Возникновение и становление российской провинциальной периодики

1.1. Роль центральной и губернаторской власти в судьбе региональных периодических изданий

Без ведома губернатора в подведомственной ему губернии не могло возникнуть ни одно периодическое издание. Губернатор осуществлял деятельность не только по реализации Высочайших повелений, связанных с возникновением губернской прессы, но и по учреждению частных периодических изданий в режиме одобрения или отклонения частной инициативы издателей.

1.1.1. Реализация университетского издательского проекта в Казани

Процесс появления частных периодических изданий впервые заявил о себе в Казани. Появление газеты «Казанские Известия», первый номер которой вышел в свет 19 апреля 1811 г., связано с энергичным участием попечителя Казанского учебного округа графа Румовского и казанского губернатора Б.А. Мансурова. Министр народного просвещения России граф П.В. Завадовский[20] 16 августа 1809 г. писал графу Румовскому: «Милостивый государь, Степан Яковлевич. Господин министр внутренних дел князь Александр Борисович Куракин сообщил мне, что Его Императорское Величество высочайше утвердить изволил положение Комитета господ министров о дозволении при казанской гимназии издавать печатные известия, о чем господин министр и сделал предписание казанскому гражданскому губернатору»[21].

Настоящее послание дало ход переписке по выяснению мощностей гимназической типографии. Однако в обращении от 1 сентября 1809 г. граф Румовский писал директору гимназии И.Ф. Яковкину об издании «печатных известий на российском и азиатском языках от казанской губернской типографии»[22]. Далее в документе от 13 октября 1809 г., скрепленном подписями видных деятелей казанского просвещения И. Яковкина, П. Баннера, К. Фукса, В. Упадышевского было исправлено возникшее заблуждение: «по ошибке написано, чтобы издавались печатные известия при губернской гимназии, а назначено издавать их при губернской типографии, почему гимназическая типография не имеет обязанности мешаться в печатание известий»[23].

Дальнейшая работа по изданию «Казанских Известий» была связана с деятельностью содержателя губернской типографии Д.Н. Зиновьева. От его имени распространялись объявления, в которых значилось: «Казанская губернская типография будет издавать «Казанские Известия» о взаимных нуждах здешних жителей и казенных мест. Типография ласкает себя дальновидною надеждою, что публика низовых губерний и казенные места, приметив в издании сих известий очевидную выгоду, не замедлят умножить собою число ревнителей общей пользы, причем, типография ручается и вменит себе в обязанность издавать и доставлять известия с точною и строгою исправностию»[24].

Первый номер еженедельной газеты «Казанские Известия» был открыт эпиграфом, выразившим кредо издателя: «Я дело самое в листах сих возвещаю / Читателей моих не ложью обольщаю». Газета освещала различные события: и те, что интересуют каждого читателя («сего апреля 14 числа вскрылась река Волга, быв нынешнюю зиму покрыта льдом с 29 октября 167 дней»), и те, что имеют специальное назначение (информация о начале с 10 апреля 1811 г. занятий в Императорском Казанском университете для «чиновников, связанных службою»).

Из числа частных сообщений, помещенных уже в первом номере «Казанских Известий», особого внимания заслуживает объявление самого содержателя типографии, помещенное на страницах газеты и в последующих номерах: «В казанскую губернскую типографию потребно шестьдесят стоп белой и серой не клееной печатной бумаги большого формата». О том, что начало издания «Казанских Известий» было сопряжено с немалыми трудностями, также свидетельствует информация со страниц № 18 от 16 августа 1811 г.: «Издатель казанской газеты имеет честь известить почтеннейшую публику, что после сего номера более издавать оную не будет. По предписанию господина министра просвещения оная будет продолжаема при Императорском Казанском университете». Несмотря на то, что «в издании газеты трудился он один без наималейшего пособия других»[25], менее чем за полгода популярность «Казанских Известий» очевидно возросла: «Подписчиков в Казани, в обеих столицах и других городах издатель имел 130 человек».

Министр внутренних дел в своем обращении от 26 августа 1811 г. предложил казанскому губернатору «передать издание известий казанскому училищному начальству»[26] и перевести газету из губернской типографии в типографию университета при смотрителе Мейснере.

С переходом газеты в ведомство университета[27] не произошло смены ее направления: к сведению читателей помещались различные новости; многие из частных объявлений продолжали выходить в той же, что и прежде, редакции. Однако чаще стали появляться материалы из жизни различных российских провинций. И хотя по-прежнему они не были оперативными[28], такого рода работа была под силу лишь целому редакционному коллективу, а не одному издателю. Несмотря на то, что «для сего предмета [издания «Казанских Известий» - Е.К. ] был учрежден Комитет из четырех профессоров, трех адъюнктов и двух редакторов, сочинен новый план, который и одобрен Высшим начальством»[29], с первых месяцев существования газеты выявились основные трудности: определение круга полномочий редактора и сложность получения оперативных сведений[30]. Мейснер докладывал, что «одного наборщика и ученика для известий недовольно», а С.Я. Румовский констатировал: «лучше всех расходятся ученые книги»[31], а не периодические издания.

В течение первого года вышло всего 37 номеров «Казанских Известий». Подавляющее большинство материалов газеты имело указание на источник информации («Из Перми» (сообщено от директора пермских училищ г. Попова), № 34) и содержало позитивный настрой даже в случаях, когда повествование велось о катастрофах и патовых ситуациях. Так, в номере от 8 ноября (№ 30) помещено сообщение о спасении 17 человек «от спирающего от обеих рек льда»[32].

В дальнейшем по причине особой важности происходивших исторических событий еще более очевидной стала широта обозреваемых на страницах «Казанских Известий» проблем. Так, первый номер газеты за 1815 г. открылся «Кратким политическим обозрением 1814 года». «Начнем с Франции, - писал журналист «Казанских Известий». – Несчастное государство сие с лишком 20 лет то внутренними раздорами, то внешними войнами изнуряемое и чрезмеру последними завоеваниями распространенное, получило законного государя и снова вошло в те пределы, в которых застала его революция». На страницах газеты была помещена информация о возвращении в Казань ополчения, участвовавшего в освободительной войне с Наполеоном (№ 17).

С 1821 г. вместо газеты «Казанские Известия» начинают выходить в свет сразу два местных периодических издания: ежемесячный журнал «Казанский Вестник» и еженедельная газета «Прибавление к «Казанскому Вестнику», которые также были опекаемы «издательским Комитетом» при Императорском Казанском университете. Журнал с неоперативной периодичностью публиковал речи, рассуждения, сочинения студентов и преподавателей университета. Газета отражала актуальные события (от «иностранных происшествий» до местной хроники) и печатала частные объявления.

Оба университетских издания просуществовали до 1834 г. Примечательно, что решающую роль в их жизни сыграл М.С. Рыбушкин, автор «Краткой истории города Казани», бывший с 1828 г. управляющим университетской типографией. С его именем связано появление еще одного казанского периодического издания – журнала «Заволжский Муравей», возникшего в 1832 г.

1.1.2. Воплощение в жизнь Высочайших повелений 1830 г. и 1837 г.

Провинциальная периодическая печать могла возникнуть в России вскоре после обнародования «Высочайше утвержденного Положения об издании Губернских Ведомостей» от 27 октября 1830 г. Cогласно Высочайшему повелению Казанская и Нижегородская губернии вошли в число шести российских губерний (Астраханская, Казанская, Киевская, Нижегородская, Слободско-украинская, Ярославская)[33], при правлениях которых было Высочайше решено выпускать местную газету: «В каждой из губерний по мере удобства и местной надобности учреждается издание Губернских Ведомостей»[34]. Однако ни в Казани, ни в Н. Новгороде этот проект не был реализован.

Н.М. Лисовский, автор справочника «Библиография русской периодической печати», изданного в 1915 г., писал: «Издавались ли «Ведомости» во всех поименованных шести губерниях в 1831–1838 гг., мы точных сведений не имеем»[35], т.е. исследователь отметил отсутствие источника – первых газет, датированных 1831-1837 гг. В более позднем библиографическом справочнике под редакцией А.Г. Дементьева, А.В. Западова, М.С. Черепахова, изданном в 1959 г., начало возникновения губернских ведомостей в вышеперечисленных шести губерниях также отнесено к 1838 г.[36]. Позже исследователями будет установлено, что в 1831 г. газета вышла в одной лишь Ярославской губернии (№ 1 – 6 марта 1831 г.), и только спустя несколько лет, с 1838 г. «Губернские Ведомости» стали выходить сразу в 42 губерниях»[37]. Т.е. Нижегородская и Казанская губернии (в отличие от Ярославской) не воспользовались «Высочайше утвержденным Положением об издании Губернских Ведомостей» от 27 октября 1830 г., а вынуждены были подчиниться «Высочайше утвержденному Положению о порядке производства дел в губернских правлениях» от 3 июня 1837 г., специальные параграфы которого вновь отмечали необходимость возникновения губернских «Ведомостей»: «Для облегчения и сокращения в порядке сношений губернского Правления и доставления как присутственным местам и должностным лицам, так и вообще всем и каждому удобнейшего средства получать в надлежащее время сведения о постановлениях и распоряжениях губернского начальства, а равно и о других предметах, следующих к общему сведению, издаются при каждом губернском Правлении особые губернские ведомости»[38].

Имея опыт выпуска периодических изданий, Казань в 1830-1837 гг. не смогла реализовать новый, предлагаемый Императором проект, несмотря на то, что этому начинанию Высочайше была обещана финансовая поддержка. В тексте «Высочайше утвержденного Положения об издании Губернских Ведомостей» значилось: «Если б на первоначальное издание сих ведомостей потребовалось суммы, то Начальники губерний имеют входить с особенными представлениями к министру внутренних дел». Более того: «Буде в какой губернии издаются частные газеты, то оне сим положением [об издании Губернских Ведомостей – Е.К. ] не отменяются»[39].

Возможно, в период смены главноуправляющего Казанской губернией (с 15 ноября 1830 г. по 21 июля 1831 г. должность губернатора исправлял А.К. Пирх, а с 25 июля 1831 г. военным губернатором был назначен генерал-лейтенант С.С. Стрекалов) внедрение столь важного проекта было упущено из сферы внимания губернаторской власти.

В качестве осложняющего обстоятельства для возникновения новой газеты нет оснований выдвигать и фактор недостатка журналистских кадров. Казанская университетская общественность, которая питала своей энергией все существовавшие в 10-20-е гг. XIX в. периодические издания Казани, имела яркие фигуры, способные проявить инициативу в освоении новой ниши развития периодической печати, хотя с назначением М.С. Рыбушкина директором гимназий и училищ Астраханской губернии казанская пресса потеряла заметного творческого деятеля.

«Казанский Вестник», «Прибавление» и «Заволжский Муравей» охватывали весьма широкую аудиторию. Но у этих трех, перешедших в 30-е гг. изданий был один круг читателей. Для приобщения к прессе другого круга «начинающих» читателей необходимы были огромные новаторские усилия. До появления в январе 1838 г. «Казанских Губернских Ведомостей» в Казани выходило лишь одно периодическое издание - «Ученые Записки Императорского Казанского университета», - которое еще более (до научной среды) сузило читательскую аудиторию.

Таким образом, исследование начального этапа истории казанской периодической печати выявляет значимость личностного фактора как в административной сфере решения вопросов, так и на поприще реализации представителями журналистского цеха своих творческих и общественно значимых задач.

Не меньшего внимания заслуживает исследование появления «Губернских Ведомостей» в Н. Новгороде. На реализацию«Проекта-1830» - выданного Высочайшей властью кредита доверия для осуществления периодической печатью коммуникативных функций в общественном и культурном развитии региона – не изыскала ресурсов и Нижегородская губерния.

Н. Новгород менее, чем Казань, был обеспечен «журналистскими кадрами». Нижегородцам, в отличие от казанцев, в силу большей близости к столицам было проще получать центральную прессу, чем издавать свою. Однако губернская власть осуществляла значительные усилия для учреждения местной периодики, работая, в частности, в направлении модернизации типографских мощностей.

С одной стороны, типография нижегородского губернского Правления, основанная в 1791 г., была старейшей на Волге и выполняла немалый фронт работ[40]. Уже на протяжении последнего десятилетия XVIII в. в нижегородской типографии было «отпечатано восемь изданий»[41] различных книг. А к 1830 г., кроме казенной типографии губернского Правления, в Н. Новгороде функционировала и частная типография при театре (с 1828 г.).

С другой стороны, сохранились сведения о том, что в типографии нижегородского губернского Правления «к 1801 г. шрифт был избит»[42], и «первые десятки лет существования типографии прошли совершенно бесследно; кроме указов и книжных бланок не осталось никаких произведений печати, которые могли напомнить о существовании и деятельности типографии с 1791 по 1838 гг., когда вышел первый номер «Нижегородских Губернских Ведомостей»[43]. Стремясь урегулировать техническую сторону вопроса, нижегородские власти предприняли немало усилий: «Для этого в Москву обучаться типографскому делу у известного книгоиздателя С.И. Селивановского ездили в разное время советник губернского Правления Бравин, смотритель типографии Богуславский и канцелярист Львов. Приобреталось и новое оборудование. К концу 1837 г. типография, находившаяся в кремле, имела в своем распоряжении 7 печатных станков и 50 пудов шрифта»[44].

Иными словами, «Нижегородские Губернские Ведомости» появились на свет в 1838 г. в результате политической воли и гражданской сознательности центральной и губернаторской власти. Т.о. более чем с полуторастолетним интервалом от процессов, происходивших в развитых странах Европы, в каждом российском регионе начал функционировать собственный канал массовой информации. Российская власть внедряла идеи, которые уже были апробированы в Европе: «кто желает вести осмысленный образ жизни, кто желает быть достойным членом общества и принимать участие в его государственной, торговой и гражданской деятельности, тот обязан интересоваться газетами, тот должен их читать, должен запоминать и взвешивать прочитанное; должен уметь приложить его на деле»[45].

Газета «Справочный Листок для Нижегородской ярмарки» начнет выходить в свет лишь 19 лет спустя, 15 июля 1857 г. Ее издателем явится нижегородский ярмарочный Комитет, заинтересованный в информационном сопровождении торговых операций во время всероссийского торжища. Испрашивая в Министерстве внутренних дел разрешение на выпуск этого ярмарочного «Листка», нижегородский губернатор А.Н. Муравьев именно информационной составляющей издания аргументирует значимость возникновения новой региональной газеты.

1.1.3. Учреждение частной прессы в регионах

Личная инициатива региональных издателей неизменно обращала на себя губернаторское внимание. Так случилось в отношении казанского журнала «Заволжский Муравей», когда приобретший журналистский опыт издания «Казанского Вестника» М.С. Рыбушкин в 1832 г. начал выпускать свой журнал. Следующее частное казанское издание вышло в свет лишь в 1867 г. при весьма примечательных обстоятельствах: «В конце 1865 г. один из представителей местной администрации задумал издание «Справочного Листка» и обратился к некоторым членам ученой университетской корпорации, но виновник начала этого дела вскоре после получения нами права издавать газету оставил Казань. Начало издания «Листка» приостановилось, но в конце 1866 г. другое лицо предложило нам денежную поддержку нашего издания, и мы начали свое дело с 1 января 1867 г.», – так о рождении газеты «Справочный Листок города Казани» писал в последнем ее номере (№ 146 от 31 декабря 1867 г.) издатель С.М. Шпилевский. Им отмечено: «Особенною благодарностью мы обязаны г. начальнику губернии, который постоянно сознавал пользу местной газеты, желал ей успеха и всегда был готов доставлять нам желаемые нами официальные сведения». Несмотря на то, что издание было начато при 50 подписчиках, а к декабрю 1867 г. их число увеличилось до четырехсот, в 1868 г. газета «Справочный Листок города Казани» не выходила. Отмечая, что с 1868 г. он получил «поручение редактировать неофициальную часть «Казанских Губернских Ведомостей», С.М. Шпилевский сожалел, что «Справочный Листок города Казани» прекратил свой выход: «Что же делать, если такое издание в Казани невозможно!»[46]. Иначе говоря, С.М. Шпилевский, которому удалось неплохо поставить «Справочный Листок», принял предложение губернатора на ведение «Казанских Губернских Ведомостей». По всей видимости, двух общественных изданий для Казани конца 1860-х гг. было много[47].

С января 1872 г. в Казани выходила в свет «Камско-Волжская Газета». Издатель Н.Я. Агафонов начал осуществлять предварительную работу по получению разрешения на издание с осени 1870 г., обратившись с прошением в Главное Управление по делам печати МВД [далее ГУДП]. ГУДП в декабре 1870 г. переадресовало обращение Н.Я. Агафонова казанскому губернатору. О благонадежности издателя губернатору оперативно ответил казанский полицмейстер, и 18 января 1871 г. губернатор отправил в ГУДП свое согласие. С представлением программы в ГУДП (ГУДП обращением к губернатору от 30 января 1871 г. запросило программу издания)[48] «Камско-Волжская Газета» начала выходить в свет.

В начале 1880-х гг. С.М. Шпилевский вновь реализовал свой потенциал редактора-издателя, выпуская казанскую газету «Волжско-Камское Слово». Начало этой истории положил некий отставной коллежский советник Колпиков, обратившийся в ГУДП с прошением об издании в Казани газеты «Камско-Волжский Листок». Ознакомившись с программой проектируемого издания, начальник ГУДП адресовал казанскому губернатору А.К. Гейнсу свои соображения о том, что такая газета «едва ли может быть серьезным представителем местных интересов и нужд»[49]. Полтора месяца спустя казанский губернатор ответил своим согласием с позицией ГУДП: «По поводу просьбы г. Колпикова долгом считаю уведомить, что предполагаемая им газета, по всей вероятности, не может отвечать тем условиям, которые необходимы для местного органа печати, посвященного исследованию края, его производительных сил и действительных нужд населения»[50]. В том же служебном письме А.К. Гейнс писал: «Г-н Шпилевский уже пробовал свои силы на издании здесь небольшой газеты. Этот почтенный деятель науки, известный многими солидными сочинениями, представляет из себя не сухого ученого педанта, но горячо интересуется каждым общественным явлением. Все это заставило меня обратиться в настоящем деле к г. Шпилевскому и он с готовностью изъявил желание оказать все свое содействие и даже принять на себя редактирование и издание газеты»[51]. На последовавшее за этим ходатайство С.М. Шпилевского о разрешении издания им газеты «Волжско-Камское Слово» ГУДП ответило согласием.

Начавшая выходить в декабре 1881 г. газета подтвердила справедливость слов губернатора: «Г. Шпилевский отличается зрелостью и умеренностью своих политических убеждений. Как весьма благонамеренный человек он представляет правительству достаточные гарантии, как очень уважаемый ученый он поведет газету добросовестным образом и, по всем вероятиям, даст жителям Казани здоровую и серьезную нравственную пищу»[52].

Газета «Волжско-Камское Слово» перестала издаваться по причине увольнения А.К. Гейнса с губернаторского поста. Ввиду этого «Волжско-Камское Слово» могло прекратить свое существование уже в январе 1882 г., но газета выходила до конца декабря 1882 г. В начале года (№ 21) С.М. Шпилевский писал: «Издание в Казани ежедневной газеты, первым опытом которого является «Волжско-Камское Слово», представляется действительно делом очень трудным, особенно по причинам внешним, преимущественно техническим, например, по слабости типографских сил и средств, по особенно сложным отношениям к цензуре, по невозможности получать почту постоянно в определенные часы и т.п.; но и среди всех этих препятствий можно устоять, а некоторые препятствия не особенно трудно и устранить». Главными препятствиями являлись «встречные» тенденции: с одной стороны, отсутствие широкой востребованности информации местным населением, с другой – оставляющая желать большего заинтересованность представителей прогрессивной общественности в сотрудничестве с прессой (см. 3.1.1). В 1885 г. С.М. Шпилевский переехал из Казани в Ярославль, где, служа директором Демидовского лицея, продолжал деятельность по редактированию «Временника» лицея.

Подобного рода влиянием губернатора на возникновение изданий отмечены эпизоды в истории нижегородской периодики. В одном из них имела место коллизия «отношения частного издателя к коренному учреждению». Этот эпизод связан с именами губернатора А.А. Одинцова и журналиста Н.П. Мельгунова.

Газета «Справочный Листок для Нижегородской ярмарки», с 1863 г. под названием «Нижегородский Ярмарочный справочный Листок» перешедшая от ярмарочного Комитета в ведомство Нижегородского губернского статистического Комитета [далее НГСК], в 1868-1872 гг. была сдана в аренду Н.П. Мельгунову, имевшему опыт редактирования этой газеты в ярмарочную пору 1862 г. Информация о заключенном 5 июня 1868 г. условии была направлена в ГУДП. Об одобрении договора аренды от имени министра внутренних дел нижегородскому губернатору сообщил исполняющий обязанности начальника ГУДП гофмейстер Ф. Толстой. Однако в самом начале выхода газеты «Нижегородский Ярмарочный справочный Листок» [далее «ЯЛ»] новые условия издания доставили губернатору новые проблемы. В письме Н.П. Мельгунова к «господину Начальнику Нижегородской губернии», датированном 15 июля 1868 г., в частности, значилось: «Я внезапно заболел так, что не могу выходить из дома, а т.к. я принял на себя пред Комитетом обязательство издавать «Листок», а по болезни обязательства этого исполнить не могу, то Вам, как Председателю Комитета и притом моему непосредственному начальнику считаю долгом о том донести; на этот момент может быть Вам угодно будет сделать распоряжение о передаче редакции другому лицу, дабы не остановить издание Комитета, о чем мною уже заявлено в газете. Я терплю огромный убыток (чрез прекращение издания), а вместе со мною и мое бедное семейство… [Надеюсь], Вы будете так снисходительны, что не поставите это мне в вину и предложите Комитету не взыскивать с меня арендные сто рублей» [53].

В черновом варианте письма А.А. Одинцова цензору газеты «ЯЛ»от 20 июля сохранились свидетельства работы губернатора над сложившейся ситуацией[54]. Выяснение финансовых проблем аренды издания продолжалось до осени 1868 г., хотя ярмарочный период и издание «ЯЛ» уже завершились. И лишь после того, как на заседании НГСК 30 октября 1868 г. «единодушно принято было мнение непременного члена Комитета А.А. Сиверса, предложившего просить г. Мельгунова, если он желает оставить за собой право издания «Листка» на остальные 4 года, немедленно уплатить Комитету следующие с него 100 рублей, в противном же случае считать условие с ним вполне нарушенным и вместе с тем сложить со счетов Комитета долженствовавшую поступить сумму»,редактор стал исправно вносить по 100 рублей серебром за каждый год издания им газеты, арендованной у НГСК[55].

Нижегородский губернатор А.А. Одинцов, являвшийся председателем НГСК, был внимателен к судьбе ярмарочной газеты на каждом этапе ее существования и при любом редакторе. Весьма сочувственное участие он принял и в процессе «слияния-переименования» - одном из самых противоречивых моментов в истории газеты «ЯЛ», достойном поэтапного рассмотрения.

13 июня 1870 г.Н.П. Мельгунов обратился к губернатору с прошением, «чтоб по той же программе издавать Листок, начиная с 1 января 1871 г. каждогодно, выпусками еженедельно от двух до трех номеров под названием «Нижегородского Листка».Несмотря на то, что позиция редактора не была четко определена (просит ли он о получении разрешения на выпуск еще одной нижегородской газеты или ходатайствует об изменении условий выхода и наименования прежнего издания), 8 июля 1870 г. губернатор направляет в ГУДП отношение с поддержкой позиции редактора.

18 июля 1870 г.А.А. Одинцов, не дожидаясь ответа ГУДП на свое прошение от 8 июля, адресует ГУДП очередное обращение: «В дополнение к представлению моему от 8 июля 1870 г. имею честь покорнейше просить Главное Управление по печати о включении в программу «Нижегородского Ярмарочного справочного Листка» на 1870 г. и «Нижегородского Листка» с 1 января 1871 г. рубрики «Торговые и политические телеграммы». Формулировка этого обращения губернатора может рассматриваться и как ходатайство о разрешении на переименование газеты «ЯЛ» в «Нижегородский Листок» с 1 января 1871 г., и как запрос на позволение печатать «Торговые и политические телеграммы» не только на страницах уже существующего «ЯЛ», но и в новом самостоятельном периодическом издании с начала 1871 г.

ГУДП действует поступательно и 20 июля 1870 г.дает ответ на обращение губернатора от 8 июля: «разрешено издание газеты «Нижегородский Листок» с 1 января 1871 г. еженедельно от 2 до 3 номеров по прежней программе». 29 июля 1870 г.ГУДП отвечает на обращение губернатора от 18 июля: «Нижегородскому Ярмарочному справочному Листку» разрешено включить в утвержденную для него программу отдел «Торговые и политические телеграммы».Когда в обращении «начальника Нижегородской губернии» от 23 июня 1871 г.[56]возникает прошение о «слиянии», Главное Управление по делам печати 14 июля 1871г. отзывается на него категоричным отказом: «на ходатайство о соединении газет «Нижегородский Листок» и «Нижегородский Ярмарочный справочный Листок» разрешения не может быть дано, т.к. «по справке из дел Главного Управления оказывается, что в Нижнем Новгороде разрешено издание лишь «Нижегородского Ярмарочного справочного Листка», переименованного по ходатайству редактора оного, г. Мельгунова, с 1 января 1871 г. в «Нижегородский Листок»[57].

По действовавшему положению о выходе в свет печатной продукции Главное Управление по делам печати МВД России в двух экземплярах (один – для редактора-издателя, другой – для типографии) выдавало свидетельство на выпуск периодического издания. О каком «слиянии» газет мог просить редактор, если он не имел на это формального основания? Этого обстоятельства не учли ни НГСК, ни губернская канцелярия, ни губернатор.

Подобная путаница, свидетельствующая о неосознанной позиции и редактора, и НГСК, и нижегородского губернатора не могла не обратить на себя внимания Центрального статистического Комитета, который направил в НГСК 2 ноября 1871 г. запрос: «В каком отношении к Комитету находится издаваемый в Нижнем Новгороде «Нижегородский Листок»: 1) состоит ли это издание под наблюдением Комитета или же, составляя только собственность Комитета, сдается частным лицам в аренду и 2) какие материальные выгоды получает Комитет от этого издания и служит ли оно органом для печатания статистических и других материалов, собираемых и разрабатываемых Комитетом»[58].На вопросы Центрального статистического Комитета НГСК ответил, что «Нижегородский Листок» составляет лишь «доходную статью Комитета, который не сообщал и не сообщает ему для напечатания никаких материалов, кроме журналов своих заседаний; собираемые Комитетом и обрабатываемые в нем материалы печатаются в «Нижегородском Сборнике». Затем отношения Комитета к редакции «Листка», кроме получения первым от последней ежегодно 100 р. арендной платы, состоят еще в представлениях от имени Комитета Главному Управлению по делам печати различных ходатайств редактора по расширению программы «Листка»; изменению размера подписной платы и т.п.»[59].

Тем временем цензурный комитет ГУДП адресовал губернатору все новые и новые замечания на публикации «Нижегородского Листка» (№ 41, 42, 52, 57, 114, 115, 116, 129, 134, 146 за 1871 г.; № 1, 15 за 1872 г.)[60]. Но обращения А.А. Одинцова к цензору и редактору в стремлении предостеречь от ошибок в самый трудный для газеты период уже не могли изменить сложившейся ситуации[61].

1872 г. стал завершающим в судьбе нижегородского периодического издания. На этот раз губернатору не удалось получить разрешение на продление существования этой единственной ежедневной нижегородской газеты. ГУДП уведомило губернатора о своем решении заблаговременно, в середине календарного 1872 г. В официальном ответе ГУДП на запрос губернатора, в частности, были упомянуты «настоящие двойственные отношения этого издания к частному издателю [Н.П. Мельгунову – Е.К. ] и коренному учреждению [статистическому Комитету – Е.К. ]», а также «замеченные отклонения «Нижегородского Листка» от утвержденной для него программы в виде помещения беллетристических и обличительных статей». Цензурное ведомство постановило «предложить нижегородскому статистическому Комитету не возобновлять с 1 января 1873 г. арендных условий издания газеты, и в случае желания Комитета продолжать это издание с будущего года, представить об издании «Листка» от Комитета на основании правил, существующих для изданий статистических комитетов»[62].

Анализ приведенных архивных документов свидетельствует о желании губернатора всемерно содействовать редактору периодического издания, выходившего «во вверенной ему губернии». По Одинцову, проявивший инициативу служащий, имея опыт редактирования «Справочного Листка для Нижегородской ярмарки» уже в 1862 г., взявший на себя смелость арендовать бренд издания со сложившейся за 1863-1865 гг. репутацией деловой газеты (см. 1.1.5), является творческим деятелем, не нуждающимся в подсказках «сверху»[63]. Однако редактор не в полной мере осознал «вверенную» ему самостоятельность, не решился принять на себя роль вдохновителя издания, а ограничился привычной функцией исполнителя.

Газета «Нижегородский Биржевой Листок» [далее «НБЛ»] И.А. Жукова, начавшая выходить в 1875 г., явилась первым частным нижегородским изданием, но первую свою газету «Рыбинский Листок» редактор-издатель И.А. Жуков основал в Рыбинске в 1864 г.

«Сознавая, какое значение принесло бы печатное слово в развитии общественной жизни в Поволжье, И.А. Жуков в одну из своих поездок в Петербург 26 ноября 1863 г. подал прошение министру внутренних дел о дозволении издавать в городе Рыбинске коммерческую и литературную газету «Рыбинский Листок», - так со слов отца С. И. Жуков описал повод к встрече И.А. Жукова с П.А. Валуевым. – Граф Валуев немало был удивлен, когда проситель, отрекомендовавшись ему рыбинским мещанином, стал говорить о себе, о своей близкой прикосновенности к хлебному и пароходному делу, а закончил просьбой о разрешении издавать газету… Но удивление графа сменилось глубоким интересом, когда проситель обстоятельно изложил ему свою некоторую принадлежность к публицистской среде[64] и свое глубокое понимание газетной задачи»[65]. Однако «Рыбинский Листок» просуществовал всего три месяца[66]. С окончанием издания И.А. Жуков был вынужден вернуться к коммерческой деятельности в сфере казенных хлебных поставок. Рыбинская газета возродилась в конце 1873 г., когда после попытки наладить выход периодического издания при рыбинском биржевом Комитете в к И.А. Жукову обратилось желавшее иметь свой печатный орган биржевое купечество[67]. С названием «Рыбинский Биржевой Листок» возрожденное издание просуществовало до июня 1875 г.[68], а с 1 июля 1875 г. газета была переведена в Н. Новгород и получила название «Нижегородский Биржевой Листок».

Перевод газеты в Н. Новгород был связан с заинтересованным отношением городских властей (см. 3.1.2) и «сочувствием со стороны тогдашнего нижегородского губернатора графа Кутайсова»[69].

В судьбе нижегородской прессы весьма значительна роль Н.М. Баранова, занимавшего пост нижегородского губернатора в 1882-1897 гг. Ко времени его вступления на пост начальника губернии местные периодические издания были представлены официозом еженедельных губернских, двухнедельных епархиальных ведомостей[70] и газетой «Нижегородский Биржевой Листок». Как свидетельствуют документы эпохи, Н.М. Баранов поддерживал начинания всех инициативных деятелей, которые намеревались в Н. Новгороде издавать прессу.

Так, в марте 1883 г. губернатор направил в ГУДП свое согласие на выпуск нового периодического издания – бесцензурной газеты «Нижегородские Биржевые Ведомости»[71], вполне осознавая, что оно создаст конкуренцию газете «НБЛ»[72]. В данном случае очевидно желание губернатора посредством увеличения количества местных периодических изданий влиять на формирование общественного мнения региона. По вопросу издания в Н. Новгороде бесцензурной газеты переписка губернатора с Главным Управлением по делам печати велась с 23 октября 1882 г. Лишь когда в очередном ответе ГУДП (черновик датирован 29 марта 1883 г.) Н.М. Баранов сопроводил свое согласие на издание газеты вопросом: каковы должны быть его действия в отношении бесцензурной газеты - ГУДП, «вчитавшись» в запрос редактора-издателя, ответило: «Вне столиц без цензуры могут печататься лишь издания ученые»[73]. Т.о. именно губернатор внес ясность в решение этого вопроса, продемонстрировав, что он согласен на выпуск в подведомственной ему губернии и бесцензурного издания.

С 15 июля 1883 г. ввиду согласия губернатора Н.М. Баранова было разрешено на ярмарочный период выпускать в свет газету «Нижегородская Ярмарка», редактором-издателем которой стал Н.И. Пастухов, 52-летний публицист с весьма значительным стажем сотрудничества в московской периодике[74]. К ярмарке 1884 г. Н.И. Пастухов получил разрешение ГУДП изменить название своей нижегородской газеты. Под заголовком «Нижегородская Почта» редактируемая его сыном В.Н. Пастуховым[75] газета просуществовала до 1901 г. и все это время не только отражала жизнь ярмарки, но знакомила нижегородцев со «Столичной хроникой», «Заграничными известиями» и другой актуальной информацией.

Между первыми частными нижегородскими газетами («Нижегородский Биржевой Листок» и «Нижегородская Почта») не было очевидной конкуренции. Во время ярмарки, когда «население» Н. Новгорода увеличивалось более чем втрое, эти газеты были востребованы читателями с различными интересами: «Нижегородская Почта»[76] - заинтересованными в получении оперативных сведений гостями города, «Нижегородский Биржевой Листок» - местными жителями: «Нижегородская Почта» - почта «из Нижнего», «в Нижний», «через Нижний»; «Нижегородский Биржевой Листок», переименованный в 1892 г. в «Волгарь»[77], - издание о жизни волжан.

При деятельном участии Н.М. Баранова с 1893 г. в Н. Новгороде стала издаваться газета «Нижегородский Листок объявлений и справок» [далее «НЛ»], в редакционном коллективе которой впоследствии весьма значительную роль играл В.Г. Короленко. Проект ответа Н.М. Баранова директору Департамента полиции содержит свидетельства заинтересованности губернатора в упрочении позиций нижегородской прессы, получившей возможность сотрудничества В.Г. Короленко: Н.М. Баранов весьма доказательно переформулировал в утверждение вопрос, адресованный ему как губернатору. Служебное письмо в адрес нижегородского губернатора с пометой «Совершенно секретно» содержало опасение: «Едва ли можно с достаточным основанием рассчитывать, чтобы редакционные труды вполне поглотили внимание Короленки и совершенно отдалили его от вредной деятельности»[78]. Проект ответа губернатора включал примечательную формулировку: «Редакционные труды, как Вы изволили выразиться в своем письме, неминуемо должны поглотить все внимание Короленко, чтобы тем поддержать свою репутацию как одного из видных русских писате