Региональная практика применения российского законодательства о печати

Практика наложения взысканий на номера периодических изданий существовала в трех основных формах:

1. арест номера издания отдельным цензором (инспектором по делам печати в губернии) или цензурным Комитетом для последующего разбирательства дела в судебном порядке;

2. инициация судебного рассмотрения частным лицом, организацией, учреждением;

3. административная мера (арест, штраф), применяемая лично губернатором.

2.2.1. Судебные процессы, инициированные губернским цензором или цензурным Комитетом

За период с 1906 по 1915 г. выявлено 35 случаев применения нижегородским инспектором по делам печати санкций к номерам региональных периодических изданий. Арест утвержден в 21 случае, не утвержден – в 12, исход двух дел неизвестен.

Издание	Дата, номер	Название статьи	Судебное решение
Утро	1906, № 1, 1 янв.	«Торжество победителей», «К русской армии»	Суд 3 марта: 11 месяцев тюрьмы
Судоходец	1906, № 1, 15 апр.	Ряд статей	2 недели ареста
Матушка Волга	1906, № 2, авг.	«По России»	Суд 30 авг.: арест не утвержден
За книжкой	1907, № 10, 23 марта	за популяризацию революционной литературы	Арест от 10 окт. 1912 г. утвержден 15 окт. 1912 г.
Народная Мысль	1907, № 29, 30 марта	«Петербургские письма»	Суд 5 мая: арест не утвержден
Народная Мысль	1907, № 51, 27 апр.	«Мысли вслух»	Суд 1 мая: арест не утвержден
Нижегородский Листок	1907, № 121, 24 мая	«На лету»	Суд 6 июня: арест не утвержден
Старообрядец	1907, № 5, май	«Стихотворение на открытие останков о. Серафима Саровского»	Суд присяжных 3 дек. 1908 г.: арест на 3 м-ца при полиции
Старообрядец	1907, № 9, сент.	«Разрушающаяся церковь», «Неизбежный раскол»	Суд 28 дек. 1907 г.: тираж номера уничтожить, уголовное преследование против редактора не возбуждать
Нижегородская Биржа	1907, № 107, 13 сент.	«Не убий никого»	Суд 19 окт.: арест не утвержден
Труды Секции гигиены воспитания и образования	Выпуск за 1907 г.	«Отчет об организации фондовых лекций»	арест наложен 1 сент. 1908 г., номер конфискован, 17 дек. 1908 г. редактор оправдан, тираж номера постановлено уничтожить
Старообрядцы	1909, № 5-6	по причине отсутствия в выходных данных имени издателя и редактора	арест наложен 24 июля 1909 г., утвержден
Нижегородский Листок	1909, № 353, 25 дек.	«В арестантском вагоне»	Суд 10 апр. 1910г.: штраф 25 руб./ арест на 4 дня
Козьма Минин	1910, № 2, 9 янв.,	Передовая статья	Суд 18 янв.: арест утвержден
Нижегородская Биржа	1910, № 40, 3 апр.	Отсутствует подпись ответственного редактора	Суд 8 апр.: арест утвердить
Волгарь	1910, № 118, 30 апр.; № 119, 1 мая	«Пестрые заметки», «Из думской залы»	Суд 30 апр. 1911г.: арест утвердить, уголовное преследование прекратить
Нижегородский Листок	1910, № 116, 1 мая	«О лагерных насаждениях»	Суд 8 мая: арест утвердить
Нижегородская Биржа	1910, № 75, 26 июня	Отсутствует подпись ответственного редактора	Суд 30 июня: арест утвердить
Козьма Минин	1910, № 26, 26 июня	«А это как назвать?»	Суд 30 июня: арест утвердить
Козьма Минин	1910, № 27, 3 июля	«Посвящается благосклонному вниманию нижегородских властей. Племя – паук»	Суд 3 марта 1911 г.: штраф 50 руб./арест на 1 м-ц
Ярмарочный Проводник	1910, № 1, 29 июля	Ввиду отсутствия свидетельства на выпуск и подписи ответственного редактора	Суд 10 авг.: арест утвердить
Нижегородский Листок	1910, № 306, 8 нояб.	«Смерть Л.Н. Толстого»	Суд 9 нояб.: арест отменить
Козьма Минин	1911, № 2, 8 янв.	«Из праздничных впечатлений»	Суд 13 янв.: арест не утвержден
Минин-Сухорук	1911, № 4, 25 янв.	«Ревизия с шампанским» и передовая статья	Суд 26 янв.: арест утвержден
Нижегородский Листок	1911, № 318, 18 нояб.	«Грозное явление»	Судебное рассмотрение инициировано губернатором 21 нояб. 1911 г., заключение прокурора о невозбуждении уголовного преследования 5янв. 1912 г.
Нижегородец	1911, № 95, 27 дек.	стихотворение «Благовещение»	Суд 4 янв. 1912 г.: арест утвердить
Голос Минина	1912, № 8, 3 янв.	«Издателям «Нижегородского Церковно-общественного Вестника»	Суд 7 янв.: арест не утвержден
Голос Минина	1912, № 12, 30 янв.	«Русские люди»	Суд 18 окт. 1912г.: штраф 50 р./арест на 1 м-ц; МСП 24 апр. 1914г. уменьшила наказание на 1/3
Поволжская Быль	1912, № 7, 28 июня	стихотворение «Дубок»	Суд 14 июля: арест не утвержден
Нижегородский Вестник	1912, № 1, 1 июля	по причине выпуска газеты в отсутствие издателя за его подписью
Местная Жизнь	1912, № 1, 26 июля	«Религия Дьявола»	Суд 27 июля: арест утвержден
Сведения Медико-Санитарного бюро Нижегородского губернского земства	1912, № 7-8	по причине отсутствия имени издателя и редактора, вследствие отсутствия свидетельства на право выпуска	арест утвержден судом 21 сент., инспектор уточняет статус издания, обращается к суду за отменой ареста, арест снят 22 нояб.
Нижегородец	1913, № 271, 18 дек.	Стихотворение «Русь»	Суд. 21 дек.: арест утвердить
Нижегородский Листок	1915, № 184, 9 июня	«Работы Павловского района»	Суд 8 марта 1916 г.: арест на 7 дней
Нижегородская Биржа и Волжское Судоходство	1915, № 105	«Поездка губернатора»

Первым нижегородским периодическим изданием, в новых условиях привлеченным к суду, явилась газета «Утро», единственный номер которой от 1 января подвергся аресту в день своего выхода в свет. Вне зависимости от позиции нижегородского цензора Э.К. Метнера на выпуск издания отреагировал нижегородский губернатор барон Фредерикс, вынесший постановление: «независимо от ответственности по суду А.А. Соболева подвергнуть в административном порядке заключению в тюрьме сроком на 3 месяца». Штраф в 3 тыс. руб. был наложен на владельцев «типографии В.Н. Ройского и С.Н. Торсуева», деятельность типографии была приостановлена на 7 дней[417]. Судебное рассмотрение состава преступления состоялось 3 марта 1906 г. в Н. Новгороде на выездной сессии особого присутствия Московской судебной Палаты [далее МСП]. За публикацию статей, в которых содержится «призыв к бунтовщическому деянию и ниспровержению существующего в государстве общественного строя», «возбуждение к нарушению воинскими чинами обязанностей военной службы», Соболев был приговорен к 11-месячному заключению в крепость, а газета «Утро» закрыта.

Первый номер «Судоходца» подвергся аресту за возбуждение вражды одной части населения к другой[418]. Так, статья «Положение волжских грузчиков», повествовавшая о результатах исследований («опытов») условий быта и труда грузчиков, начиналась гневной репликой, настраивающей работников против работодателей: «Всем известно, сколько спин сломано». Второй номер газеты от 4 мая, вышедший две с половиной недели спустя по причине «вынужденного молчания», открылся обращением «К нашим сотрудникам», в котором (как и в первом номере «Судоходца») предлагалось: «Каждый отдельный случай проявления произвола со стороны хозяина, его доверенного, старшего служащего, чиновника и т.п. должен быть сообщен редакции для публичного оглашения его в печати. Само собой разумеется, что сообщения в редакцию должны быть тщательно проверены на местах, ибо малейшее отклонение от истины дает в руки противника прекрасный козырь – наложить печать недоверия на все сообщение». Несмотря на то, что редакция могла избрать для обращения к своим корреспондентам иной – внутренний – ресурс, Ф.П. Хитровский использовал страницы издания с целью включить читателя в акт коммуникации, а также косвенно объяснить причины задержки выхода первого номера.

Статья «По России», вышедшая во втором номере журнала «Матушка Волга», была подвергнута аресту в соответствии с п. 5 ст. VIII временных правил о повременных изданиях от 24 ноября 1905 г. за «распространение посредством печати заведомо ложных о деятельности правительственного установления или должностного лица, войска или воинской части сведений, возбуждающих в населении враждебное к ним отношение»[419]. Текст статьи, в частности, содержал следующие свидетельства: «Меры, принимаемые для успокоения страны, известны всем и каждому: массовые аресты, переселение всего мыслящего и чувствующего в Якутскую область и далее, военные положения, расстрелы, смертные приговоры, предоставление права на жизнь и смерть граждан всякому местному сатрапу… Или случай в деревне Лазоревой, где двух крестьян сперва избили до потери сознания, а затем одного пристрелили, а другого зарубили офицерской шашкой. Или…но ведь для этих «или» нужно было бы посписать половину телеграмм со всех концов Российской империи[420]… После этого они [население России – Е.К. ] вряд ли поверят успокоительным тирадам либерального министерства, вряд ли даже захотят принять реформы из кровавых рук». В результате судебного слушания было принято решение: «Обсудив изложенное и принимая во внимание, что в передовой статье журнала «Матушка Волга» не приведено отдельных, в действительности не существовавших фактов, а обобщены лишь в резкой форме почерпнутые из разных газет и телеграмм, посему нет достаточных серьезных оснований для предания суду редактора-издателя этого журнала М.Э. Олениной[421] за распространение в издаваемом и редактируемом ею журнале заведомо ложных о деятельности правительственного установления или должностного лица, а также войска сведений и слухов, возбуждающих в населении враждебное отношение к ним и тревогу»[422].

Номера газеты «Народная Мысль» отдельным цензором по внутренней цензуре дважды подвергались аресту: были арестованы № 29 за статью «Петербургские письма» (п. 1 и 2 ст. 129) и № 51[423] за статью «Мысли вслух» (ст. 5 отд. VIII). В обоих случаях суд постановил: отношение инспектора по делам печати о возбуждении судебного преследования редактора И.Г. Шрамвассера, «оставить без уважения, а наложенный арест отменить»[424]. Статья «Петербургские письма», в частности, содержала следующие «наказы» крестьян: депутаты должны добиваться «для нас, крестьян, всей земли и полной воли, мы наказываем им немедленно же положить конец несправедливости и жестоким смертным казням, военно-полевым судам и прочим насилиям власти, …немедленно должны быть восстановлены в своих правах все осужденные за политические и аграрные преступления и все высланные и арестованные без всякого суда по одному только распоряжению начальства». По этому вопросу нижегородский окружной суд вынес следующее определение: «инкриминируемая статья не заключает в себе ни возбуждения к бунтовщическим деяниям, ни возбуждения к ниспровержению существующего общественного строя, означенная статья помещена, видимо, с целью осведомления читателей с современными течениями крестьянского настроения»[425].

В отношении статьи «На лету» суд также не нашел оснований для возбуждения уголовного преследования против редактора газеты «Нижегородский Листок» А.А. Дробышевского, «во-первых, в силу отсутствия заявления со стороны правительственного органа, которому приписываются незакономерные будто бы распоряжения и действия, во-вторых, в силу того, что в указанной статье лишь в резких выражениях критикуются действия правительства по усмирению смуты»[426]. В качестве третьего основания была отмечена неубедительность приведенных в статье фактов.

Признавая «малограмотность и малообоснованность» подобных статей, суд усматривал в этом не основание для наказания журналистов, а уповал на здравый смысл читателей: «вся статья по своей малограмотности и малообоснованности не может очевидно возбудить общественную тревогу»[427]. Примечательно, что «заключения о невозбуждении уголовных преследований», вынесенные нижегородским окружным судом под председательством разных лиц[428], утверждались определением Московской судебной Палаты[429].

Нижегородская пресса старообрядцев привлекала внимание цензора за нарушение статьи 73 «Уголовного Уложения» и ст. 5 отд. VIII закона о печати 24 ноября 1905 г. Так, в «Стихотворении на открытие останков о. Серафима Саровского» инспектор по делам печати усмотрел «хулу на признанного православной церковью святым угодником о. Серафима Саровского»[430]. Арест был наложен на уже разошедшийся в количестве 1206 экземпляров тираж номера. В статьях «Разрушающаяся церковь»[431] и «Неизбежный раскол» инспектором было выявлено «богохуление и поношение таинств, Священного Писания, церкви православной и ее догматов и веры христианской»[432]. Однако в своем заключении товарищ прокурора отметил, что дело против редактора-издателя «Старообрядца» В.Г. Усова может быть возбуждено только частным порядком со стороны Синода. Согласившись с позицией товарища прокурора, суд постановил: арест № 9 журнала «Старообрядец» утвердить, тираж номера в количестве 1204 экземпляров уничтожить, уголовное преследование против редактора не возбуждать.

В 1909 г. журнал старообрядцев подвергся аресту по причине формальных нарушений: «в номере не напечатана фамилия ответственного редактора и издателя, а равно не обозначен и адрес редакции»[433]. Все экземпляры № 5-6 журнала «Старообрядцы» за 1909 г. были арестованы и не поступили к читателю.

За статью «Не убий никого», представляющую собой отрывки из произведения Л.Н. Толстого, аресту подвергся № 107 газеты «Нижегородская Биржа» в день выхода статьи в свет. Нижегородский окружной суд в заседании 19 октября постановил «не возбуждать уголовного преследования редактора газеты, отменив арест, наложенный инспектором по делам печати». В качестве обоснования судом было отмечено: «Правда, энергически осуждая преступления представителей революционных партий, автор относится резко отрицательно и к насильственному подавлению революционного движения, при чем говорит: «борьба состоит в том, что люди стараются освободить себя от насильнической власти теми же самыми грубыми и жестокими средствами, которые употребляла и употребляет власть для удержания их в повиновении себе». Вообще вся рассматриваемая статья является философским сопоставлением уклада современных государств с Евангельским учением. Статья эта по своей отвлеченности не заключает в себе возбуждения к неповиновению закону и власти». Определением МСП от 9 ноября 1907 г. решение нижегородского окружного суда по этому вопросу было утверждено[434].

В 1910 г. «Нижегородская Биржа» подвергалась арестам, инициированным цензором исключительно потому, что в отдельных ее номерах не было указано имя выпускающего редактора. Примечательно, что в обоих выявленных случаях суд утвердил наложенный инспектором арест за нарушение этого формального требования[435].

Издание нижегородской Секции гигиены воспитания и образования за 1907 г. подверглось аресту и конфискации тиража за статью «Отчет об организации фондовых лекций», включающую содержание лекции «Абсолютизм и правовое государство». По причине того, что в лекции по этой теме «доказывалось: единственным способом возбуждения вопроса об ответственности министров в абсолютном государстве является бунт»[436], нижегородский инспектор по делам печати А.П. Мельников усмотрел в ней «возбуждение к учинению бунтовщических деяний». Однако в процессе судебных слушаний выяснилось: журналистский материал «Трудов Секции гигиены воспитания и образования» представляет собой «дословную перепечатку статьи об этой лекции из газеты «Нижегородский Листок», не подвергнутой инкриминированию. Было постановлено: редактора Н.А. Грацианова признать невиновным, тираж журнала уничтожить.

За «явно противную нравственности и благопристойности»[437] статью «В арестантском вагоне» подвергся аресту № 353 «Нижегородского Листка». Редактор газеты А.А. Дробышевский утверждал, что подобные инкриминируемым выражения встречаются в классических произведениях мировой литературы и выступил с ходатайством об экспертизе текста фельетона[438]. В распорядительном заседании нижегородский окружной суд определил, что «значение и смысл инкриминируемых выражений настолько прост и ясен, что для определения степени их благопристойности особых специальных знаний не требуется»[439]. Редактору «НЛ» был вынесен обвинительный приговор. «Признав апелляционный отзыв присяжного поверенного Ещина незаслуживающим уважения»[440], 22 июня 1911 г. приговор нижегородского окружного суда был утвержден Московской судебной Палатой.

За нарушение запрета «сообщать в повременных изданиях о передвижениях войск в Империи, так равно и о подготовительных для сего мероприятиях Военного Министерства»[441] подверглись аресту два номера газеты «Волгарь» и один номер «Нижегородского Листка»[442]. Несмотря на утверждение ареста тиража этих газет нижегородским окружным судом, «Отношение» Московского комитета по делам печати способствовало решению о прекращении уголовного дела против редактора газеты «Волгарь».

«Продолжала упорно проявлять противозаконное и антиправительственное направление»[443] нижегородская «правая» пресса. На страницах газеты «Козьма Минин» за 1910 г. в одном номере (№ 26) вышли сразу две статьи Г.М. Стрелкова по одному информационному поводу: во время Оранского крестного хода Стрелков обнаружил, что полотнища нескольких российских флагов были перевернуты и прикреплены к древкам красной полосой кверху. Статья «А это как назвать?» с подписью «М.С.» представляет гневное обвинение сопровождавшего крестный ход нижегородского гарнизона, представители командования которого «не знают национального флага» и позволяют, чтобы «над русским воинством первенствовала красная полоса». Статья «Письмо в редакцию» за подписью «старшины Оранского крестного хода Гавриила Стрелкова» посвящена тому же факту. Нижегородский окружной суд 30 июня постановил: «Принимая во внимание, что в статье «А это как назвать?» помещен оскорбительный для нижегородского гарнизона отзыв о нем[444], ввиду этого арест, наложенный инспектором по делам печати на этот номер является правильным и подлежит утверждению». Однако судом «за неимением достаточных оснований» не утверждено ходатайство инспектора по делам печати «о приостановлении издания газеты впредь до постановления судебного приговора»[445]. Инспектором Г.Г. Даниловым был арестован и № 27 с формулировкой: «Вся статья целиком направлена к возбуждению вражды христианского населения Российской Империи к проживающим в ее пределах евреям»[446].

Один из фактов ареста нижегородской право-радикальной газеты «Козьма Минин» в родственном ему издании – газете «Минин-Сухорук» - был освещен в детективно-ироничном ключе: «В ночь на 8 января распоряжением г-на инспектора печати второй номер от 8 января сего года газеты «Козьма Минин» официально конфискован за заметку под названием «Из праздничных впечатлений», в обличении порнографии которой найдены признаки будто бы порнографии же»[447]. Судебное рассмотрение было осуществлено в короткие сроки[448]: в следующем номере газеты «Козьма Минин» содержалось сообщение о том, что «арест, наложенный за статью «Из праздничных впечатлений», нижегородским окружным судом не утвержден».

Редакторы «правых» радикальных нижегородских изданий специально обращали внимание читателей на причины, ставшие основанием для ареста. Таким образом, исполняя предписание цензурного Устава (сообщая причину ареста), они в очередной раз использовали возможность внедрить в сознание читателей свои идеи[449].

Подобным образом – привлекая еще большее внимание к своему изданию и своей персоне - поступил Стрелков и в связи с арестом, наложенным инспектором по делам печати на четвертый номер его газеты «Минин-Сухорук» за фельетон «Ревизия с шампанским» и передовую статью номера. После того, как «в распорядительном своем заседании 26 января нижегородский окружной суд утвердил наложенный инспектором по делам печати арест», Стрелков адресовал председателю суда вопрос: «Подлежит ли арестованная газета уничтожению или должна быть возвращена мне как лицу, имущественно в получении ее заинтересованному?»[450]. Просьба редактора-издателя сводилась к тому, чтобы получить права собственника на экземпляры, вышедшие из печати, но не дошедшие до читателя ввиду ареста номера. Аргументируя свою позицию тем, что в пятистах экземплярах арестованного номера строки передовой статьи «замазаны краской так, что их нельзя прочесть», а в статье «Ревизия с шампанским», «как и в «Ревизоре» Гоголя имена, время и место вымышлены», он стремился доказать, что этот номер газеты «Минин-Сухорук» можно распространять среди читателей. К рассмотрению юридических последствий ареста четвертого номера Стрелков возвратился и в шестом номере: «По наведенным справкам оказывается, что судебное решение о возврате нам или уничтожении четвертого номера газеты «Минин-Сухорук» отложено до 3 марта. Такая затяжка дела нам кажется очень странной, ибо подобные решения суда обыкновенно назначаются – как о том сказал нам сам прокурор Нижегородского суда, - через 5-6 дней после ареста. В этом долгом ящике заинтересованные фельетоном «Ревизия с шампанским» некоторые наши читатели склонны видеть тенденцию лишить их удовольствия прочесть фельетон, потому что в нем нет состава проступка, но, как злободневный, от времени фельетон теряет свое значение»[451]. Очевидно, что сроки рассмотрения дела были важны для редактора ввиду того, что им преследовалась цель оказать еще большее воздействие на читателя распространением информации со страниц «скандального» номера[452].

По весьма примечательному поводу была подвергнута аресту и газета Г.М. Стрелкова «Голос Минина». Отстаивая «чистоту» православной веры, «правые» патриоты в то же время допускали кощунство в описании святых таинств церкви, к лону которой принадлежали. Так, инспектор по делам печати, объясняя причины наложенного им ареста на восьмой номер за 1912 г., писал: «Редакция газеты позволяет себе, с одной стороны, глумиться над таинством святого крещения, называя принявшего крещение Иванова «моченым жидом», а, с другой стороны, поносить употребляемую при совершении таинства крещения купель, обзывая ее кадушкой в словах: «вероятно, жид Ещин и жид Иванов были опущены в одну и ту же кадушку. При этом слово кадушку редакция напечатала курсивом»[453]. Арест номера не был утвержден судом: «Рассмотрев изложенное, окружной суд приходит к заключению, что означенная заметка по своему смыслу и содержанию представляет собой явное глумление не над таинством святого крещения, а над евреями, которые переходят в православие не по убеждению, а из корыстных и других видов»[454].

«Правая» радикальная пресса неизменно привлекала внимание цензурного ведомства. Примечательно, что арест мог быть наложен раньше, чем номер выходил в свет. Так, идеи статьи «Русские люди» (№ 12) от 31 января 1912 г. побудили цензора обратиться к прокурору окружного суда с письмом, датированным 30 января[455]. В данном случае очевидно сотрудничество инспектора, служащих типографии и полицейских чинов[456].

По поводу статьи «Грозное явление» судебное рассмотрение инициировал лично губернатор А.Н. Хвостов. Усмотрев в строках «служить надо за господ, князей и поповых дочерей» признаки неуважения к воинской службе, он направил свое «Отношение» нижегородскому прокурору. Более месяца спустя, 5 января 1912 г., он был уведомлен прокурором о решении нижегородского окружного суда о невозбуждении дела против редактора «НЛ»: поскольку «в общем содержании упомянутой статьи отнюдь нельзя усмотреть признаков возбуждения воинских чинов к нарушению их служебных обязанностей, не возбуждать уголовного преследования против редактора газеты «Нижегородский Листок»[457].

За «призыв к бунтовщическому деянию», выраженный в стихотворении «Дубок»[458], был арестован № 7 газеты «Поволжская Быль». В заседании нижегородского окружного суда было принято постановление: «Если в приведенном стихотворении и делается намек на стремление автора к политической борьбе, то отсутствие всяких указаний на реальные формы не дает возможности признать стихотворение возбуждающим к бунтовщическим деяниям»[459]. Определением Московской судебной Палаты от 24 июля арест не был утвержден.Примечательно, что вне зависимости от цензора, на другую публикацию этого же номера «Поволжской Были» наложил взыскание нижегородский губернатор (см. 2.2.3).

Газета «Нижегородский Вестник» начала выходить в свет в отсутствие издателя В.И. Бреева, но за его подписью. Доложивший об этом прокурору нижегородского окружного суда инспектор по делам печати инициировал расследование, в результате которого выяснилось, что два первых номера газеты выпустил редактор Б.М. Ржевский без согласия издателя. Т.о. с Бреева обвинение было снято, и дело велось против Ржевского[460].

Определением нижегородского окружного суда от 11 августа 1912 г. был утвержден арест, наложенный цензором на № 1 газеты «Местная Жизнь» за 1912 г.[461]. Стихотворение Гомолицкого «Русь», ставшее причиной ареста газеты «Нижегородец», обратило внимание цензора благодаря строкам «Русь – широкие просторы, / Где гуляет произвол». Инспектор по делам печати усмотрел в этих строках «распространение заведомо ложных сведений о деятельности правительства с целью возбудить к нему враждебное отношение в населении»[462].

Весьма примечательным образом сложилась цензурная судьба справочного издания «Сведения Медико-Санитарного бюро нижегородского губернского земства». На журнал с обозначением «№ 7-8» Н.И. Левитский наложил арест, т.к. в журнале не были обозначены имена издателя и редактора. Кроме того, в перечне нижегородских периодических изданий этот журнал не значился. Цензор запросил сведения о том, «когда и за каким номером получено земством установленное законом свидетельство на право выпуска в свет этого повременного издания»[463]. Определением нижегородского окружного суда от 21 сентября 1912 г. арест, наложенный инспектором за нарушение формальных требований законодательства, был утвержден. Однако Главное Управление по делам печати своим сообщением Н.И. Левитскому от 6 октября 1912 г. внесло ясность в статус журнала, разъяснив, что основные признаки периодического издания – возможность его покупки и подписки на него[464]. В связи с этим определился статус «Сведений» как информационного издания местного земства. Примечательно, что 17 октября Н.И. Левитский получил письмо от С.И. Жукова, в типографии которого был отпечатан арестованный номер «Сведений». Владелец типографии (которого также касался судебный приговор) сообщил: инициированная земством переписка с ГУДП способствовала доказательству того, что арестованное нижегородское издание следует считать непериодическим. «Считаю возбуждение дела неправильным, – писал после выяснения обстоятельств Н.И. Левитский 26 октября в обращении мировому судье. - Полагал бы правильным наложенный мною на № 7-8 «Сведений» арест отменить, о чем прошу распоряжения Вашего Высокородия»[465]. Арест был снят судом 22 ноября, о чем Н.И. Левитский доложил в ГУДП.

Весьма непростыми были обстоятельства судебного рассмотрения судьбы нижегородского журнала «За книжкой». Выходивший в 1906-1907 гг. как библиографическое издание, содержащее рецензии различных книжных новинок, журнал не привлекал внимания местного цензора. Но в июне 1911 г. десятый номер журнала за 1907 г. был прислан в Главное Управление по делам печати начальником Санкт-Петербургского губернского жандармского Управления с «отношением», в котором было отмечено, что журнал рекомендует для прочтения запрещенную литературу. С целью соблюдения закона ГУДП в своем обращении от 2 июля 1912 г. направило нижегородскому инспектору по делам печати этот номер журнала для последующих распоряжений цензора. Н.И. Левитский, видимо, был намерен решать вопрос с той же неспешностью, что и головное ведомство, но 4 октября получил напоминание ГУДП «ускорить доставлением ответа на предложение Управления от 2 июля». 10 октября 1912 г. им был наложен арест на журнал «За книжкой» (№ 10). Нижегородский окружной суд 15 октября арест утвердил и постановил арестованный номер уничтожить[466]. В 1913 г. подобным же образом[467] была решена судьба № 1, 2, 3, 4 и 9, журнала «За книжкой» за 1907 г.[468]. Накладывая арест на давно разошедшийся тираж, местный инспектор по делам печати в обращении прокурору нижегородского окружного суда от 29 марта 1913 г. давал следующее обоснование: «Журнал «За книжкой» преследовал явно революционные цели, стараясь популяризировать революционную литературу. Не ограничиваясь простым перечнем и характеристикой изданий, «За книжкой» помещает и отдельные статьи преступного содержания».

Главное Управление по делам печати нередко инициировало и судебные дела по помещению в прессе «сведений относительно приготовления запасов военного снаряжения для нужд русской армии»[469]. Так случилось с номерами «Нижегородского Листка» и «Нижегородской Биржи и Волжского Судоходства» в 1915 г. после получения местным инспектором служебного письма: «Главное Управление по делам печати предлагает Вашему Высокородию возбудить против редакторов означенных газет судебные преследования по статье 275/2 «Уложения о наказаниях».

Как показывает практика применения закона, арест, наложенный на номер инспектором по делам печати, утверждался судом более чем в половине случаев. Некоторые эпизоды требовали не однозначных (утвердить / не утвердить арест номера), а комплексных решений (арест номера утвердить, но уголовное дело против редактора не возбуждать). Несмотря на утверждение судом ареста изданий более чем в 60% случаев, судебная власть не ставила перед собой цель быть «солидарной» с позицией губернской администрации. Действиям губернских цензоров была присуща обоснованность и готовность признавать свои ошибки. Журналистам, напротив, было свойственно стремление вопреки разумным аргументам возвратить свою «собственность» с целью доставить читателям «удовольствие прочесть фельетон», рассматривавшийся в суде.

 

В истории казанской прессы наиболее представительным по судебным делам, инициированным губернским Комитетом по делам печати, явился 1906 г. Выявленные 33 случая ареста, приведшие к 34 судебным решениям, свидетельствуют о 13 случаях утверждения ареста, 15 эпизодах отмены ареста и 6 делах, результат рассмотрения которых неизвестен.

Волжский Курьер	№ 90, апр.	«Тактика социал-демократии и кадеты»	Арест наложен 7 апр., утвержден 10 апр. Суд. палата 28 мая 1907 г.: Г.А. Плетневу - год тюремного заключения
Вечернее Эхо	№ 121	«Манифест»	Арест оставлен в силе
Вечернее Эхо	№ 126		Арест оставлен в силе
Волжский Вестник	№ 138		Арест оставлен в силе
Вечернее Эхо	№ 150, 27 июня	«Письмо рядового»	Арест оставлен в силе
Волжский Вестник	№ 167, 6 июля	«Русская печать», стихотворение «Вперед», «Социалисти-ческий митинг в Париже»	Арест оставлен в силе
Волжский Курьер	№ 98	«Среди солдат»	Арест оставлен в силе
Волжский Курьер	№ 115, 8 июля	«Письмо к казанским рабочим»	Арест оставлен в силе
Волжский Вестник	8 июля	«Русская печать», «Гнусное издевательство над политическими»	Суд. палатой от 28 мая 1907 г.: за «Русскую печать» А.А. Знаменская оправдана, за вторую статью – штраф 200 р./арест на м-ц
Вечернее Эхо	№ 159, 10 июля	«Воззвание к гражданам»	Газета приостановлена, Стадырнов арестован
Волжский Вестник	№ 170, 11 июля	«Борис-правитель» и «Петиция казаков»	15 июля арест утвержден
Волжский Вестник	№ 172, 13 июля	«Из одной переписки»	Арест снят 25 авг., 29 авг. тираж № 172 возвращен в редакцию
Волжский Вестник	№ 174, 15 июля	«Московский губернский съезд всероссийского крестьянского союза»	Арест наложен «за возбуждение ненависти к представителям других сословий»
Волжский Курьер	№ 122, 18 июля	«По поводу губернаторского объявления»	Арест снят
Волжский Курьер	№ 123, 19 июля	«Казань, 19 июля»	Арест снят
Волжский Курьер	№ 124, 20 июля	«Казань, 20 июля»	Арест снят
Волжский Вестник	№ 178, 20 июля	«Елабуга»
Волжский Вестник	№ 184, 27 июля	«Роспуск думы», «В деревне», «Голодная», «Немного цифр»	Арест снят 4 авг.
Волжский Вестник	№ 186, 29 июля	«Земские начальники в роли политических ораторов»
Казанский Вечер	№ 5, 2 авг.	«Казань, 2 августа»	Арест снят 5 авг.
Казанский Вечер	№ 6, 3 авг.	«Деревня Кокшамары»
Волжский Курьер	№ 141, 9 авг.	«Заметки»	Арест снят 17 авг.
Казанский Вечер	№ 11, 11 авг.	«Поняли», «Резолюция, диктатура и обыватель»	Арест снят 17 авг.
Волжский Курьер	№ 145, 13 авг.	«К университетско-му вопросу»	Арест снят 26 авг.
Волжский Вестник	№ 203, 22 авг.	«Глупая сваха и несчастная невеста»	Арест снят 26 авг.
Волжский Вестник	№ 211, 29 авг.	«Казань, 29 августа»	Арест снят 6 сент.
Волжский Курьер	№ 158, 31 авг.	«Казань, 31 августа», «Учебная администрация в роли жандармерии»
Волжский Вестник	№ 213, 1 сент.	«Казань, 1 сентября»	Арест снят 6 сент.
Волжский Курьер	№ 161, 3 сент.	«Казань, 3 сентября»	Арест снят 15 сент.
Волжский Курьер	№ 166, 10 сент.	«Закрытие первой гимназии»	21 сент. арест утвержден
Волжский Курьер	№ 169, 14 сент.	«О слухах о готовящемся избиении студентов»	19 сент. арест утвержден
Волжский Вестник	№ 224, 16 сент.	«Бывшие депутаты»
Волжский Вестник	№ 252, 19 окт.	«Из песен к Фатиме», «Проказы черта»	Арест снят 10 ноября

Очевидно, что на начальном этапе освобождения прессы от предварительной цензуры деятельность казанского губернского цензурного ведомства была масштабной и последовательной. Рассмотрение первых судебных дел по прессе осуществлялось оперативно (в течение 2-3 дней суд утверждал или отменял арест, наложенный цензором на конкретный номер издания). В отдельных случаях после того, как арест номера был утвержден судом, рассмотрение состава преступления переносилось в губернскую судебную Палату и судебное слушание осуществлялось через весьма продолжительный срок, который был отпущен на изучение обстоятельств дела. Так, в мае 1907 г., через год после выхода в свет инкриминируемых публикаций, были вынесены решения в отношении издателя газеты «Волжский Курьер» Г.А. Плетнева и издательницы «Волжского Вестника» А.А. Знаменской[470].