за АПР -0.71, за КПРФ -0.51. На парламентских выборах 1995 г. коэффициент корреляции между урбанизацией и суммарным голосованием за партии и движения либерально-реформаторской ориентации (без НДР с его специфической географией голосования, см. выше) составил +0.58, за левую оппозицию -0.43.

На президентских выборах 1996 г. голосование за Б.Ельцина обнаруживает положительную корреляцию с урбанизацией, тогда как голосование за Г.Зюганова - еще более выраженную отрицательную. Но методика корреляционного анализа нуждается в совершенствовании, поскольку необходим учет отклоняющего влияния национального фактора. Отклоняющееся электоральное поведение характерно для национальных автономий, где сельское население под влиянием местных властей голосует за федеральную “партию власти”. Поэтому коэффициент корреляции между урбанизацией и голосованием во втором туре президентских выборов оказывается близким к нулю. Однако при подсчете корреляции только для регионов с преобладанием русского населения обнаруживается значимая связь показателей. Коэффициент корреляции между урбанизацией и голосованием за Б.Ельцина равен в таком случае +0.63, за Г.Зюганова -0.72.

Регрессионный анализ - следующая ступень статистического анализа итогов выборов позволяет определить уравнения, описывающие зависимость голосования от того или иного параметра. Так, суммарное голосование за политические партии и движения либерально-реформаторской ориентации на парламентских выборах 1995 г. описывается уравнением у=2.46+0.19х, где х - доля горожан в населении, у - расчетный показатель голосования за либерал-реформаторов. Соответственно, суммарное голосование за политические партии и движения государственно-патриотической ориентации описывается уравнением у=61.85-0.38х. Реальные показатели, естественно, отличаются от расчетных в большую или меньшую сторону. В большинстве регионов они должны быть близки к расчетным, но возможны и существенные отличия. С помощью регрессионного анализа легко можно определить регионы с отклоняющимся электоральным поведением.

Таким образом, для русской политической культуры голосование во многом объясняется принадлежностью избирателей к городской или сельской электоральным культурам. В городах существенно выше доля либерально-реформаторского электората и в целом электората “партии власти”, на селе - левотрадиционалистского и в целом протестного.

Уровень жизни и социально-экономическая ситуация в регионе - лишь один из многих факторов электорального поведения, и он не всегда срабатывает. Основные вопросы современных российских выборов выборов: с какими политическими силами избиратели связывают надежду на выход страны из кризиса, какие ценности близки избирателям вне прямой зависимости от их нынешнего материального положения. Отсюда проистекает разделение на традиционалистскую сельскую культуру, которой адекватны позиции политических сил типа КПРФ, ЛДПР, АПР и др., и либерально-модернизационную городскую, которая продолжает связывать надежды на улучшение ситуации с нынешней властью или “демократической альтернативой”, которой чужд традиционализм, в особенности “красный”, которая выступает за продолжение либеральных реформ с их определенной корректировкой и голосует за Б.Ельцина, НДР, ДВР, “ЯБЛоко”.

С помощью корреляционного анализа можно определить и другие важные факторы голосований помимо фактора урбанизации. Прослеживается положительная корреляция между голосованиями и возрастной структурой населения. Значимая корреляционная связь существует между голосованием за левую оппозицию и долей лиц пенсионного возраста. “Партия власти” пользуется большей популярностью там, где выше доля представителей молодых возрастов. Существует такой фактор голосований, как фактор возрастной структуры населения.

Для объяснения итогов выборов можно использовать не только показатели урбанизации, но и показатели структуры занятости. Голосование за оппозицию хорошо коррелирует с долей населения, занятого в сельском хозяйстве. Эта корреляция даже выше, чем корреляция с урбанизацией, поскольку наибольшей оппозиционностью отличаются сельские районы с чисто аграрной ориентацией. В то же время сельские районы, в которых доминирует лесное хозяйство, или окружение крупных городов отличаются большей поддержкой “партии власти”. Можно говорить о факторе структуры занятости.

2. Раскол “центр-периферия”. Анализ электоральной статистики на уровне административных районов и населенных пунктов вскрывает серьезные внутрирегиональные различия. Обращает на себя внимание тот факт, что крупные города формируют вокруг себя зоны электорального влияния, в которых доля левотрадиционалистского электората существенно ниже, чем в отдаленных районах и почти столь же низка, как в этих городах. Таким образом, пригородные сельские районы отличаются от периферийных более выраженным голосованием за “партию власти”. Со своей стороны, малые и средние города, которые удалены от крупных центров, голосуют почти так же, как окружающие села, левый традиционализм для них характерен в большей степени, чем для таких же по размеру городов, входящих в большие агломерации. В каждом регионе формируется электорально-географическая картина типа “центр-периферия”, причем для “центрального” голосования особенно характерны высокая доля избирателей либерально-реформаторской ориентации и абсентеистов, низкая доля левотрадиционалистского электората. Обратная ситуация характеризует периферийные районы, будь то села или города. Такие параметры, как удаленность от крупных центров (мегаполисов, административных центров, просто крупных городов) и важнейших коммуникаций (например, железных дорог) обычно позволяют объяснять электоральное поведение в разных районах страны.

3. Раскол “Север - Юг”. Левотрадиционалистская культура не сводится в селу и присутствует в городах. Обычно она более характерна для городов, “выросших” из своего сельского окружения (как в Центральной и Южной России), но не для новых городов, возникших на “пустом месте” в результате индустриализации и сопутствующей миграции населения из других частей страны (как на Севере и Востоке). Социологические опросы показывают, что в городах больше склонны голосовать за оппозицию выходцы из сельской местности, горожане в первом поколении. С другой стороны, не все села оказываются оплотами оппозиции: на Севере, Северо-Западе (например, в Новгородской области), в Центре (Ярославская, Ивановская, Владимирская, Московская области) и в окружении крупных городов ситуация может быть обратной. Замечено, что к поддержке оппозиции больше склоняется село, где население занято именно сельским хозяйством, тогда как северные сельские районы с развитым лесным хозяйством предпочитают националистов коммунистам, а при биполярном голосовании склоняются к “партии власти”.

Объяснение политико-культурного расслоения российских регионов может быть социокультурно-историческим. Речь идет о формировании в России, во-первых, городской и сельской политических культур, во-вторых, множества региональных политических культур. Последние не сводятся только лишь к “центральным” или “периферийным”, “северным” или “южным”, многие из них уникальны и присущи только данной территории с ее особой историей и составом населения. Каждая из региональных политических культур имеет свои ценностные ориентации. Электоральная география России объясняется как общероссийскими факторами (социально-экономический, отраслевой, национальный, урбанизация, “центральность” и “периферийность” территории), так и уникальными особенностями истории и культуры различных территорий - культурно-историческими факторами. Поэтому при анализе голосования в любом регионе необходимо исследовать местные условия, знать историю и культуру территории.

Еще один метод электорально-географических исследований предполагает использование моделей “центр-периферия” и диффузии инноваций. Модель диффузии инноваций может использоваться для исследования динамики голосований или для анализа моментального среза ситуации по результатам одной кампании. В первом случае можно изучать процесс увеличения и уменьшения территории преимущественного голосования за ту или иную партию.

Во втором случае по результатам конкретного голосования выявляются инновационные центры и периферии. Примером голосования инновационного типа служит референдум о введении поста президента РСФСР в марте 1991 г. Или же “центральным” процессом может считаться голосование либерально-модернизационного типа, периферийным - традиционалистское голосование. В качестве полюсов выделяются инновационный центр (высокая доля голосующих за либерально-реформаторские силы во всем электорате и одновременно низкая доля традиционалистов) и инновационная периферия (низкая доля либерально-реформаторского электората и высокая доля традиционалистского электората). Заметим, что возможны варианты, когда и доля либерально-реформаторского электората, и доля традиционалистов в регионе существенно ниже среднего (регионы с высоким абсентеизмом). Возможны промежуточные варианты, связанные с регионами-”середнячками”. В этих случаях говорят о полупериферии.

По особой методике проводится исследование парламентских выборов по мажоритарной системе. Сразу отметим, что исследования выборов по мажоритарной и пропорциональной системе должны проводится отдельно, поскольку речь идет о разных типах выборов, сопоставлять которые нужно с большой осторожностью. Если на выборах по пропорциональной системе вскрываются глубинные политико-культурные ориентации избирателей, то на выборах по мажоритарной системе работают дополнительные факторы:

а) личностный фактор. У каждого кадидата есть своя персональная электоральная база, которая может быть больше или меньше электоральной базы его партии. Есть “независимые” кандидаты, электорат которых имеет совершенно особую структуру.

б) фактор дробления и консолидации электоральных секторов. В выборах могут принимать участие несколько кандидатов похожей политической ориентации и только один представитель их идеологических противников. В результате в округе с доминированием либерально-реформаторского электората при дроблении этого электората между несколькими кандидатами может победить коммунист (возможна и обратная ситуация).

Кроме того, в России на выборах в мажоритарных округах используется однотуровая система, которая повышает случайность