Опасность «пуританской» позиции

Воспитательница способна занять своего рода «пуританскую» позицию, с высоты которой она, не вдаваясь в тонкости различения между дозволенным и недозволенным в сфере применения насилия, начисто отвергает все агрессивные и насильственные действия. Фантазии ребенка о супермене или разыгрывание двумя детьми в гардеробе сценки с помощью воображаемых пистолетов вызывают крайнее возмущение. Детям дают понять, что подобных игр следует избегать: «То, что вы делаете — ужасно!» Агрессия отождествляется с насилием.

Есть опасность, что в результате подобной позиции воспитательницы дети довольно быстро почувствуют свою ущербность. Когда радость, испытываемая от агрессивных игр и фантазий, объявляется патологией, дети уже не могут свободно предаваться подобным мыслям и, ловя себя на подобном занятии, чувствуют, как если бы их поймали с поличным. Их агрессивные действия и мечты кажутся им чем-то недостойным. Стремление воспитательницы оградить детей имеет целью полное вытеснение агрессии и насилия из мира детей. Агрессивные фантазии, высказывания и истории отождествляются с актами насилия. В основе этого лежит стремление к достижению некоего утопического состояния, при котором атмосфера внутри детского сада будет характеризоваться исключительным дружелюбием и уравновешенностью. В подобной атмосфере нет места теневым сторонам человеческой природы. Страшное табуируется (выносится за рамки сознания).

Однако подобная оградительная тенденция чревата большими психологическими проблемами. К сожалению, вместо пассивной имитации подобной позиции детьми, происходит «уход» агрессии в неконтролируемую зону.

Дети замечают, что насилие и агрессия является для их воспитательницы неким пугалом и замыкаются в себе. От их внимания не ускользает характер ее реакции при виде потасовки— и как следствие этого, они перестают делиться с ней своими агрессивными фантазиями. Наиболее покладистые дети, не желая терять с ней контакта, внешне уступают ее требованиям, однако в действительности только прячут свою тень. Почувствовав одностороннюю преданность воспитательницы утопической идее «безоблачного» мира, они ощущают себя оставленными наедине со своим очарованием насилием. Диалог с детской тенью прерван. Радость при виде танка нельзя показывать, и стрельба из пистолета строжайше запрещена.

Пуританская тенденция может таиться и за стремлением найти насилию обоснование за пределами детского сада (ментальной экстернализацией конфликта). Любому проявлению насилия в детском саду подыскивается событие, имевшее место во внешнем мире, например, в семье, и это событие объявляется причиной случившегося. Агрессивный мальчик и на самом деле подвергается дома унижениям и издевательствам, строптивая девочка действительно предоставлена дома самой себе и без конца гоняет дома по видеомагнитофону фильмы ужасов. Отыскание причин и подспудных мотивов, лежащих в основе актов детского насилия, бесспорно важно, однако не следует выплескивать вместе с водой ребенка, и доводить дело до элиминирования тени. Стремление к выявлению семейной зависимости чревато опасностью забвения причин детского насилия, лежащих как в детях, так и в нас самих. Данная экстернализация имеет еще один негативный аспект, суть которого в уменьшении шансов осознания в случившемся (акте насилия) доли и нашей собственной вины.

Небезынтересно отметить, что подобная реакция в отношении насилия характерна и для многих родителей. Им тоже свойственна экстернализация причины насилия: их собственное дитя само на такое не способно и всему виной дурное влияние, оказываемое на него со стороны, будь то нездоровый, психологический климат в детском саду, другие дети, «плохой мальчик» из детской группы или из рук вон плохое руководство детским садом.

Однако правильная позиция зиждется на осознании того, что агрессивные тенденции заложены в самой человеческой природе. Радость, получаемая от разрушения и применения насилия — первозданное свойство человека. Ответственность за агрессивные наклонности ребенка отнюдь не всегда лежит на внешних причинах — семье и среде. Конечно, за повышенной агрессивностью ребенка нередко скрывается настоящее горе и зов на помощь, однако не менее часто к нему примешивается врожденная склонность и упоение насилием и разрушением. В случаях, когда в детских садах имеет место насилие, необходимо не упускать из виду обе стороны проблемы. Насилие, служащее с одной стороны симптомом неблагополучия, семейных неурядиц и непонимания окружения, с другой стороны является магнитом, испокон веков притягивающим к себе человеческую душу. Приводя к вытеснению этой извечной радости, получаемой от агрессивных фантазий и игр, пуританская установка затрудняет детям проведение необходимой грани между областью допустимого и непозволительного, четкого разграничения сферы насилия и агрессии. Тема тени или страшного в человеческой душе не получает развития.

Парадоксальным образом ярко выраженное стремление уберечь детей от контактов с насилием может возыметь обратное действие и развязать дремлющие в них инстинкты. В ответ на запрет воспитательницы дети либо отказываются слушаться, либо пытаются при любом удобном случае «пронести с собой» тень каким-нибудь другим способом, как это имело место с одним мальчиком, который на вопрос, заведомо предполагающий в качестве ответа слово «один», с ухмылкой протянул воспитательнице средний палец.

 

Монополия воспитательницы на применение насилия

Каково должно быть поведение воспитательницы детского сада в случае возникновения актов насилия? В отличие от преподавателей средних и старших классов воспитательница детского сада обладает монополией на власть. Ее полномочия никем не оспариваются и не подвергаются сомнению. С точки зрения детей, в распоряжении воспитательницы достаточно средств для поддержания своего монопольного господствующего положения. Уже один ее вид отметает прочь все сомнения благодаря ее очевидному и подавляющему преимуществу в массе. Одно уже сознание этого превосходства воспитательницы удерживает детей от вспышек насилия: в качестве существа, обладающего вдвое большим ростом и четырехкратно большей силой, ей ничего не стоит схватить их, потрясти, схватить за волосы и выставить вон — всех этих преимуществ преподаватель старших классов уже лишен. Благодаря своему физическому превосходству, воспитательница занимает особое положение. Даже если она не пользуется своим преимуществом, дети никогда об этом не забывают. Ей ничего не стоит разнять двух борющихся детей или выставить буяна за дверь. В силу явного силового превосходства любое ее вмешательство по сравнению с аналогичными действиями других педагогов оказывается несравненно более эффективным.

Естественно, данным преимуществом не следует злоупотреблять. Принуждение не должно становиться единственным побудительным мотивом поведения детей, однако так или иначе физическое превосходство воспитательницы имеет для детей огромное психологическое значение. Дети отождествляют ее с силовой составляющей даже в том случае, когда она субъективно воспринимает себя иначе и меньше всего об этом думает.

Что это означает применительно к насилию? На атмосфере детского сада непосредственно сказывается характер ее собственного самоощущения и позиции по отношению к тем, от кого она зависит. Следствием ее внутренней неуравновешенности, проблем в личной жизни или конфликтов становится неспокойная, нервозная атмосфера. Дети тонко чувствуют все то, что происходит в ее душе и соответственно выражают это в своем поведении: они становятся раздражительными и упрямыми, бранятся и дерутся. Они чувствуют шестым чувством, что у воспитательницы что-то не так, не ладно с психикой. Поэтому в случае возникновения эксцессов насилия в детском саду, воспитательница должна спросить себя: не связано ли это с ней самой и не она ли невольно стала причиной этого? Может быть она слишком беспокойна, невыдержана и дурно настроена? Чтобы понять долю своей вины в случившемся, мало критического анализа своего поведения — надо заглянуть и в глубины собственной души.

Душевный разлад воспитательницы становится фатальным в случае ее уверенности в возможности обмануть самое себя и нежелании признаваться себе самой в собственных чувствах: «У нее все отлично! Она агрессивна? — ничего подобного! У нее проблемы? — да что Вы!» Подобная позиция действует на детей разлагающе: они начинают всячески ее провоцировать и нарочно ведут себя вызывающе, чтобы заставить ее сбросить лживую маску с ее истинного состояния. Когда у воспитательницы наконец сдают нервы, дети воспринимают это с облегчением: «Наконец-то она пришла в ярость, мы ведь знали, что у нее внутри все бурлит!»

Наличие душевного разлада и скрытой агрессивности у воспитательницы предоставляет питомцам детского сада шанс: плохое настроение воспитательницы становится мостом, позволяющим детям ввести тень в пределы детского сада. Искренность и открытость детям воспитательницы, перестающей делать тайну из своих душевных метаний, позволяет детям эмпатически соприкоснуться с неудобными сторонами человеческого существования. Насилие и агрессия уже не элиминируются и не отдаются на откуп детям, а становятся общей проблемой.

 

Там, где это возможно, мы не должны оставаться безучастными зрителями. Надо делать все возможное как в отношении нас самих, так и в ограниченных пределах детского сада. Сознание нашей невозможности разрешить извечные конфликты и повлиять на порождающие их условия не должно нас останавливать. Задача воспитательницы — никогда не оставаться безучастной, любить свою работу, подавать детям пример, разговаривать с ними, замечать собственные агрессивные импульсы. В этом ей должно помогать сознание того, что хотя она не в силах поменять что-либо в глобальном отношении, она вносит весомый вклад во вверенный ей участок работы.

 

Формы проявления насилия в школе. Школа должна служить местом, где дети растут и развиваются. В ней не место негативным сторонам человеческой природы, а детство наших детей не должно становиться ареной их воздействия. К сожалению, опыт свидетельствует об обратном. Школа, классная аудитория не застрахованы от проявлений агрессии и насилия, прорывающихся во время уроков, на переменах или по пути в школу, а зачастую и полностью подчиняющих себе весь распорядок дня ребенка. Данной неудобной и мало приятной стороне человеческой сущности «все возрасты покорны», и детство не составляет исключения.

Взрослые реагируют быстрее всего на явные проявления агрессии. Под этим подразумеваются случаи детского садизма, когда дети мучают своих сверстников или совершают поступки, выходящие за рамки обычных шалостей и нередко пугающие своей жестокостью и отсутствием сдерживающего начала.

В одном из четвертых классов начальной школы постоянным издевательствам подвергалась страдающая ожирением и близорукостью девочка. Во время перемены или по пути в школу группа мальчиков, подбадриваемая одноклассниками, окружала девочку — наполовину инвалида и, вырвав у нее очки, растатывала их ногами, чтобы затем сообща насладиться зрелищем ее всхлипываний и беспомощных попыток найти дорогу. Слабость зрения этой девочки стала поводом для издевательств с их стороны.

Явные проявления насилия могут быть направлены не только против отдельных лиц, вызывающих к себе повышенный интерес окружающих, но и целой группы. В одной из школ Цюриха возникла мода на «бросание карликов». Во время перемен ученики пятых и шестых классов ловили семи- и восьмилетних первоклассников, выстраивались в линейку перед полем и устраивали соревнование: победителем считался тот, кому удавалось дальше всех забросить в поле малолеток — мальчика или девочку. Другой пример насилия одной возрастной группы над другой, осуществляемого в форме террора, скрытого от глаз взрослого, имел место в одной из школ Берна. Напротив здания школы находился магазин, торгующий аудио и видеопродукцией. Его директор обратился к администрации школы с жалобой на участившиеся кражи дисков, в которых он обвинял учеников школы. Ему бросилось в глаза, что среди ворующих кассеты и диски больше всего детей совершенно юного возраста. Преподавательницы начальных классов отказывались этому поверить и возмущенно отвергали самую мысль о чем-то подобном, им казалось невероятным, чтобы ученики первого и второго классов могли быть замешанными в воровстве. Все это казалось им явным недоразумением, и они отвергли все упреки. Однако после того, как в результате подключения наших специалистов по критическим ситуациям было проведено расследование и соответствующая работа с самими учащимися, выяснилось, что ученики школы оказались жертвами террора со стороны группы мальчиков шестого класса. Эти «деды» приказывали малышам таскать диски для них под угрозой применения физической силы. Боязнь учеников младших классов мести со стороны старшеклассников была причиной их молчания. Происходящее оставалось тайной как для родителей, так и учителей.

Наряду с явными и вербализованными формами агрессии нередки случаи ее скрытых и тщательно замаскированных проявлений, к сожалению слишком часто ускользающих от внимания преподавателя.

Зачастую насилие выражается вербально, как это имеет место в тех классах и школах, где в ходу нецензурная похабная брань, или в компаниях подростков, пользующихся при общении самыми грубыми словами и лексикой. Во всех подобных случаях язык служит в качестве оружия для нанесения взаимных ударов.

 

Насильственные формы организации образовательной ситуации и проявления насилия со стороны педагога

- Подавление педагогом инициативы ее участников.

- Критика детей педагогом.

- Наказание за «неправильный» ответ.

- Некорректные указания педагога по поводу внешнего вида, манеры разговаривать детей.

- Прерывание речи учащихся.

- Насильственное вызывание учащихся давать ответы на поставленные педагогом вопросы.

- Превилегированное отношение к «заискивающим» учащимся.

- Оскорбление унизительными словами детей (балбес, баран, болван, бездарь, бестолочь, господа дубы, дрянь, дубина, дебил, жертва аборта, морда, ничтожество, не все дома, нецензурные слова, оболтус, пациент психбольницы, произведение пьяного соседа, уголовник, щенок и т.д.)

- «Приемы» педагогического рукоприкладства (битье указкой по голове, спине, линейкой по рукам, спине, голове, книгами, шваброй, подзатыльники, пинают ногой, дают пощечину, дергают за волосы, за уши, бьют головой о стол, доску, бросают в учеников мелом, тряпкой, ключами и т.д.)