Первый этап: конструктивное сотрудничество прессы с местным самоуправлением (1811 г. - конец 1880-х гг.)

3.1.1. Казанская периодика первого этапа

Появившаяся за полстолетия до «Положения о губернских и уездных земских учреждениях» казанская пресса в освещении деятельности органов общественного управления на начальном этапе демонстрировала конструктивный подход. Заметки К.Ф. Фукса «О состоянии здоровья жителей Казани»[612], выходившие на страницах первой казанской газеты в 1812 г., содержат не только наблюдения врача о климатических условиях города и губернии, медицинскую статистику, но и важные замечания специалиста и общественного деятеля по гигиене труда и быта населения.

Произошедший в Казани в первых числах сентября 1815 г. грандиозный пожар на страницах «Казанских Известий» был освещен без сокрытия ужасающих последствий, но и без эмоциональных преувеличений[613]. Неделю спустя «Казанские Известия» сообщали: «Русский не унывает в несчастии: потужит, погорюет и опять примется за дело, как бы ничего не бывало!» (№ 74). На страницах газеты были помещены объявления («продается погоревшее место с каменным фундаментом», «от Казанской городской шестигласной Думы вызываются желающие к постройке в Казани среднего через Булак деревянного моста»). Особое значение имели публикации, посвященные дошедшим до сведения редакции случаям героических поступков, имевших место при пожаре (№ 81). В № 104 был помещен «Реестр суммам», розданным погорельцам.

В «Казанском Вестнике» К.Ф. Фукс помещает свои рекомендации по облегчению труда волжских бурлаков и по благоустройству города: целесообразно «завести машины, на устроение коих однажды потраченные суммы могли бы вознаградиться»[614].

От освещения местных вопросов не устранился и издатель журнала «Заволжский Муравей», несмотря на то, что его издание было создано в русле эстетической традиции журналистики[615]. Объявив читателю о «пользе» как основе своего творческого кредо[616], М.С. Рыбушкин поставил во главу угла информационную составляющую журналистских материалов. Так, в № 11 за июнь 1832 г. журнал поместил «Статистическое описание Казанской губернии», которое в числе прочих сведений содержало информацию о количестве жителей (24403 мужчин, 20638 женщин), числе домов в Казани (25 каменных, 3679 деревянных), истории Казанского университета и др. Вне сомнения, информация подобного плана помогала социализации личности и учила читателя вписывать свою жизнь в жизнь города и губернии.

Первый номер газеты «Справочный Листок города Казани» открылся программным сообщением в отделе «Казанская летопись»: «К сожалению, только в первый раз местный орган города решается вести постоянную летопись казанской жизни и подмечать ее движение и волнение. До сих пор наша городская жизнь была достоянием только различных «корреспондентов» столичных газет, сообщавших в знакомые им редакции то, что им приходилось по вкусу». Неделю спустя (№ 4) в отделе с тем же названием, приглашая корреспондентов к сотрудничеству в своей газете, С.М. Шпилевский писал: «Не всякое явление имеет право на то, чтоб быть занесенным в нашу летопись. «Казанская летопись» тогда только получит настоящее содержание и будет иметь значение, когда станет входить в разбор действительных потребностей и той внутренней, неслышной и невидной истории нашего города и местности, которая создается сама собою».

Профессором Шпилевским справедливо замечено, что пресса может иметь огромное значение и полномочна указывать направление действиям властей. Но для этого в редакции должны сотрудничать компетентные публицисты. «Почему, например, никто не нашелся, - недоумевает он, - кто бы дал хотя бы самое общее понятие о тех чисто местных, следовательно, для всякого любопытных вопросах, которые возбуждали почти в течение целого месяца дебаты губернского земского Собрания, заседания которого и по закону и в действительности были гласными». Очевидно, общественностью эта информация не была востребована. Но «Справочный Листок города Казани» доводил до сведения горожан вопросы водоснабжения в Казани (№ 22), представлял обращения от казанской земской Управы (№ 75), компетентно (с финансовыми выкладками и мнением «художника архитектуры» Б. Иванова) останавливал внимание читателей на вопросе устройства мостовых в Казани (№ 88), освещал деятельность городской библиотеки (№ 108), писал о проблемах уличного освещения (№ 121) и др. вопросах.

Немалое внимание региональным проблемам уделял и «Казанский Биржевой Листок». В каждом номере содержался «Местный отдел», передовой статьей неизменно являлся материал под заголовком «Казань» с указанием конкретной даты, к которой относились актуальные журналистские заметки. По мере необходимости на первой полосе газеты появлялись объявления, адресованные гласным городской Думы, содержащие повестку дня предстоящих заседаний. Извещения от имени городского Головы гласные могли получать и по другим информационным каналам, однако данный путь подспудно включал в процесс обсуждения важных вопросов жизни города широкие слои общественности[617].

Нередко журналисты «КБЛ», демонстрируя аналитический подход, адресовали местной власти свои предложения. Так, в статье «Как устранить дефицит?» был предложен вариант, разрешающий сразу несколько вопросов: «В бюджете г. Казани дефицит бывает почти ежегодно. Одним из средств решения проблемы может быть налог квартирный. Он увеличит контингент избирателей людьми интеллигентными, которые в настоящее время не несут никаких налогов, не имеют прав на получение звания гласного»[618].

Весьма примечательным образом на страницах «КБЛ» отражались проблемы пролетариата. Строгими, по мнению журналистов, считались требования п. 10 «Правил и обязанностей», которые должен выполнять работник фабрики Алафузова: «за каждый прогульный день рабочий штрафуется на сумму, равняющуюся двухдневному заработку»[619].

Однако статьи и заметки «Казанского Биржевого Листка» становились объектом судебного разбирательства не по причине выражаемого сочувствия пролетариату, а ввиду помещения на страницах газеты сведений, не соответствующих реальности. Так, в течение 1883 г. имели место три эпизода публикации «КБЛ» ложной или недостоверной информации. Авторство «Письма в редакцию» по одному из этих эпизодов принадлежало председателю казанской губернской Управы и отразило степень профессионализма истца и объективный характер его претензий[620].

Требовательность председателя Управы к журналистам «Казанского Биржевого Листка» свидетельствует не столько о желании оправдать себя и своих подчиненных, сколько о стремлении посредством усилий журналистов «в видах пользы дела» выявить факты нарушения закона и наказать виновных.

С дискуссии со столичной «Неделей»[621] начала свое существование казанская «Камско-Волжская Газета». На протяжении всего существования газеты коллектив публицистов утверждал роль и значение местного самоуправления[622], настраивал читателей на проявление общественной активности во всех, относящихся к жизни местного сообщества, ситуациях[623].

«Волжско-Камское Слово» С.М. Шпилевского провозглашало: «Под именем общественной жизни мы разумеем безостановочный, не знающий ни конца, ни начала, процесс постоянного пересмотра и практического перерешения общественных вопросов о наиболее удобных способах существования в обществе, о наилучшем приспособлении сил и средств, которыми данное общество располагает к удовлетворению суммы потребностей, предъявленных его членами… Гласные представляют общество, которое их избрало – это правда; но где же средства для общественного контроля над этим правительством? Нет контроля, если нет органа для печатного слова»[624]. Передовые статьи газеты Шпилевского освещали конкретные проблемы[625]: «Мы постараемся знакомить читателей как с современными каждому данному моменту действиями земства, так и с теми результатами, которых последние уже достигли в какой-либо из отраслей своего ведения… Общая сумма расходов составила 884 тыс. 487 руб. 92 коп. Подобная цифра, на первый взгляд, кажется очень незначительною, но нужно принять во внимание, что крестьянин платит еще много других сборов [кроме земских – Е.К. ]»[626].

Отдельные материалы имели характер побуждения к дискуссии[627] и непременно предполагали «ответ»[628] компетентного специалиста – что служило искоренению предубеждений в населении по различным аспектам. Вопросы деятельности органов местного самоуправления и проблемы жизни Казани освещались очень широко. Так, за январь-март 1882 г. на страницах «Волжско-Камского Слова» были подняты и освещены важнейшие вопросы жизни губернии: продовольственный (№ 19, 21, 30), переселенческий (№ 21, 24, 27, 38, 48), национальный (№ 25), вопрос проведения железной дороги (№ 39), доходов и расходов города (№ 26, 27), народного образования (№ 21, 25, 26, 29, 37, 63), эпизоотии (№ 25, 55, 64), лесного хозяйства и крестьянских порубщиков (№ 29, 30), санитарной деятельности земства (№ 39), выдачи пособий полиции и их распределения (№ 48, 62) и др.

Многие статьи являлись аналитическим осмыслением прошедших сессий губернских или уездных собраний[629]. Журналисты критиковали не столько действия властей вообще, сколько мнения отдельных депутатов. Так, стоило исправляющему должность председателя Тетюшской земской Управы г. Корочкину категорично высказаться по поводу причин голода (население «тратится на чай и наряды и потому остается без продовольственных средств»[630]), как С.М. Шпилевский эмоционально возразил ему на страницах газеты: «Можно ли сказать что-либо более неосновательное по существу?» (№ 31).

Созданный Н.П. Загоскиным журнал «Волжский Вестник» также был призван способствовать росту общественного сознания: «Основная программа журнала – изучать коренные причины болезненного состояния всего организма области, исследовать и осветить анормальные симптомы, в которых эти причины выражаются, стараться по мере сил и возможности указать и самые средства к искоренению этих причин или к облегчению их болезненных проявлений»[631]. Долгую и плодотворную жизнь в те годы имели очень немногие периодические издания российской провинции[632]. На фоне множества научных периодических изданий Казани в 1883-1884 гг. выходили в свет лишь два общественно-политических издания: «Казанский Биржевой Листок» и «Волжский Вестник»[633].

Еженедельный журнал «Волжский Вестник» Н.П. Загоскина с самого первого номера был заявлен как «общественное, литературное и политическое» издание. По периодичности и формату страниц «ВВ» и в 1883 г. имел признаки газеты. Объем материалов номера, их тематика, подход представителей редакционного коллектива свидетельствовали об аналитическом ключе в освещении проблем. В полном соответствии с пониманием редакцией значения провинциальной периодической печати основными для журналистов «Волжского Вестника» являлись вопросы регионального значения: «Городское дело – дело общественное, в котором заинтересованы не одни только гласные, но все вообще население Казани, и чем большею гласностью будет обставлена деятельность городского самоуправления, чем более всесторонним образом будет обсуждаться эта деятельность, тем более явится и шансов в пользу целесообразности и плодотворности ее»[634].

Вышедшие в течение календарного 1883 г. материалы были систематизированы в «Оглавление»[635].

Статьи раздела «Городское дело» свидетельствовали об обстоятельном информационном сопровождении прессой тех решений, что были приняты на заседаниях городской Думы[636].

Весьма значительны и многоаспектны материалы, посвященные проблематике «Земского дела» (от освещения «противоречий в земской деятельности» и условий «совместительства должностей в земской службе» до «вопросов о земской статистике» и «эпизодов из деятельности нижегородского губернского земства» по заведению больниц для душевнобольных). В особенности масштабна статья «Земские ходатайства» (№ 15) о выявленных противоречиях в законе и конкретных рекомендациях с мест: «Желательно, чтобы Кахановской комиссией 12 п. 2 ст. положения о земских учреждениях был изменен в указанном нами смысле». Данная статья «Волжского Вестника» свидетельствует о том, что осуществляемые в стране преобразования не только в формате исполнения законов, но и в формате законотворчества рассматривались на страницах газеты как общегосударственные и внутриполитические дела.

«Крестьянские и рабочие вопросы» освещались в «Волжском Вестнике» с учетом осознания трудностей в реализации переселенческой политики, показателей смертности крестьянского населения, рассмотрения «законодательных мероприятий по рабочему вопросу» и «вековых» традиций («Водка как статья мирского расхода») и др.

Актуальными и оперативными были материалы по «сельскому хозяйству и сельскохозяйственному образованию». Так, обстоятельное обсуждение итогов «съезда сельских хозяев Казанской губернии в декабре 1882 г.» было помещено уже в первом, от 2 января, номере «ВВ» за 1883 г.[637]

Примечательно, что в «Оглавлении» за 1883 г. был отдельно выделен раздел «Полемика», хотя материалы в жанре писем в редакцию были широко представлены во всех перечисленных разделах. Самостоятельность выделения «Полемики» была предпринята с целью дополнительной сноски для тех, кто желал изучить заинтересовавшие его проблемы в контексте возникших дискуссий.

В 1884 г. «Волжский Вестник» стал газетой. При большей оперативности выхода в свет (3 раза в неделю) издание приобрело иной жизненный пульс, но сохранило глубокий уровень изучения и отражения проблем[638].

Анализ публикаций «Волжского Вестника» за 1884 г. выявил преобладающие целевые установки журналистов газеты при освещении ими деятельности органов местного самоуправления:

1. наказ местной власти от имени широкой общественности,

2. критический разбор и оценка деятельности общественного управления,

3. популяризация методов деятельности органов местного самоуправления в случаях, когда косность обывательских представлений тормозит принятие прогрессивных мер.

Наказы нередко давались в форме прямых обращений: материалы, помещенные в отделе новостей «Казанская хроника», имели названия «Вниманию городской Управы» (№ 29, 50, 72, 80, 102)[639], «Вниманию городской Думы» (№ 48, 66, 93), «Вниманию земства и благотворителей» (№ 31) и др. Исполнительному органу городской власти было адресовано категоричное сообщение: «Обращаем внимание казанской городской Управы на крайне неаккуратное освещение города фонарями»(№ 29). Обращения «Волжского Вестника» к общественным объединениям имели форму рекомендаций: казанскому обществу археологии, истории и этнографии было адресовано предложение обратиться к министру внутренних дел за разрешением о создании в Казани архивной Комиссии; членам кружка любителей музыки – совет направить средства от организуемого концерта на помощь голодающим, а не на сооружение памятника М.И. Глинке в Казани (№ 33).

В связи с отстаиванием интересов губернии в вариантах проведения железнодорожного сообщения «Волжский Вестник» писал: «Наше земство и город встречают в настоящее время благоприятную минуту для энергического ходатайства о проведении на Казань линии сибирской железной дороги» (№ 1). И в дальнейшем «ВВ» осуществлял курирование этого вопросав сообщениях о том, что биржевой Комитет формулирует ходатайство (№ 9), в столицу отправляется депутация (№ 29, 33).

Проблемы, связанные с неурожаем 1883 г., освещались в передовых статьях газеты с самого первого номера. В отделе «Казанская хроника» были даны частные примеры последствий неурожая: в случаях, когда от «арского корреспондента» поступали сведения о том, что «крестьяне пухнут от продолжительной бесхлебицы» (№ 25), «ВВ» отмечал, что ответственность следует возложить на казанское земство, «которое не пришло своевременно на помощь бедствующему населению». С целью приблизить каждого к «проблеме бесхлебицы» читателям было предложено в редакции «Волжского Вестника» ознакомиться с образцами «голодного хлеба» (№ 60).

Примечательно, что наказы от общественности имели форму совета и напоминания о значимости проблемы, а не категоричного осуждения деятельности органов самоуправления: «С какой бы самоуверенностью ни провозглашались «единственные» и «главные» причины экономического упадка населения и с какою поспешностью ни выискивались бы меры против них, несомненно, однако, что замечаемое теперь обеднение крестьян есть сложное явление»; «пожелаем, чтобы уездные земские управы отнеслись к делу как можно более серьезно и представили бы своим собраниям самые обстоятельные отчеты о состоянии средств населения и о размере потребной для него помощи». В летние месяцы этот вопрос освещался иначе (№ 86, 93), и конец года не представил тревожной озабоченности «продовольственным вопросом», т.к. перспективы на урожай 1884 г. были утешительными.

Стремление развенчать позиции думцев, сводимые к утверждению, что « крестьяне к огнеупорным постройкам относятся с большим недоверием», было представлено в форме наказа[640]. Автор статьи «Действительность и земские мысли» Н. Морозов доказывал: земство имеет основание надеяться на реальную возможность сэкономить средства, отпускаемые на тушение пожаров, проведя разъяснительную работу среди крестьян, которые готовы применять при строительстве жилья и хозяйственных сооружений огнеупорные (глина), а не легковоспламеняющиеся (солома, дерево) материалы.

Публицистами «Волжского Вестника» любая рабочая ситуация в деятельности органов самоуправления рассматривалась как повод к выражению собственных воззрений[641].

Критический разбор и оценка встречались на страницах «ВВ» не менее часто, чем наказы. «Волжский Вестник» отмечал, что в очередной раз при выборах губернского предводителя дворянства были пущены в ход «некоторые упрашивания» (№ 9), указывал на то, что заседание городской Думы начато с опозданием (№ 47), замечал, что посещаемость гласными заседаний очень слабая (№ 47, 101), отражал «вялость и медленность» хода заседаний (№ 27), комментировал недопустимость ситуации, когда текст отчета для утверждения результатов появлялся во время обсуждения, а не накануне заседания (№ 145)[642]. В случаях строгой оценки деятельности конкретных представителей органов общественного управления замечание редакции сопровождалось необходимым пояснением: «нас попросят доказать только что высказанное положение, и мы с удовольствием исполним это»[643].

Критикуя земцев за «беспочвенные разговоры» в процессе обсуждения некоторых вопросов, журналист «ВВ» в то же время замечал: «И каким диссонансом звучат эти рассуждения среди целого ряда других земских дел, о которых мы говорили раньше и которые могут сделать честь любому общественному органу!». Восклицание «Как медленна деятельность думской мысли…»[644] журналист сопровождал объяснением, из которого становится очевидным соответствие работы губернского земства реальным условиям жизни российской провинции: «Эта апатичность общественных представителей указывает, конечно, на врожденную апатичность уполномочивших их общественных слоев, на слабый пульс жизни последних».

Популяризация методов деятельности органов общественного управления на страницах «ВВ» была связана с внедрением в начале 1880-х гг. работы местных статистических бюро и комиссий. «Волжский Вестник» способствовал формированию в сознании обывателей понимания актуальности данного вида деятельности: «Домовладельцы г. Казани, насколько можно судить по слухам, проникшим уже в печать, в общем отнеслись недоверчиво к земской переписи недвижимых имуществ, предполагая возвышение прежних или наложение новых платежей, некоторые из них, считающие себя в рядах интеллигенции, оказали даже активное противодействие переписи, что, на наш взгляд, представляет особенно печальный факт. Губернская земская Управа в своем объявлении, разосланном домовладельцам, старалась рассеять это недоверие, поясняя, что собираемые сведения имеют целью единственно служить материалом для равномерной раскладки между отдельными городами государственного налога на недвижимость»[645].

«Волжский Вестник» обращал внимание читателей и на случаи, когда деятельность органов местного самоуправления была посвящена изучению несостоятельных ходатайств в их адрес. Так, на очередном заседании городской Думы в целях защиты крестьян от скупщиков их продукции был «назначен к слушанию доклад Управы по поводу ходатайства Казанского экономического общества о дозволении крестьянам продавать в базарные дни мясо мелкими частями туши»[646]. Однако на следующем заседании Думы Городской Голова А.А. Лебедев озвучил факт отсутствия подобного запрета для крестьян. В процессе обсуждения вопроса выяснилось, что крестьяне, не имея запретов на продажу мяса мелкими частями туши, не реализуют своего права и перепоручают реализацию своей продукции скупщикам лишь оттого, что сами не имеют весов.

«ВВ» Н.П. Загоскина с первых лет своего существования явился ярким прогрессивным журналистским явлением российской провинции. С одной стороны, на его страницах нередко появлялись острые и критические оценки деятельности органов общественного управления[647], с другой - публицисты издания отмечали, что «деятельность земских учреждений, несмотря на сравнительно кратковременное их существование, в какие-нибудь 20 лет успела уже принести громадные и плодотворные результаты»[648].

Безусловно, в освещении «Волжским Вестником» любого из актуальных вопросов жизни губернии была очевидна личная позиция редактора-издателя газеты[649]. Однако, будучи человеком прогрессивных взглядов, Н.П. Загоскин осуществлял позитивное влияние на формирование общественного мнения российской провинции. Давая суровые оценки деятельности представителей самоуправления[650], он высвечивал очевидные трудности их работы, состоявшие в незрелости и инертности общественных настроений в губернии[651]. На страницах «ВВ» гласным была предоставлена «трибуна» для выяснения отношений[652]. Материалы официальной статистики чаще всего были представлены с комментарием от редакции, количественные показатели были выстроены в ряд соответствий[653].

Со всей очевидностью проявилось стремление редакции «ВВ» выступать от имени прогрессивной общественности с наказами земству, в числе которых - напоминание избранникам о важности их работы. Передовая статья «Казань, 17 января» (№ 8) почти полностью посвящена роли личности, по результатам выборов получившей большие общественные полномочия: «Звание уездного предводителя дворянства – это сила, перед которой стушевывается даже значение исправника, как главного представителя административной власти в уезде; это сила, которая, будучи вручена лицу, сознающему свою обязанность действовать в интересах общественного блага и способному действовать во имя последнего, - может принести много пользы, много добра всему строю уездной жизни, благотворным образом влияя на условия экономического благосостояния народа, на развитие в нем просвещения, на урегулирование взаимных интересов отдельных групп уездного населения; это сила, которая может служить предстательницею интересов и охранительницею прав целого уезда… Дай Бог, чтоб не обманули нас наши ожидания».

«Волжский Вестник» под редакцией Н.П. Загоскина имел значительное влияние на формирование общественного сознания провинции и оказывал конструктивное воздействие на российскую реальность 1880-х гг.[654] На страницах «ВВ» весьма примечательным образом в параллели с органами самоуправления была охарактеризована деятельность кооперативных сообществ[655].

С начала 1880-х гг. вопросы общественного управления стали освещаться не только на страницах региональной периодической печати, но и в специальных изданиях. Вышедший отдельной книгой в 1883 г. «Доклад казанской городской Управы о водопроводе» со множеством приложений, «объяснительных записок» и «отношений» открылся перепечаткой статьи «Казанский водопровод»[656] со страниц журнала «Волжский Вестник» за 1883 г. (№ 47, 48). В статусе неповременных изданий в свет регулярно выходили материалы городских и уездных собраний, протоколы и постановления заседаний Думы. Так, в 1881-1893 гг., а затем в 1900-1916 гг. ежегодно издавались брошюры с названием «Денежный отчет казанской уездной земской Управы», в отдельные годы (1901 г.) содержавший до 217 страниц текста подробных выкладок и таблиц по основным расходным статьям. Ежегодными выпусками выходили в свет «Доклады» городской Управы городской Думе, земской Управы земскому Собранию и др. отчетные документы.

«Изучение местных интересов в связи с общими»[657] явилось основной целью редакционного коллектива возникшей в 1885 г. газеты «Казанские Новости». Несмотря на очевидную для горожан преемственность «Казанских Новостей» со справочным «Городским Листком»[658], новая газета расширила программу и явилась общественным изданием.

«Справочный Листок» А.Т. Соловьева издавался для читателей губернской «глубинки» и представлял информацию по актуальным вопросам действительности в практическом ключе. Так, читателю давались советы по «улучшению земледелия и мелкой сельской промышленности» (№ 73), в борьбе за трезвость освещался вопрос «Нужны ли человеку возбуждающие средства?» (№ 85,86). Сложный и в общегосударственном плане, и в плане частных интересов переселенческий вопрос был освещен в контексте двух пословиц с противоположным смыслом «Как вся семья вместе, так и душа на месте» и «Два медведя в одной берлоге не живут» (№ 8).

Эстафету у «Справочного Листка» приняла «политическая, общественная и литературная газета» «Казанские Вести». «Ставя себе в священную обязанность честное и нелицеприятное служение местным интересам и нуждам Казани и Волжско-Камского края, - сообщала редакция, - вопросы земского и городского самоуправления будут разрабатываться с особенной тщательностью и полнотой»[659]. Отражая деятельность общественного управления, газета писала: «Состав Думы последнего трехлетия стоял на высоте своего положения и наглядно показал апатичному обывателю, как следует относиться к идее и задачам самоуправления: городской бюджет приведен в надлежащее равновесие, намечены и принципиально разрешены многие вопросы городской санитарности, возникло несколько новых общеполезных учреждений. Правда, можно было бы и здесь отметить кое-какие недочеты, - но, ведь, и на солнце имеются, как известно, пятна»[660]. Редактором-издателем Н.А. Ильяшенко направление газеты было сохранено и после переименования «Казанских Вестей» в «Казанский Телеграф»[661] (см. 3.2.1.).

 

3.1.2. Нижегородская периодика первого этапа

«Нижегородские Губернские Ведомости», как и «Ведомости» других губерний России,были призваны стать доступным для региональных читателей средством массовой информации. С первых номеров выхода газеты в свет журналисты «НГВ» приступили к просветительной работе, которая была необходима для развития самосознания провинции.

Газетный отдел «Местные известия» содержал информацию разного плана: о посещении Н. Новгорода членами царской семьи и высшими должностными лицами страны, о том, в каких уездах губернии сколько было пожаров, крупных падежей скота, необыкновенных родов и т.п. В неофициальной части «НГВ» очень часто помещались материалы, перепечатанные из столичной прессы и со страниц периодических изданий других регионов («Коммерческая Газета», «Северная Пчела», «Экономические Записки», «Земледельческая Газета», Самарские, Таврические, Курские, Московские, Вологодские и др. губернские ведомости).

Журналисты первой нижегородской газеты особое внимание уделяли вопросам образования и гражданского становления нации. Так, публикация с длинным заголовком «Не с другого чего, а с грамотности надобно начать образование крестьянина» посвящена незрелости жизненной позиции населения и комментарию привычной для крестьян отговорки «наше дело темное…». По мнению автора газетной публикации «образование» - понятие более широкое, чем «грамотность». В данном тексте «образование» понимается как становление личности, а достижение элементарной грамотности - лишь первый шаг на этом пути: «Крестьянина надувают, обирают, обвешивают и обмеривают, - спросите вы его: зачем он поддается? Он вам ответит: «Где же нам, батюшка! Нам – кто в синем, тот и барин. Мы люди темные!»… Но здравое понимание истин Божественного Писания, законов природы и законов гражданских, на которых зиждется благосостояние обществ, искоренение невежества, суеверий и предрассудков, смягчение нравов, повиновение властям не одного только страха ради, но и ради разумности, ради сознания необходимости для всех и каждого такого повиновения, более добросовестное исполнение своих законных обязанностей… Возможно ли такое образование без грамотности?»[662].

А.С. Гациский[663] в 1860-е гг. реализует стремление представить на страницах «НГВ» отчетность деятельности органов городского самоуправления, учебных заведений, банков, учреждений культуры и др. Так, «Раскладочная ведомость налога с недвижимых имуществ по Нижнему Новгороду» (1865, № 11) состояла из перечня гражданских лиц, сумм, в которые оценена их недвижимость, и размера финансовых поступлений в городскую казну от налога с означенного имущества. В том же номере газеты был напечатан «Отчет по спектаклю в пользу Александринской лечебницы». В программе «НГВ» отражен интерес и к главному вопросу 60-х гг. XIX в. – земскому делу[664]. В самостоятельный отдел выделены «Внутренние обозрения», где дано освещение важных проблем российской жизни.

То обстоятельство, что в период редакторства А.С. Гациского отдельные материалы помещались и в «НГВ», и в газете «Нижегородский Ярмарочный справочный Листок» одновременно[665], свидетельствует о том, что журналистов и журналистских материалов не хватало, но передовыми деятелями в регионах осознавалась необходимость масштабного воздействия на общественное мнение посредством прессы.

«НГВ» как официальное издание содержало обстоятельную информацию обо всех актах деятельности административной и выборной местных властей. Газета отражала оперативность их взаимодействия[666].

Газета «Нижегородский Листок», издателем которой являлся Нижегородский губернский статистический Комитет, а редактором – Н.П. Мельгунов, еще в 1871 г. особое внимание обращала на динамику хода выборов[667]. Приветственные речи нижегородского губернатора А.А. Одинцова в связи с открытием губернского земского Собрания (7 декабря) и нижегородской городской Думы (30 декабря 1870 г.) весьма оперативно были помещены в № 1 и 2 за 1871 г.

С июля 1875 г. в Н. Новгород была переведена газета «Рыбинский Биржевой Листок», получившая название «Нижегородский Биржевой Листок». В совокупности причин перевода издания в Н. Новгород одним из существенных обстоятельств была поддержка издания нижегородскими властями. «Тогдашний Городской Голова Губин, заслышав о намерении И.А. Жукова перевести в Нижний Новгород свою газету, писал ему в Рыбинск о своем сочувствии к этой мысли и уверял, что городское общество не откажет субсидировать этому изданию, если оно будет в свою очередь печатать объявления и распоряжения городского управления. Действительно, впоследствии городская Дума ассигновала единовременно 300 рублей И.А. Жукову, которые и были засчитаны при уплате ему за объявления городской Управы и Городского Головы»[668].

На страницах «НБЛ» событиям, связанным с местным самоуправлением, уделялось значительное внимание. Информация под заголовком «Из протоколов заседаний нижегородской городской Думы» составляла самостоятельный отдел, в котором на начальном этапе существования газеты с интервалом менее месяца между событием и его освещением в прессе появлялись стенограммы собраний органов общественного управления[669]. В случаях избрания по постановлению Думы особых комиссий (например, по разработке вопроса об учреждении в Н. Новгороде речной полиции[670]) журналы их заседаний также помещались на страницах «Нижегородского Биржевого Листка». Так, в конце 1878 г. на очередном заседании Думы обсуждалось устройство второго городского водопровода, и «НБЛ» знакомил читателей с ходом обсуждения этого вопроса посредством публикации докладов «по некоторым изменениям и дополнениям в устройстве водопроводной сети», «по устройству нижнего резервуара и фильтра», «о ходе и успехе работ по устройству второго водопровода по 15 августа 1878 г.»[671].

Идеи поддержки начинаний губернской власти внедрялись в сознание населения в связи с освещением прессой конкретных путей решения проблем. Так, перед лицом опасности распространения чумы на Волге до границ Нижегородской губернии «НБЛ» в 1879 г. писал о том, что начальник губернии граф Кутайсов «ревностно ходатайствовал перед Правительством об обеспечении Нижнего Новгорода в санитарном отношении» (№ 5). Справедливо замечая, что «одни ходатайства г. губернатора без материальной поддержки со стороны городского общества мало принесут пользы», публицист «НБЛ» представил свой взгляд на решение проблемы: «Нам кажется, в настоящее время самый неотлагательный труд выпадает на долю обновленной городской Думы: к предстоящей навигации перевести пароходные пристани от воинских казарм на Софроновскую площадь, закрыть пропитанный зловониями в Живоносновской улице ночлежный дом наследников Переплетчикова и отвести бесплатное помещение для витающих там бездомных пролетариев, часто до 500 человек, близ Рождественской части и в Кунавине под особым присмотром полиции и комиссаров от городской Думы. Если городская Дума находит полезным в обыкновенное время расходовать до 500 р. на ловлю и содержание бродячих собак под наблюдением своего комиссара, то в виду появления такой страшной эпидемии на Волге помочь бездомным пролетариям понуждает нас самосохранение». В этом материале от лица общественности города журналист газеты «НБЛ» дал «наказ» депутатам городской Думы.

Общественное мнение формировалось и посредством «писем в редакцию» по различным вопросам – от «запрета азартных картежных игр на пассажирских пароходах»[672] и предложений о том, «как употребить те миллионы, которые в настоящее время предназначаются на борьбу с голодом»[673], до привлечения внимания к промерзшим у дверей училища детям[674].

В нравоучительном ключе с целью укрепления общности интересов жителей города подавалось повествование о заурядном пожаре: во время пожара, произошедшего в доме скупщика краденого в Кунавине, сгорело и имущество соседей 20 домов, которые знали о «промысле» скупщика. «Микитич», представивший эту информацию в своем «Дневнике», завершил изложение событий нравоучительным выводом: «Вор – не тот, кто ворует, а тот, кто вора прикрывает… Беда – как муха, ныне у соседа гостит, а завтра может и к нам пожаловать»[675].

Примечательны факты предания гласности различного рода обстоятельств, связанных с недопустимым, по мнению редакции, поведением публичных нижегородских деятелей. Так, в первых числах апреля 1879 г., в связи с трехдневным празднеством по случаю «чудесного избавления Государя Императора» от очередного покушения на его жизнь, на страницах «НБЛ» появилось сообщение «о замеченном безучастии в молебствиях и радостях народных замещающего должность председателя губернской земской Управы» А.С. Гациского[676].

По многим вопросам газета Жуковых адресовала читателю свои «советы». Как правило, они составляли отдел «Дневник», в котором народным языком, с использованием пословиц и поговорок излагались непростые вопросы жизни губернии. Нередко повествование об общественном хозяйстве велось «мимоходом». Так, поднимая вопрос организации общественных касс, в которых можно было бы получить ссуду беднейшим слоям населения, автор «Дневника» писал: «Украшение города быстро идет вперед: прокладываются на окраинах города со счета жертвователей Блиновых, Бугровых и Курбатова водопроводные трубы второго городского водопровода, возвышается Лыкова дамба для удобной езды с тяжелыми возами, засыпаются овраги, одним словом, спланировка города в полном ходу, но на хлеб занять бедному под залог сторублевой вещи и за десять рублей, кроме ростовщиков, нигде возможности не находится»[6